Не секрет, что в основе любой гуманитарной интервенции в формате вооруженного конфликта лежат в том числе политические интересы и подтексты. Особенно, когда речь идет о сирийской гуманитарной операции, где они, к сожалению, возобладают. Именно по этой причине созданный в рамках ООН механизм гуманитарных операций делает акцент на нейтральном, непредвзятом и беспристрастном характере гуманитарных интервенций, в независимости от политических пристрастий и конъюнктуры. Эти базовые принципы четко зафиксированы в основополагающих документах гуманитарных миссий ООН. Но на практике не всегда работают, поскольку априори политические игроки всегда стремятся использовать гуманитарный трек для продвижения своих подходов.
Особенно явно данная тенденция прослеживается на примере Сирии, где динамичные изменения военно-политической обстановки за последние месяцы, в первую очередь вокруг провинции Идлиб, неизбежно ведут к политизации гуманитарных интервенций. Возникают очевидные вопросы — кто должен контролировать поставку гуманитарных грузов, по каким принципам осуществляется распределения помощи среди нуждающихся, каким образом предоставляется гуманитарный доступ. Все вопросы актуальные и требуют нестандартных решений. В условиях местного контекста оказывается, что расписанные на бумаге гуманитарные принципы просто не работают. Интересы западных доноров вступают в противоречие с интересами официального Дамаска и оппозиционных либо террористических группировок провинции Идлиб. Жертвами в конечном счете становится мирное гражданское население, остро нуждающееся в срочной помощи – продовольственной, медицинской, личной защите и т.д.
Cо стороны западных доноров, гуманитарный трек все активнее раскручивается как инструмент давления на официальный Дамаск по мере активизации антитеррористической операции сирийских властей в провинции Идлиб. Лейтмотивом этой тиражируемой в открытой прессе кампании служат обвинения в политизации гуманитарных поставок путем ограничения их поставок нуждающемуся гражданскому населению, которое не является лояльным Дамаску. В частности, по данным ряда аналитических новостных агентств многие нуждающиеся в провинции Идлиб не получают гуманитарного содействия. Здесь, разумеется, проходит весьма тонкая грань: при активной фазе военной операции вопросы гуманитарного доступа и безопасности функционирования персонала всегда имеют повышенную актуальность. Чтобы обеспечить бесперебойные поставки гуманитарных грузов непосредственно в зону конфликта – нужны гарантии безопасности. Ожидать такие гарантии от террористических группировок в Идлибе было бы по меньшей мере наивно. В итоге жертвой военно-политического конфликта становится гражданское население, которое вынуждено подвергается частным внутренним переселениям и постоянно меняет свою дислокацию, что расширяет масштабы гуманитарного кризиса.
Со стороны официального Дамаска по мере укрепления суверенитета проводится последовательная линия на централизацию каналов оказания гуманитарной помощи – гуманитарный доступ ООНовским организациям предоставляется практически во всех случаях через официальный Дамаск (за исключением автономных курдских территорий). Курс Дамаска по мере активизации боевых действий в Идлибе нацелен также на сворачивание пограничной гуманитарной интервенции ООН с территории соседней Турции непосредственно в Идлиб. На сирийско-иорданской границе ситуация уже в большей степени под контролем Дамаска. Принимая новые реалии, гуманитарные партнеры ООН с начала текущего года также предпринимают усилия по централизации гуманитарных операций в Сирии. Управление по координации гуманитарных вопросов (УКГВ) готовит почву для перевода обратно в Дамаск главного координационного центра сирийской операции, который в самом начале конфликта в 2013 году был перемещен в Амман (Иордания). Такой подход имеет сугубо прагматичное объяснение и нацелен на лучшую координацию и централизацию усилий, однако наталкивается на противодействие со стороны западных доноров, которым было выгодно в политических целях контролировать сирийскую операцию через координационный пункт в лояльной Иордании. Если решение УКГВ будет-таки исполнено, возможности контроля и влияния западных доноров на координацию сирийской операции будут ограничены, а официальный Дамаск получит важный политический козырь для дальнейшего расширения своего влияния и присутствия в отрезанных пока регионах страны, особенно в Идлибе.
При любом раскладе, по мере расширения военного, политического, и самое главное, административного присутствия Дамаска в сирийских регионах, возможности для оказания гуманитарного содействия в обход официальных властей становятся все более ограниченными. Речь идет в первую очередь о пограничных операциях в провинции Идлиб, где помимо ООНовских институтов оперируют различные неправительственные и другие международные организации гуманитарного профиля. Они зачастую – в отличие от ООН – политизированы и используют свои гуманитарные интервенции также в качестве орудия пропаганды против официальных властей в Дамаске, обвиняя их в применении насилия против гражданского населения. Думается, что по мере восстановления утраченного Дамаском контроля над территориями влияние и сила этих игроков на гуманитарном и информационном полях будет неизменно ослабевать. Ряд игроков будет стремится к максимальной лояльности сирийским властям и интеграции в централизованный канал гуманитарной операции. В частности, по состоянию на август с.г. в Дамаске под эгидой официального гуманитарного координационного центра уже оперируют – помимо основных ООНовских организаций – 31 неправительственная гуманитарная организация, которые в соответствии с международным гуманитарным правом работают напрямую с официальным Дамаском. Западные доноры считают, что все эти партнеры Дамаска ограничены в маневрах и гуманитарном доступе, поскольку должны в каждом отдельном случае получать разрешения от правительства для проведения операций внутри Сирии, и как итог – не могут оперировать в полную силу. Они усматривают в этом механизме возможность для манипуляций со стороны Дамаска, хотя в реальности он является основополагающим гуманитарным принципом для работы ООН в любой стране. Тот факт, что гуманитарные организации должны координировать свои действия с официальными властями и обязуются работать через связанные с правительством партнерские организации типа Сирийского арабского общества красного креста и сирийской организации «Доверие ради развития» – является обычно практикой и во многих других странах, не только охваченных вооруженным конфликтом. Поэтому высказываемые по каналам СМИ претензии выглядят по меньшей мере натянутыми. Такая практика координации и согласования гуманитарных интервенций с властями страны является повсеместной, особенно в плане согласования операций с органами безопасности, когда действует особый или закрытый режим и есть угроза личной безопасности персонала. Пользуется ли этим преимуществом правящая власть для извлечения каких-либо своих политических или конъюнктурных выгод – вопрос скорее риторический. Разумеется, пользуется и в этом есть своя логика, если данное полномочие властей не ущемляет гуманитарное положение действительно нуждающихся в срочной помощи и не ограничивает им каналы помощи по надуманным, политизированным причинам. И при этом в более глобальном масштабе не подрывает всю систему оказания чрезвычайной гуманитарной помощи. Задействование утвержденных правительством местных организаций в качестве партнеров для реализации проектов также во многих случаях обосновано их сравнительными преимуществами и хорошим знанием местного контекста и реалий. При условии, что такое сотрудничество прозрачное, открытое и несет очевидную выгоду главным получателям помощи – прямым бенефициарам. Например, ускоряет время доставки или помогает более объективно выявить целевые группы наиболее уязвимых и нуждающихся в содействии.
С другой стороны, функционирование на сирийской территории неправительственных организаций, не имеющих разрешения со стороны официального Дамаска, cтавит их в довольно шаткое, нелегальное положение. Эти организации вовлечены в пограничные гуманитарные операции, координируемые с турецкой или иорданской территории, и работают в тесном взаимодействии с местными оппозиционными и террористическими структурами, через которые осуществляется распределение гуманитарной помощи. По мнению экспертов, в последние годы произошло чуть ли не сращивание ряда наиболее одиозных неправительственных организаций типа движения «Врачи без границ» c сирийской оппозицией, что самым прямым образом нарушает их нейтралитет и политизирует их работу. Тем более, что большая часть причисляемых к так называемой оппозиции группировок в провинции Идлиб по сути являются террористическими.
Соответственно, логика официальной линии Дамаска по централизации гуманитарной помощи понятна. К этой логике все более явственно склоняются ведущие гуманитарные организации ООН, которые по мере достижения военных успехов сирийскими властями стремятся постепенно замкнуть свою оперативную координацию на сирийскую столицу. Тренд будет набирать обороты, что вынудит гуманитарные организации ООН начать уже думать о дислокации большей части своего персонала в Дамаске, и более тесно согласовывать с сирийскими властями гуманитарные интервенции – начиная от регистрации неправительственных организаций до расстановки приоритетов финансирования и программирования операций. Разумеется, этот тренд будет постепенно подрывать легитимность и масштабы пограничных гуманитарных операций, координируемых из соседних стран – Турции и Иордании.
В любом случае, кардинальные изменения в системе гуманитарного содействия внутри Сирии с начала вооруженного конфликта уже запущены и неизбежны. Главная тенденция – централизации координации гуманитарных операций в Дамаске. В ближайшие месяцы следует ожидать закрепления этой тенденции. Набирающая обороты антитеррористическая кампания в провинции Идлиб станет главным катализатором процесса – в случае ее перехода под полный контроль сирийских властей пограничная гуманитарная операция будет вероятнее всего свернута, а гуманитарный доступ замкнется на Дамаск. При таком сценарии, однако, сирийским властям нужно будет действовать максимально транспарентно и объективно, чтобы охватить гуманитарной помощью всех нуждающихся в Идлибе, и в особенности внутренне переселенных лиц.