Среди силовых структур Ирака, противостоявших террористам «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ) основные «лавры» в СМИ, как правило, доставались военным, полиции и ополченцам, хотя была еще одна структура, деятельность которой в ходе войны с ИГ и была если не основной, то весьма значительной под той «вершина айсберга», которую мы могли наблюдать на экранах телевизоров и отслеживать в СМИ. В этом материале мы попробуем пролить свет на некоторые из фактов, которые мало известны, либо вообще никак не освещались в течение нескольких лет присутствия террористов и их последователей в Ираке.

Именно в действиях этой, малоизвестной силовой структуры было скрыто много секретов и интересных деталей, связанных с тем, как арабские и зарубежные страны смогли наладить сотрудничество с иракскими властями в отношении вооружения, координации и планирования действий против террористов. И этой организации пришлось вынести на себе основную тяжесть борьбы против ИГ, особенно в том, что касается ведения операций против террористического подполья, выявлению готовящихся терактов, арестов и штурмовых акций против ячеек террористов. При этом, личный состав этой структуры был вынужден находится на передовой линии войны с ними, и понес очень значительные потери, особенно, в те дни, когда существование иракского государства, да и самого арабского Ближнего Востока в привычном нам виде, буквально, висело на волоске.

Речь пойдет о деятельности Антитеррористического бюро (АТБ) Ирака, («Джихаз Мукяфахат аль-Иргаб» (араб.)), организации, чьим примерным аналогом в РФ является Антитеррористический центр. Начальник АТБ, генерал-лейтенант Талеб Шагати дал интервью иракским журналистам в котором привел некоторые подробности деятельности этого учреждения.

Вопрос: расскажите о начале своей работы в АТБ?

Ответ: Начало работы в АТБ относится к тому моменту, когда я был назначен старшим в Объединенный оперативный штаб, будучи в своей должности — шефа Контртеррористического бюро. В те дни, премьер-министр Н.аль-Малики не раз звонил мне и напоминал об ответственности, в случае ухудшения ситуации в Ниневии и потери контроля над управлением подразделениями в Самарре, в дополнение к кризисной ситуации, складывающейся вокруг нефтеперерабатывающего завода в Байджи. Перебравшись в этот район, мы обнаружили, что ИГ умело распространяли состояние паники, передаваемое по спутниковым каналам и средствам массовой информации между иракскими военными дивизиями до такой степени, что иерархия, контроль и связь были разрушены. Крупные воинские силы в регионе больше не могли выполнять свои обязанности, вне зависимости от того, небольшие или ограниченные, и были деморализованы. Главнокомандующий подчеркнул тогда, что наши полевые оценки должны были показать, что за этим враждебным информационным климатом стоит ложный и преувеличенный объем слухов, который мы должны устранить, чтобы позволить нашим силам восстановить доверие к руководству, веру в собственные возможности и приступить к выполнению ожидаемых от них обязанностей. Таким образом, мне и офицерам АТБ пришлось выполнять не совсем свойственные функции контрразведывательного характера во фронтовой обстановке.

Заслугой деятельности АТБ в тех обстоятельствах стало то, что собранный вокруг нас, что сплоченный военный блок был стал, по сути, первым командованием  антитеррористического аппарата, потому что нами были продемонстрированы столь требовавшиеся тогда специальная подготовка, компетентность, сплоченность и организация, основанные на том факте, что подразделения АТБ являются иракскими силами в широком смысле, где  никто н мог диагностировать какой-либо уровень сектантства, национальной дискриминации и других болезней, которые к тому времени проникли в армию из политической структуры общества, поляризованного по этим признакам.

Вопрос: С какими основными трудностями вам пришлось столкнуться в 2014 году?

Ответ: Прежде чем возглавить деятельность Объединенного оперативного штаба, мы разработали и использовали поведенческую модель истребителя-террориста в качестве психологического образца для остальных подразделений, на земле, на поле боя.  Надо было убрать страх у людей, увлечь их свои примером. Первым уроком, извлеченным боевиками, было то, что АТБ решительно восстановил контроль над дорогой в Самарру.  Фадхил Бервари взял тогда на себя командование специальным отрядом, который отправился из Багдада, чтобы предотвратить окружение Самарры. Террористы столкнулась с ожесточенным сопротивлением со стороны частей, возглавляемых офицерами из АТБ и осознали, что не могут продвигаться к Самарре. Войска, посланные командованием армии, поддержали наш прогресс и вернулись с победой в Багдад.

Эта операция позволила окружить террористические группировки и отбросить часть их на север, а также спасла Самарру и районы провинции от падения.  Командование штаба и руководство АТБ также призвали остальные иракские группировки последовать нашему примеру и сражаться с большей уверенностью, перехватить инициативу у врага, и вскоре мы смогли услышать новости о достигнутых успехах.

Затем руководство Антитеррористического бюро занялось очисткой иракских сил и бригад от трусов, паникеров и дезертиров с помощью личного состава АТБ и организации борьбы с терроризмом на большом количестве объектов. Это подняло уровень дисциплины и морального духа и вернуло нашим подразделениям уверенность, привело к ощущению ими значимости своей миссии и ее роли. Через несколько недель после падения Мосула 14 июня, мы почувствовали, что боевой дух начинает возвращаться в деморализованную поначалу, иракскую армию, и стали всемерно укреплять его. Личный состав АТБ в те дни был примером для всех остальных военнослужащих и личного состава МВД и полиции.

Вопрос: какова была поддержка ваших усилий со стороны внешних сил?

Ответ: Когда мы сражались на военном уровне, мы чувствовали, что правильное начало может исходить только от иракцев. Мы так и ориентировались в работе, и не скрою, нас очень беспокоили опасения, что позиции союзников и друзей будут слабее и меньше, чем нам нужно.  Эта обеспокоенность возросла после того, как американцы продемонстрировали регресс, и не хотели выполнять свои обязательства перед нашей страной в те роковые часы. И мы чувствовали, что опубликованные на международном уровне домыслы американской стороны вполне допускают  то, что оккупация Ирака ИГ может быть вечной или, по крайней мере, долгосрочной. И что битва с темнотой займет десятки лет. Но мы бросили им вызов на местах и ​​доказали, что этого не произойдет и статус нашей страны будет быстро восстановлен. Мы попросили их участвовать в планировании операций, присоединиться к нам, увидеть природу операций, а затем судить об этом и оценивать наши усилия. Действительно, после короткого времени, когда мы добились ощутимых успехов, в американских отношениях произошли большие изменения. Это проявилось в предоставлении воздушной поддержки и продолжении предоставления боеприпасов и технического оборудования для нашего сложного оружия.

Поначалу мы боролись с ограниченными бандами, которые вначале получали поддержку от некоторых местных группировок, но по мере того, как битва продолжалась, мы обнаружили, что у них были богатые союзники, которые были готовы вооружить их новейшим оружием. Мы столкнулись с целым рядом опасных боеприпасов, которыми не обладают многие армии, включая проникающие в броню выстрелы, обладающие высокой эффективностью, что вызвало у нас большую обеспокоенность. И мы также столкнулись с бесконечным финансированием террористов со стороны некоторых региональных сил, которые, казалось, ждали нашего падения и краха.

Вопрос: С какими проблемами вам приходится сталкиваться в настоящее время?

Ответ: Хотя контртеррористический аппарат является одним из решающих рычагов в любой битве в прошлом или в будущем, иракское правительство воспринимает его достаточно специфическим образом. Хотя, он не зависит от какого-либо министерства, его начальник на своем посту считается министром. Но при этом, он лишен оборудования и насущных потребностей, в которых он нуждается. Удивительно, но в АТБ с такой его спецификой отсутствуют, например, собственные самолеты всех видов, которые в целом ряде сценариев являются основным оружием и оснащены различным оборудованием для выполнения специальных миссий. Мы не знаем какого-либо объяснения этому, тем более что мировой опыт работы с контртеррористическими агентствами показывает, что авиационные силы имеют первостепенное значение при проведении специальных полевых мероприятий. Действительно, во многих странах такие агентства, как наше, представлены отдельным министерством с бюджетом, эквивалентным бюджету остальных силовых ведомств.

Огромное преимущество решающих моментов в наших битвах за безопасность Родины было осуществлено и достигнуто нами, но, когда речь заходит о его бюджете и оборудовании, остальная часть силовиков конкурирует с АТБ, иногда преуспевая в ослаблении и сокращении его возможностей. Излишне говорить, что любому контртеррористическому агентству нужна высокая мобильность, и возможность оперативного вмешательства, а нас в этом ограничивают.

Эта печальная реальность может привести к серьезному отсутствию ряда базовых элементов иракской военной доктрины, если вообще не поставить вопрос об отсутствие такой стратегии. Ее существование может определить нашу политику в отношении вооружений и нашу концепцию принципов защиты родины и ее суверенитета. Но попадание возможности решать подобные вопросы в руки политиков и политических блоков может скорее совпасть со стремлением удовлетворить желания некоторых региональных держав и укрепить их позиции, а не с желанием или потребностью Ирака в собственной политике и в реализации стратегии, связанной с его политическим имиджем.