Секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев заявил 5 октября, что мигрантов в России всё чаще вовлекают в террористическую деятельность. «Особенно беспокоит рост их вовлечённости в террористическую деятельность. На этом фоне особую опасность представляет экспансия на российскую территорию посредством миграции законспирированных ячеек международных экстремистских и террористических организаций», — приводит ТАСС слова Патрушева. Он отметил, что число преступлений, совершённых мигрантами, остаётся значительным. Также Патрушев сообщил, что в 2019 году были предотвращены теракты в Туле, Владимире, Тамбове и Воронеже. В этой связи видимо есть смысл более подробно остановится на теме мусульманской диаспоры в России, и прежде всего в Москве, с точки зрения оценки перспектив участия ее членов в возможных проявлениях террористической и криминальной направленности.
Говоря о состоянии мусульманской диаспоры в Москве надо для начала четко подразделить ее на несколько страт. Мы имеем ввиду прежде всего выходцев из мусульманских стран дальнего зарубежья (прежде всего арабских стран), уроженцев и граждан стран центральноазиатского региона, и собственно мусульман — граждан России. Исходя из специфики Института Ближнего Востока, мы остановимся пока на проявлениях в этой диаспоре преступлений прежде всего радикального и террористического характера. Но перед этим отметим, что обычный криминалитет среди выходцев из арабских стран локализован в основном экономическими преступлениями (причем в основном по отношению к своим землякам). Среди них надо отметить поставки и торговлю просроченными товарами, уход от налогов и изготовление контрафакта. Среди последнего надо отметить изготовление из низкопробных сортов египетского табака «гаванских сигар», что делается вполне себе легально и иногда даже на территориях ряда московских вузов. Наркотиками арабы традиционно не занимаются, это прерогатива нигерийцев и других выходцев из стран Африки. При этом доля насильственных преступлений против личности среди арабской диаспоры Москвы традиционно очень низкая. По практике прошлых лет надо также отметить, что арабы традиционно занимаются переводами денег иностранных бизнесменов по исламской системе хавала, но таких точек в столице не более трех-пяти, при этом они конкурируют с афганцами. Есть несколько групп, связанных с посольствами арабских стран в Москве, которые вывозят наличность за границу через различные коммерческие структуры в аэропортах в Москве, в том числе и в интересах ряда российских бизнесменов. В этой связи есть смысл посмотреть прежде всего на иорданское направление, но общий объем таких сумм относительно невелик. При этом перевод денег на активизацию каких-то зарубежных террористических групп, о которых периодически заявляют различные российские ведомства, через эти каналы фактически не осуществляется. В этой связи есть смысл остановится на преступлениях террористической направленности со стороны мусульманской диаспоры в Москве. Сразу отметим, что никаких чисто арабских ячеек террористов в Москве не было даже в лихие 1990-е годы. Основным проявлением радикальной деятельности было и остается проповедническая деятельность салафитов через сеть молельных комнат в ряде ВУЗовских общежитий. Это практика была широко распространена в 1990-е, но сейчас она сильно уменьшилась в своих объемах. Отметим также, что радикальная пропаганда ранее активно распространялась и в официальных мечетях, но первым от такой практики отошел Шамиль Басаев, который категорически запретил своим сторонникам появляться в мечетях. Это было логично. По итогам ареста одного из пособников террористов в одной из московских мечетей был фактически скомкан план террористов по захвату Нальчика в начале 2000-х годов. Этот арест вынудил их выступить раньше срока, что предопределило провал всей операции: тот же Басаев со своим отрядом не успел подойти к городу до начала восстания. Но надо иметь ввиду иной нюанс: криминалитет из числа мусульман может использовать мечети для безопасной ночевки: по канонам ислама там должны принимать всех страждущих, несмотря на заверения в обратном официальных имамов. К тому же в Москве на сегодня практически нет благотворительных фондов стран Персидского залива, через которые шла в период двух чеченских антитеррористических кампаний финансовая и идеологическая подпитка доморощенных джихадистов. В этой связи надо отметить главный фактор, который оказывает принципиальное влияние на такого рода активность. Это прекращение в 2008-2009 годах финансирование джихадизма на Северном Кавказе прежде всего из КСА. Это было связано с перенаправлением основных финансовых потоков на Ирак, и осознанием того, что основным фронтом борьбы является противостояние иранской экспансии в регионе Ближнего Востока.
Считаем необходимым отметить еще один важный нюанс. Когда мы говорим о наличии террористической угрозы на территории России, то в последнее время практически все вспышки такой активности правоохранительные органы и СМИ связывают с пресловутым «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России). При этом уже сразу после локализации той или иной банды, группы или одиночки в прессу вбрасываются данные о том, что «террористы связаны с ИГ». На чем обычно основываются такие выводы? На том, что задержанные где-то и кому-то говорили ранее, что они придерживаются идеологии ИГ, и якобы даже имеют контакты с кем-то из эмиссаров ИГ в той же Сирии или Ираке. В этой ситуации надо очень четко отдавать себе отчет в том, что штаб-квартира ИГ в Мосуле или Ракке никогда не планировала, не финансировала и не направляла группы террористов для совершения резонансных терактов. Ни в Европе, ни в России. Даже в моменты своего расцвета, тем более, сложно этого ожидать сейчас, когда заканчивается разгром централизованного сопротивления этой группы в Ираке и Сирии. Все последние по времени террористические акты в Европе, включая резонансные теракты во Франции, Бельгии, ФРГ, осуществлялись инициативниками, которые в той или иной степени находились под влиянием идеологии ИГ. Но начитаться сайтов и являться членом глубоко законспирированной ячейки организации, который был направлен в ту же Европу для проведения конкретной акции, это, согласитесь, не одно и то же. При этом отметим, что ни в одном случае правоохранительным органам Европы не удалось с полным основанием полагать, что кто-то в том же Мосуле или Ракке направлял террористов и руководил ими. Не вскрыто ни одного факта целевого финансирования таких групп из-за границы. В этой связи в ответ на утечки в европейские СМИ данных правоохранителей «о следе ИГ в организации терактов в Европе», скажем лишь, что считать и доказать — вещи разные. С доказательствами у европейских спецслужб до сих пор откровенно плохо. То же самое можно сказать и о России. Особо отметим, что ИГ (как, кстати, и «Аль-Каида», запрещенная в России) никогда не занималось направлением каких-то групп за границу с целью проведения террористических атак, и сейчас и уже сравнительно давно эти группы полностью отказались от практики финансирования своих филиалов за границей. Они лишь через подконтрольные себе сайты определяют для своих сторонников цель, намерения и затем берут на себя ответственность за все теракты, независимо от того, имеют ли они вообще какое-то отношение к этой группе. Таким образом, достигается цель доказательства глобальности организации, что безусловно создает в головах мусульман иллюзии всепроникаемости того же ИГ и его могуществе. Все это делается только с одной целью, что напоминает некую финансовую пирамиду, — набор новых рекрутов в свои отряды в тех же Сирии и Ираке. Прежде всего, для их пополнения, поскольку именно иностранный компонент составляет 70-80 процентов всего личного состава ИГ. Да и «Аль-Каиды» тоже. Но что касается исламистских сайтов, особенно тех, которые считаются напрямую аффилированным с той или иной группой, то по ним вполне можно сделать вывод о том, какую тактику при проведении терактов в ближайшей перспективе будут использовать их последователи в разных странах. Например, автомобильным атакам в Германии и Ницце предшествовала редакционная статья в печатном журнале ИГ «Дабик» о необходимости активизации именно этого аспекта террористической деятельности. Причем именно в странах Европы. Таким образом, подведем первый итог. Никакой координационной и финансовой системы по проведению террористической деятельности ИГ и «Аль-Каиды» за рубежом не существует. По крайней мере, на этот счет не существует никаких уликовых материалов, кроме каких-то эпизодов «переписки» какого-то террориста с кем-то за рубежом. Причем ничего внятного в плане планирования теракта или подготовки к нему в этой переписке обычно не присутствует. Алгоритмом террористической активности ИГ за рубежом является идеологическая обработка потенциальных сторонников и обозначение для них востребованной в данный момент цели и способов совершения террористических атак. Прежде чем обратиться к теме присутствия ИГ в России, отметим один важный момент, который обычно смешивается в головах не только обывателей, но, и к сожалению, многих сотрудников правоохранительных органов. Это, то, что «Аль-Каида» и ИГ — это чуть ли родственные организации, которые тесно координируют свои усилия. Не вдаваясь сейчас глубоко в дебри политологии и страноведения, отметим лишь главное. ИГ и «Аль-Каида» (а «Джебхат ан-Нусра» — это ее филиал в Сирии) — это злейшие антагонисты, которые при этом используют один и тот же алгоритм действий с одинаковой идеологической оберткой в лице джихадихма и радикального салафизма. За подпиткой и курированием этих организаций стоят соответственно злейшие региональные конкуренты в лице Катара ( в случае с ИГ) и КСА (в случае с «Аль-Каидой»). Кстати, единственные страны, в которых ваххабизм признан государственной религией. И нынешний кризис между арабской «четверкой» и Катаром лишь кульминация этого противостояния.
Теперь о российском направлении исламистской (именно исламистской, а не исламской; разница в этих терминах принципиальна) террористической активности. Первым и главным моментом, который надо учитывать, — это то, что практически все резонансные теракты в России имеют своего зарубежного заказчика и соответственно финансирование. Чисто инициативников, которые начитались исламистских сайтов и решили принести себя на алтарь джихада, в данном случае учитывать не стоит: их просто нет, или их единицы. И не было даже в период чеченских кампаний и российской военной операции в Сирии. В период разгула условно «северокавказского террора» в период двух чеченских кампаний он, в своей подавляющей части, финансировался через «политкомиссаров» из «Аль-Каиды» целенаправленно и с помощью КСА. Собирались и распределялись финансы через систему внешне негосударственных благотворительных саудовских фондов. По мере ликвидации сторонников «Аль-Каиды» на Северном Кавказе и в силу переориентирования основных финансовых потоков на Ирак, а также глубинных процессов в самой чеченской элите, которая сделала свой выбор в пользу мирного компромисса с Москвой, террористическая активность снизилась. Последними по времени резонансными терактами, которые были совершены по заказу из-за рубежа условно «северокавказскими террористами» были взрывы в аэропорту Домодедово (организованы Д.Умаровым по заказу грузинских спецслужб в отместку за события в Южной Осетии) и в Волгограде (инициатор саудовский принц Бандар за непреклонную позицию Москвы в вопросе сирийского досье). После этого условно «северокавказский» террор сменился на «центральноазиатский».
Причина в следующем. Террор в России безусловно перешел с «северокавказских» рельс на «центральноазиатские» в связи с недовольством таджикских кланов нарушением нынешним руководством Таджикистана системы баланса сил, которая сложилась в стране после гражданской войны в начале-середине 1990-х годов, и которая подразумевала нахождение у власти Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). К ней, кстати, и принадлежал убитый в Сирии бывший командир таджикского ОМОНа Г.Халимов. После запрещения ПИВТ в 2016 году он поднял мятеж и ушел с группой сторонников сначала в Афганистан, а затем и в Сирию, где поклялся верности ИГ. Безусловно, что в качестве организаторов попыток серии терактов надо полагать именно его и его окружение, которое вместе с ним ушли через Афганистан в Сирию. В данном случае мы выскажем свою версию, что этой кампанией по организации терактов на территории России он и его сторонники посылали ясный сигнал Москве о ее «неправильной политике в Таджикистане». По крайней мере, эта версия логично объясняла наличие в данных терактах следа ИГ именно из Сирии, о котором не устают говорить отечественные спецслужбы. Но в этой связи вновь повторим, что для такой деятельности нужны деньги и свобода пространства. Трудно без этих двух компонентов организовывать массовую кампанию террора за границей. Насчет свободы маневра сейчас в условиях постоянного военного прессинга со всех сторон на инфраструктуру ИГ говорить в принципе не приходится. Да и с деньгами у ИГ явно не все так хорошо, как было вначале. Зная «коммерческий характер и менталитет» иракцев и сирийцев, трудно предположить, что они в этой ситуации будут тратить немалые деньги на организацию терактов в России, что они не делали и в лучшие для них времена. Отсюда два важных нюанса.
1. За последнее время попытки совершения терактов различных регионах страны были связанная именно с выходцами из региона Центральной Азии. Если такая статистика терактов с участием выходцев из Центральной Азии будет продолжаться с прежней интенсивностью, то это будет совершено очевидно говорить нам о том, что источники финансирования террора и заказчики находятся явно не в Сирии. И скорее всего, они пребывают или в самом Таджикистане или в Турции. А вернее, и там, и там.
- В данном случае основные финансы на организацию таких терактов идут не из казны ИГ, а из средств (в том числе и от наркотрафика) тех кланов, которые сейчас очень сильно недовольны узурпацией политической и экономической власти со стороны клана президента Таджикистана Э.Рахмонова. А ИГ в данном случае лишь универсальное средство для создания «дымовой завесы». Что, кстати, хорошо было заметно и в случае терактов на Северном Кавказе в свое время. Там, на происки вездесущих ваххабитов списывалось, по некоторым данным, до 80 процентов результатов кровавых разборок между местными «хозяйствующими субъектами».
В этой связи отметим и еще один момент. В последнее время прошло несколько рапортов со стороны различных органов правопорядка РФ о том, что были пресечена деятельность несколько групп, которые де отправляли деньги из Росси на нужды ИГ; в данном случае рискнем предположить, что речь идет об обычном выводе средств за рубеж, то ли в рамках выплаты процентов за первоначальный кредит; то ли о выплате прибыли реальным хозяевам бизнесов в Москве, которые проживают в основном Турции. Если мы говорим о терроре, то деньги должны идти в обратную сторону. К тому же доля пожертвований со стороны частных лиц для ИГ всегда было минимальной: туда ехали добровольцы приобретать деньги, а не жертвовать их. И этот момент надо всегда иметь ввиду не только тогда, когда проводится расследование того или иного теракта с внешне исламистской подоплекой, но и когда идет оперативная проверка того или иного сигнала. Прежде всего надо обращать внимание на то, из какого клана (наибольшее внимание выходцам из Куляба, Ленинабада и узбекских районов Курган-Тюбе) в том же Таджикистане происходят фигуранты и степень их общения через интернет или мобильную связь с той же Турцией. С учетом недоступности большинство каналов такой связи для технического контроля, в основе профилактики и получения упреждающей оперативной информации остается только агентура из числа членов диаспоры. При этом в основном в прежние времена оперативные источники в этой среде были заточены в основном на вскрытие каналов наркоторговли и незаконной миграции. Нельзя не сказать, что российские органы безопасности, в общем-то, это направление работы совсем уж в прошлые годы оставляли без внимания. Но она в основном концентрировалась на профилактических шагах в отношении партии «Хизб ут-Тахрир» (она же «Таблиг»), которую некоторые эксперты почему-то считают филиалом чуть ли не «Исламского государства». В реальности же по своей идеологии и методам это классическая группа «Братьев-мусульман», которая в принципе террор не исповедуют. Профилактика со стороны спецслужб в основном заключалась в задержании больших групп центральноазиатских мигрантов, которые якобы читали запрещенную литературу. Все ли они читали или только часть из них, в это по большому счету не вникали и просто депортировали на родину. Чего в данном случае было больше, политики или недобросовестной конкуренции, сказать сложно. Но, собственно, и большого внимания на центральноазиатских мигрантов никто не обращал, поскольку на Северном Кавказе они не воевали и старались держаться подальше от этих событий. Они зарабатывали деньги разными путями, в том числе и чистым криминалом, что в основном было связано с контрабандой наркотиков. Все эти колонии имели и имеют своих некоронованных авторитетов, которые, в принципе, взаимодействовали с правоохранительными органами на предмет профилактики различных эксцессов. Даже пресловутое Исламское движение Узбекистана (ИДУ) старалось на территории России не активничать, боясь тем самым вызвать массовые гонения на своих соотечественников из числа мигрантов. Мы совершенно не разделяем точку зрения, которая сейчас бытует в головах ряда экспертов о том, что Россию догнал западноевропейский синдром миграции, когда мигранты, в большинстве своем уже родившиеся в странах ЕС, начинают мстить своей новой родине за чувство национального самоуничижения и неспособности адаптироваться к новой цивилизационной архитектуре. Центральноазиатские мигранты в России в своей массе представляют собой именно гастарбайтеров, а не искателей лучшей жизни. В своей подавляющей массе это молодые люди, которые приехали зарабатывать себе на свадьбу или на содержание семьи на родине. Очень малое количество из них собирается постоянно проживать в РФ, большинство стремится уехать на родину. Это коренное отличие европейской эмиграции от российской. Поэтому большинство мигрантов были сторонними наблюдателями и в политику в России не лезли. Кроме того, центральноазиатскую миграцию характеризуют сильные связи по линии землячества и кланов, что позволяет им в принципе легче адаптироваться к жизни за границей, но при этом является мощным барьером на пути проникновения в такие группы радикальной идеологии, если это не диктуется авторитетами группы или клана как внутри России, так и на родине или в других странах.