Продолжающийся внутриполитический кризис в Алжире может иметь далеко идущие последствия не только для него, но и для соседних как африканских, так и европейских государств. Особенно стоит выделить Францию, чьи отношения с арабской республикой можно охарактеризовать как глубокие, разносторонние и особые ввиду исторических, геополитических, экономических и военных причин.

Франция является вторым (после Китая) торговым партнером арабской республики, причем основу экспорта из европейской страны составляют продукты питания, транспортные средства, продукция фармацевтической и обрабатывающих видов промышленности. Импорт из арабской республики представлен, главным образом, энергоносителями (нефть, газ и нефтепродукты). Французский бизнес активно функционирует в Алжире. Следует отметить, что в последние годы экономические отношения между двумя государствами (в-частности, показатели торговой активности) демонстрировали твердую тенденцию к ослаблению, причем в качестве основной причины этого указывается укрепление позиций Китая в Алжире[i].

В Пятой Республике проживает весомая алжирская диаспора (данные расходятся от 1,7 до 3 млн человек), многие представители которой стали выдающимися деятелями искусства, спорта, политики, науки. Активно развивается сотрудничество между двумя государствами в области культуры, науки, образования.

Отношения между двумя народами можно охарактеризовать как неоднозначные. С одной стороны, некоторые исторические обиды еще со времен колониальной эпохи не забыты ни той, ни другой стороной. С другой стороны, французская культура и образ жизни в значительной степени влияют на алжирское общество, значительная часть которого разделяет многие европейские ценности. К примеру, некоторые европейские журналисты в качестве причины массовых демонстраций в Алжире указали на отдаленно схожее по своему характеру и выдвигаемым требованиям так называемое протестное «движение желтых жилетов», развернувшееся в конце 2018 года в самой Франции. Они связали это с желанием алжирцев брать за образец некоторые тенденции, складывающиеся во французском обществе. Правда, они рассматривают это только в качестве второстепенной причины.

Наконец, в последние годы существенно возросло значение Алжира как партнера в сфере безопасности и военного сотрудничества. Это связано как с военной активностью Франции в странах Сахеля, так и с кризисом в Ливии. Касательно последнего отметим, что, несмотря на общую заинтересованность в стабильности в бывшей Джамахирии, руководство Алжира против активного вмешательства во внутренние дела соседней страны, в связи с чем оно подвергается давлению со стороны Франции, настаивающей на более глубоком вовлечении алжирской армии в процесс урегулирования ливийского кризиса. По мнению некоторых аналитиков, именно этот аспект является главной причиной резонансного высказывания президента Франции Э.Макрона в 2017 году о том, что колониальный период в истории двусторонних отношений является «преступлением против человечества»[ii]. Упомянутая фраза была воспринята с приветствием алжирцами, однако, не нашла понимания у многих французов. Одновременно лидер Пятой Республики заявлял о намерении открыть новую страницу в истории отношений между двумя странами[iii].

«Алжирские» протесты имели место и во Франции: в марте 2019 года в Париже и других городах Пятой Республике несколько тысяч человек алжирского происхождения принимали участие в массовых митингах, направленных против действующего на тот момент президента страны А.Бутефлики[iv]. Среди лозунгов протестующих звучали и призывы к французскому правительству принять меры, чтобы «помочь алжирскому народу освободиться от этой мафии»[v] (под последним понимается действующий на тот момент режим в Алжире – авт.), «встать на одну сторону с миллионами алжирцев». В отдельных СМИ дошло даже до критики сдержанной позиции президента Э.Макрона и его правительства в отношении ситуации в арабской республике со стороны активистов алжирского происхождения, которые связали это с опасениями французского лидера возможности «прихода к власти исламистов», подчеркнув, что «история показывает, что военная власть только подпитывает исламизм»[vi]. Добавим, что развитие подобных настроений среди алжирцев логично: Франция, как и многие европейские страны, зачастую поддерживает устремления народных масс, причем, не только словами. Достаточно вспомнить события 2011 года в Ливии.

Если говорить о возможных последствиях алжирского кризиса для Франции, то, в случае развития ситуации по негативному сценарию (среди таковых наиболее вероятным является гражданская война между действующей властью и сторонниками оппозиции, а также приход к власти в результате выборов оппозиционных сил, являющихся сторонниками резких перемен в отношениях Алжира с Францией), они могут быть неблагоприятными.

В экономическом аспекте возможны возникновение перебоев с поставками нефти и газа, а также снижение экспортных показателей и бизнес-активности Франции в Алжире. Если снижение импорта энергоносителей из бывшей колонии для Пятой Республики не будет являться критическим (газ транспортируется только в сжиженном виде, а значит, найти альтернативных поставщиков возможно), то потеря алжирского рынка для французских экспортеров является более нежелательным последствием. Однако, арабская республика не самое крупное экспортное направление Франции, поэтому, при всей нежелательности этого сценария, экономическое значение Алжира сегодня не критично для Парижа.

Более сложный аспект – военное сотрудничество с бывшей колонией как в направлении Сахеля, так и в Ливии. В случае смены курса новой алжирской власти или дестабилизации обстановки в арабской республике развитие такого взаимодействия может быть серьезно затруднено.

Наконец, самая серьезная угроза для Парижа – нелегальная миграция. Следует отметить, что демографическая ситуация в Алжире (население 41 млн человек) значительно отличается от Ливии (до 6 млн человек) или Сирии (на начало гражданской войны 2011 до 23 млн человек). Поэтому, ухудшение военно-политической обстановки в африканской стране может повлечь за собой прибытие (причем, стремительное) нескольких миллионов мигрантов в Старый Свет, в первую очередь в бывшую метрополию. Как следствие, это будет сопровождаться ростом преступности и угрозой терактов. Кроме того, исторические факторы обусловили наличие у значительной части алжирского населения таких качеств, как негативное и даже враждебное отношение к европейской цивилизации и к Франции, популярность консервативных и радикальных религиозных течений, готовность браться за оружие и воинственность. С учетом отношения к проблемам миграции в европейском обществе, страха населения перед потенциальными террористами и отсутствием условий для морских защиты морских границ можно с уверенностью предположить, что возникновение неконтролируемого потока миграции с алжирского направления, скорее всего, приведет к политическому концу президента Э. Макрона и его партии «Вперед, Республика». И это явная угроза, несравнимая с «движением желтых жилетов».

Непосредственная реакция политического руководства Франции на текущий политический кризис в соседнем Алжире крайне сдержанная. Президент республики 12 марта приветствовал решение А.Бутефлики не баллотироваться на пятый срок, «которое откроет новую страницу в развитии алжирской демократии». Официальная позиция Парижа также заключается в поддержке свободных выборов в Алжире и самоопределении народа, а также ненавязчиво озвучиваются пожелания продлить переходный период. Последнее пока и происходит в Алжире. Министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан в марте сего года также опроверг то, что Франция занимает позицию за сохранение действующего режима, назвав ее «неверно понятой». «Франция не имеет право вмешиваться во внутренние дела Алжира… Только алжирский народ должен решить свое будущее посредством демократических процедур», — добавил он[vii]. Остальные члены французского правительства предпочитают воздерживаться от комментариев, называя ситуацию «внутренним делом Алжира».

Интересно, что представители европейских СМИ отмечают в этом несоответствие привычкам Э.Макрона, который обычно предпочитает бурно реагировать на такие события, как, например, внутренний кризис в Венесуэле, глобальное изменение климата или «агрессивная» внешняя политика России.

Риторика Парижа объяснима: самое глупое, что в этой ситуации может сделать президент Франции и его окружение – это заявить о своей поддержке действующего алжирского режима либо озвучить призывы немедленно принять меры для демократического волеизъявления. Любое неосторожное высказывание здесь может обойтись очень дорого.

Однако, с большей долей вероятностью можно предположить, что непростительно наивные мысли по поводу поддержки демократического волеизъявления алжирского народа с полным отказом от попытки повлиять на обстановку в Алжире у политического руководства Франции отсутствуют. По нашему мнению, Париж внимательно отслеживает ситуацию и, скорее всего, делает активные, но скрытые попытки повлиять на нее с целью не допустить дестабилизации обстановки в арабской республике.

В краткосрочной перспективе это может быть помощь в активизации диалога с оппозиционными силами с целью поиска компромисса, консультации по линии спецслужб и силовых структур, поиск адекватных политических активистов для формирования партий, помощь потенциальным кандидатам в вопросах организации агитации и создания имиджа, контроль деятельности политических активистов, находящихся во Франции. Конечно, не обойдется и без финансовой или экономической помощи для стабилизации (хотя бы кратковременной) социально-экономической обстановке в стране. Возможно, подобными соображениями сейчас руководствовались итальянские власти (посредством влияния на компанию Eni), подписывая 16 мая контракт с Sonatrach о поставке и транспортировке газа на следующие 10 лет[viii]. Помимо этого, в более краткосрочной перспективе возможны инвестиции со стороны Франции или иных европейских стран в геологоразведку, добычу и транспортировку энергоносителей (теоретически, вероятность открытия новых месторождений имеется), в металлургию, обрабатывающую промышленность, сельское хозяйство, в инфраструктуру, способствующую расширению кооперации Алжира с африканскими странами, в проекты по развитию солнечной энергетики или сланцевого газа, перенос производственных мощностей из ЕС на территорию арабской республики. Причем, все эти инвестиции будут с большим участием государства, нежели частного капитала, так как инвестиционная привлекательность Алжира сегодня не отвечает рыночным требованиям. Последствием этого может стать сокращение экономического сотрудничества Алжира с Россией, Китаем и Турцией в пользу Франции и иных стран ЕС. Возможно, что в качестве платы за помощь в стабилизации внутренней обстановки Париж вынудит Алжир пойти на более активное вмешательство в ливийские события.

На наш взгляд, сейчас единственным приемлемым вариантом для Парижа является сохранение контроля ситуации в Алжире в руках военных, но при этом необходимо развитие диалога с оппозиционерами и трансформация политической системы путем вовлечения в процесс оппозиционных сил, имеющих влияние и способные снизить накал протестных настроений. Ими могут быть как оппозиционные партии, представляющие умеренный политический ислам, так и более светские. Здесь некоторые возможности имеются: развитие политических институтов в Алжире значительно отстает от Марокко и Туниса, но все же, поле не такое выжженное, как в Ливии во времена правления М.Каддафи. Вероятно, французские специалисты сейчас активно взаимодействуют с алжирским руководством в этом направлении.

Вместе с тем, даже в случае, если волну алжирских протестов удастся погасить, а новые органы власти смогут заручиться доверием большей части электората, это будет временной мерой, которая не решит ключевых проблем, связанных с тяжелой социально-экономической ситуацией в стране. При оценке более долгосрочных перспектив осмелимся предположить, что принять исчерпывающие меры для решения проблем обнищания населения, высокого уровня безработицы среди молодежи, неэффективности государственного аппарата, дефицита инвестиций, низкого уровнем развития промышленного сектора и агропромышленного комплекса, обостряющегося дефицита водных ресурсов и других вызовов даже в ближайшие 3 – 5 лет не сможет ни одна политическая сила, способная прийти к власти в Алжире. Ухудшению социально-экономического кризиса поспособствует и тревожная ситуация в топливно-энергетическом комплексе: в декабре 2018 годы министр энергетики арабской республики заявил, что в следующие 5 лет Алжир будет сокращать объемы экспорта газа ввиду значительного роста внутреннего спроса[ix], что подтверждает имеющиеся предположения и означает дальнейшее снижение основного вида доходов государства. По всей видимости, Алжир идет к экономическому коллапсу и социально-экономической катастрофе, выбраться из которой, вероятно, в обозримой перспективе будет просто крайне сложно.

В этой ситуации спасти страну от катастрофы сможет эффективное и работоспособное правительство, способное на рывок, а также внешняя экономическая помощь, причем характер этой помощи должен отличаться по своей сути от правил взаимодействия стран, складывающихся в условиях рыночной экономики. То есть, строиться на тех принципах, которыми руководствовался Советский Союз в 1930-е годы для подъема разрушенной после гражданской войны страны. В текущей ситуации идти на подобные шаги придется уже Франции и, возможно, Италии и Испании. Поэтому, алжирская проблема будет занимать все большее место в политике Франции.

[i] https://www.middleeastmonitor.com/20171206-trade-between-france-and-algeria-declines/

[ii] https://www.france24.com/en/20171206-macron-visits-algeria-bid-reset-relationship

[iii] Там же

[iv] https://www.thelocal.fr/20190310/thousands-join-algeria-protests-in-france

[v] https://www.voanews.com/a/former-colonial-power-france-silent-on-algerian-protests/4814393.html

[vi] Там же

[vii] https://www.middleeastmonitor.com/20190323-france-has-no-right-to-interfere-in-algerias-protests-foreign-minister-says/

[viii] http://www.xinhuanet.com/english/2019-05/17/c_138064566.htm

[ix] https://moderndiplomacy.eu/2019/03/15/unrest-in-algeria-a-blow-against-russia/