Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган считает, что приказ об убийстве саудовского журналиста Джамаля Хашогги поступил с самого высокого уровня правительства Саудовской Аравии, но уверен, что король Сальман не имеет отношения к этому преступлению. Об этом турецкий лидер написал в статье, опубликованной в пятницу в газете «Вашингтон пост», сотрудником которой был Хашогги. «Мы знаем, что те, кто совершил [убийство], находятся среди 18 подозреваемых, задержанных в Саудовской Аравии, — написал Эрдоган. — Мы также знаем, что эти лица прибыли, чтобы выполнить приказ: убить Хашогги и уехать. Наконец, мы знаем, что приказ об убийстве Хашогги поступил с самого высокого уровня саудовского правительства». «По мере того, как мы ищем ответы, я хотел бы подчеркнуть, что отношения между Турцией и Саудовской Аравией являются дружественными, — продолжил Эрдоган. — Я ни на секунду не верю, что король Сальман, хранитель святых мечетей, отдал приказ о покушении на Хашогги. Поэтому у меня нет причин считать, что это убийство отражает официальную политику Саудовской Аравии». По мнению президента Турции, убийство Хашогги не создает трудностей для отношений между Анкарой и Эр-Риядом. В то же время он отметил, что дружественные связи между Анкарой и Эр-Риядом не означают, что Турция закроет глаза на убийство журналиста. Эрдоган в очередной раз заверил, что турецкие власти намерены довести до конца расследование убийства Хашогги.  Турецкий министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу развил эту мысль именно в том ключе, о котором мы говорили ранее. Он   заявил во вторник на пресс-конференции в Национальном пресс-клубе в Токио, что считает необходимым допросить подозреваемых в убийстве саудовского журналиста Джамаля Хашогги на территории Турции.    «Те, кто убили журналиста, получили от кого-то инструкции на этот счет. Наша задача — узнать, от кого они исходили. Также я считаю, что все 18 подозреваемых, которые сейчас находятся в Саудовской Аравии, должны быть допрошены в Турции», — сказал он. Чавушоглу подчеркнул, что турецкая сторона до сих пор не получила ответы на ряд вопросов, в том числе о местонахождении тела убитого журналиста. Комментируя статью в газете «Вашингтон пост», которую написал президент Турции Р.Т.Эрдоган, глава МИД заявил, что турецкий лидер хотел в первую очередь подчеркнуть в ней, что приказ об убийстве не исходил от короля Саудовской Аравии Сальмана бен Абдель Азиза Аль Сауда. То есть, если оставить вне внимания все дипломатические формулировки, то в итоге остается следующее. Анкара очень прозрачно намекает на то, что главным заказчиком и организатором всей этой истории является именно наследный принц Мухаммед бен Сальман, и никто иной. Это просто логически следует из простого тезиса: заказ поступил с самого верха; при этом король не причем. А кроме него и его сына-наследного принца там «наверху» просто никого нет. И это очень четко читается во всех выступлениях высших должностных лиц Турции, особенно если учесть, что теперь турки все активнее требуют провести допросы подозреваемых на своей территории. Все эти шаги ими осуществляются больше в надежде получить для себя максимум уступок со стороны Эр-Рияда по различным региональным вопросам, хотя, конечно, при этом имеется в виду и мысль таким образом снять наследного принца с его поста, хотя это полагается попутной и мало реализуемой задачей. Прежде всего по той причине, что президент Турции Р.Т.Эрдоган лично не любит Мухаммеда бен Сальмана. И это у них взаимно. Вообще, личные симпатии или антипатии Р.Т.Эрдогана самым кардинальным образом определяют внешнюю политику страны, начиная с Сирии и заканчивая той же Германией. Но сейчас не об этом, а о том, насколько вероятно политическое забвение Мухаммеда бен Сальмана путем его рокировки на должности крон-принца на более компромиссную фигуру. Все эти разговоры оживились на фоне известий о возвращении на родину младшего брата короля Сальмана.  Как сообщил 30 октября с. г.  главный редактор онлайн-портала Middle East Eye Дэвид Хеарст (David Hearst), младший брат короля Сальмана, принц-диссидент Ахмед бен Абдель Азиз, возвращается  в Саудовскую Аравию после своего продолжительного отсутствия (он уже долгое время проживал в Лондоне), чтобы «самому бросить вызов наследному принцу Мухаммеду бен Сальману». Д.Хеарст в своем эксклюзивном репортаже говорит о том, что принц-диссидент решился на этот шаг только после того, как официальные лица США и Великобритании гарантировали ему его безопасность на территории КСА, и то, что по его возвращении он не будет восприниматься как «узурпатор». 76-летний  Ахмед бен Абдель Азиз, который всегда открыто критиковал Мухаммеда бен Сальмана (МБС), по словам Дэвида Хеарста, понял, что тот «стал «токсичным элементом» даже для самой саудовской семьи», и теперь «хочет принять участие в грядущих изменениях, вне зависимости от того, сыграет ли он главную роль в них или же  поможет найти того, кто сможет заменить МБС». На сайте указано, что принц Ахмед во время своего пребывания в Лондоне провел встречи с другими членами саудовской правящей семьи, которые на данный момент живут за пределами королевства, и у очень многих похожее мнение по данному вопросу (имеется в виду мнение о том, чтобы заменить МБС – авт.), и они убедили его попробовать  отстранить от власти его племянника».

В этой связи отметим, что главным моментом, который может привести к смещению или сохранению на своем посту наследного принца может стать только открытая негативная, долгосрочная и солидарная  позиция по этому вопросу Вашингтона (и в какой-то части — ЕС), и никого более. Никакой опальный младший брат короля разумеется крон-принцем не станет. Будет ли он играть какую-то роль в выборе правильной тактики королевской семьи в этой непростой ситуации, сказать определено нельзя. Рискнем предположить, что вряд ли. Повторим, что какие-либо осмысленные действия опальных принцев возможны только при условии, что они получат мощную моральную и политическую поддержку в этом вопросе от Вашингтона и Брюсселя. Но этого пока нет. Никто не говорит в ведущих столицах мира о смене нынешнего крон-принца открыто и определенно. И в этой связи отметим, что фигура Мухаммеда бен Сальмана имеет для администрации Д.Трампа некий сакральный смысл. И даже не в том ключе, что он и его отец очень послушно до сих пор следовали в фарватере политики Белого дома. И прежде всего, в рамках антииранских усилий, оружейных контрактов, и восполнения в ущерб себе выпадающих иранских объемов нефти.  В нынешней ситуации личность крон-принца означает водораздел в борьбе между республиканцами и демократами. Именно в этом ключе идет борьба внутри самой саудовской элиты: то есть, между теми, кто был замкнут в своих контрактах на демократические круги США; и теми, кто получил стимул к развитию бизнеса исключительно с ближним кругом короля Сальмана и его сына в последнее время. Таким образом, для Трампа смена наследного принца будет означать серьезное внутриполитическое поражение прежде всего. И это не говоря уже о самом короле Сальмана, для которого отстранение от власти его сына будет означать слом всей его предыдущей политики престолонаследия.

Поэтому американские эксперты практически солидарны во мнении, что наследный принц Мухаммед бен Сальман вряд ли будет заменен в результате последствий убийства диссидента-журналиста Джамаля Хашогги в  генконсульстве КСА в Стамбуле. Тем не менее, ответная реакция международного сообщества против наследного принца может привести к  уменьшению уровня его консолидации власти и к частичному возвращению к прежней системе принятия решений на основе консенсуса среди основных ветвей королевской семьи (имеется ввиду прямые наследники основателя монархии). Все эти внутренние трансформации будут проходить на фоне попыток других частей королевской семьи получить от указанного кризиса максимум уступок для себя. Если брать грубо, то в максимальной степени они постараются вернуть себе в той или иной мере прежние позиции в рамках заключения оружейных контрактов и контроля над частью финансовых потоков, которые теперь практически полностью монополизированы королем Сальманом и его сыном.  И в общем-то члены этой семьи готовы к консультациям с королем и его наследником в полной мере. Именно об этом свидетельствует и возвращение на родину младшего брата короля, и заявление еще одного обиженного ранее видного члена королевской семьи.  Саудовский миллиардер, принц Аль-Валид бен Таляль убежден, что расследование убийства журналиста Джамаля Хашогги, которое проводят власти королевства, подтвердят полную непричастность наследного принца Мухаммеда бен Сальмана к произошедшему. Об этом бизнесмен заявил в воскресенье 5 ноября в интервью телеканалу «Фокс ньюс». Аль-Валид бен Таляль заявил, что для завершения расследования нужно время, однако призвал Эр-Рияд опубликовать его результаты при первой же возможности. «Я публично прошу Саудовскую Аравию <…> опубликовать [результаты] расследования как можно скорее, — отметил принц. — Я считаю, что саудовский наследный принц будет на сто процентов реабилитирован и оправдан». 63-летний миллиардер в ноябре прошлого года вошел в число десятков членов королевской семьи, госслужащих и предпринимателей Саудовской Аравии, которые были задержаны в Эр-Рияде Высшим комитетом по борьбе с коррупцией во главе с наследным принцем, обвинившим их в финансовых и должностных преступлениях. Как заявлял Мухаммед бен Сальман в интервью газете «Нью-Йорк таймс», 95% из обвиняемых согласились на сделку, передав часть своих активов властям в обмен на освобождение. Аль-Валид бен Таляль был отпущен на свободу лишь почти три месяца спустя после ареста. Никаких активов, конечно, этот миллиардер не передавал. Он был выпущен, что называется «при своих» в обмен на отказ от резкой оппозиции кандидатуре крон-принца как будущего короля и благодаря жестко нажиму со стороны влиятельных бизнес-кругов США.  В интервью «Фокс ньюс», которое он дал из Эр-Рияда по видеосвязи, миллиардер заявил, что оказался в числе задержанных в результате недопонимания, однако считает инцидент исчерпанным и не держит зла на саудовские власти. «То, что произошло, было прощено и забыто», — сказал он. При этом, по словам бизнесмена, многие из задержанных тогда лиц действительно заслуживали этого. В связи с этим бизнесмен поставил Мухаммеду бен Сальману в заслугу успехи в борьбе с коррупцией, а также социальные и экономические преобразования, проведенные им в королевстве. Что это означает? Прежде всего, приглашение короля и его сына к достижению компромисса в рамках дележа финансовых потоков в обмен на сохранение крон-принца в политической обойме с точки зрения его будущего статуса монарха. В этой связи остаются вопросы только о том, насколько  власть наследного принца будет ослабевать по мере минимизации этого кризиса. Смерть в Турции  диссидентского журналиста Джамаля Хашогги и последовавшая за этим международная реакция  просто вынуждает  дом Саудов объединиться для устранения всех негативных последствий  и репутационных рисков. Собственно именно в этом контексте  король Сальман направил в Турцию влиятельного губернатора Мекки принца Халеда аль-Фейсала, чтобы попытаться разрядить напряженность в двусторонних отношениях в связи с убийством (если проще, то речь идет именно о судьбе крон-принца), а также отозвал своего сына Халеда и  посла КСА в США обратно в Эр-Рияд. Возвращение принца Ахмеда относится к той же тенденции. Дело Хашогги неизбежно повлияет на  расстановку сил внутри королевской семьи.  В среднесрочной перспективе конкуренция и дебаты в доме Саудов, вероятно, будут только нарастать, поскольку амбициозный и инфантильный крон-принц неизбежно нажил врагов в семье, укрепляя свою власть и нарушая традиционные для королевства принципы престолонаследия. Убийство саудовского журналиста Джамаля Хашогги в генконсульстве КСА в Стамбуле вызвало больше международной реакции (и большая часть ее направлена именно на наследного принца Мухаммеда бен Сальмана), чем ожидала Саудовская Аравия. Инцидент, наряду с другими, потряс Эр-Рияд, а это означает, что вопросы об укреплении власти наследного принца обязательно возникнут внутри дома Саудов. И суть этой борьбы — степень консенсуса по разделу финансовых потоков в обмен на королевский трон для Мухаммеда бен Сальмана. До коронации короля Сальмана в 2015 году Саудовская Аравия фактически управлялась консенсусом между различными ветвями королевской семьи, все из которых являлись прямыми потомками короля-основателя Абдель Азиза. Между фракциями действительно существовала конкуренция, однако 36 сыновей короля разделили верховную и местную  власть, фактически установив свои вотчины в разных отраслях экономики государства. Например, так называемая  «семерка  Судайри» ( семь сыновей короля Саудовской Аравии Абдель Азиза от его жены Хассы бинт Ахмад ас-Судайри), в число которых входит король Сальман, имел контроль над министерствами обороны и внутренних дел. Национальная гвардия Саудовской Аравии и Министерство муниципальных дел тем временем перешли к тогдашнему принцу, а позднее королю Абдалле и его сыновьям. При этом король редко принимал важные решения, не посоветовавшись с остальной семьей. «Совет верности» короля Абдаллы, возможно, лучше всего иллюстрирует этот принцип. Созданный в 2007 году для управления вопросами саудовского наследия в противовес амбициям «семерки Судайри», он четко следовал одному принципу: давал один голос в совете каждому сыну короля Абдель Азизу  (или их сыну, если отец умер или стал недееспособным). И это было последовательной политикой, за исключением двух случаев, когда у принцев не было наследников мужского пола. Однако «Совету верности» после смерти короля Абдаллы не удалось ослабить власть «семерки Судайри», так как король Сальман в конечном счете стал правящим монархом, назначив впоследствии в этот Совет огромное количество верных себе людей (в том числе и из числа своих внуков) за счет удаления из него других наследников короля Абдель Азиза. После захвата значительной части власти Мухаммед бен Сальман стремился перестроить эту систему двумя ключевыми способами. Во-первых, он попытался реорганизовать бизнес-сети Саудовской Аравии таким образом, чтобы они действовали исключительно через него и его партнеров, ограничив тем самым способность любых оппонентов бросить ему вызов путем создания собственной сети финансовой поддержки. Он также вывел потомков Абдаллы  из всех силовых структур, включая Национальную гвардию КСА. Во-вторых, наследный принц стремился сконцентрировать вокруг себя все институты власти королевства, которые участвуют в принятии и реализации ключевых решений внешней и внутренней политики. В этом контексте наследный принц отстранил от формальной работы в саудовском правительстве почти всех основных конкурентов, включая бывшего наследного принца Мухаммеда бен Наефа, который потерял должность министра внутренних дел. Формально этот пост получил один из его племянников, принц Абдель Азиз бен Сауд бен Наеф. Но принц Абдель Азиз — не сын или внук короля-основателя, а скорее правнук, что делает невозможным для него оспорить положение Мухаммеда бен Сальмана в качестве наследного принца (более того, он считается союзником нынешнего наследника).  Наследный принц также уволил принца Мутаиба бен Абдаллу, который возглавлял Национальную гвардию, заменив его принцем, не входящим в правящую фракцию потомков короля Абдель Азиза. Таким образом, и с этой стороны угроза его престолонаследию была ликвидирована. Сегодня наследный принц возглавляет почти все ключевые директивные органы, занимающиеся вопросами безопасности, разведки, экономики и в определенной степени социальными вопросами. Во многих случаях он также окружил себя выходцами из некоролевских ветвей власти по принципу прежде всего личной лояльности. Например, Мухаммед бен Сальман председательствует в «Совете по политическим вопросам и вопросам безопасности», который контролирует всю политику королевства в области политики и безопасности, но в его состав входят только два других принца, которые  не могут угрожать его статусу основного престолонаследника.  Состав этого Совета кардинально поменялся со времени короля Абдаллы, когда в его составе было  восемь высокопоставленных членов королевской семьи. В 2015 году король Сальман его распустил, и он был воссоздан уже в сильно трансформированном виде без участия в нем членов других ветвей королевской власти. В этой связи предположения ряда экспертов о том, что королевская семья Саудовской Аравии может изменить нынешний порядок наследования, представляется необоснованным, учитывая сильные позиции внутри королевства Мухаммеда бен Сальмана. Однако остаются вопросы о той доле компромисса, на который может пойти король Сальман в рамках купирования нынешнего скандала.  Такое новое распределение власти может не обязательно охватывать всех наследников основателя КСА, но при этом может опираться на более узкие ветви наследников, включая родственников Мухаммеда бен Сальмана или лояльных ему фигур из других фракций королевской семьи.

Из 36 сыновей короля Абдель Азиза, которые дожили до совершеннолетия, только девять — включая короля Сальмана — живы сегодня. Однако большинство из этих ныне пожилых братьев  были либо намеренно отстранены от линии преемственности много лет назад, либо лишены возможности занимать ключевые должности, которые были бы трамплином для занятия королевского престола или пота крон-принца. Такие решения частично исходили и от бывших лидеров королевской семьи, которые стремились сосредоточить власть в своих фракциях, тем самым лишая младших сыновей возможностей, которыми пользовались их старшие братья. В результате этих действий, на сегодня в КСА практически нет мощных противовесов нынешнему наследному принцу. Тем не менее, ведущие члены королевской семьи, скорее всего, попытаются  разрушить монополию на власть Мухамеда бен Сальмана  в ближайшие месяцы. Одним из возможных противовесов является указанный выше принц Ахмед, полноправный брат короля Сальмана и член «семерки Судайри», который в свое время выбрал добровольную ссылку в Лондоне из-за опасений своего ареста во время последних по времени антикоррупционных кампаний. Он вернулся в КСА 30 октября и только после получения заверений от британских властей, что Эр-Рияд не возьмет его под стражу. 76-летний принц Ахмед провел много лет в качестве члена  правительства Саудовской Аравии, главным образом в качестве заместителя министра внутренних дел, хотя король Абдалла и сделал все возможное, чтобы закрыть для него путь к престолонаследию.  Принц в свое время раскритиковал реформы Мухаммеда бен Сальмана, а также его действия  в Йемене, вызвав слухи о том, что противники наследника в какой-то степени поддерживают принца Ахмеда. В конечном счете, принц может даже стать противовесом Мухаммеду бен Сальману в королевской семье, даже если он сам не бросит прямой вызов наследнику престола. Имеется ввиду прежде всего объединение вокруг него опальных членов королевской семьи в рамках закрытых консультаций с королем о принципах раздела власти. Второй кандидат на такую сомнительную миссию — принц Мукрин, младший из выживших сыновей короля Абдель Азиза. Ему  73 года, и он был первым наследным принцем короля Сальмана до того, как тот решил, что следующий король будет внуком, а не сыном короля Абдель Азиза. Мукрин занимал многочисленные должности в правительстве, в том числе в течении семи лет руководил УОР КСА. Принц является бывшим союзником короля Абдаллы, но его база поддержки в последние годы самым серьезным уменьшилась из-за последних кадровых чисток.