Как это ни странно на первый взгляд, но регионе Центральной Азии и Среднего Востока происходит обострение отношений между Исламской Республикой Иран и Республикой Таджикистан. Причем Душанбе, не стесняясь, идет на открытое и жесткое противостояние с превосходящим по силе Тегераном. Этот процесс может теоретически привести к более жесткому конфликту, что нанесет урон в первую очередь национальным интересам Таджикистана. 24 мая Совета улемов Исламского центра Таджикистана выступил с официальными обвинениями в адрес Ирана. На официальном сайте Комитета по делам религии при правительстве Таджикистана было опубликовано гневное заявление таджикских богословов. «Какой интерес преследует Иран, приложивший руку к дестабилизации обстановки и кровопролитию в воюющих странах, таких как Афганистан, Ирак, Сирия и Йемен, что снова стремится при помощи некоторых провокаторов накалить ситуацию в Таджикистане, жители которого разговаривают на одном языке с ним. Мы знаем одно: если Иран увидит в этом хоть малейшую пользу, то сразу начнет играть ведущую роль в дестабилизации любого региона, возложив это на врагов ислама и мусульман», — отмечается в заявлении.

Конфликт между двумя близкими и родственными фарсиязычными народами начался в связи запретом единственной крупной оппозиционной исламской партии — Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Партия была признана в Таджикистане террористической организация в 2015 году. Члены политобъединения были осуждены на длительные сроки заключения. Лидер партии Мухиддин Кабири в настоящее время находится в эмиграции в Европе, имеет статус политического беженца. Несмотря на это, в том же 2015 году лидер ПИВТ М.Кабири был приглашен для участия в международной конференции «Исламское единство», которая проводилась в Тегеране. Более того,  после форума таджикский оппозиционер был принят духовным лидером ИРИ аятоллой Али Хаменеи. Известно, что иранский руководитель редко с кем встречается. Это показатель не просто политической поддержки, которую имеет таджикский оппозиционер. Прием у А.Хаменеи явный сигнал президенту Эмомали Рахмону и таджикским политическим группам. Ответ Душанбе не заставил себе долго ждать. МИД Таджикистана вручило ноту протеста послу Ирана, где была прямо казана причина – приглашение Кабири в Тегеран.

Отметим, что в какой-то момент таджикская элита, а именно окружение Э.Рахмона, пришло к выводу о необходимости полного запрета исламской оппозиции, что фактически означало разрушение того хрупкого баланса, который был создан после окончания гражданской войны в 1990-х. г. Единственным механизмом оппозиции выражать свои взгляды долгое время являлась ПИВТ. Никакой иной крупной и влиятельной оппозиционной силы в Таджикистане не существовало. Более того, нельзя утверждать, что у ПИВТ были хоть какие-то ресурсы или возможности не то, чтобы прийти к власти, а даже потеснить клан Рахмона. В связи с этим решение Душанбе по запрету ПИВТ кажется непродуманны и  нелогичным. В свою очередь, Тегеран всегда, так или иначе, поддерживал ПИВТ, однако в последние годы поддержка начала носить открытый характер.  Итак, конфликт между Ираном и Таджикистаном приобрел новые краски. Душанбе пошел еще дальше. Сразу после визита оппозиционера М.Кабири в Тегеран, Таджикистан ввел жесткие ограничения на ввоз иранской продукции – сухого чая, мяса птицы и т.д.

В 2016 году была прекращена деятельность Комитета «Имдод» Имама Хумайни —  благотворительной организации Ирана. Организация была закрыта, по нашим данным, по прямому указу президента Э.Рахмона. Выражаясь современным языком, фактически была прекращена деятельность, иностранного агента Ирана в Таджикистане. Позже было закрыто представительство Ирана на севере страны. Кроме того, прекратила свою деятельность таджикско-иранская компания по производству тракторов – «Тадж-Иран». А летом 2017 года МВД Таджикистана выпустил фильм, где обвиняет Иран «осуществлении заказных скрытых убийств таджикской интеллигенции в своих политических целях». В фильме сказано, что «на территории Ирана проходило подготовку группа таджикских экстремистов численностью в 200 человек». Несмотря на все негативные тенденции, ни одному крупному политическому актору не выгодна дестабилизация республики. Одним словом, риск дестабилизации РТ минимален. Страна, занимающая стратегическое геополитическое положение, находится под опекой влиятельных игроков. Риски дестабилизации могут исходить изнутри Таджикистана, однако и они имеют низкий уровень вероятности. Политическая ситуация в Таджикистане достаточно устойчива. Власть, несмотря на экономическую стагнацию, уверенно контролирует ситуацию. Оппозиция, после запрета ПИВТ, в Таджикистане отсутствует, население не проявляет каких-либо серьезных протестных настроений. Информационная блокада способствует сохранинию статус-кво, а внешние партнеры Таджикистана – Россия, Китай и Иран – заинтересованы в сохранение у власти правящего режима. И наконец, антропологические данные современного Таджикистана способствуют неизменности положения дел. Дестабилизация страны религиозными фанатиками также маловероятна. Таджикская разновидность ислама не приемлет джихадизм. Что же касается обострения конфликта религиозного Ирана и светского Таджикистана, то он с завидной периодичностью возникать снова и снова. Дело в том, что Иран, будучи лидером фарсиязычных народов, видит в Таджикистане зону своих привилегированных стратегических интересов, пытаясь, так или иначе, усиливать свое культурное и политико-соцальное влияние в этой стране. Властям в Душанбе это не нравится, они опасаются революционного Ирана. Это и приводит к обострению двусторонних отношений.