Бурная политическая жизнь Пакистана вступает в решающую фазу. Приближается срок выборов президента – 6 октября. Затем, в соответствии с Конституцией, через три месяца состоятся выборы высших представительных органов – Национального и провинциальных законодательных собраний, а впоследствии – Сената.
Режиму Первеза Мушаррафа противостоит сильный противник. Это, прежде всего, исламисты, объединенные в союз «Муттахида Маджлис е Амаль» («Объединенный комитет действия», ММА), и тесно примыкающая к ним партия бывшего премьер-министра Наваза Шарифа – Пакистанская мусульманская лига (далее ПМЛ(Н)). Особую опасность представляет значительный протестный электорат, у которого еще нет устоявшихся симпатий, но есть твердая антипатия, определенная, прежде всего, растущим чувством антиамериканизма. Не до конца ясны перспективы союза правящего блока и оппозиционной Пакистанской народной партией (далее ПНП) Беназир Бхутто. Сложны и натянуты отношения исполнительной и судебной ветвей власти. Об этих, и многих других аналогичных проблемах правительства сказано много, в т.ч. и авторами этой статьи (1). Но чем располагает режим? Какие силы и резервы есть у генерала, идущего в «последний и решительный бой»?
Самым трудным, наверное, является определение отношения к режиму населения страны. Феномен этот имеет много составляющих и постоянно меняется. Несомненно, правительство П.Мушаррафа достигло больших успехов в сфере экономики. Перед многими экономическими показателями можно поставить слова «впервые в истории страны» (снижение внешнего долга, сокращение торгового дефицита, увеличение запасов иностранной валюты, стабилизация курса рупии и др.). Пожалуй впервые, позитивные изменения в экономике более или менее адекватно отразились на жизненных условиях жителей страны – увеличились зарплата наемных работников и доходы других групп населения, выросла его покупательная способность, уменьшились масштабы бедности, впервые грамотность превысила 50-типроцентный рубеж. Важным для такой густонаселенной страны, как Пакистан, явилось значительное снижение прироста населения.
Однако экономическое ускорение сопровождалось ростом неравенства и противоречий в обществе. Так, увеличение занятости сопровождалось ростом безработицы, а относительное увеличение грамотности – абсолютным ростом неграмотных. Да и улучшения, имевшее место в некоторых сферах социальной жизни, были весьма скромными, и скорей порождали надежды, чем реально отражались на положении масс населения. Но как бы то ни было, именно социально-экономический фактор, естественно, в соответствующем пропагандистском оформлении долгое время обеспечивал прочное положение режима и успехи на местных и парламентских выборах. Ситуация существенно изменилась в 2007 г., когда в сложный и крайне напряженный период предвыборной борьбы важное значение приобрели политический и идеологический факторы.
Как уже отмечалось нами, именно в это время начал сказываться универсальный для общества принцип неприятия существующей власти, которая к тому же явно превысила некий, видимо приемлемый предел существования. Такие события, как ее острое противоборство с судебной системой (длительная и неудачная попытка отстранения Верховного судьи), осада «Красной мечети», история с возвращением и поспешной депортацией Наваза Шарифа, как бы всколыхнули общую атмосферу в стране, усилили ее политическую и духовную составляющие. Произошел развал широкого антиправительственного блока партий, самых различных политических направлений и идеологических установок – Альянса за восстановление демократии. Одна из ведущих партий альянса, наименее исламизированная ПНП, начала дрейф в сторону умеренной Мусульманской лиги им. Каид и Азама (далее ПМЛ(КА)). Напротив, с блоком фундаменталистских организаций ММА тесно сблизилась ПМЛ(Н). Они составили костяк нового оппозиционного блока – Всепартийного демократического движения (ВДД). Естественно, маневры политических линкоров повторяли идущие за ними флотилии мелких политических суденышек. В целом, обстановка 2007 г. повысила в обществе накануне крупных государственно-политических баталий значимость идеологического выбора, духовного подхода, политической ориентации. В такой ситуации несколько ослабла возможность поддержки правящего режима со стороны его основных структурных опор – армии, государственного аппарата и правящей партии.
Главной и наиболее надежной из них является, конечно, армия – большая, хорошо вооруженная и подготовленная, с четкой организацией и крепкой дисциплиной (о качестве и политической роли этой корпоративной структуры, ее участии в государственном управлении писали многие авторы у нас и за рубежом) (2). Безусловно, это крупная, наиболее организованная и управляемая система – прочная опора нынешней власти. Однако на пути ее действий в этом направлении имеются определенные ограничители.
Нынешняя обстановка, прежде всего внешняя, не способствует использованию вооруженных сил в политических целях. Принцип «Армия вне политики» укрепляется в современном мире, и с этим приходится считаться даже далеко не демократическим режимам, особенно зависимым, как Пакистан, от Запада. Напомним, что генерал П.Мушарраф, взяв власть в свои руки, в отличие от прежних армейских правителей, ввел в стране не военное, а лишь чрезвычайное положение. При этом, и тогда, и позже, военные и гражданские лица из окружения П.Мушаррафа, советовали ему ввести военное положение. Он не соглашался, и его аргументация свидетельствует о понимании контрпродукивного, и даже опасного характера подобного шага в обстановке, существенно отличающейся от ситуации, в которой действовали его предшественники – генералы М.Айюб Хан, А.М.Яхья Хан и М.Зия уль Хак (3).
В условиях чрезвычайного положения государственно-политическая роль армии была существенно ограничена, поскольку продолжала функционировать гражданская система власти (разумеется, под контролем армейской верхушки). В условиях военного положения имело место «двоевластие» – параллельно действовали и гражданская, и военная администрации. Последняя была приоритетной силой: она не только участвовала в государственном управлении, но и контролировала гражданскую администрацию. Заметим, что все прежние генералы-президенты занимали также пост главного военного администратора, который и давал реальную власть в стране.
После отмены чрезвычайного положения в октябре 2002 г. политическая роль армии сделалась еще более ограниченной. В настоящее время какое-либо ее вмешательство в напряженную внутреннюю жизнь страны вызовет серьезное противодействие в обществе и что особенно опасно – со стороны высшей судебной власти. Можно сказать, что конкретная ситуация сегодняшнего дня и официальный статус армии оставляют мало места для какой-то конкретной помощи П.Мушаррафу в его борьбе за власть. Разумеется, в самый критический момент армия может быть призвана для спасения положения. Но эта попытка не обязательно будет успешной.
Ко всему сказанному надо добавить, что армия, при всем ее корпоративном единстве и жесткой дисциплине, не является монолитным институтом. И раньше, и сейчас в вооруженных силах происходят выступления недовольных, в основном исламистских элементов. Как правило, эти идейные «диссиденты» – представители среднего и младшего командирского состава. Высшие чины больше недовольны затруднениями в своем продвижении к служебным высотам из-за длительного пребывания одного человека, П.Мушаррафа, на вершине военной власти (по закону он должен находиться там не более трех лет).
Менее прочна другая опора режима – государственный аппарат. Практически в течение всей истории Пакистана в управлении страной участвовала армия, замещая гражданскую администрацию в годы военного положения, контролируя общественно-политическую жизнь во времена военно-бюрократического правления, и серьезно влияя на нее в непродолжительные периоды «демпросвета» (4). Другими словами, пакистанское чиновничество не имеет большого опыта самостоятельной деятельности и принятия решений. Поэтому в кризисных ситуациях ожидать от бюрократии каких-либо смелых и решительных действий не приходится. Обычно в эти времена каждый из чиновнической братии определяет свои действия, исходя из личных интересов, поддерживая тех, кто сильней.
Слаба и ненадежна политически третья опора режима – партия ПМЛ(К). Ее история насчитывает всего пять лет – она создана 20 августа 2002 г. П.Мушарраф, готовясь к отмене чрезвычайного положения и вступлению страны в период конституционного парламентаризма, чувствовал необходимость создания собственной политической организации для деятельности в новых условиях. В своей автобиографической работе он прямо пишет: «Мне нужна была национальная политическая партия для поддержки моей программы» (5). И такая «партия» была создана за 50 дней до всеобщих выборов, которые прошли 10 октября 2002 г.
Ее основой стали различные фракции и группировки некогда единой Мусульманской лиги, которая под руководством «Каид-и-Азама» (урду «Великий лидера») М.А.Джинны привела мусульман Индии к созданию Пакистана. Вновь образованная партия стала носить его имя – ПМЛ(КА). Естественно, в эту партию хлынули люди, так или иначе связанные с режимом, диссиденты из других политических организаций, и вообще, разного рода ловцы «счастья и чинов», любители погреться у правительственного «огонька». Их не объединяли какие-то высокие и общие идеалы, руководствовались они лишь собственными прагматическими интересами.
В парламентских системах обычно популярная, пользующаяся доверием большинства населения партия образует государственное руководство страной. В Пакистане все произошло наоборот –правящий режим создал себе в лице ПМЛ(КА) еще одну подпорку, а главное – соответствующий декор при переходе к новой форме правления. «Правительственная» партия целиком зависит от режима П.Мушаррафа, по сути является его придатком. В таком качестве, а также по своему составу, способу создания и т.д. ПМЛ(К) мало чем может помочь режиму в трудную минуту. Уже сейчас в ней сильны расхождения о судьбах режима и самой партии, что определяется прежде всего заботами о своем будущем. По всей видимости, ПМЛ(КА) не избежит печальной судьбы «Голкар» (Индонезия), «Растахез» (Иран), НДР (Россия) и других партий подобного типа.
1. В.Н.Москаленко, П.В.Топычканов. Ситуация в Пакистане накануне выборов (http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/24-09-07с.htm).
2. Cheema P.J. The Armed Forces of Pakistan. Karachi, 2003; Cohen S.P. The Pakistan Army. Berkeley, 1984; Мирский Г.И. Роль армии в политической жизни стран «третьего мира». М., 1988, стр. 3, 103, 37-38; Москаленко В.Н. Политическая роль пакистанской армии // Армия и власть на Ближнем Востоке. М., 2002, стр. 323-358; Федоров В.А. Армия и модернизация в странах Востока. М., 1999, стр. 103-120 и др.
3. Musharraf P. In the Line of Fire. A Memoir. N.Y., 2006, рр. 143-144.
4. Rizvi H.A. The Military and Politics in Pakistan. Lahore, 1986.
5. Musharraf Pervez. In the Line…, р. 166.