В течение нескольких последних дней лондонская газета «Аль-Хайят» опубликовала серию статей, объединенных общим заглавием: «После Афганистана: возвращающиеся из Ирака – формальное подобие и различие условий». Авторов этих статей объединяет стремление ответить на важный вопрос: можно ли говорить о феномене «арабских иракцев (и, более широко, выходцев из различных мусульманских стран)», как в прошлом – об «арабских афганцах»?
Постановка этого вопроса действительно актуальна: будут ли последствия возвращения на родину тех, кто сегодня участвует в «джихаде» в Ираке, идентичны тем, которые были после возвращения в 1990-х гг. «арабских афганцев», усилия которых во многом придали беспрецедентный размах действиям антисистемного и апеллирующего к религиозной догме террористического подполья в самых разных странах арабского региона. Но, собственно, круг деятельности «арабских афганцев» вовсе не оказался ограничен территориальным пространством их родины – той или иной страны арабского мира. Сентябрьские события в Нью-Йорке и Вашингтоне стали, по сути дела, апогеем этой деятельности.
Основываясь на обнародованных данных специальных служб, а также в большей мере на журналистских расследованиях собственных корреспондентов, «Аль-Хайят» уже публиковала статьи, касающиеся йеменских и тунисских «иракцев», а также участников «джихада» в Ираке (многие из которых, по данным газеты, ранее были и в Афганистане), живущих в Испании и Великобритании. Разумеется, подчеркивают авторы этих статей, сегодняшняя ситуация и в мире, и в странах арабского региона далека от того, чтобы быть похожей на ситуацию 1980–1990 гг. Важнейшим показателем этого различия служит не только крушение биполярной системы международных отношений, но и вступление едва ли не всех стран арабского региона (что в равной мере относится и к странам мусульманского мира) в ряды международной антитеррористической коалиции.
Однако, наверное, важнее даже не столько международный контекст нынешнего положения в Ираке, сколько события, происходящие в самом арабском мире, где феномен терроризма, подогреваемый кровопролитием в Ираке, все более приобретает оттенки регионалистского и конфессионального противостояния. Это означает лишь, что в пределах территориального пространства тех стран, которые составляют сегодня арабский мир, все еще не возникли гомогенные национальные сообщества. А те сообщества, которые там обычно называются «национальными», продолжают оставаться рыхлыми и способными взорваться (как это доказал опыт Ирака) в случае, если на них будет оказано в той или иной мере мощное внешнее или внутреннее воздействие. Фактор «арабских иракцев» (как ранее «арабских афганцев») должен рассматриваться в этой связи, как одно из проявлений этого одновременно и внешнего, и внутреннего воздействия.
Саудовский случай (которому «Аль-Хайят» 11 апреля с.г. посвятила отдельную статью – «Саудовские молодые люди, “просочившиеся” в Ирак через Сирию») в этом отношении, конечно же, красноречив. Одной из наиболее ярких черт феномена «саудовских иракцев», по мнению газеты, является прежде всего его регионалистский характер. Абсолютное большинство отправляющихся в Ирак саудовцев – выходцы из провинции Аль-Джуф (северо-запад страны). Вопрос, тем не менее, заключается не только в том, что этот регион относится к депрессивным регионам королевства, хотя, разумеется, почти 300 уроженцев провинции Аль-Джуф в возрасте от 18 до 25 лет, еще находящихся в Ираке или вернувшихся оттуда, не имели возможности стать студентами высших учебных заведений своей страны или получить хорошо оплачиваемую (на их взгляд) работу. Впрочем, «Аль-Хайят» добавляет, что «многие семьи в Аль-Джуфе стали бояться того, что их дети отправятся в Ирак».
Но, в конце концов, прозвучавшее после состоявшейся в ноябре 2006 г. поездки саудовского монарха по трем юго-западным провинциям королевства – Неджрану, Асиру и Джизану — и адресованное исполнительной власти требование короля активизировать экономическое развитие наиболее отсталых регионов страны внесло свои коррективы и в социально-экономическое положение этой провинции. Все же проблема не кажется связанной только и исключительно с диспропорциями (они, естественно, неизбежное зло) экономического развития Саудовской Аравии.
Автору этой статьи уже приходилось писать в печатных публикациях Института Ближнего Востока о том, что внутрисаудовское террористическое подполье формируется выходцами из определенных регионов королевства (чаще всего это юго-запад страны), а в этой связи и из некоторых местных родоплеменных формирований (в частности, племени Бану Гамид). Это означает лишь, что сегодняшние экономические диспропорции в развитии саудовских провинций (как и составляющих их более мелких административных формирований), несомненно, воздействуют на все еще проявляющуюся в паллиативно созданном «национальном» социуме иную этничность, связанную с ее регионалистско-племенной составляющей. С другой стороны, все те же проявления «донациональных» форм этничности становятся мощным стимулом для возникновения центробежных тенденций в ситуации, когда представители тех или иных депрессивных саудовских регионов лишь в малой степени включены в процессы принятия политического решения – ту сферу жизнедеятельности государства, где, несомненно, господствуют выходцы из «колыбели» саудовской государственности – Неджда.
Аль-Джуф (исторически часть Трансиордании), расположенный на стыке саудовско-иорданской и саудовско-иракской границы, был включен в состав нынешнего саудовского государства только в 1925 г. Основанием для этого стало заключенное в начале ноября 1925 г. при английском посредничестве и подписанное в Хадде саудовско-трансиорданское соглашение о территориальном размежевании, предусматривавшее в том числе и отход войск короля-основателя Ибн Сауда с ранее захваченных им более значительных трансиорданских территорий, включая и коридор, связывающий ныне Иорданию и Ирак. Но в любом случае зона расселения трансиорданских (как в определенной мере и иракских) племен, абсолютно далеких с точки зрения их «этнической» идентичности от племенных образований Неджда, оказывалась разорвана.
Исторический экскурс в эпоху создания саудовского королевства необходим автору лишь для того, чтобы сказать, что дестабилизирующее влияние сегодняшнего положения в Ираке на Саудовскую Аравию (как и в общерегиональном масштабе) действительно многогранно и многоаспектно. Оно включает в том числе и возрождение старой регионалистско-племенной розни, находящей свое выражение, в частности, в участии выходцев из провинции Аль-Джуф в «джихаде» в Ираке. На эту рознь с полным основанием могут быть перенесены и те причины, которые, применительно к другим регионам королевства, определили условия формирования внутрисаудовского террористического подполья. Если в Аль-Джуфе эта рознь пока еще проявляет себя в форме отъезда в Ирак, то это означает, в частности, только то, что центробежные тенденции в этой провинции пока еще выражены слабее, чем на юго-западе страны или в хиджазской Медине, ставшей одним из ведущих центров деятельности саудовской антисистемной оппозиции. Однако и в Аль-Джуфе ситуация может радикально измениться после возвращения туда тех уроженцев этой провинции, которые сегодня «сражаются» в Ираке. Рыхлость саудовского «национального» социума может еще более усилиться, если происходящие в стране экономические и политические реформы будут замедлены или поставлены под вопрос.
Но вернемся к публикации в «Аль-Хайят». Автор статьи, посвященной «саудовским иракцам», сообщает, в частности, что сразу же после получения той или иной семьей известий о гибели сына в дом этой семьи обязательно приходит «группа проповедников и проповедниц (речь идет о действующих в стране сторонников того, что там называют «исламским призывом»)», чтобы «напомнить этой семье о достоинстве джихада, а также о том, что шахидам уготовано место в раю». Иными словами, не стоит оплакивать сыновей, они погибли «во славу Господа». Любопытная подробность!
Иными словами, в провинции Аль-Джуф уже действуют те, кто является сторонниками «чистоты» исламского вероучения. Они противники тех провинциальных улемов, которые уже издали, как сообщает «Аль-Хайят», несколько фетв, запрещающих местной молодежи отправляться в Ирак. Действия «проповедников и проповедниц» не только координируются. Видимо, в руководящем этими «проповедниками и проповедницами» координационном центре скапливается вся информация об отъезде местных молодых людей в Ирак, их деятельности в соседней стране и постигшей их там судьбе. Более того, несомненна связь приходящих в дома погибших «моджахедов» тех, кто прославляет «джихад», с террористическим подпольем. Его ячейки скорее всего действуют и в пределах провинции Аль-Джуф. Но даже если это и не так, то их легко найти, — семья одного из погибших в Ираке отправила своего сына учиться в Аль-Касым в местное отделение эр-риядского Исламского университета им. имама Мухаммеда бен Сауда. Там, по словам его отца, он и был «соблазнен» теми, кто отправил его в Ирак.
Но возникает и другой вопрос — насколько тесно связаны ячейки, входящие в это подполье? При этом вопрос о степени этой связи носит прежде всего не оттенок техники или, говоря иначе, он не о том, как устанавливаются контакты. Эта проблема должна волновать в первую очередь саудовские спецслужбы. Вопрос этот важен в первую очередь с точки зрения того, способно ли это подполье (в случае достижения единства его действий, что и предполагает установление контактов между составляющими его и первоначально разрозненными ячейками) создать некую альтернативу ныне существующему (и, стоило бы подчеркнуть это еще раз, крайне рыхлому, разделенному множеством внутренних регионалистских, конфессиональных и родоплеменных линий разлома) саудовскому «национальному» социуму?
Было бы неразумно отрицать потенциальную возможность реализации такого альтернативного проекта, тем более что в Саудовской Аравии существует тенденция оппозиционных действий в этом направлении, о чем автор также писал в печатных изданиях Института Ближнего Востока. Проблема заключается лишь в том, что эти действия опираются на все тот же салафитский ислам в его традиционно саудовской трактовке, а создаваемый участниками этих действий мартиролог и жизнеописания «жертвующих собой героев – шахидов», по сути дела, отталкивается от саудовского же исторического нарратива. Меняется лишь цель этих действий — будущий социум, как и соответствующее ему государство, не будет саудовским, потому что его центральным звеном, которое постарается стянуть воедино нынешнее территориальное пространство страны, а также населяющее ее человеческое сообщество, не будет правящая семья Аль Сауд. Недаром же оппозиционные истеблишменту внутрисаудовские силы стремятся «отлучить» эту семью от ислама, что и должно стать важнейшей предпосылкой делегитимации ее власти и последующего низвержения.
Но равным образом было бы столь же неразумно считать эту тенденцию окончательно победившей и неопровержимой. Публикация в «Аль-Хайят» позволяет предположить, что салафитский ислам подвергается успешной «этнизации» в различных регионах королевства, в частности, и в провинции Аль-Джуф. Это означает в том числе и то, что реализация проекта, альтернативного нынешнему саудовскому «национальному» единству, требует выдвижения вперед действительного мощного и равноценного Аль Сауд центра. Процессы же регионально-племенной или конфессиональной «этнизации» важнейшего маркера местной идентичности делают такое выдвижение в значительной мере эфемерным. В условиях саудовского государства альтернативный проект созидания нового «национального» единства всего лишь взорвет ту паллиативную «национальную» реальность, которая сегодня существует в королевстве. Но кажется невероятным, что развитие событий в этом (конечно же, эвентуальном) направлении будет приветствоваться международным и региональным сообществом.
Вместе с тем проблема «саудовских иракцев» имеет и другие грани. Сегодняшний Ирак, что вытекает из публикации в «Аль-Хайят», стал во многом местом, где антиправительственно настроенная саудовская молодежь (выходцы из провинции Аль-Джуф) имеет возможность осуществить свои невозможные в саудовских условиях «тайные» желания. Она отправляется в Ирак, чтобы «бороться» с «вероотступниками» и «стоящими за их спинами американцами». Что ж, в Саудовской Аравии это едва ли возможно в тех масштабах, в каких эта «борьба» осуществляется в Ираке. Не стоит говорить, что опыт, приобретаемый в ходе этой «борьбы» (и, по сути дела, чудовищный), в будущем может стать для королевства источником более мощных внутренних потрясений, которые несравнимы с размахом действий сегодняшнего «постафганского» террористического подполья.
Как найти путь, позволяющий трансформировать «тайные» желания в действительность? Это просто: надо пересечь саудовско-иорданскую границу в местечке Аль-Хадиса, добраться с помощью уже иорданских соплеменников (разделяющая членов одних и тех же племен граница между Саудовской Аравией и Иорданией вовсе не препятствует многообразным связям и контактам между ними) до Сирии. Далее (стоило бы процитировать газету) – «договориться с известными в Сирии людьми, которые, что практически известно местным властям, переправляют новых бойцов в Ирак». В Иордании можно жить за счет сочувствующих соплеменников. Чтобы перебраться из Сирии в Ирак, достаточно, в принципе, очень небольшой суммы – от пяти до десяти тысяч саудовских риалов (1 саудовский риал = 0,27 долларов США. – Г.К.)». Сделать это можно и нелегально в том случае, если какому-то молодому человеку органы внутренних дел по тем или иным причинам отказываются выдать заграничный паспорт. Достаточно связаться с постоянно переходящими саудовско-иракскую границу членами террористических группировок, действующих в стране-соседе Саудовской Аравии. Впрочем, есть и третий путь, который финансово еще более не обременителен (хотя и возможен только в период хаджа): договориться с паломником из Ирака, взять его паспорт, поменять в нем фотографию, занять место этого паломника в возвращающемся на родину переполненном автобусе и затем… стать «воином джихада» в Ираке.
Для того чтобы узнать, как саудовские молодые люди «просачиваются» в Ирак, корреспондент «Аль-Хайят» провел собственное расследование. Но его статья содержит и некоторые подробности, почерпнутые им из бесед с представителями саудовских органов государственной безопасности. Один из них сообщил ему, что иракские террористические группировки имеют возможность связываться по телефону со своими агентами внутри королевства, а те в свою очередь сообщают своим контрагентам о тех, кто ими уже завербован для отправки в Ирак. Затем используется тот или иной маршрут поездки. «Все очень просто» — подтвердил корреспонденту (конечно же) не названный по имени сотрудник государственной безопасности.