События 2011 г. в бывшей Джамахирии повлекли за собой фактический распад страны как единого государства, непрекращающиеся внутренние конфликты и экономическую деградацию Ливии. К сожалению, конца ливийскому кризису пока не видно, а предсказать дальнейшее развитие событий непросто. Ситуация значительно осложняется вовлечением в происходящие процессы внешних сил, имеющих свои интересы в стране.
Говоря о регионе Северной Африки, неотъемлемой частью которого является Ливия, следует отметить, что он наиболее глубоко подвержен влиянию ливийского кризиса, а соседние региональные государства крайне заинтересованы в развитии событий по наиболее благоприятному для них сценарию и вынуждены предпринимать усилия для этого.
Прежде чем перейти к описанию непосредственного влияния ливийских событий на ситуацию в странах Северной Африки, следует напомнить о некоторых исторических и геополитических особенностях региона.
Ливия на протяжении своей истории оставалась относительно обособленным и, в некоторой степени, уникальным государством на фоне региона. Так, западные историки отмечают, что территория этой страны всегда воспринималась как барьер или «культурный вакуум» между Египтом и регионом Магриба[i]. Сам термин «Ливия», по некоторым оценкам, имеет тесную связь с древнегреческой мифологией и употреблялся как общее обозначение территории, расположенной к западу от Египта, однако на протяжении столетий он не ассоциировался с названием государственного образования. Кроме того, эта территория Африки состояла из нескольких исторических областей, причем Киренаика в политическом и культурном аспекте больше ориентировалась на Грецию, а затем на Египет, тогда как основанная финикийцами Триполитания была ближе к Карфагену. Позднее эти две территории рассматривались Стамбулом как разные владения Османской Империи. Помимо этого, внутренней интеграции препятствовал природный фактор, а именно наличие огромной пустыни, дефицит водных ресурсов, низкая плотность населения.
Ситуация частично изменилась в XX веке после колонизации Италией, образования независимого королевства, а затем периода правления Муамара Каддафи (1969 – 2011). Формально территория была объединена в единое государство во главе с неординарным руководителем, который попытался внедрить причудливые элементы в организацию политической и экономической жизни страны. Но при этом внутреннее разделение по клановому признаку всегда играло значимую роль в развитии страны, а в 2011 г. стало одним из главных факторов, обусловившим крах режима.
Таким образом, подчеркнем тот факт, что в масштабах истории существование Ливии как единого государства имело место только в очень краткосрочном периоде, и то с некоторой долей условности. Более привычное состояние Ливии – наличие нескольких образований на ее территории, различающихся между собой в политическом, культурном и историческом аспектах.
Кроме того, политика Ливийской Джамахирии также характеризовалась рядом особенностей и крайностей, что в отдельные периоды способствовало политической обособленности Триполи и было одним из факторов, сдерживающих региональное сотрудничество.
Наличие огромных запасов углеводородов в недрах Ливии значительно поспособствовали стабилизации внутренней обстановки в период правления М.Каддафи, а также обусловили высокий по региональным меркам уровень жизни населения. При этом никакой жизнеспособной экономической системы за период правления Каддафи создать не удалось. Это существенное отличие Ливии от стран Северной Африки обусловило еще одну особенность: за счет экспорта энергоносителей Джамахирия была богатой страной, однако ее способности создать значимую конкуренцию своим региональным соседям были крайне низкие. Исключение могло составить разве что соперничество с Алжиром в экспорте нефти и, в меньшей степени, газа (касалось только итальянского рынка), однако, факт наличия крупных европейских рынков рядом снижал эту конкуренцию. В таких важных для региона сферах, как трудовая миграция, агропромышленный комплекс, обрабатывающая промышленность, туризм Ливия была не конкурентом для своих соседей, а, скорее, крупным потребителем товаров и услуг.
Конечно, стабильная ситуация в Джамахирии способствовала общей региональной безопасности, в том числе снимала необходимость выделять большие средства на обеспечение пограничной безопасности Алжира, Туниса и Египта.
Свержение режима М.Каддафи в 2011 г. и последующие за этим события нанесли серьезный удар по социально-экономической и военно-политической обстановке в регионе.
Прежде всего, территория Ливии стала источником угрозы распространения джихадизма и неконтролируемых потоков вооружений, что создало проблемы в первую очередь для граничащих с ней государств.
Вторым негативным последствием стала экономическая деградация, которая по большей части лишила соседние страны крупного рынка сбыта и источника доходов для трудовых мигрантов.
Наиболее глубоко последствия ливийского кризиса ощутил Тунис, для которого ливийцы являлись крупным потребителем туристических услуг, важным направлением трудовой миграции (минимум 100 тыс. тунисских граждан трудились на ливийских предприятиях). Джамахирия была пятым по величине торговым партнером Туниса (1,25 млрд евро в год без учета контрабанды) и крупным поставщиком нефтепродуктов в республику. До 2011 г. около 6,9 % тунисского экспорта приходилось на Ливию[ii].
Несмотря на меньшую (в сравнении с Египтом и Алжиром) протяженность границы с Ливией, государство приняло большое количество вынужденно перемещенных лиц из соседней страны (около 1, 2 млн человек). Если поначалу (особенно в 2011 г.) они оказали серьезную поддержку пошатнувшейся после революции туристической отрасли Туниса и агропромышленному комплексу (за счет формирования дополнительного спроса на продукцию), то в настоящее время этот положительный эффект значительно снижен ввиду ограниченной платежеспособности вынужденно перемещенных лиц. Угрозу безопасности Туниса представляет контрабанда ливийских вооружений, получение на территории Ливии боевого опыта тунисскими гражданами, участвующих в боевых действиях, распространение радикальной идеологии, укрепление связей между радикально настроенными тунисскими и ливийскими группами. Ухудшение экономической обстановки в бывшей Джамахирии обусловило снижение экспорта и трудовой миграции, а также доходов для туристической отрасли. Точная статистика по этим показателям отсутствует, однако, есть основания полагать, что ухудшение более чем существенное.
Реакция властей Туниса на события в Ливии последовала только в 2014 г. Она выражалась в укреплении пограничной безопасности (в т.ч. строительство защитных сооружений вдоль границы), подписании соглашений с США и Францией о поставках вооружений и оборудования для обеспечения пограничной безопасности, а также об обучении спецподразделений, в углублении сотрудничества с Алжиром в области безопасности (обмен разведывательной информацией, тренировка спецподразделений)[iii]. Кроме того, тунисские власти активизировали попытки организовать сотрудничество с ливийскими племенами, проживающими в приграничных населенных пунктах, по вопросам безопасности. В целом Тунис остается наиболее уязвимой страной перед лицом угроз, исходящих из Ливии. Возможности влиять на внутреннюю обстановку в бывшей Джамахирии крайне ограничены.
В отличие от Египта и Туниса, для Алжира проблемы ливийского кризиса отражаются только в сфере безопасности, а не в экономике. Единственное преимущество, которое получал Алжир в виде потери Ливии как конкурента по поставкам газа, не было им использовано. Так, в 2011 г., когда экспорт «голубого топлива» из Ливии был полностью приостановлен, недостающие объемы поставок были заполнены не алжирским, а российским сырьем. Вероятнее всего, это обусловлено возможностями самого Алжира. Что касается экономического сотрудничества между двумя африканскими государствами, то оно никогда не было активным, по причине чего экономика Алжира не понесла ощутимых потерь от ливийских экономических проблем.
Что касается аспектов безопасности, то, если в первые годы озабоченность Алжира вызывал неконтролируемый поток вооружений, то затем к этой угрозе прибавилась вероятность закрепления не неконтролируемой территории вооруженных террористических организаций радикальной направленности, представляющих военную и террористическую угрозу Алжиру.
В этой ситуации руководство Алжира работает по двум основным направлениям: усиление пограничной безопасности путем размещения воинских подразделений (в 2018 г. указывалось, что в районе границы с Ливией размещено 35 тыс. военнослужащих, в последние годы страной запущено 5 спутников с целью обеспечения пограничной безопасности[iv]) и углубления сотрудничества с США, Францией и Тунисом, а также попытки влиять на внутреннюю ситуацию в Ливии путем установления контактов с влиятельными племенами и группировками. При этом руководство Алжира не желает идти по пути военного вмешательства во внутренние дела Ливии, несмотря на давление, оказываемое со стороны партнеров.
До событий 2011 г. Ливия обеспечивала работой более 2 млн египтян. Кроме того, Египет был зависим от импорта ливийской нефти, в том числе ввиду ее особых химических свойств, особенно после событий в Ираке в 1991 г[v]. После свержения режима М.Каддафи экономическое взаимодействие между двумя странами продолжалось и даже углублялось. Так, в 2012 – 2013 гг. многие египетские предприятия сумели увеличить экспорт промышленных товаров, электроэнергии и продукции АПК. Указывается, что Ливия за тот же период предоставила Египту кредитов и помощи в объеме 2 млрд долл. США[vi].
В последующем события в Ливии повлекли сокращение трудовых мигрантов (точная статистика отсутствует, однако указывается число в 700 тыс. человек[vii]) и создали угрозу жизни египтянам, оставшимся на территории бывшей Джамахирии (наиболее известный случай – казнь египтян из числа христиан), обострили угрозу пограничной безопасности (граница между двумя странами традиционно была защищена очень слабо всегда), контрабанды оружия, а также предоставили возможность укрываться на ливийской территории различным группам, оппозиционно настроенным к египетским властям.
С целью противостояния описанным выше угрозам Каир начал принимать меры по укреплению пограничной безопасности и контролю за распространением оружия, а также, в отличие от других стран региона, стал более активно влиять на обстановку внутри страны путем военной и политической поддержки дружественных сил.
При этом, цели Египта в отношении Ливии не ограничиваются аспектами безопасности.
Стабилизация обстановки в Ливии станет серьезным аргументом в пользу возможностей египетского руководства и египетской армии, а также повлечет усиление влияния Каира на обстановку в Северной Африке, что способно укрепить позиции Египта как в отношениях с ЕС, так и в отношениях с Африкой и арабскими странами.
Кроме того, Каир таким образом может получить возможность влиять на решение проблемы миграции, которая тревожит европейские страны. Для контроля этой проблемы страна располагает мощными по региональным меркам вооруженными силами, в том числе военно-морскими силами, которые способны принять исчерпывающие меры для сокращения потока нелегальной миграции. В этом случае Египет может рассчитывать на серьезные вознаграждения со стороны ЕС, объемы которых могут быть эквивалентны миллиардам евро.
Важно упомянуть и экономический аспект. Так, специалисты Института политика Ближнего Востока Тахрир (США) указывают, что в настоящее время основную роль в политике Египта в отношении Ливии играют именно экономические факторы[viii]. В-частности, они указывают, что в условиях растущего населения при увеличивающемся дефиците природных ресурсов «многие представители египетской элиты связывают с личностью Хафтара надежды на получение доступа к ливийской нефти»[ix]. Способствующим фактором может выступить более близкое географически расположение ливийских нефтяных месторождений к египетской границе. Кроме того, воды исключительной экономической зоны Ливии содержат запасы природного газа, а также рыбных ресурсов (последние менее истощены по сравнению с другими странами Средиземноморского бассейна), что может представлять собой весомый экономический актив для египтян. Стабилизация военной и экономической обстановки хотя бы в восточной части Ливии способна восстановить спрос на египетскую продукцию и рабочую силу. Правда, несмотря на всю риторику относительно того, что действия Египта обусловлены необходимостью обеспечить безопасность свои граждан, находящимся на территории Ливии, каких-то ощутимых мер в этой области Каир пока не предпринимал. Удары египетских ВВС по позициям террористов в ответ на казнь коптов в 2015 г. являлись скорее демонстрацией политической решимости или ударом по террористическим группировкам, но не мерой по защите простых рабочих.
Таким образом, все страны Северной Африки, безусловно, заинтересованы в стабилизации обстановки в Ливии с целью снижения террористической угрозы с этого направления, а также уменьшения потоков контрабанды вооружений. Однако, попытки найти силу, способную консолидировать всю страну, пока не принесли успех. Тем более, что таких сил не было никогда, поэтому, пока фактор фрагментации страны будет восприниматься внешними игроками как объективная реальность. Непосредственные же пути стабилизации обстановки в Ливии соседние страны видят по-разному. Кроме того, за рамками аспектов безопасности каждая соседняя страна имеет и свои собственные интересы здесь, что, в свою очередь, препятствует объединению усилий по улучшении ситуации в Ливии.
[i] https://europa.eu/capacity4dev/securityfordevelopment/discussions/geopolitics-natural-resources-libya-post-gaddafi-era
[ii] http://lecourrierdumaghrebetdelorient.info/focus/libya-the-interests-of-the-neighbouring-states-in-libyas-civil-war/
[iii] https://www.iai.it/sites/default/files/menara_wp_15.pdf
[iv] https://www.iai.it/sites/default/files/menara_wp_15.pdf
[v] https://timep.org/commentary/analysis/understanding-egyptian-policy-toward-libya/
[vi] http://lecourrierdumaghrebetdelorient.info/focus/libya-the-interests-of-the-neighbouring-states-in-libyas-civil-war/
[vii] http://lecourrierdumaghrebetdelorient.info/focus/libya-the-interests-of-the-neighbouring-states-in-libyas-civil-war/
[viii] https://timep.org/commentary/analysis/understanding-egyptian-policy-toward-libya/
[ix] Там же