Действия алжирской оппозиции символизируют серьезный кризис современного алжирского проекта, предполагающего существование «сильного» независимого от прочих международных центров силы государства арабо-африканского мира.

Напомним, что главной задачей новоизбранного главы алжирского государства Абдельмаджида Теббуна является прекращение массовых протестов. Сами по себе они не только вызывают постоянное затратное отвлечение сил правопорядка на борьбу с ними и парализуют деловую активность в местах их проведения, но и демонстрируют актуальность вызова властям страны, наблюдаемого с февраля 2019 г.

Напомним, что с момента объявления результатов президентских выборов в Алжире прошла неделя, но оппозиция не желает прекращать акции протеста, добиваясь полного ухода всех ключевых представителей правящего режима.

Ситуацию хорошо характеризуют лозунги протестующих: «Мы были народом без президента, а теперь президент без народа!», «Президент – пират», «Борьба продолжается!», «Теббун не мой президент», и т.д.

Напомним, что сам Теббун в качестве «задатка» к началу диалога объявив о намерении в самое ближайшее время пересмотреть конституцию страны, не внеся, однако, ясности, какие точно ее положения нуждаются в изменениях.

Это не произвело впечатления на оппозицию, на памяти которой представители правящего режима неоднократно нарушали ее в прошлом. Например, речь идет о предшественнике Теббуна, бывшем президенте Абдельазизе Бутефлике, неоднократно выдвигавшемся на президентский пост в нарушение положений Основного закона.

И за редким исключением, например, руководства относительной некрупной партии Jil Jadid, оппозиционеры наотрез отказываются от переговоров с властью.

Они утверждают, что представители правящего режима осуществили массовую фальсификацию. Оппозиционеры указывают, что из 24.474 млн зарегистрированных избирателей реально проголосовали только 8.504 млн человек (34.75 %).

При этом из них 1.244 млн отправили в избирательные урны недействительные бюллетени. Таким образом, согласно их выводам, кредит доверия власти выдали лишь 7.26 млн человек (29.66 %).

При этом, по данным наиболее несговорчивых оппозиционеров, реально проголосовали 8% избирателей (менее 1.96 млн человек). При этом ситуация в «национальных» районах (особенно в Кабилии) оказалась еще более печальной для официальных властей. По их данным в двух вилайях уровень голосования оказался близок к нулю, в то время как в еще нескольких соответствующие показатели не превысили 10%.

С одной стороны, неспособность обуздать оппозицию обусловлено аморфностью движения «Хирак» и отсутствием в нем четко выраженных лидеров, которых можно было бы подкупить или нейтрализовать. И сделать тоже самое с многомиллионной толпой уже гораздо сложнее.

Не располагает к диалогу оппозицию и то, что, по их утверждениям, на государственном телевидении активистов «Хирака» называют «фашистами».

С другой стороны, протестующие выдвигают изначально трудновыполнимые предварительные требования для начала такого диалога. Речь, в первую очередь, идет о желании добиться освобождения из тюрем тысяч активистов протестного движения «Хирак» («Хватит»), куда они попали за участие в подобных протестах.

А это уже может быть патовой ситуацией, поскольку в переводе на русский язык требования оппозиционеров означают ультиматум власти, подразумевающей легализацию их действий по демонтажу правящего алжирского режима, представители которого желают осуществления с ними диалога.

Не случайно, что президент АНДР А.Теббун уничижительно именуется оппозиционерами «Мальчиком Бутефлики» (намек на его прежние связи с ушедшим из-за протестов экс-главы государства Абдельазизом Бутефликой – авт.).

Иными словами, бывший компаньон свергнутого президента, выброшенного военными из «обоймы», рискует унаследовать неуправляемую страну в политическом, экономическом и социальном плане, не имея очевидной и прочной социальной базы и даже без ясной поддержки политических партий.

Речь идет в том числе о взаимодействии с провластными политическими объединениями, представленными в парламенте. Для этого Теббуну необходимо с одной стороны четко и слаженно работать со стоящим за его спиной начальником штаба Национальной народной армии (ННА) генералом Ахмедом Гаидом Салахом и, главное, соблюсти одновременно их вполне материальные интересы со своими предвыборными обещаниями.

Напомним, что среди его предвыборных лозунгов было заявлено сохранение социальных льгот для простого населения, и меры поддержки наиболее бедной его части (в том числе за счет налогового перераспределения).

Учитывая серьезное ожидание снижение поступлений в казну из-за сохранения гипертрофированных расходов на силовой (и в целом государственный) аппарат, и параллельного снижения налогов на работу в стране иностранных энергетических компаний, Теббун рискует обмануть вполне определенные ожидания.

Чтобы не оказаться в 2020 г. в сложной ситуации, алжирским властям необходимо откуда-то единовременно взять сумму в размере более 9 млрд долларов. В условиях, когда золото-валютные резервы продолжают катастрофически снижаться и почти такая же сумма требуется для комплексной модернизации всей энергетической отрасли страны, перед Алжиром в полный рост встает перспектива внешних заимствований.

На Запад в этом отношении рассчитывать сложно, Россия вряд ли даст крупный кредит. Надежда на Китай. Но станет ли Поднебесная серьезно вкладываться в страну с неопределенным будущим, памятую полученный урок в Ливии в 2011 г.?

Впрочем, даже получение крупного и самого льготного кредита не избавит алжирское руководство от головной боли в виде получения постоянного притока средств на сохранение чрезмерных государственных расходов.

Для решения этой проблемы необходимо решительно увеличить доходную часть, что, в свою очередь, требует проведения полноценных экономических реформ, в том числе и в инвестиционном секторе.

Другим существенным моментом служит то, что единственная поддержка, на которую президент может опереться – начальник штаба ННА Ахмед Гаид Салах, что можно сравнить с удушающими объятиями. В любом случае, этот «ограничитель» значительно сократит его запас свободы и на любое свое действие ему придется получать одобрение армии. По сути, Теббуну придется играть роль государственной печати в руках военных, оставаясь при них в положении заложника.

Что касается Ахмеда Гаида Салаха, то на этот раз вряд ли допустит прежней ошибки военных, «вырастивших» его предшественника Бутефлику до уровня, когда они сами оказались в зависимом от него.

А это, в свою очередь, заметно ограничивает возможности для проведения давно перезревших реформ, поскольку Ахмед Гаид Салах относится к реформированию как ненужной и опасной политической уступке и более склонен решать проблемы использованием силового инструмента.

В этом отношении показательно преследование ведущих бизнесменов страны. Так, власти отказали ходатайству о временном освобождении миллиардера Исаада Ребраба, остающегося в тюрьме в ожидании передачи его дела в суд.

В том, что вердикт будет обвинительным, сомневаться не приходится. Такие амбициозные люди, обладающие крупными средствами и способные реально возглавить страну, просто обречены при нынешнем политическом режиме сидеть в тюрьме. С учетом особенностей алжирской правовой системы, сложностей в придумывании необходимых для продолжительного тюремного заключения обвинений и их доказательства не будет.

Впрочем, это не означает того, что протестное движение не выдвинет куда более радикальных и несговорчивых вождей.

Разумеется, у военных имеется соблазн поступить с протестующими так, как они делали это в 1988 и 2001 гг. Однако времена изменились и массовое применение силы в нынешних непростых условиях и недостатка ресурсов способно обернуться против самого правящего режима.

Лучший вариант – создать условия, чтобы протест выдохся сам собой. Однако для этого необходимо качественно улучшить жизнь населения. Метод Саудовской Аравии для Алжира не годится опять-таки из-за нехватки ресурсов.

Остается вариант с реформами, которые так не нравятся военным в том числе по причине того, что их проведение, опять-таки, требует огромных ресурсозатрат, в том числе и времени, когда эффект от них будет реально ощущаться.

Это также требует наличия опытных более молодых и в то же время опытных управленцев, чем нынешних алжирских управленцев в возрасте 74 – 80 лет. А они сейчас на политическом горизонте страны просматриваются слабо.

Таким образом, условий для безболезненного выхода Алжира из кризиса пока не предвидится. Однако алжирские лидеры не исключают чуда – что цены на энергоресурсы вдруг поднимутся выше 100 долларов за баррель нефти. Но даже и в этом случае «чудо» будет иметь лишь временный эффект.

В любом случае, существование нынешнего алжирского проекта, предполагающего наличие в арабо-африканском мире мощного и не всегда дружественного западным странам соседнего государства, уже в обозримом будущем может оказаться под большим вопросом. На поддержание этого проекта в скором времени у алжирских лидеров может не хватить ресурсов.