Саудовская Лига поощрения добродетели и осуждения греха (далее – Лига общественной морали. – Г.К.) продолжает защищаться. Эта ситуация возникла в силу многих обстоятельств. Прежде всего, среди них, как заявляют сами руководители лиги, «поток жалоб граждан в отношении действий сотрудников аппарата и добровольцев», направляемых в различные судебные инстанции. Но, видимо, этот «поток» не стал бы реальностью, если бы не позиция политического истеблишмента королевства. Его позиция в определенной мере была обозначена министром внутренних дел Саудовской Аравии принцем Наефом бен Абдель Азизом в интервью, опубликованном 9 июня в эр-риядской «Ар-Рияд». Тот его раздел, который касается Лиги общественной морали, стоило бы процитировать подробно.
Корреспондент газеты задал вопрос: «В последнее время средства массовой информации сообщают о делах, возбужденных против сотрудников аппарата и добровольцев Лиги поощрения добродетели и осуждения греха, и об арестах некоторых из них в силу совершенных ими ошибок, приведших, в частности, и к смерти некоторых граждан. Чтобы вы, Ваше высочество, могли бы сказать по поводу этих сообщений?» Ответ принца Наефа гласил: «Мы должны выяснить истину. Аппарат лиги – часть государственного аппарата, и он может совершать такого рода ошибки. Но если эти ошибки преднамеренны, то тогда их следует называть превышением полномочий. Мне известно, что руководство лиги занято этими делами, ему в этом помогают заинтересованные органы в различных провинциях. Вопрос же о “смерти некоторых граждан” может и не быть связан с собственно действиями добровольцев. Мне бы, во всяком случае, не хотелось верить в то, что они на Самом деле совершают такие действия. Но оставим это тем, кто ведет соответствующее расследование, которое будет доведено до конца. Истина все равно станет известна. Я абсолютно уверен, что руководство лиги и прежде всего сами граждане не будут мириться с такими ошибками. Если же в ходе расследования будут выявлены факты допущения ошибок, то такого положения дел никогда не примет государство, поскольку нанесение физического ущерба человеку или его жизни недопустимо в принципе, включая и тех, кто работает в аппарате или связан с Лигой поощрения добродетели и осуждения греха».
Корреспондент «Ар-Рияд» задал следующий вопрос: «Есть люди, которые говорят, что следует осуществить переподготовку тех, кто связан с лигой. В любом случае, наверное, добровольцы лиги не могут осуществлять свою деятельность, не получив соответствующей подготовки?» «Да, — ответил принц Наеф, — сегодня уже созданы соответствующие структуры, которые будут заниматься решением этого вопроса».
Корреспондент «Ар-Рияд» продолжал ставить вопросы, связанные с деятельностью Лиги общественной морали: «Не стоит ли добровольцам лиги через ее аппарат связываться со структурами Министерства внутренних дел для совместной координации действий, если вопрос касается ареста тех, кто распространяет наркотики или способствует побегам (женщин и девушек, подвергающихся семейному насилию, о чем сегодня очень часто сообщают различные саудовские издания. – Г.К.)?» Ответ принца Наефа гласил: «Это очень важная сторона дела. Сегодня они (выделено мною. – Г.К.) не имеют права заниматься такими делами без согласия официальных властей в провинциях или волостях. Иными словами, речь идет о том, что добровольцы лиги могут действовать только под руководством полиции».
Наконец, последний вопрос корреспондента столичного издания, связанный с Лигой общественной морали: «Есть ли какие-либо проекты, на основе которых аппарат лиги будет включен в состав вашего министерства?» Принц Наеф отрицал наличие таких проектов: «Нет, — сказал он. — Так вопрос пока (выделено мною. – Г.К.) не стоит. Лига поощрения добродетели и осуждения греха была создана вместе с созданием государства, она – один из столпов, поддерживающих ислам. Она должна оставаться и укрепляться, но одновременно и развиваться. Вместе с тем в одном из институтов при одном нашем университете подготовлен проект, предусматривающий, что никто не может работать в аппарате лиги или быть ее добровольцем, не получив диплома о высшем образовании или, по крайней мере, диплома специальных курсов, где будет происходить подготовка таких людей».
Из этого интервью следует несколько принципиально важных выводов. Во-первых, саудовское государство ни в коей мере не смотрит сегодня на Лигу общественной морали и ее «добровольных помощников» как на непререкаемый авторитет, точка зрения которого везде и всегда бесспорна. Да, разумеется, лига – наследие «короля-основателя», ее деятельность всегда была связана с корпусом улемов, выступавших в качестве одной из основ национальной государственности. Ее немедленное разрушение или роспуск сложны и вряд ли могут быть осуществлены в условиях саудовских «консервативно-охранительных» реформ. Любые шаги в этом направлении не будут адекватно восприняты численно немалыми группами саудовского общества и, более того, могут значительно увеличить число приверженцев «заблудшей секты» – антисистемного террористического подполья.
Но, во-вторых, это вовсе не значит, что Лига общественной морали не может быть реформирована. Напротив, ее реформирование уже дебатируется и в определенной мере осуществляется политическим истеблишментом. Показательно и то, что реформа лиги вовсе не означает ее «растворения» в каких-либо иных структурах государственного аппарата (в частности, что, казалось бы, было бы естественно, Министерства внутренних дел). С одной стороны, эти структуры, конечно же, ни в коей мере не нуждаются в притоке религиозных фанатиков. С другой — реформирование лиги как самостоятельного подразделения означает, вне сомнения, что во временном отношении ее существование ограничено — скорее в большей, чем в меньшей степени.
Наконец, в-третьих, самое существенное обстоятельство. Саудовское государство ни в коей мере не стремится прекратить «поток» жалоб на Лигу общественной морали, а также возбужденные против сотрудников ее аппарата и «добровольцев» судебные дела. Оно, по сути дела, занимает позицию, которую в королевстве обычно квалифицируют в качестве основанной на традиционном для политики его руководства принципе «умеренности». Более того, это государство устами одного из высших членов национального политического истеблишмента провозглашает недопустимость безапелляционного вмешательства в жизнь граждан, безоговорочного нарушения их прав, включая и право на жизнь. Иными словами, саудовское государство действительно меняется, стремясь расширить базу поддержки истеблишмента и проводя курс на расширение степени участия «образованного класса» в принятии политического решения. Кроме того, оно испытывает все возрастающее влияние критики деятельности столь одиозных структур, как лига, со стороны международного (включая и его правозащитное ответвление) сообщества. Эту критику оно не может более игнорировать — условия современного мира не позволяют ему действовать иначе.
Но что же сама Лига общественной морали? 11 июня с.г. все саудовские издания поместили отчет (короткий или более обширный — зависело от политической ориентации того или иного издания) о прошедшей днем ранее первой в истории лиги пресс-конференции ее руководства. Стоит процитировать, опираясь на лондонскую «Аш-Шарк Аль-Аусат», некоторые высказывания главы ее Генерального управления шейха Ибрагима Аль-Гейта.
Ранее «непогрешимая» Лига общественной морали намеревается создать в структуре своего аппарата «специальное юридическое управление», сотрудники которого будут исполнять роль «адвокатов лиги в судебных инстанциях» при «рассмотрении уже поданных и будущих жалоб граждан». Сотрудники этого управления будут «знатоками тех законов, положений и указов, которые принимаются высшими государственными инстанциями». Беспрецедентное заявление — сегодня уже недостаточно ссылаться на религиозное знание или «понимание подлинной сути» религиозного закона! Однако почему был сделан такой шаг? По словам шейха И. Аль-Гейта, это случилось потому, что «некоторые средства массовой информации преувеличили некоторые факты, что заставило людей думать, что лига должна действовать на основе тех же норм, что и другие органы государства». Иными словами, саудовская пресса – это «четвертая власть»? Она имеет полную возможность формировать общественное мнение, а это мнение в свою очередь способно воздействовать на политику государства или, по крайней мере, может быть использовано этим государством ради решения тех задач, которое оно ставит перед собой? Во всяком случае, как отметил шейх И. Аль-Гейт, в ближайшем будущем в аппарате лиги появится пост ее «официального представителя», который будет специально заниматься вопросами связей со средствами массовой информации с тем, чтобы «отношения между обеими сторонами более не переживали напряженности». Отныне, сказал И. Аль-Гейт, «двери лиги, как и души ее сотрудников, широко открыты перед прессой». Далее он добавил: «Мы готовы сотрудничать с прессой ради поиска выхода из любой чрезвычайной ситуации, хотя пресса порой и преувеличивает значение того или иного случая». Красноречивое заявление!
Оправдывая деятельность возглавляемой им лиги, шейх И. Аль-Гейт сослался на «фетвы, изданные ныне покойным верховным муфтием шейхом Мухаммедом Аль Ибрагимом». Это было начало правления предшественника нынешнего монарха – короля Фейсала, время, которое на сайте Лиги общественной морали называется «золотой эпохой». В названии того времени есть доля истины — король Фейсал унаследовал от своих предшественников ситуацию роста внутренней напряженности, характеризовавшуюся началом деятельности антисистемной оппозиции. Наиболее ярким проявлением этой деятельности стал захват группой вооруженных террористов в 1978 г. главной мечети в Мекке. Единственный способ решения встававших проблем саудовский истеблишмент видел тогда в реанимации религиозных ценностей, а в дальнейшем и в «выдавливании» оппозиционеров из страны. Международная обстановка тех лет этому лишь способствовала — в 1979 г. советские войска вошли в Афганистан, куда и стали с благословения государства направляться молодые саудовские моджахеды. Далее началась эпоха Кашмира, Таджикистана, Боснии, Косова и Чечни — инерция саудовских действий пережила время окончания «холодной войны», сохранив свое значение и после начала складывания новой постконфронтационной системы международных отношений. Фетвы же шейха М. Аль Ибрагима оправдывали и реанимацию ценностей религии внутри Саудовской Аравии, и действия саудовских «борцов за веру» за пределами страны. Наконец, все те же фетвы категорически запрещали «наложение каких-либо взысканий или наказаний на добровольцев лиги». Действительно, «золотая эпоха» в ее деятельности!
Со времени 1980-1990 гг. многое изменилось и в Саудовской Аравии, и в мире. Эти изменения обязывают меняться и лигу — отныне ее «добровольцы» будут в обязательном порядке учиться в Академии безопасности имени принца Наефа, где будут получать степени магистров, а лучшие из них — направляться в Малайзию для получения докторских степеней в области безопасности. Государство действительно стремится реформировать лигу, содействуя, по крайней мере, внесению некоей упорядоченности в действия ее «добровольцев-опричников». Но дело заключается не только в этом хотя и важном обстоятельстве.
Учитывая изменения, произошедшие в Саудовской Аравии, руководство Лиги общественной морали вынуждено отвечать на критику, содержащуюся в отчете Саудовского комитета прав человека. Как можно иначе понимать шейха И. Аль-Гейта, вопрошавшего в ходе пресс-конференции: «Разве мы можем принять все, что требует от нас Комитет прав человека?» Иными словами, высказанная комитетом критика принимается во внимание и изучается?
Да, конечно, руководство лиги стремится подчеркнуть, что ему не очень-то нужно обращать внимание на какие-то замечания в его адрес, «раздающиеся, как сказал И. Аль-Гейт, из некоего вашингтонского источника», собирающегося «в конце текущего года опубликовать отчет, в который будут включены данные обо всех совершенных лигой нарушениях прав человека». Но всем присутствовавшим на пресс-конференции было понятно, что «некий вашингтонский источник» – это Комиссия США по международной религиозной свободе, делегация которой все еще находится в королевстве. Что ж, таковы правила игры, требующие принятия требований извне, подчеркивая при этом собственный «суверенный» статус! А эти требования принимаются, как же иначе можно понимать слова шейха И. Аль-Гейта: «Нам нечего скрывать. Мы работаем под лучами солнца, а не скрытно, в тени. Ничто им в Вашингтоне не запрещает публиковать отчет о нашей деятельности!» Лучше сказать невозможно!