Саудовская «внутренняя» пресса продолжает обсуждать итоги закончившегося несколько дней назад Эр-риядского саммита Совета глав государств и правительств ЛАГ. С пропагандистской точки зрения это естественно — граждане страны должны в полной мере оценить то, что было сделано Служителем Двух Благородных Святынь, тем более что и сам монарх в отправленной им 1 апреля телеграмме губернатору Эр-Рияда принцу Сальману бен Абдель Азизу подчеркивал, что успех саммита был бы невозможен, если бы не «усилия, приложенные ради этого всеми нашими сыновьями». Единство власти и подданных неколебимо, но эти подданные, тем не менее, должны и в будущем оставаться преданными власти. В этой связи они и нуждаются в том, чтобы как можно больше знать о той заботе и благодеяниях (в том числе и в сфере внешней политики), которыми их окружает власть.
И все же тон, который использует саудовская «внутренняя» пресса для того, чтобы еще более убедить граждан страны в успехе прошедшего саммита, как и темы, которые она выбирает для выносимых на первые страницы газет аналитических обзоров, еще вчера казались невозможными.
2 апреля столичная «Ар-Рияд» опубликовала редакционную статью «Вождь масс и интернационалист», посвященную ливийскому лидеру М. Каддафи. Что ж, саудовская пресса и раньше обращалась к этой «незаурядной» личности. Порой, в частности, в связи с обвинениями главы Джамахирии в том, что он якобы готовит покушение на короля Абдаллу, эта пресса (естественно, в дозволявшихся ей рамках) была резка. Однако теперь эта резкость предстает как во многом нечто новое.
Кто такой М. Каддафи, спрашивает газета и в редакционной статье отвечает на поставленный ею же вопрос: «Человек, потерпевший сокрушительное поражение в Чаде, издавший декреты об изгнании из страны всех палестинцев, египтян и суданцев, режим которого был осужден всем международным сообществом после скандала Локерби». И далее: «После падения режима Саддама Каддафи должен был или исчезнуть, или капитулировать. Он выбрал капитуляцию, отбросив все те маски, которыми он прикрывался, когда излагал пути спасения мира в своих “зеленых”, “красных” и прочих книгах».
Да, Каддафи не участвовал (требуя «солидарности» с «зараженными» СПИДом ливийскими детьми) в работе Эр-риядского саммита (впрочем, в ходе его работы Ливия не была представлена вовсе). Да, он предложил «воссоздать» когда-то существовавший в Северной Африке фатимидский халифат, но разве это не привычное для всех, в том числе и для арабского мира, поведение джамахирийского вождя? Таких «вождей» бесчисленное число в странах, с трудом расстающихся со своим прошлым.
Однако далее «Ар-Рияд» писала: «Он изолировал себя в своей палатке потому, что того требовало его сотрудничество с мировым терроризмом. Он поддерживал сепаратистские, давно оказавшиеся в изоляции движения. Он считал арабов банкротами, обреченными на вечное поражение, и произносил эти слова, надев африканский костюм. С правой стороны груди он повесил значок, доказывавший его принадлежность к более широкой и глубокой географии, предоставляя ей (Африке. – Г.К.) дары, миссионерски провозглашая ее единство и ее новые пути в сфере экономики и политики. Но для подлинных хозяев континента он был только пустышкой, тем более что он и не смог избавить их от голода и войн, так и не став объектом их внимания». Каддафи, продолжала газета, «не любит ни арабов, ни мусульман, считая себя человеком, находящимся вне узких классификационных норм, — ведь он личность, обладающая гениальными способностями».
Но еще более жестким было завершение статьи: «Этот человек живет в историческом вакууме, не понимая ничего, что происходит в мире, время от времени предлагая лозунги эпохи противостояния и борьбы между Западом и Востоком. Он – пленник пережившей себя идеи. Его политический нигилизм пустил на ветер возможности Ливии, так и не приблизившейся хотя бы к уровню соседнего Туниса, который с менее чем минимальными возможностями превзошел Ливию на десятки лет. Его уже не слушают даже люди на улице — он голос, лишенный эха». Так кто же все-таки Каддафи? Он «принадлежит к числу тех лидеров, необходимость в которых возникала только в эпоху разброда арабов. Они усаживались в президентские кресла, поднимаясь туда из низов общества с помощью военных переворотов. Они появлялись потому, что наступал кризис истории (арабской. – Г.К.), становясь обузой и болезнью и для народов, и для собственных граждан».
Возникает только один вопрос: может ли быть расширена сфера критики со стороны саудовской «внутренней» прессы, если после завершения работы Эр-риядского саммита кто-либо из арабских лидеров будет так же, как М. Каддафи, выражать свое несогласие с саудовским внешнеполитическим курсом? Скорее всего, этот вопрос во многом должен рассматриваться как риторический — Каддафи слишком «яркое» исключение на общеарабском фоне, а критика в его адрес, по сути дела, безболезненна. Ливия же сегодня – явление, абсолютно маргинальное в арабском мире, не влияющее сколько-либо существенно на происходящие в этом мире процессы. Иные же страны и их руководители – серьезная проблема, тесно связанная с событиями и на ближневосточной арене, и в мире. Но, тем не менее, если Каддафи – и удобная мишень, то, если это позволят обстоятельства, такой мишенью сможет стать кто-то другой в арабском (или мусульманском?) мире.
В тот же день, 2 апреля, «Ар-Рияд» опубликовала два развернутых сообщения в связи с израильскими подходами к арабской мирной инициативе. Одно из них появилось под заголовком: «Большинство израильтян поддерживают идею положительного ответа на арабскую мирную инициативу, а израильские журналисты видят в ней уникальный шанс для всеобъемлющего урегулирования». Второе: «Отвечая на инициативу закончившегося саммита, Ольмерт приветствует идею проведения арабо-израильской встречи в верхах для ее обсуждения».
Вопрос вовсе не заключается в том, что саудовская «внутренняя» пресса впервые использует название Израиль для обозначения одной из стран Ближневосточного региона или впервые пишет о событиях в этой стране. Для этой прессы (как во многом и для саудовского общественного мнения, и тем более для политического истеблишмента королевства) Израиль давно уже – очевидная реальность и даже более того — реальность, представляющая для Саудовской Аравии куда как меньший источник угроз, чем те или иные (арабские и мусульманские) страны Ближнего и Среднего Востока.
Значительно важнее другое обстоятельство: сообщая об Израиле, эта пресса опирается («Ар-Рияд», в частности) на собственных корреспондентов (конечно же, палестинцев, работающих на территории Палестинской национальной администрации). Эти корреспонденты ценны для нее, потому что они обращаются к ивритоязычным израильским изданиям и к ивритоязычному же израильскому радио и телевидению. Они свободно (стоило бы повторить, однако, еще раз – это палестинцы, представляющие и «внешние» саудовские издания, что, собственно, не столь уж радикально меняет ситуацию) присутствуют на официальных израильских мероприятиях с участием средств массовой информации. Наконец, они интервьюируют израильтян, в том числе израильских политиков. Иными словами, саудовская «внутренняя» пресса («внешняя» пресса делала это и раньше) стремится (до начала Эр-риядского саммита и после его проведения это стремление усиливалось) дать своим читателям более полное представление о (как его теперь называет «Ар-Рияд») «еврейском государстве».
Не стоит думать, что этот процесс одинаково развивается применительно ко всем «внутренним» саудовским печатным изданиям. Автор этой статьи писал однажды на сайте Института Ближнего Востока, что эта пресса разнообразна, хотя бы в силу того, что связана с теми или иными подспудно формирующимися (или неформально существующими) в Саудовской Аравии политическими силами или «группами влияния». Если «Ар-Рияд», тесно связанная с Ассоциацией торгово-промышленных палат, может излагать более «либеральную» точку зрения, то иные печатные издания не выглядят как в полной мере следующие в том же направлении.
2 апреля эр-риядская «Аль-Джазира» (более склонная поддерживать идеи, высказываемые «арабо-националистическими» фракциями саудовского «образованного класса») в своей редакционной статье «Израиль и выбор мира» сочла необходимым высказаться о том, что «израильтяне страшатся встречи лицом к лицу со всем арабским миром», предпочитая проводить «тактику сепаратных переговоров» с той или иной арабской страной. Она подчеркнула, что «отныне (после проведения Эр-риядского саммита. – Г.К.) они навсегда лишились возможности эксплуатировать арабскую разрозненность ради укрепления своих позиций в ходе сепаратных переговоров», поскольку мирная инициатива «вышла за узкие рамки интересов той или иной страны».
В свою очередь, столичная «Аль-Ватан», выражающая идеи более консервативных групп того же «образованного класса», 2 апреля в редакционной статье «Маневры Израиля» поставила вопрос о том, что еврейское государство может «превратить инициативу всего лишь в предмет для обсуждения», а также «отменить ее или подвергнуть корректировке, как это доказывали предшествовавшие подходы сионистов». Израильтяне, по словам этой газеты, «могут вновь втянуть арабов в бесконечную дипломатическую болтовню, опираясь на которую они осуществят свои планы в оккупированном Иерусалиме и на Западном берегу». Однако вместе с тем и «Аль-Джазира», и «Аль-Ватан» поставили вопрос о «расширении контактов между арабским миром и наиболее влиятельными странами (Европейское сообщество называлось в этой связи в первую очередь. – Г.К.) в сфере принятия международного политического решения» в качестве залога того, что мирная инициатива станет реальным путем к «подлинному и всеобъемлющему миру в регионе».
Политические пристрастия того или иного «внутреннего» саудовского издания в конечном итоге не оказывались препятствием для действительно реалистической постановки вопроса о мире на Ближнем Востоке. Как не оказывались они препятствием и для представления саудовскому читателю разнообразных точек зрения в связи с вопросом о стратегии и тактике движения к этому миру. Более того, все эти издания ведут сегодня курс (а он определяется саудовским политическим истеблишментом), направленный на то, чтобы идея мира все более распространялась в саудовском обществе. Разумеется, они высказывают разные варианты понимания этого курса, но одинаково ли его понимают различные фракции самого саудовского «политического класса»? Тем не менее этот курс при всех вариантах его понимания предполагает (сомневаться в этом не приходится) понимание второй стороны мирного процесса – Израиля, а также обязательное вовлечение в этот процесс всех государств арабского мира.