В Части 1 был начат обзор российских стратегических и тактических интересов на афганском направлении. Были рассмотрены исторические аспекты двусторонних отношений, а также начат обзор современного этапа. Как уже было отмечено, Афганистан продолжает оставаться в центре внешнеполитического прицела Москвы. В прошлой части было сказано об обвинениях в адрес России о поддержке движения «Талибан». Москва никогда не оказывала содействия движению ни с точки зрения вооружения, ни финансово.

Российская политика на пуштунском направлении имеет два аспекта. Во-первых, речь идет о выяснении позиции. «Контакты изначально были установлены несколько лет назад, когда мы серьезно обеспокоились возможностью террористических угроз для российских загранучреждений и граждан в Афганистане. Нам было важно прояснить планы руководства талибов в отношении наших людей. Философия такова: за 17 лет присутствия США в Афганистане ситуация только ухудшилась. Виноваты оказались Россия, Иран и Пакистан. Эта тройка, по мнению вашингтонских изобретателей пропаганды, и является главной причиной неудач США в Афганистане. Он назвал смехотворными масштабы увеличения численности войск США в Афганистане в соответствии с новой стратегией президента Дональда Трампа и отметил, что Вашингтону не удалось добиться успеха гораздо более крупными силами. Увеличения на 3-5 тыс. человек просто смехотворны. При (бывшем хозяине Белого дома) Бараке Обаме только американцев было 97 тыс. человек, плюс 50 тыс. союзников и партнеров. И это не помогло, ситуация ухудшилась, — сказал спецпредставитель президента РФ по Афганистану Замир Кабулов. Действительно, большая часть усилий в отношении поиска контактов с радикалами касалась разведки, поиска информации и прояснения позиции талибов в отношении Москвы и ее интересов в регионе, в том числе в Центральной Азии (в первую очередь, в Таджикистане, где функционирует российская военная база).  По словам дипломата, в ходе этих контактов талибы заверили российскую сторону, что «у них нет каких-либо враждебных замыслов в отношении россиян, российских учреждений».

Второй фактор лежит сугубо в геополитической сфере. В последние 3-5 лет Москва начала активно диверсифицировать свои контакты в Афганистане. Традиционные контакты с представителями северных народов стали деградировать. Виной этому стала политика самих афганских таджиков, узбеков и хазарейцев, которые демонстративно отдалялись от Москвы. Делали они по одной простой причине: давления со стороны Вашингтона. Одним из таких примеров является глава исполнительной власти Абдулла Абдулла, которые еще с середины 1990-х. г. был известен своими тесными связями с Москвой, Тегераном и Нью-Дели. Однако из-за политической ситуации и российско-американского конфликта, этому политику приходилось всячески «демонстрировать» свою лояльность США и отсутствие общих интересов с Москвой. В разговоре с автором этих строк Абдулла Абдулла всегда вычурно демонстрировал «дистанцию», которую он хочет держать с Москвой. Естественно Россия отвечала и начала поиск контактов с пуштунскими политическими силами. Эти контакты не были направлены против афганских таджиков или узбеков. Просто Москву игнорировали, и она реагировала в ответ. Более того, Россия никогда не чувствовала необходимости противостоять северным народам Афганистана. В свою очередь, президент Ашраф Гани никогда не скрывал свою проамериканскую направленность. С точки зрения геополитики это вполне понятно – все-таки на территории Афганистана находится более 10 тысяч американских военнослужащих, США являются основным спонсором Кабула. Однако Гани также начал активно и демонстративно блокировать инициативы Москвы на афганском направлении. И наконец, что хочет Москва от переговорного процесса Кабула, за спиной которого стоят США, с талибами? В этой связи Москва активно диверсифицировала свои связи и контакты. Россия поддерживает прямой диалог властей Афганистана и талибов, если они будут привержены мирному урегулированию, заявил глава МИД Сергей Лавров. «Мы все поддержали призыв, который был выдвинут президентом Афганистана господином (Ашрафом) Гани к прямому диалогу с талибами.  Россия давно выступает за такой диалог. Талибы — это часть афганского общества, и, конечно же, при том понимании, что они отложат в сторону военные методы отстаивания своих интересов, они должны быть непосредственными участниками политического процесса», — добавил глава МИД. И последнее. Москва неоднократно пыталась «встроиться» в процесс. Однако она всегда и везде она натыкалась на прочную стену из афганских политиков, которая были выстроена по совету США. Таким образом, подытоживая данную тему, можно сделать вывод, что Россия хочет вовлеченность и учета своих интересов. На сегодняшний день этого не происходит. Москва ни в коем случае не хочет заменить США в качестве главного патрона афганских властей. Москва не собирается вовлекаться в афганскую политику с головой и повторять сирийский сценарий. Это все абсолютно исключено. России нужно, чтобы США и Кабул понимали и признавали ее интересы в этом регионе и их учитывали. Сейчас этого не происходит, отсюда и сложности в понимании политики Москвы и большое количество спекуляций.