Секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев прибыл в Тегеран, где в среду примет участие в многосторонних консультациях по вопросам урегулирования ситуации в Афганистане. «26 сентября в Тегеране пройдут многосторонние консультации по линии Советов безопасности по проблематике Афганистана, — сообщили ранее в пресс-службе Совбеза РФ. — Россию на встрече представит секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев». Секретарь Совбеза РФ неоднократно отмечал растущую угрозу, которую представляет ситуация в Афганистане как для России, так и для других стран, в том числе союзников Москвы по Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). По его данным, численность боевиков, находящихся на севере Афганистана, уже составляет 15-20 тысяч человек. «Активизируется деятельность террористических организаций в непосредственной близости к границам государств-членов ОДКБ: общая численность боевиков на севере Афганистана составляет порядка 15-20 тысяч, в том числе в приграничных с Таджикистаном провинциях — до 7 тысяч», — сказал Патрушев на встрече секретарей Совбезов стран ОДКБ, которая прошла в мае в Астане. По его словам, обстановка в Афганистане ухудшается в результате активизации в стране эмиссаров «Исламского государства» и движения «Талибан» (запрещены в РФ), а также террористических организаций. «Усиливаются риски проникновения террористических организаций из Афганистана в Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, — добавил Патрушев. — Возможна заброска групп боевиков, поставки оружия, активизация вербовки молодежи в ряды экстремистов». По его словам, Россия выступает за поступательное наращивание сотрудничества в рамках ОДКБ по противодействию терроризму, что является безусловным приоритетом на фоне деградирующей ситуации в Афганистане. В этой связи отметим для начала, что снова на повестке дня возникли темы активизации в Афганистане талибов и сторонников ИГ. О вторых более подробно поговорим ниже, а в отношении талибов реплики секретаря Срвбеза несколько расходятся с позицией МИД РФ. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров отверг возможность использования Москвой представителей радикального движения «Талибан» для борьбы с террористической группировкой «Исламское государство». «Я не могу себе представить даже гипотетически, как Россия может использовать «Талибан» для борьбы с ИГ, — сказал Лавров во вторник 21 сентября. — С ИГИЛ (прежнее название ИГ- авт.) мы боремся всеми имеющимися у нас средствами, поддерживаем САР (Сирийскую Арабскую Республику — авт.) в этой борьбе, оказываем содействие в оснащении армии Ирака в тех же целях и, конечно, хотим, чтобы афганский народ избавился от игиловцев». «Мы никогда не скрывали, что поддерживаем контакты с талибами, прежде всего, для обеспечения безопасности российских граждан, находящихся в Афганистане, российских учреждений, но также для того, чтобы побуждать талибов отказаться от вооруженной борьбы и вступить в диалог с правительством», — подчеркнул глава МИД РФ. Ранее он также подтвердил участие представителей движения «Талибан» во встрече московского формата по Афганистану. «Пару лет назад мы инициировали так называемый московский формат, в рамках которого мы пригласили соседей Афганистана, ряд других стран региона, США и самих афганцев для того, чтобы начинать диалог при поддержке внешних игроков. В начале сентября состоится его очередное заседание в Москве, на него были приглашены и представители афганского руководства, и представители «Талибана». Первая реакция позитивная, они планируют принять участие в этой встрече, надеюсь, что она будет продуктивной», — подытожил глава российского дипведомства. Другими словами, российская дипломатия (о мотивировках в данном случае не говорим) стремится выйти на осмысленный диалог с талибами в рамках организации их прямых контактов с Кабулом. При этом в качестве партнеров со стороны талибов выбираются Москвой представители катарского бюро «Талибана». Напомним, что именно эта структура является политическим крылом той самой части талибов (реально не самой многочисленной), которая находится в плотной орбите влияния Дохи и которая собственно и составляет тот самый пуштунский ИГ (есть еще и «таджикско-узбекский», но о нем ниже) в юго-восточной части Афганистана. Кроме того, совершенно не согласны с точкой зрения главы МИД РФ в отношении потенциальной возможности по использованию талибов для борьбы с ИГ. Это вполне реально, и нынешний активный нейтралитет между двумя этими внутриафганскими силами — это лишь сиюминутный альянс на фоне присутствия общего врага в лице Вашингтона и Кабула. По крайней мере именно на этот момент в долгосрочной перспективе делают ставку те же американцы, только с одной поправкой. «Таджикское» ИГ должно в перспективе стать надежным противовесом усилению пропакистанских талибов на севере Афганистана, как минимум. То есть, взят курс на создание нового «Северного альянса» в рамках реанимации в несколько расширенной редакции «советской системы» военной и политической живучести режима в Кабуле, которая требует приличных финансовых вливаний, но при этом минимум непосредственного военного участия со стороны США. Ровно по этой причине «неизвестные» вертолеты перебрасывают оружие и добровольцев на север Афганистана, ради этого при содействии Турции и Узбекистана вернулся в Афганистан опальный узбекский лидер Абдул Рашид Дустум. Именно в рамках решения этой задачи сын «пандшерского льва» Ахмад Шаха Масуда гостил недавно в Лондоне, где вел активные переговоры с американцами и британцами по вопросу своей инкорпорации во власть. Что же касается участия или использования талибов в рамках нивелирования фактора ИГ в двух его исполнениях, то собственно сами лидеры движения «Талибан» с подачи Исламабада неоднократно об этом заявляли, обозначая свою готовность обеспечить безопасность газовых трубопроводов системы ТАПИ путем зачистки трех юго-восточных провинций Афганистана от отрядов «пуштунского» ИГ. Но для этого собственно необходима сама малость — полноправное и эффективное участие пропакистанских талибов в переговорах с Кабулом по вопросу и условий их инкорпорации во власть. Так что при условии входа Исламабада в переговорный процесс по мирному урегулированию в Афганистане с очевидным позитивным для него исходом, тема активного участия талибов в ликвидации местного ИГ станет практически единственной эффективной возможной опцией в рамках его нейтрализации.
Но сейчас российский МИД вынужден маневрировать: с одной стороны учитывать, что «Талибан» является официально запрещенной в России организацией, а с другой — пытаться разговаривать с ней в рамках налаживания компромисса с Кабулом и перехватывания у США основной «палочки» главного медиатора в этом процессе. Все эти намерения пока не сочетаются с категорической оценкой Н.П.Патрушева. Публичной, по крайней мере. Причем он говорит прежде всего о именно «таджикской» части ИГ, которая сейчас формируется на севере Афганистана на границе с Таджикистаном, в том числе и путем перетока туда уроженцев этой республики из отрядов джихадистов из Сирии и Ирака. Но этот момент надо оценивать не как самостоятельный шаг таджиков (и узбеков), а как часть плана Вашингтона по реанимации «Северного альянса» в более широкой (в отличие от советского аналога) редакции. Пока американцы на это не идут, поскольку главным условием пакистанцев является безусловный вывод американских сил из страны. В этой связи они, повторим, взяли курс на создание самодостаточной военной структуры в рамках собственно внутриафганских сил. Причем первоначальные намерения создать боеспособную афганскую армию без учета интересов таджикских и узбекских кланов провалились.
Но заявления главы Совбеза РФ надо трактовать еще и в рамках готовящейся сейчас в Таджикистане широкомасштабной военной операции в Горном Бадахшане. По крайней мере, на этом настаивают аналитики Пентагона. В этой связи рискнем предположить, что миссия Н.Патрушева в этой связи приобретает несколько иной смысл. В том числе и в рамках получения гарантий от иранцев о нейтралитете части талибов во время проведения этой операции, которые получают материально-техническую поддержку через каналы иранского КСИР. К тому же часть хазарейских групп, на которые Тегеран имеет влияние, участвуют и в переговорах с Дустумом в рамках своего участия в составе сил нового «Северного альянса». Американцы между тем утверждают, что в скором времени силы безопасности Таджикистана могут начать серьезную военную операцию в Восточном Горно-Бадахшанском регионе, что повышает вероятность начала более широкого конфликта. При этом близость этого региона к таджикско-афганской границе обуславливает участие в ней России и Китая, которые солидарны в оценке стратегического положения этого региона в рамках сдерживания радикалов. По оценке американцев, через двадцать лет после разрушительной гражданской войны, Душанбе стоит на пороге нового потенциального широкомасштабного военного конфликта внутри республики. По сообщениям оппозиционных источников в Таджикистане, военные страны направляют войска в город Хорог в рамках подготовки к специальной операции. Во время встречи с местными чиновниками в Хороге 15 сентября с.г. президент Таджикистана Эмомали Рахмон раскритиковал местных руководителей за их неспособность к пресечению преступной группы и незаконного оборота наркотиков в регионе, давая им месячный срок, чтобы «навести порядок». Дело в данном случае в большей степени не «в наркотиках», хотя и этот момент присутствует. Э.Рахмон также, как сообщается, заменил многих из главных региональных руководителей во время своего визита, в том числе четырех заместителей региональных губернаторов, начальника регионального управления полиции и главу областного суда. По данным американцев, правительство Таджикистана планирует провести крупномасштабную военную операцию в этом районе, в которой будут участвовать 3500 таджикских военных и 200 «иностранных военнослужащих». Горный Бадахшан является стратегическим регионом, как из-за его близости к Афганистану, так и потому, что он был очагом правительственной оппозиции со времен гражданской войны в Таджикистане с 1992 по 1997 год. Регион, на который приходится 45 процентов территории Таджикистана, но всего 3 процента его населения, является отдаленным и горным районом с незначительной официальной экономической активностью, но он также является ключевым районом для контрабанды наркотиков и оружия из-за его длинной и пористой границы с Афганистаном. (Хорог, по сути, примыкает к афганской провинции Бадахшан). В результате контрабандные каналы города и оппозиция центральному правлению традиционно создавали напряженность между Душанбе и местными элитами. Интересно, что местные жители никогда не называли себя «таджиками», но «памирцами». Население автономной области в значительной степени поддерживало исламскую таджикскую оппозицию, проигравшую в свое время в войне Народному фронту под руководством Э.Рахмона, а Горный Бадахшан сумел сохранить по итогам этого противостояния фактическую автономию. Напряженность в отношениях между регионом и правительством время от времени перерастала в открытые формы насилия, Например, когда таджикские силы безопасности провели военную операцию в этом районе в 2012 году после убийства провинциального лидера. В результате столкновений между силами безопасности и местным населением Памира тогда погибло около 50 человек. Соответственно, масштабное развертывание войск Таджикистана в регионе, а также насильственная ротация многих местных политических деятелей и силовиков, может привести к очередной вспышке вооруженного противостояния. Горно-Бадахшанская область также приобрела большее значение из-за растущего внимания России и Китая в к ней с точки зрения стратегического местоположения этого таджикско-афганского приграничного региона. Недавнее появление там и в приграничной к нему области большего числа боевиков ИГ и сил «Талибана» на севере Афганистана вызвало серьезную озабоченность в силовых структурах России и КНР, особенно в связи с тем, что именно эта область может стать тем самым мостом, через который таджикские оппозиционеры-исламисты могут организовать вторжение в Таджикистан. Собственно именно это соображение, как представляется, одна из главных тем в рамках обсуждения с иранскими силовиками в формате нынешнего визита Н.Патрушева в Тегеран.
В рамках купирования этих рисков Россия и Китай увеличили за последнее время степень своего участия в обеспечении безопасности в регионе. Россия, которая разместила 7000 военнослужащих в Таджикистане на 201-й военной базе, недавно провела военные учения с таджикскими войсками вдоль таджикско-афганской границы и даже нанесла вертолетные удары в одном пограничном столкновении против боевиков (что Москва официально отрицает). Тем временем Китай также начал программу по подготовке таджикских войск, а Афганистан подтвердил, что Пекин помогает Кабулу построить военную базу где-то в провинции Бадахшан, недалеко от границы с Таджикистаном (Тем не менее Китай также официально опроверг этот доклад.). При этом точно известно, что Китай осуществляет усиленное пограничное патрулирование в районе афганского Бадахшана вблизи таджикской границы, по крайней мере, с 2016 года. Потенциальная вспышка насилия в Горном Бадахшане может повлиять на ужесточение позиции России, так и Китая в регионе. Прежде всего с точки зрения стремления минимизировать риски возникновения широкомасштабного конфликта и активизации на этом фоне деятельности исламистских боевиков, что окажет соответствующее негативное влияние на весь процесс по борьбе с терроризмом в Центральной Азии. Однако с политической точки зрения потенциальная вспышка насилия может заложить основу для расширения регионального сотрудничества между Москвой и Пекином в области безопасности. Действительно, два региональных тяжеловеса уже установили фактическое разделение труда в Центральной Азии в части поддержания достаточного уровня безопасности. В нем Россия в значительной степени обеспечивает достаточный военный потенциал стран Центральной Азии, в то время как Китай в основном вкладывается в экономические региональные проекты. При этом Москва и Пекин, несомненно, поддержат усилия Душанбе по подавлению любых серьезных беспорядков в Горном Бадахшане.
В ближайшие недели, по оценке американцев, следующие факторы будут иметь ключевое значение для определения того, является ли наращивание военной мощи в Горном Бадахшане предвестником «тихого» подавления очагов радикализма и оппозиции центральной власти или же началом нового витка гражданской войны.
— Это степень наращивания таджикских сил безопасности и российских советников в регионе и факты открытого вооруженного столкновения с отрядами оппозиции.
— Любые нападения боевиков в Горном Бадахшане или других частях Таджикистана на правительство/силы безопасности.
— Любое подтверждение или уточнение в отношении «иностранных военнослужащих», которые, как ожидается, примут участие в операции по обеспечению безопасности. Такие военные, скорее всего, будут российскими, так как в настоящее время в Таджикистане нет других иностранных войск.
— Любые дополнительные развертывания российских войск в регионе. Российские мотострелковые подразделения в настоящее время проводят контртеррористические учения в Таджикистане на полигоне Ляур в Хатлонской области. Учения должны пройти начались с по 24 по 28 сентября с участием 600 военнослужащих и 80 единиц военной техники.
— Любое потенциальное перемещение китайских войск, которые, как сообщалось, могут перемещаться транзитом через Таджикистан в Афганистан (этот сценарий самими американцами признается маловероятным).
— Любые официальные комментарии России и Китая о военных действиях сил Таджикистана в Горном Бадахшане. Пока и Москва, и Пекин молчат по этому вопросу.