Саудовская Аравия в феврале с.г. впервые в истории дала иностранной компании разрешение на полеты в Израиль через свое воздушное пространство. По информации СМИ, саудовские власти позволили авиаперевозчику Air India (Эйр Индиа) осуществлять прямой рейс из Нью-Дели в Тель-Авив по маршруту, предусматривающему пересечение воздушных границ королевства. В результате продолжительность полета сократится на 2,5 часа. В этой связи многие американские эксперты поспешили заявить, что это разрешение является первым открытым подтверждением потепления отношений между Саудовской Аравией и Израилем. До этого на протяжении 70 лет воздушное пространство королевства было закрыто не только для всех израильских, но и для любых других самолетов, направляющихся в еврейское государство. В настоящее время Саудовская Аравия и Израиль не имеют дипломатических отношений. В ноябре 2017 года израильский министр энергетики Юваль Штайниц сообщил, что его страна осуществляет секретные контакты со многими арабскими государствами. По его словам, такие «связи <…> частично сохраняются в тайне» и «обычно именно другая сторона заинтересована в сохранении этих контактов в секрете». Тогда же в интервью арабской газете «Элаф» глава Генерального штаба Армии обороны Израиля Гади Айзенкот заявил, что его страна в случае необходимости готов предоставить Эр-Рияду разведывательную информацию для противодействия Ирану. Саудовский министр иностранных дел Адель аль-Джубейр заявил в декабре 2017 года, что королевство располагает дорожной картой по установлению отношений с Израилем после подписания мирного соглашения между израильтянами и палестинцами. В том же месяце министр по делам разведслужб Израиля Исраэль Кац пригласил наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана Аль Сауда посетить с визитом еврейское государство для содействия перезапуску мирного процесса с палестинской стороной. Вместе с тем в конце прошлого года Эр-Рияд отказал в выдаче виз для участия в чемпионате мира по рапиду и блицу семи израильским шахматистам. В этой ситуации американские эксперты практически солидарно констатирует тот факт, что перед лицом иранской угрозы Израиль, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты все чаще координируют свои действия против Тегерана. В этой связи, правда, не приводится ни одного факта такой «координации». Да и собственно каким образом такая солидарная антииранская деятельность может координироваться и на каких направлениях, также непонятно. На сегодняшний день КСА и ОАЭ безусловно пытаются тайно экспортировать в свои страны какие-то образцы израильского вооружения и оборонных технологий через «прокладки» в лице Азербайджана и ЮАР. Израильские специалисты из частных фирм даже участвовали, по ряду заслуживающих доверия данных (в КСА просто скончался от сердечного приступа один из израильских инженеров, и тайное стало явным), в монтаже и налаживании станции радиоэлектронной борьбы в КСА. Идет обмен очень усеченной и отфильтрованной развединформацией, часто ангажированной, что подпадает больше под определение «проведение операций влияния», чем на реальный обмен данными. Но в любом случае — это далеко не координация действий на иранском направлении и вообще в сфере безопасности. И совсем уже все далеко от создания стратегического пакта региональной безопасности в лице КСА, АРЕ и Израиля, как о том говорят в Белом доме. При этом совершенно обоснованно говорить о том, что для Эр-Рияда и Абу-Даби внутренние последствия сотрудничества с Израилем могут быть фатальными, не говоря уже об общей негативной консолидированной реакции во всем мусульманском мире. Эти репутационные риски вынуждают две эти страны Персидского залива держать свои отношения с Израилем под очень большим секретом. И конечно заявления ряда американских экспертов о том, что возможное бездействие Вашингтона в рамках купирования иранской военной угрозы, могло бы сподвигнуть Саудовскую Аравию пойти на открытое сотрудничество с Израилем лишены всяких оснований. Американцы полагают, что основные препятствия, которые ранее сдерживали этот тренд, исчезли или существенным образом нивелировались. В этой связи приводится примерно следующий тезис. Соединенные Штаты заняли свою самую резкую антииранскую позицию со времен администрации Рейгана в то время, когда Тегеран резко усилил попытки установить свое политическое и военное доминирование в регионах, в которых он не имел большого влияния на протяжении веков. В данном контексте видимо полагаются Сирия, Йемен и Ирак. Рост  влияния Ирана встревожил арабские государства Персидского залива и Израиль, в конечном итоге создав ситуацию, в которой такие страны, как Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, могли бы похоронить свою историческую вражду с Израилем, чтобы создать единый фронт против Тегерана. Не смогли бы создать, и не создадут в той конфигурации, на которую почему-то уповают в Вашингтоне в рамках рождения своей новой стратегической региональной оси. Но что простительно примитивно представляющему себе региональные и ближневосточные реалии президенту США Д.Трампу, совершенно непростительно аналитикам из Госдепартамента и силового блока США. Делать многозначительные выводы из разрешения Air India летать через КСА в Израиль и обратно, или эпизодических фактов поставок тайным образом каких-то образцов явно не передового вооружения является дилетантством и попытками выдать желаемое за действительное.
Главным препятствием для создания такого регионального альянса является безусловно палестинская тема или проще процесс БВУ. На протяжении десятилетий Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, как и страны всего арабского мира, использовали палестино-израильский конфликт в качестве средства укрепления своей внутренней легитимности. Поддерживая дело палестинской государственности, они подчеркивали панарабские и панисламистские темы, которые помогали консолидировать их племенные сообщества с их правителями и религиозными авторитетами. Любой отход или игнорирование этой темы способно в самой кардинальной такие связки нарушить как внутри их стран, так и соответственно подорвать их авторитет, как крупной мягкой и авторитетной силы в мусульманском мире. А в конкретном случае с Саудовской Аравией поддержка палестинцев автоматически играет на авторитет Эр-Рияда, как хранителя основных святых мест ислама в Мекке и Медине. По оценке американских аналитиков два фактора сейчас меняют это положение вещей. Во-первых, то, что события «арабской весны» показали иллюзорность опоры режимов в рамках своей политической живучести на идеи панарабизма и палестинской солидарности. Но эти два фактора никогда не определяли живучесть того или иного арабского лидера. Это было обязательным, но далеко не определяющим фоном. К тому же «арабская весна», которую называли чуть ли не «сменой вех» в арабском мире, явно не дотягивает по своим последствиям до такого эпохального события. Правильнее было бы называть это событие просто сменой элит (или вернее — их корректировкой) при сохранении существующего положения вещей. И безусловно — выходом в легальное политическое поле новых сил, которые сконцентрированы в движениях умеренных исламистов или «Братьев-мусульман». И именно последних, но никак не Иран, монархии Персидского залива полагают сейчас главной угрозой своей национальной безопасности. Ровно по той причине, что шиитская экспансия в любом случае ограничена конфессиональными границами, а вот суннитские «братья» не ограничены ничем. Это внутриконфессиональный конкурент. Но при чем тут Израиль? Его игры с попытками использовать фактор «Братьев-мусульман» во внутрипалестинском раскладе закончилось созданием ХАМАСа и тем неутешительной ситуацией в секторе Газа, которое мы сейчас и наблюдаем. Что же касается БВУ, то американская редакция этого проекта провалилась. И это надо контактировать со всей очевидностью. При этом отметим, что все попытки США запустить в политологический обиход разные схемы БВУ, типа создания конфедерации в той же Иордании, что горячо и на полном серьезе обсуждалось в среде экспертов, также окончились фиаско. В этой связи отметим последнее решение иорданского  короля Абдаллы II не продлевать аренду двух районов для израильских фермеров и отменить для них льготный визовый режим. Это привело к угрозам израильтян пересмотреть вопрос водосброса в реку Иордан. Факт, который совершенно не укладывается в благостные картинки, которые американцы рисуют в рамках достижения компромисса между Израилем и Иорданией в рамках БВУ. Но сейчас не в этом вопрос, а в том, что на такое решение иорданской монарх пошел исключительно по причине массовых протестов внутри своей страны, которые были инициированы местной элитой и умеренными исламистами. Это к вопросу влияния «арабской улицы» на любые инициативы по сближению с Израилем. И все это в равной степени относится и к КСА, и к ОАЭ. Саудовская Аравия безусловно столкнется с большими рисками при установлении более тесных связей с Израилем из-за его многочисленных географических, демографических и культурных различий, из которых шииты Восточной провинции представляют собой лишь наиболее заметную линию разлома. В то же время правительство должно сбалансировать различия между южной провинцией Асир, которая является суннитской, но в культурном отношении схожа с большей частью Йемена, ультраконсервативными внутренними районами Неджд и более космополитичным регионом Хиджаз. И все это накладывается на городские — сельские, молодые-старые, либерально-консервативные и другие социальные расколы. В Саудовской Аравии решение установить более официальные отношения с Израилем сразу же нанесет мощный удар по легитимности короля Сальмана и наследного принца Мухаммеда бен Сальмана и побудит соперничающие группировки в правящей семье маневрировать и использовать любые народные волнения для того, чтобы поставить на кон свои притязания на трон. Те, кто уже имеет обиду против наследного принца, будут безусловно ссылаться на традиционные ценности королевства. Правители ОАЭ могут столкнуться с аналогичными проблемами; хотя семь королевских семей страны находятся сейчас в рамках общенационального консенсуса, тренд в сторону установления более теплых отношений с Израилем может разжечь борьбу за власть между соперничающими фракциями после кончины сильно больного шейха Халифы бен Заида аль-Нахаяна из Абу-Даби.
Во-вторых, момент, на который уповают американцы в рамках своих радужных перспектив сближения Израиля с КСА и ОАЭ — то, что Вашингтон практически однозначно не захочет идти на открытую войну с Ираном в случае расширения границ его экспансии или возобновления им своей ядерной программы. Это де вынудит Израиль и аравийцев объединить свои усилия. С момента избрания Дональда Трампа американским президентом Соединенные Штаты возобновили свою жесткую, антииранскую позицию. Но опасения в решимости США использовать в этой связи все средства воздействия на Ирана, включая прежде всего военные, у союзников Вашингтона остаются. Отчасти потому, что Соединенные Штаты до сих пор не дали понять, что они сделают все возможное для борьбы с растущим иранским влиянием. Вашингтон, например, ограничил свою деятельность в Йемене в рамках поддержки усилий аравийской коалиции против проиранских хоуситов. Американские военные всячески избегают возникновения каких-либо конфликтов с проиранскими милициями в той же Сирии или Ираке. В этой связи у Израиля и аравийских монархий нет никаких гарантий того, что США будут бомбить Иран превентивно в ответ на любое иранское решение о разработке атомного оружия. В конечном счете, по оценке этой части американских политологов, если Соединенные Штаты не смогут решительно выступить против Ирана, если Тегеран решит возобновить свою программу создания ядерного оружия, спонсировать вооруженное нападение на арабскую цель в Персидском заливе или заняться другой деятельностью, угрожающей Израилю, КСА или ОАЭ, арабские страны Залива пойдут на укрепление своих отношения с Израилем. В таком случае они будут раздвигать границы, которые до сих пор мешали рассмотрению таких шагов. Рискнем огорчить американских аналитиков: не пойдут даже при этих условиях. При таком очень маловероятном сценарии (иранцы просто не пойдут сейчас на жесткое обострение, исходя прежде всего из интересов сохранения своего нефтяного экспорта даже в усеченном виде и в рамках реализации новой системы финансовых расчетов и отношений с ЕС) Эр-Рияд и Абу-Даби просто пойдут по пути активизации и запуска собственной ядерной программы и соответственно начнут искать рычаги влияния на поведение Ирана со стороны других мировых игроков. И прежде всего в рамках своего сближения с Москвой, Пекином и ЕС. Это практически единственные, но в то же время реальные альтернативы американской гарантии безопасности. Тем более, что с выходом из СВПД Вашингтон свои рычаги влияния на ситуацию и поведение Тегерана катастрофически утерял. Но даже в этих условиях аравийцы на открытое военное сотрудничество с еврейским государством в рамках предоставления своего воздушного пространства для пролета израильских самолетов, их дозаправки, предоставления права стоянки портах, и т.п., не пойдут. Опять же в силу вышеуказанных внутренних рисков.
И наконец, еще один момент, который не дает оформиться реальному и полнокровному стратегическому альянсу между Израилем и странами Персидского залива в среднесрочной перспективе. Это жесткая негативная реакция и соответствующая лоббистская деятельность Израиля по блокированию поставок американцами любых передовых военных технологий в КСА и ОАЭ и выдачи разрешений аравийцам запустить собственные ядерные программы полного цикла на своих территориях. Это момент не просто недоверия, а глубинного недоверия, что свидетельствует о реальном положении вещей в рамках сближения или создания какого-то реального военного антииранского пакта.