В последнее время много внимания в среде российских политологов вызвала тема предстоящего визита советника президента США по национальной безопасности Дж.Болтона в Россию. При этом указывается, что основной темой предстоящего визита является подготовка российско-американского саммита, и в этой связи сразу возникает много вопросов, среди которых основных несколько. Это зачем Москве вообще сам факт встречи президента РФ В.Путина с Д.Трампом, и почему организацией встречи занимается Дж.Болтон, а не госсекретарь М.Помпео. Первый вопрос является риторическим, на второй ответ более, чем логичен: в основу встречи должны быть положены исключительно вопросы безопасности, а не улучшения двусторонних отношений в глобальном смысле. При этом большинство российских политологов почему-то считают, что Дж.Болтон едет в Москву исключительно в рамках большой мистификации  и организации на пустом месте некой пропагандистской кампании о внешнеполитических успехах Д.Трампа накануне промежуточных выборов в Конгресс в ноябре. Рискнем предположить, что к визиту Дж.Болтона надо отнестись более внимательно и не сводить все к очередному пиару. Болтона в глубоком пенсионном возрасте вернули на ключевую должность в администрации президента США совершенно не для того, чтобы заниматься пиаром. Он должен сформировать новые контуры внешнеполитической активности Соединенных Штатов в области безопасности для купирования максимальных рисков для Вашингтона  с точки зрения «развязывания» основных локальных региональных конфликтов. В этой связи многие обозреватели говорят о том, что разговаривать с Болтоном нельзя, он великий мистификатор, а все его запросы в рамках предстоящего визита они почему-то связывают исключительно с Ираном. И мотивируют это прежде всего тем, что этот политик сделал свою карьеру исключительно  на иранском досье. Рискнем предположить, что иранский вопрос в данном контексте будет затронут лишь контурно, и то в привязке к конкретным темам.  Ровно по той причине, что по оценке Вашингтона, он уже в принципе отработан практически в полной мере в рамках выхода США из СВПД. И этот факт в сочетании с соответствующей пассивной и, в основном, на словах реакцией Брюсселя делает судьбу этой сделки в принципе предрешенной. И в данном случае, если и надо что-то дорабатывать в этой связи, то это точно не с Россией (ее позиция  в данном случае никак не меняется и по большому счету американцев не тревожит: разрушить за счет организации саммита этот региональный альянс является заранее бесперспективным делом, а значить и тратить на это силы не надо), а с ЕС в рамках официального отказа от закупок иранской нефти европейскими трейдерами, а также позиция  КНР, Индией, Японией и Малайзией. Именно эти четыре страны пригрозили продолжить закупки иранской нефти в прежних объемах, и  этот момент является для Вашингтона  принципиальным фактором  эффективности их санкционной политики  в отношении Тегерана. Повторим, что Вашингтон со своими приоритетами   в отношении Ирана определился и обсуждать здесь более нечего. Это отказ от военной конфронтации в пользу экономического удушения с попыткой стимулировать взрыв социального негодования, и тем самым сменить существующий в ИРИ режим. И позиция Москвы в данном случае для американцев не важна принципиально. Дж.Болтон — возможно и мистификатор, но при этом он еще и реалист, и разговаривать он будет по тем темам, где у США не совсем ладится. И если мы говорим о нужности такого визита, то в данном случае — это проверка боем тех уязвимых для Вашингтона международных узлов, где Москва может применять асимметричные меры воздействия в нужном себе ключе. Среди таких узлов на первом месте безусловно Афганистан, но никак не Иран. Это главное и основное сейчас для США, ровно по той причине, что новая американская стратегия по Афганистану благополучно провалилась. Напомним, что в ее основе лежал глубоко ошибочный тезис о нанесении сокрушающего военного поражения талибам с целью заставить их сесть за стол переговоров с Кабулом на нужных себе условиях.  Эта стратегия была выработана военными, и приход Болтона означает смену вех в видении Трампа в отношении выстраивания основ национальной безопасности. И в этой связи надо говорить об отходе Пентагона в этом вопросе в тень. Прежде всего это видно на примере сделки в Сирии по Манбиджу с Анкарой, инициатором которой стал именно Болтон. И сам это тренд, который имеет все перспективы создания некого устойчивого альянса между США и Турцией в Сирии, является безусловно вызовом для Москвы. Это к вопросу о  пустых мистификациях Болтона.  Теперь примерно тоже самое, но в более глобальных масштабах он должен сделать в Афганистане. И для этого ему нужна Москва и ее содействие. И в данном случае он постарается использовать звучащую лейтмотивом во всех заявлениях руководства российских силовых структур озабоченность  угрозы «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) с афганского направления. В данном случае согласимся с российскими политологами о том, что Трампу нужны внешнеполитические прорывы накануне промежуточных выборов в Конгресс. И северокорейское досье в данном случае побочный успех, он не масштабен для американского обывателя. Для последнего важен Афганистан, как с точки зрения воюющих там американских военных, так и точки зрения трат американских налогоплательщиков. И все это сопровождается полной патовой ситуацией с точки зрения какого-то логического завершения этого кризиса. Что же касается Сирии, то ее Дж.Болтон также затронет. И прежде всего с точки зрения выхода на договоренности о сохранении Южной зоны деэсксалации и выработки гарантий безопасности для американского пребывания в зоне Заевфратья. То есть, зафиксировать нынешний статус-кво. Вот собственно это и есть две темы для возможного саммита, который собирается обсудить Болтон. Но никак не Иран в глобальном и принципиальном смысле. И тем более не о Договоре о сокращении стратегических вооружений будет идти речь.   При этом скорее всего итогом этих консультаций будет категорический вывод Болтона о том, что идея американо-российского саммита является преждевременной.