События 29 сентября, когда в результате массированной ночной атаки бойцов СОА (Суданской освободительной армии) на базу Миссии Африканского союза в Судане (МАСС) в городе Хасканите (Южный Дарфур) погибли по меньшей мере 10 миротворцев, не просто очередная траурная дата в истории МАСС, это зримый результат политики мирового сообщества по урегулированию дарфурского кризиса. Похоже, пришло время Совбезу ООН признать тот в общем-то очевидный факт, что есть только один способ прекратить дарфурский кошмар – провести под эгидой смешанной операции Африканского союза/Организации Объединенных Наций в Дарфуре (ЮНАМИД) полномасштабную войсковую операцию по захвату всего Запада Судана с последующей нейтрализацией всех незаконных вооруженных формирований.
У этого плана есть один, но очень существенный недостаток, состоящий в том, что это фактически повторение сценария «Ирак-2», с той лишь разницей, что Ирак рухнул после иностранного вторжения, а Дарфур рушится уже сейчас, когда только идет развертывание самой крупной на Африканском континенте миротворческой операции.
Фактически генсек ООН Пан Ги Мун и его окружение поставлены перед нелегким выбором: убить тысячи дарфурцев, объединенных в различные бандгруппы и повстанческие организации, чтобы спасти сотни тысяч ни в чем не повинных жителей региона, или продолжать бесплодные попытки договориться с лидерами многочисленных дарфурских «армий», которые и сами-то между собой не могут найти компромисса. Наивно полагать, что можно найти в раздробленном по этноплеменному признаку Дарфуре лидера или организацию, которые мог ли бы взять на себя перед лицом мирового сообщества ответственность за восстановление мира и порядка в регионе.
Но есть один фактор, способный положить конец непрекращающейся волне насилия в Дарфуре, — это фактор беспощадной силы ко всяким нарушителям установленного порядка. Если ООН сможет стать такой силой и заставит бояться себя любого новоявленного «вождя» Дарфура, то у мира появятся шансы вернуться на эту землю.
Вопрос в другом: хватит ли у Совбеза ООН решимости пойти на данную крайнюю меру, или нет. Пока что мы наблюдаем выжидательную позицию ООН, которая и так рада, что Хартум наконец-то пустил ее миротворцев в Судан, и потому не собирается обострять отношения с официальными властями страны.
Однако далеко не все в ООН разделяют подобный «осторожный оптимизм» относительно успехов переговорного процесса по Дарфуру. Жан Мари Гуэнно, глава миротворческих операций ООН, полагает, что решающими факторами, способными обеспечить успех ЮНАМИД, являются «мобильность и огневая мощь». Этих вещей как раз и не достает МАСС, что делает ее войсковые подразделения бесполезными статистами на поле дарфурской резни. По мнению Гуэнно, необходимо как можно быстрее перебросить в Дарфур 24 транспортных и легких тактических вертолета.
В настоящий момент мы фактически являемся свидетелями исторического выбора ООН, который эта международная организация должна сделать между двумя стратегиями современного миротворчества в связи с событиями в Дарфуре.
Первая из них представляет собой компромиссный подход, при котором самое главное — найти взаимоприемлемый консенсус между всеми противоборствующими сторонами. Вторая же стратегия выросла из тактики силового принуждения к миру и стала реализацией концепции «мирового жандарма», при которой самое главное — разоружить все стороны конфликта, а затем неуклонно наказывать тех, кто мешает осуществлению мирного процесса, вне зависимости от того, нравится им это мирное соглашение или нет.
Десятилетиями ООН при работе в многочисленных «горячих точках» внушала всем мысль, что сначала нужно найти компромисс, а уже на его основе строить весь ход дальнейшего мирного процесса. При этом подходе, несмотря на различные заявления, высшей ценностью становится именно компромисс, ради которого можно подождать год-другой, а то и больше. Поэтому переговоры очень быстро превратились в сверхдоходный вид бизнеса со своими правилами и законами, а также и своим прейскурантом.
У этой стратегии есть свои плюсы, в числе которых обычно принято указывать стабильность достигнутого результата, удовлетворяющего все стороны конфликта, но есть и минусы: пока делегации торгуются на переговорах, в зоне конфликтов продолжаются боевые действия, успехи в которых немедленно отражаются на ходе переговоров и, как правило, значительно осложняют его.
Теперь настало время обратить внимание на другую, яростно критикуемую в мире стратегию «мировых полицейских сил» быстрого реагирования, находящихся в фактическом подчинении у ведущих стран мира. В отличие от компромиссной стратегии в идее «мировой полиции» принято всегда выделять негатив (тенденция к установлению в планетарном масштабе господства силы над законом, опасность возникновения всепланетной диктатуры ведущих государств мира, нарушения принципа национального суверенитета и т.д.). Но почему бы не посмотреть на другую сторону медали? Что же плохого в том, что в случае возникновения кризисной ситуации, наподобие дарфурской, мировое сообщество не будет тратить долгие месяцы и годы на уговоры того или иного государства, на чьей территории разгорелся кризис, принять международные миротворческие силы, а сразу же введет в «горячую точку» крупный и отлично вооруженный контингент профессиональных военных? Этот самый контингент благодаря своей военной мощи способен быстро усмирять любые несогласные с мирным планом мирового сообщества стороны конфликта.
Единственный момент, который должен будет жестко прописан в уставе «мировых полицейских сил» быстрого реагирования, состоит в том, что миротворцы должны вводиться в проблемный регион только при наличии официальной (или, что происходит чаще всего, неофициальной) просьбы населения зоны конфликта, которое действительно страдает от эскалации конфликта. Именно его жизнь и имущество должны защищать всей своей мощью «мировые полицейские». В этом случае удастся избежать повторения ситуации в Афганистане, когда большинство населения поддерживает противников НАТО. Этой же цели будут служить функции восстановления нормальных условий жизни в конфликтном регионе, которые также должны быть возложены на специальные гражданские команды миротворцев, развертываемых в «горячей точке» одновременно с войсковыми подразделениями.
Правда, главный минус данного подхода вовсе не в том, что СБ ООН без согласия национального правительства может ввести на его территорию своих миротворцев, а в том, что мировое сообщество может укоренить у слаборазвитых государств привычку перекладывать свои наболевшие проблемы на мировое сообщество. Не исключено, что, например, большую часть африканских государств в рамках такого подхода «мировым полицейским силам» быстрого реагирования придется полностью оккупировать, так как власти этих стран уже давно прекратили всякие попытки решить эти проблемы своими силами.
Возможно, поэтому нынешний Совбез ООН и пытается при решении дарфурского кризиса сочетать обе эти стратегии. Но подобная тактика не избавит ООН от выбора между ролью «мирового дипломата» и ролью «мирового полицейского», причем этот выбор нужно сделать, как минимум, в ближайшее десятилетие.
Кстати, идея «мировых полицейских сил» быстрого реагирования никак не противоречит Уставу ООН, в пункте 1 которого сказано: «Поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью принимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира и проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира».
Совершенно не случайно, что в последнее время в ряде регионов НАТО подменило собой ООН, так как люди более склонны верить в эффективность военной мощи, чем в не всегда результативную переговорную тактику. Данное утверждение вовсе не означает призыва полностью отказаться от кропотливой и долговременной работы по обустройству мирного существования в проблемных зонах мира. Речь о другом: нужно заменить принцип «сначала копромисс, затем все остальное» на другой базовый принцип ООН: «сначала нейтрализация всеми разрешенными средствами угроз миру в кризисном регионе, а уже потом выработка компромисса».
ООН не должна больше просто докладывать мировому сообществу об очередном нарушении условий перемирия в очередной «горячей точке», она обязана силами своих вооруженных подразделений на месте конфликта подавлять агрессивные действия любого нарушителя подписанных договоренностей. Только в этом случае прекратятся разговоры об упадке роли ООН и ее кризисе, ибо люди в течение всей истории человеческой цивилизации уважали только беспристрастную и справедливую силу, способную в кратчайшее время адекватно жестко отреагировать на любые угрозы миру в любой его точке, и боялись ее.
Однако в ближайшем перспективе ООН вряд ли сможет превратиться из номинального мирового арбитра в реального общепланетного судью. У подобной возможной трансформации ООН много противников, в том числе и среди ведущих мировых держав, которым невыгодно иметь в мире силу, равную их по военно-политическим возможностям или даже превосходящую ее. А это означает, что нынешним мировым лидерам и в первую очередь США придется самим вместо ООН наводить порядок во всем мире, жалуясь при этом на недостаточную эффективность работы ООН.