Отношения Саудовской Аравии с Ираком в последние годы стали меняться видимым образом. Эр-Рияд взял на вооружение стратегию политического прагматизма — выстраивание отношений с шиитскими партиями и группами, а не только с суннитскими. Напомним, что в течение длительного периода (2003-2015 г.г.). саудовцы принимали активное участие в межконфессиональном внутрииракском противостоянии в попытке вернуть суннитам утраченные позиции после свержения режима С. Хусейна. Эр-Рияд целенаправленно финансировал и поддерживал суннитские партии и военные группировки, сформированные в основном из бывших баасистов, покровительствовал шейхам родственных суннитских племен (Бану Тамим, Шаммар, Джуббур и др.), пытался сформировать отдельную политическую суннитскую коалицию (блок «Ат-Тавафук»), поддерживал светский суннитско-шиитский коалиционный блок «Аль-Иракия» экс-премьера Айяда Аллауи и т.д. Однако со временем стало очевидно, что данная стратегия не увенчалась успехом по целому ряду причин: численный перевес (шииты составляют 64% населения); активная роль Ирана в гражданской войне; появление «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) как новой военной и политической силы, объединившего радикальные суннитские группы, неподконтрольные Саудовской Аравии и др. Поэтому, по мере усиления власти наследного принца Мухаммеда бен Сальмана (МБС), с 2015 г. Эр-Рияд стал демонстрировать новый подход в отношениях с Багдадом. Признав неэффективность прежних мер МБС и его «штаб», включая американских советников, пришли к выводу, что после поражения ИГ, главной проблемой в Ираке для саудовцев остается иранское присутствие. Кроме того, переоценке прежней стратегии поспособствовал фактор иракского национализма, т.к. многие рядовые иракцы и шиитские политики (особенно светские) ставят свою этническую идентичность выше конфессиональной. В данном контексте саудовцы активизировали свои действия для постепенной реинтеграции Ирака в «арабские объятия». Одним из эффективных способов борьбы с влиянием Тегерана, по мнению Эр-Рияда, как и Вашингтона, — внесение раскола в отношениях между различными шиитскими партиями и движениями Ирака.
После изменения внутриполитического расклада сил в Ираке, когда в 2014 г. премьер-министром стал Хайдер аль-Абади, сменивший на этом посту Нури аль-Малики, которого в Эр-Рияде называли не иначе как «иранским агентом» и отказывались от каких-либо контактов с ним, саудовцы начали постепенно восстанавливать полноценные дипломатические отношения с Ираком. В июне 2015 г. в Багдад был направлен саудовский посол, которого там не было с 1990 г. Главой дипломатической миссии был назначен Тамер ас-Сабхан, один из «ястребов» в окружении МБС по ведению прокси-войны с Ираном. Как известно, его дипломатическая миссия в Багдаде окончилась неудачей. Т.ас-Сабхан развернул активную деятельность по усилению саудовского присутствия и влияния на внутриполитическую жизнь Ирака, формирования своего «лобби», что вызвало противодействие со стороны иранцев и связанных с ними политических структур и вооруженных формирований. Ситуация стала особенно нагнетаться после его заявлений о готовившемся покушении на его жизнь со стороны вооруженных проиранских шиитских группировок (группы Муртады Аббуда аль-Лами, Абу Махди аль-Мухандиса, Акрама аль-Кааби и Асаиб Ахль аль-Хакк). В связи с этим, его пребывание было признано неуместным, и Багдад настоятельно просил Эр-Рияд о замене посла. Саудовцы пошли на уступки, и в конце 2016 г. он был отозван, но продолжил курировать «иракское досье» уже в МИД КСА в ранге госминистра по делам стран ССАГПЗ, а его место занял другой саудовский дипломат — Абдель Азиз аш-Шаммари.
После возобновления дипломатических отношений саудовцы уделяли особое внимание установлению личных контактов с ключевыми фигурами в шиитской политической элите. Прежде всего, это касалось и премьер-министра. Х.аль-Абади, который смог убедить руководство КСА, что он не является «человеком Тегерана» как его предшественник, а выступает в качестве независимого шиитского политика новой формации. В результате в 2017 г. состоялись визиты в Эр-Рияд премьера Х.аль-Абади и министра внутренних дел Касима аль-Араджи, а также, впервые за 27 лет, министра иностранных дел КСА Аделя аль-Джубейра в Багдад. Во время этих визитов саудовцы дали понять, что они намерены изменить свою политику в отношении Ирака. Вместо поддержки исключительно суннитских партий и группировок предлагалось установление отношений со всеми политическими партиями и этно-конфессиональным группами, за исключением тех, кого они считают откровенно проиранскими типа «Партии исламского призыва» Н.аль-Малики или «Сил народной мобилизации» ( Аль-Хашд аш-Шааби). Региональные аналитики отмечали, что прежняя антииракская риторика в саудовских СМИ уступила место публикациями и выступлениями, где особо подчеркивалась арабская идентичность Ирака («восточные ворота арабов» и т.д.), а также необходимость укрепления двусторонних связей для противодействия экспансии «сефевидов». В Багдаде такой поворот в политике Эр-Рияда приняли с удовлетворением. По мнению некоторых иракских обозревателей, саудовцы наконец-то осознали, что иракские шииты являются арабами и не следуют доктрине «вилает э-факих», а хотят построить современное гражданское государство. В отношениях между двумя странами наступила заметная «оттепель», когда в том же 2017 г. было решено открыть пограничный КПП в Араре, а также возобновить прямое воздушное сообщение. Вслед за этим Саудовская Аравия на конференции по восстановлению Ирака, организованной Кувейтом в феврале 2018 года, заявила, что готова выделить 1,5 млрд долларов.
Кроме того, саудовцы решили применить еще тактику «мягкой силы» через культурный контекст информационной политики, запустив в феврале 2019 г. телеканал MBC Iraq (Middle East Broadcasting Center Group). Согласно официальным заявлениям, главная задача нового канала — укрепление культурных и деловых связей между двумя странами на основе общеарабского наследия. Хотя реальная цель канала MBC Iraq была очевидна многим – освещение текущих событий с точки зрения КСА и союзников по ССАГПЗ, антииранская пропаганда, привлечение симпатий «арабской улицы» и т.д. В свою очередь проиранские группы раскритиковали деятельность этого канала в СМИ и соцсетях как явную пропаганду саудовской и салафитской идеологии. Однако, если судить по опросам, не все иракцы согласны с такой постановкой вопроса, т.к. за последние три года поддержка Ирана и его политики в шиитской общине сократилась почти на 40%. Это показали и события в Басре в сентябре 2018 г., когда антиправительственные протесты в поддержку автономии провинции приняли отчетливо антииранскую направленность, закончившиеся поджогом консульства ИРИ. Отметим, что именно на юге Ирака позиции сторонников шиитского лидера Муктады ас-Садра особенно сильны, а саудовцы неоднократно заявляли о своих проектах целевого инвестирования на восстановление экономического потенциала этой провинции, где находятся иностранные и иракские нефтяные компании и месторождения.
Кроме этих мер, в рамках трансформации своей стратегии Эр-Рияд стремится «навести мосты» и с шиитским духовенством Ирака. Отметим, что большинство иракских шиитов в религиозном плане ориентировано не на иранских аятолл из Кума, а на так называемую «Большую четверку Эн-Неджефа», в состав которой входят четыре великих аятоллы — Али ас-Систани, Башир ан-Наджафи, Мухаммед аль-Файяд и Мухаммед СайидаАль-Хаким. Однако шиитская духовная элита Ирака настороженно относится к подобным инициативам саудовцев, хотя прямо их и не отвергает. По их мнению, искренность намерений Эр-Рияда подтвердили бы реальные меры по снижению градуса межконфессиональной вражды. Прежде всего, чтобы саудовские власти поставили под жесткий контроль распространение идей «такфиризма» со стороны салафитских проповедников в саудовских социальных сетях и медиа. Также высказывались пожелания, чтобы Верховный совет улемов КСА, издал фетву, которая признавала бы «джфаритский мазхаб» пятым легитимным мазхабом ислама. В качестве аргумента делается ссылка на имеющийся прецедент, когда египетский богослов шейх Махмуд Шалтут, возглавлявший университет «Аль-Азхар» в 1958-1963 гг., издал особую фетву, где признавалось право мусульман «следовать положениям джафаритского мазхаба, известного как мазхаб двенадцати имамов, подобно остальным суннитским мазхабам». Конечно, не следует ожидать, что саудовцы пойдут на это в ближайшем будущем. Но по некоторым сведениям, в Эр-Рияде осторожно проверили, кто из саудовских улемов согласился бы контактировать с шиитским духовенством Эн-Неджефа в неформальной обстановке и обсудить ряд вопросов, представляющих взаимный интерес, и дать старт межконфессиональному диалогу. Кроме того, власти полагают, что это могло бы снизить влияние радикальных салафитских кругов и внутри королевства.
В данном контексте особое внимание в Эр-Рияде уделяют позиции «марджа ат-таклид аль-узма», т.е. аятоллы Али ас-Систани. Некоторые источники сообщают, что между Эр-Риядом и Эн-Неджефом даже существует канал обратной связи. Для саудовцев также важно, что он является последователем аятоллы Абу аль-Касима аль-Хои, который не принимал доктрину «вилаят э-факих» в интерпретации аятоллы Р.Хомейни. Напомним, что высшие духовные лидеры шиитов Ирака, как и в Иране, являются последователями «аль-усулийи» — отдельного направления в джафаритском фикхе, но их трактовка «вилаят э-факих» отличается от иранской версии. В Ираке преобладают сторонники «вилаят э-факих гейр аль-мутлак». Согласно их толкованию полномочия факихов по руководству шиитской общиной имеют не абсолютный, как в Иране (вилаят э-факих аль-мутлак), а ограниченный характер (гейр аль-мутлак»). Причем это касается только вопросов вероучения, фикха и т.д. Хотя А.ас-Систани дистанцируется от политики, но имеет огромное влияние на общественное мнение в стране. Он критикует вмешательство Ирана во внутренние дела Ирака, но одновременно с опаской относится и к саудовским инициативам. А.ас-Систани неоднократно осуждал дискриминационную политику в отношении шиитов в странах ССАГПЗ, особенно в КСА и Бахрейне. Однако даже во время «арабской весны» 2011 г., в отличие от некоторых иракских шиитских улемов, связанных с Тегераном и Кумом, он призывал верующих бороться за свои права без применения насилия. А.ас-Систани в равной мере сопротивляется саудовским попыткам втянуть шиитское духовенство в политическое и идеологическое соперничество между Эн-Неджефом и Кумом, но и также стремлению иранцев изолировать Ирак от арабского мира. Он и всегда твердо отстаивал богословские и религиозные позиции своей школы, в том числе право выбора «марджа ат-таклид аль-узма» без иранского вмешательства. Иран в полной мере осознает, что А.ас-Систани имеет исключительный авторитет в шиитской общине Ирака, поэтому не оставляет попыток привлечь его на свою сторону. Это показал и последний по времени визит президента ИРИ Х.Роухани в апреле с.г. в Ирак, когда в программу были специально включены посещение шиитских святынь Эн-Неджефа и встреча с А.ас-Систани. Полагают, что он попытался получить от него согласие на дальнейшее участие иранцев во внутренних делах Ирака. Однако по имеющейся информации, позиция А.ас-Систани была уклончивая. Согласившись на определенное участие Ирана во внутренней иракской политике, им было поставлено условие, что при этом будет уважаться суверенитет его страны.
Что касается шиитских политиков, особенно некоторых лидеров парламентских партий, то они поддержали саудовскую инициативу. Поскольку также считают, что вмешательство Ирана имело отрицательный эффект на внутреннюю ситуацию в стране. Особенно это касается последствий «сектантской» политики Н.аль-Малики, приведшей к политической и социальной маргинализации суннитского населения, которое ответило на это ростом числа сторонников идей экстремизма и «такфиризма». Кроме того, в политических кругах Ирака до сих пор популярны идеи арабского национализма и национального реванша, восходящие еще к идеологии партии «Баас». Некоторые шиитские политики, которые одновременно являются еще и религиозными деятелями, прежде всего Муктада ас-Садр, изменили свою прежнюю конфессиональную позицию на националистическую. Это привлекло к движению садристов много новых сторонников различного политического спектра, вплоть до коммунистов. Кроме того, М.ас-Садр заявил о себе как о противнике «особой роли» Ирана во внутренней политике Ирака и призывал к сбалансированным отношениям со всеми соседями в регионе, особенно с государствами ССАГПЗ, а не только с Ираном или Турцией. Весь этот комплекс факторов привлек внимание и обеспечил поддержку Эр-Рияда. Поскольку новая стратегия М.ас-Садра, по продвижению идей арабской идентичности как объединяющего инструмента всех иракцев, совпадала с саудовским видением проблемы.
Отметим, что саудовцы проявляли свой интерес к садристкому движению еще при короле Абдалле, когда в 2006 г. в разгар межконфессиональной войны в Ираке, М.ас-Садр посетил КСА, где имел встречи с высшим руководством, но без видимых результатов на тот момент. Однако в последние годы эти контакты стали более интенсивными. В 2017 г. он уже встречался непосредственно с МБС, и как сообщали источники, результаты конфиденциальных переговоров были позитивными для обеих сторон. По имеющейся информации, М.ас-Садр, который стремился во время этой встречи заявить о себе как о национальном лидере, предложил МБС реальные планы по улучшению экономической и политической ситуации в Ираке через целевые инвестиции, совместные проекты, активизацию политических и культурных контактов и т.д. Он подал также идею открытия консульства КСА в Эн-Неджефе, чтобы облегчить как паломничество к его святыням для саудовских шиитов, так и совершение хаджа и умры иракскими шиитами. Предполагают, что МБС предлагал саудовскую помощь, чтобы воспрепятствовать возвращению к власти проиранских группировок, поскольку это отвечало бы интересам обеих сторон. В свою очередь политические противники увидели в этом визите прямое доказательство планов Эр-Рияда по «переманиванию» М.ас-Садра на свою сторону, чтобы влиять на иракскую политику в ущерб интересам Ирана. Некоторые его последовательные критики и оппоненты даже называли его в своих выступлениях не иначе как «Муктада аль-Сауд» вместо ас-Садр. Однако его сторонники поддержали курс по налаживанию добрососедских отношений с КСА на взаимовыгодной основе. В этой связи полагают, что не последнюю роль в победе блока «Саирун» на парламентских выборах 2018 г. сыграла финансовая поддержка саудовцев, хотя его руководство неоднократно это отрицали. Тем не менее, по итогам парламентских выборов в 2018 г. большинство мест получили партийные коалиции, выступающие с националистических позиций: «Саирун» — 54, лидер Муктада ас-Садр; «Коалиция Наср» — 42, лидер экс-премьер Хайдер аль-Абади. Хотя проиранские коалиции сохранили свое значительное присутствие: «Аль-Фатх» — 48 мест, лидер Хади аль-Амири; «Даулят аль-Канун» — 25 мест, лидер экс-премьер Н.аль-Малики. Но в любом случае, в Совете представителей Ирака позиции шиитской политиков, которые придерживались обновленной версии арабского национализма, а также уставших от «чрезмерной» опеки, а подчас и прямого политического шантажа, со стороны Тегерана, укрепились.
М.ас-Садр в настоящий момент вполне устраивает Эр-Рияд, который считает его важным союзником, поэтому смотрит сквозь пальцы на его некоторые политические заявления, идущие вразрез с саудовским официальным курсом. Это касается не только его решительного осуждения ввода саудовских войск в 2011 г. в Королевство Бахрейн или казни шейха Нимра аль-Нимра в 2016 г., но и общей ситуации с правами шиитов в странах ССАГПЗ. Как это было, во время последнего по времени дипломатического конфликта в конце апреля с.г. между Ираком и Бахрейном, когда М.ас-Садр призвал поддержать борьбу шиитского большинства и потребовал ухода от власти самого близкого саудовского союзника в Заливе – династии Аль Халифа. Если в Манаме это заявление вызвало резко негативную реакцию, вплоть до вызова посла Ирака, то реакция официального Эр-Рияда и саудовских медиа была более мягкой. Кроме прочего, 22 мая с.г. он выступил с предложениями о посредничестве между Эр-Риядом и Тегераном и против какого-либо иракского участия в возможных военных действиях против Ирана. По его мнению, Ирак не переживет такой конфликт, поэтому все граждане должны объединиться, чтобы его предотвратить. В региональных СМИ получил широкое освещение и его призыв к саудовскому руководству от 13 июня с.г. относительно восстановления шиитских святынь в Медине, разрушенных в результате салафитской религиозной реформы 8-го Шавваля 1344 г. по Хиджре (1925 г.). «Сегодня 8 число месяца Шавваль по Хиджре — воспоминание сноса «аль-Баки аль-Гаркад», — написал он в Twitter. М.ас-Садр призвал наследного принца КСА «восстановить могилы Аль-Баки», высказав надежду, что это приведет к «прекращению межконфессиональных конфликтов в регионе». Как известно, «аль-Баки» является старейшим и первым мусульманским кладбищем в Медине, где среди могил родственников и сподвижников пророка Мухаммеда также находился мавзолей четырех шиитских имамов (Хасана ибн Али, Зейна аль-Абидина, Мухаммеда ибн Али аль-Бакира, Джафара ас-Садика, по имени которого джафаритский мазхаб и получил свое название). Интересно, что с аналогичными заявлениями он выступает ежегодно уже несколько последних лет. Несомненно, М.ас-Садр является самостоятельным политиком с большими перспективами. Он хорошо знает себе цену и понимает, что саудовцы решили установить с ним отношения, руководствуясь политическим прагматизмом. Следовательно, нельзя согласиться с его оппонентами, которые обвиняют М.ас-Садра в исключительно просаудовской ориентации.
Это осознают и в Эр-Рияде, поэтому пытаются подстраховаться и наладить контакты с другими с шиитскими политиками в качестве возможного альтернативного варианта. Саудовские аналитики неоднократно высказывались, что к ирако-саудовскому диалогу следует подключить Аммара аль-Хакима, возглавлявшего Верховный исламский совет Ирака, который был одной из самых влиятельных шиитских партий проиранской ориентации. В настоящее время он покинул эту партию, создав «Национальное движение мудрости», которое, по его словам, должно было стать общеиракской партией свободной от «сектантской и националистической поляризации», открытой для суннитов, выступающей за взаимопонимание с соседними странами и против участия Ирака в региональных конфликтах. Укажем, что А.аль-Хаким происходит из крайне влиятельной сейидской семьи шиитских улемов Аль-Хаким из Эн-Неджефа. Его дед, Мухсин аль-Хаким, был «марджа ат-таклид аль-узма» (1961-1970 гг.), а его двоюродный брат Мухаммед Сайид аль-Хаким – один из «Большой четверки Эн-Неджефа» и рассматривается как возможный приемник А.ас-Систани. В последнее время саудовцы не раз приглашали посетить КСА А.аль-Хакима с официальным визитом. Но пока он «держит паузу», отказываясь от всех приглашений Эр-Рияда. О чем неоднократно сообщалось в иракских СМИ. Однако он по-прежнему остается для саудовцев объектом внимания, поскольку «Национальное движение мудрости» не выступает столь категорично против саудовцев, полагая, что Ирак должен иметь сбалансированные отношения со всеми соседями в регионе. Особо отметим, что его влияние укрепилось, когда иракский парламент 24 июня утвердил кандидатуру Яссина аль-Яссири на пост министра МВД, которого считают креатурой А.аль-Хакима.
Кроме встреч с лидерами парламентских блоков, Саудовская Аравия продолжила развивать отношения и на уровне правительств. В апреле с.г. Багдад посетила саудовская делегация во главе с министром по торговле и инвестициями М.аль-Касаби. Для участия в этом бизнес-форуме и втором заседании «Координационного совета», созданного в 2017 г., в состав делегации было включено более 100 человек. Среди них приняли участие семь министров, несколько глав ведущих саудовских финансовых компаний, бизнесмены и деятели культуры и др. Это был первый визит подобного рода за последние 30 лет. Причем региональные СМИ особо отметили, что саудовская делегация демонстративно прибыла в Багдад на следующий день после визита президента ИРИ Х.Роухани. Среди мероприятий прошло запланированное открытие саудовское консульство в Багдаде. Следующим шагом, стало посещение премьер-министром Ирака Аделем Абдель Махди Эр-Рияда в сопровождении не менее представительной делегации, состоящей из правительственных чиновников, депутатов, губернаторов, советников, руководителей органов и бизнесменов. Итогом визита стало подписание 13 соглашений и меморандум о взаимопонимании между различными министерствами двух стран и т.д.
Для закрепления достигнутых результатов в Багдаде 20 апреля с.г. был организован межпарламентский саммит с участием представителей КСА, Иордании, Кувейта, Турции и ИРИ под председательством спикера иракского парламента Мухаммеда аль-Халбуси. Официальной целью конференции было заявлено обсуждение экономического сотрудничества, региональной безопасности, межпарламентские связи и т.д. Однако предполагалось, что встреча в Багдаде станет еще и площадкой для неофициальных контактов между делегациями ИРИ и КСА. Но, по всей вероятности, надежды на это не оправдались. Тем более, «иранское лобби» попыталось испортить впечатление от этого мероприятия, сыграв на традиционном обвинении саудовских улемов в «такфиризме». Сообщалось, что Аббас аль-Муссави, советник Н.аль-Малики, через свой аккаунт в Twitter обвинил председателя Консультативного совета (Шуры) Абдаллу бен Мухаммеда Аль Шейха в неуважении к шиитам и лично к премьер-министру страны. По его словам, глава саудовской делегации во время своего выступления якобы намеренно изменил имя иракского премьера на «Абдель Хади» (букв. раб Ведущего ( Аль-Хади — одно из 99 имен Аллаха)) вместо «Абдель Махди» (букв. раб Аль-Махди, раб Ведомого, в джафаритской теологии это относится к двенадцатому скрытому имаму Мухаммаду ибн Аль-Хасану). Напомним, что употребление шиитских имен запрещено в КСА. Таким образом, основной посыл его сообщения — мало надежды что «режим королей изменился». По его мнению, убежденный салафит, принадлежащий к клану Мухаммеда бен Абдель Ваххаба (основателю этого учения), не может даже правильно произнести имя главы правительства Ирака по причине конфессиональных разногласий и неприязни к «рафидитам».
Однако подлинным серьезным испытанием для новой саудовской стратегии в отношении Ирака стал экстренный саммит ЛАГ, созванный в Мекке по инициативе короля Сальмана для обсуждения обострения ситуации вокруг Ирана и его отношений с арабскими странами. В итоге иракская делегация, как и катарская, не согласились поддержать саудовскую инициативу по осуждению политики Ирана, а также отказались принять итоговое коммюнике. В интервью генсек ЛАГ А.Абуль Гейт для арабских медиа заявил: «Ирак зарегистрировал несогласие с итоговым заявлением саммита в его нынешней формулировке». Несмотря на попытки саудовских СМИ представить, что возражения касались только некоторых пунктов документа, впоследствии стало ясно — иракцы отказалась поддержать текст заявления полностью. Региональная пресса оценила саммит в Мекке как неудачу саудовцев, т.к. иранцы их переиграли – единого антииранского фронта арабских государств не сложилось. Для КСА это стало если, не шоком, то серьезным потрясением. Поскольку иракская стратегия оказалась не столь успешной, как это представляли в Эр-Рияде раньше. Тем более, злая ирония заключалась еще в том, что это произошло в Мекке, непосредственно на саудовской территории. Хотя, надо учитывать, что нынешний Ирак это все же не прежняя страна под единым баасистским руководством, как при С.Хусейне, когда воля одного лидера определяла всю политику страны. Принятие решений на высшем уровне принимается теперь за счет консенсуса различных политических сил и парламентских партий, чья программа может кардинально расходиться друг с другом по конкретным вопросам. К своему сожалению, саудовцы убедились, что проиранские силы в Багдаде по-прежнему имеют сильные позиции, сохраняют политическую лояльность режиму в Тегеране и «колеблются вместе с его генеральной линией».
Тем не менее, несмотря на успех иранцев на данном этапе, это тактический проигрыш саудовцев, а не стратегический. Как стало известно из информированных источников, определенные политические силы в Багдаде серьезно обеспокоены итогами саммита, т.к. полагают, что это может видимым образом сказаться на отношениях двух стран. Хотя официально премьер-министр Ирака Адель Абдель Махди, поддержал решение иракской делегации, ситуация далеко не так однозначна. Саудовцы решили выяснить через свои каналы реальное положение вещей и в последующие дни после саммита провели интенсивные консультации с руководством Ирака. В Эр-Рияде не скрывают, что ожидали от иракской делегации совсем иную позицию, особенно после односторонних саудовских инициатив в отношении их страны. Кроме того, ситуация вокруг саммита, рассматривается как персональная неудача «крестного отца» новой саудовской стратегии — вышеупомянутого советника МБС, госминистра по делам ССАГПЗ и экс-посла в Ираке Тамера ас-Сабхана. Несмотря на его антиранскую статью в газете «Аль-Ватан» от 1 июня с.г., где он говорит об особом месте Ирака в арабском мире, незыблемости дружеских отношений и об их поступательном развитии, как говорится «осадок остался».
Со своей стороны иракцы также опасаются, что саудовцы в качестве отместки могут ввести «штрафные санкции» – заморозить или аннулировать ряд достигнутых соглашений и договоренностей (строительство стадиона им. короля Сальмана в Багдаде, медицинские центры в провинциях, повышение доли иракских паломников, открытие пограничных пунктов, консульства в Эн-Неджефе и т.д.). И такие опасения совсем небезосновательны. Местные политологи отмечают, что тон саудовских СМИ в отношении Ирака изменился после саммита и стал напоминать прежнюю риторику периода премьерства Н. Аль-Малики. Хотя, другие полагают, что это вполне объяснимо, т.к. иракская делегация сама поставила себя в неудобное положение своим голосованием, показав ЛАГ насколько Ирак до сих пор зависим от Ирана. Вывод делается один — Ираку лучше избегать участия в подобных конференциях в ближайшем будущем, чтобы не провоцировать ИРИ и КСА, тем более у обеих стран есть свои рычаги влияния и давления на него. Возможно, какие-то противоречия и конфликтная ситуация внутри шиитской политической элиты по итогам прошедшего саммита вышли на поверхность, когда в иракских СМИ появились сообщения о якобы угрозах в адрес М.ас-Садра со стороны Абу Асада аль-Яссири, одного из ближайших сподвижников Н.аль-Малики по коалиции «Государство закона». На своей странице Facebook он поместил следующую запись: «О Аллах, мы призываем тебя в этот священный месяц и благословенный день, чтобы он последним эпизодом для Муктады». Это вызвало соответствующую реакцию со стороны лидеров садристкого движения и его сторонников в иракских социальных сетях. На А.аль-Яссири даже подали в суд за «подстрекательство к убийству» их лидера. Хотя «Государство закона» и ее руководство попытались отмежеваться от этого, осудив его реплику в официальном заявлении как «странное» и «неуважительное».
Таким образом, новая стратегия КСА в отношении шиитской общины Ирака уже столкнулась с первыми серьезными испытаниями. Скептики частично были правы, когда предположили, что в нынешних условиях реализации этого проекта будет активно тормозиться и на внутреннем и внешнем уровнях иранцами и их союзниками. Тем более, полного доверия, на «арабской улице» саудовцам пока тоже нет, несмотря на все предпринятые усилия. Поскольку в памяти, многих рядовых иракцев еще свежи воспоминания о гражданской войне, в которой саудовцы сыграли неоднозначную роль. Даже план по открытию в Эн-Неджефе саудовского консульства, если судить по реакции в соцсетях, вызвал протесты у какой-то части шиитов из-за опасения, что это положит начало присутствию «салафитов» и «террористов» в священном для них городе. Кроме того, в иракских политических кругах существует представление, что для КСА, несмотря на все заявления о поддержке сильного единого государства, предпочтительнее существование Ирака как децентрализованного и конфедеративного государства. Хотя в данном случае, Эр-Рияд, скорее всего, просто объективно оценивает реальное положение вещей. Какие дальше шаги предпримет Эр-Рияда пока можно только предполагать. Однако не приходиться сомневаться, что после неудачи саммита в Мекке «оргвыводы» будут сделаны и саудовская стратегия будет «скорректирована» с учетом текущих обстоятельств. Тем не менее, пока саудовцы выполняют принятые на себя обязательства. Как стало известно, консульство в Багдаде (до этого визы выдавались в консульстве в Аммане) в преддверии месяца Зуль-хиджа начало выдавать визы иракским паломникам, согласившись увеличить их число с 36 000 до 50 000 чел. В то же время была опровергнута информация через местные СМИ, что власти КСА будут выдавать иракцам визы в Эрбиле. Стоит отметить, чтобы завоевать симпатии иракских шиитов, саудовцам предстоит предпринять шаги по уменьшению социальной и политической дискриминации собственного шиитского населения. Особенно после недавней казни 33 шиитских активистов 23 апреля с.г. Хотя саудовские власти специально подчеркивали, что речь идет не о преследовании по религиозному признаку. Согласно официальным заявлениям все осужденные, как показало следствие, были причастны к шпионажу в пользу Ирана, распространению экстремистской идеологии (в основном это были приверженцы шейха Нимра ан-Нимра), созданию террористических ячеек, участии в массовых антиправительственных беспорядках в 2012 г. и т.д.
Как полагают аналитики, в настоящее время, когда ситуация вокруг Ирана обостряется, вряд ли саудовцы откажутся от сворачивания своей «иракской программы». Поскольку любое отступление на этом «фронте» приведет к усилению позиций проиранских сил, а также сделает политическими маргиналами иракских политиков, ориентированных на укрепление отношений с КСА. Тем более, в идеале и Багдад мог бы использовать саудовско-иранскую конкуренцию в борьбе за влияние на внутреннем иракском политическом поле для продвижения своих национальных интересов, одновременно способствуя сближению между двумя геополитическими противниками. В данном случае, как говорилось уже выше, иракцами движет прагматизм, поскольку страна сильно нуждается в иностранных инвестициях для восстановления страны, а их легче получить от стран ССАГПЗ, чем от находящегося под международными санкциями Ирана. Однако Багдад пока не готов к полному развороту от Тегерана, поэтому приходится лавировать между двумя полюсами. Как известно, Ирак также сильно зависит от импорта природного газа и электроэнергии из Ирана, от чего он не сможет избавиться в ближайшее время. Кроме того, в Багдаде настороженно относятся к Эр-Рияду из-за его тесных отношений с Вашингтоном. Особенно сейчас, когда при Д. Трампе американо-саудовские отношения все больше принимают вид «антиранского» военно-политического альянса. Также есть серьезное опасение, что в случае обострения ситуации Иран может задействовать «шиитских ополченцев» для дестабилизации ситуации в Ираке. Тревожным сигналом стал штурм посольства королевства Бахрейн в Багдаде 28 июня с.г., якобы как протест на конференцию, проходившую в Манаме 25-26 июня, по продвижению «сделки века» — израильско-палестинского мирного плана Вашингтона. Некоторые региональные обозреватели увидели в этой провокации «иранский след», хотя прямых доказательств не было представлено.
При таком раскладе, большинство партий и политических движений не хотят, чтобы их страна стала «полем битвы» или играла роль пешки в чужих геополитических проектах. Тем более, это находит живой отклик у иракского электората, когда в конце мае с.г. прошли многотысячные демонстрации в Багдаде сторонников М.ас-Садра с призывом к политикам не вмешиваться в региональные конфликты. Также укажем, что по информации распространенной иракскими медиа, Муктада ас-Садр находился 27 июня с.г. с визитом в Иране, куда он прибыл из Эн-Неджефа. Визит был назван частным, а не официальным, хотя возможность встреч с иранскими официальными лицами не отрицалась. Однако высказывалось мнение, что этот визит был политическим и связан непосредственно с недавней эскалацией ситуации вокруг Ирана. Возможно, Тегеран решил неофициально воспользоваться услугами М.ас-Садра в качестве посредника с Эр-Риядом. В данных условиях Эр-Рияду следует проявить политическую гибкость и выдержку, чтобы закрепить достигнутые за последние годы результаты и извлечь максимальную политическую выгоду как для себя, так и для сторонников дальнейшего развития ирако-саудовского диалога в Багдаде.