Широкомасштабное антикоррупционное расследование в Саудовской Аравии, которое еще называют «операцией «Ритц Карлтон»», официально закончилось. На 30 января саудовский королевский двор выступил с заявлением о завершении этого процесса, который затронул в той или иной степени 381 человека. Власти Саудовской Аравии заявили, что они достигли соглашения с 87 лицами, добавив, что дела в отношении 64 других лиц будут продолжаться из-за других обвинений, не связанных с взяточничеством. В общей сложности, официально было заявлено, что за вычетом судебных издержек в казну было взыскано 400 млрд риалов (107 млрд долларов) путем конфискации  недвижимости, активов компаний, денежных средств и других активов.  От себя отметим, что есть серьезные сомнения в приведенных цифрах, поскольку они не сходятся с цифрами бюджетных поступлений или данных по аукционам. Такое конечное обобщение было сделано  после освобождения  всех задержанных, в том числе саудовско-эфиопского миллиардера Мухаммеда Хусейна аль-Амуди  в начале этой недели. Задержанный в рамках антикоррупционной кампании в Саудовский Аравии бизнесмен Мухаммед Хусейн аль-Амуди освобожден в воскресенье из-под стражи. Об этом информирует агентство Рейтер со ссылкой на два саудовских источника и эфиопское телевидение. «Он был освобожден сегодня и направляется в Джидду», — сообщил один из источников агентству. Бизнесмен был освобожден спустя более 14 месяцев после задержания, отмечает Рейтер. Подробности агентство не приводит. Согласно данным агентства, 72-летний М.Х.аль-Амуди родился в Эфиопии. Он вложил значительные средства в строительство, сельское хозяйство и добычу полезных ископаемых в этой стране. Также, как отмечает Рейтер, ему принадлежат нефтеперерабатывающие заводы в Марокко и Швеции. Согласно информации журнала «Форбс» в марте 2018 года М.Х.аль-Амуди был исключен  из списка миллиардеров из-за отсутствия ясности относительно того, какими активами он все еще владеет. В этой связи отметим, что арестовав М.Х.аль-Амуди, Эр-Рияд тем самым лишил сам себя самого мощного инструмента распространения своего влияния в той же Эфиопии: собственно большую часть инвестиций в эту страну (а значит и поддерживали необходимый уровень саудовского влияния) обеспечивали именно холдинги М.Х.аль-Амуди. Сейчас, с учетом прихода к власти в Эфиопии мусульман-оромо эта тема вновь приобретает особый смысл. Особенно с учетом активизации ОАЭ и Катара на этом направлении с точки зрения своей экономической экспансии.

Возвращаясь к теме антикоррупционной кампании, отметим, что, официально репрессии были направлены против эндемичной коррупции среди экономической элиты Саудовской Аравии; неофициально расследование также было направлено против противников и  оппонентов экономических программ и приоритетов политики наследного принца Мухаммеда бен Сальмана. И масштаб этой кампании, основной целью которой было лишение оппозиции элементарных финансовых рычагов, встревожил большую часть международного бизнес-сообщества, особенно после ареста  высокопоставленного международного бизнесмена принца Аль-Валида бен Талала. В конечном счете,  эти репрессии стали прямой угрозой  целям Саудовской Аравии в области привлечения прямых иностранных инвестиций. В 2018 году Эр-Рияду удалось привлечь лишь небольшой объем иностранных инвестиций, что привело к официальному признанию того, что основные проекты в рамках его генеральной концепции «Видение 2030» были «излишне амбициозны». Действительно, за последнее десятилетие в Саудовской Аравии наметилась четкая тенденция к снижению объема прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Хотя отчасти это сокращение объясняется общей глобальной рецессией в секторе ПИИ после финансового кризиса 2008-09 годов, Саудовская Аравия и страны-члены ССАГПЗ негативно выделяются в этом плане на фоне других стран и рынков. В 2017 году Саудовской Аравии удалось привлечь только 1,4 млрд долларов (этот показатель уступает ряду более бедных стран Ближнего Востока). В дополнение к своим усилиям по либерализации ПИИ, страна также упростила правила, регулирующие внутренние инвестиции на своей фондовой бирже Tadawul для крупных институциональных инвесторов, а также  приняла систему отраслевой классификации ООН, чтобы помочь в выдаче лицензий  иностранным инвесторам. Это было сделано с учетом необходимости учета своей инвестиционной привлекательности в рамках индекса MSCI, который с 2019 года будет учитывать показатели КСА в рамках оценки  формирующихся рынков и формирования единого банка государственных облигаций стран ССАГПЗ.  Но само участие в таких проектах не гарантирует приход иностранных инвесторов. Так случилось с программой либерализации ПИИ, примерно также дело пока обстоит  с активностью инвесторов на Саудовской фондовой бирже.  При этом отток капитала из КСА значительно превышает его приток.  В совокупности эти события свидетельствуют о том, что саудовские и иностранные  инвесторы взяли паузу после разрушительной антикоррупционной чистки прошлого года. По данным Международного валютного фонда, неправильное толкование Саудовской Аравией закона о бизнес-секторе также нанесло ущерб программе ПИИ и общей торговле. Это связано с тем, что согласно этому закону иностранцам приходится работать непосредственно с местными партнерами в рамках саудовской системы регулирования, и в этом контексте  политическая неопределенность является основной причиной их колебаний в отношении инвестирования в Саудовскую Аравию. Иностранные компании желают гарантий того, что их саудовские партнеры внезапно не столкнутся с проблемами своего уголовного преследования. А таких гарантий дать никто не может. А гарантии из уст наследного принца уже никто не воспринимает всерьез. При этом сама  репутация наследного принца Мухаммеда бен Сальмана является самым прямым источником этой неопределенности, и вопросов у инвесторов о верховенстве права, безопасности инвестиций и стабильности правительства более, чем предостаточно. В этом плане дело Хашогги только подлило масла в огонь.  В попытке добиться возвращения инвесторов и бизнеса королевство не только свернуло свою официальную антикоррупционную кампанию, но и инициировало в начале января перестановки в правительстве, назначив пользующегося доверием зарубежных инвесторов Ибрагима Асафа министром иностранных дел.

В этой связи эксперты отмечают, что цели, которые ставил перед собой король Сальман и наследный принц в рамках кадровых перестановок целиком не достигнут: большинство его оппонентов сохранили позиции в монархии, особенно вкругах духовенства. В конечном счете, как кадровые перестановки, так и официальное завершение громкой антикоррупционной кампании — это обмен сообщениями, а не реальные внутренние изменения. Если совсем грубо, то это только вынужденная передышка в реализации планов Мухаммеда бен Сальмана.  Он остается главой Высшего комитета по борьбе с коррупцией, который продолжает функционировать. И для зарубежных инвесторов совершенно очевидно, что те из саудовцев, кто выступает против целей наследного принца, рискуют не только своей свободой, но и своим богатством. В то время как Саудовская Аравия, похоже, будет пытаться улучшить свой инвестиционный климат в 2019 году, основная политическая динамика королевства, в которой наследный принц может проводить свою политику исключительно по своему усмотрению, остается неизменной. При этом эта  роль наследного принца, как публичного лица королевства, несет в себе все больше рисков с точки зрения эффективной международной политики.  И этот фактор остается основным препятствием с точки зрения проведения Мухаммедом бен Сальманом каких-то внятных внутренних реформ.