Саудовская Аравия примет участие в международной мирной конференции по Ближнему Востоку в Анаполисе, где она будет представлена ее министром иностранных дел. Официальное заявление об этом было сделано 23 ноября 2007 г. главой внешнеполитического ведомства королевства принцем Саудом Аль-Фейсалом на проведенной им вместе с генеральным секретарем Лиги арабских государств (ЛАГ) Амр Мусой пресс-конференции в Каире, где в тот же день завершилась работа совещания министров иностранных дел 16 арабских государств, посвященная вопросу участия арабских стран в будущей конференции и претворению в жизнь арабской мирной инициативы.
Опубликованное на сайте саудовского министерства иностранных дел заявление С. Аль-Фейсала содержит в себе немало деталей, имеющих непосредственное отношение к принятому одной из ведущих держав арабского мира решению.
Обращаясь к журналистам, глава внешнеполитического ведомства Саудовской Аравии, в частности, подчеркивал: «Для вас не тайна, что вплоть до сегодняшнего дня (23 ноября 2007 г. – Г.К.) позиция Саудовская Аравия колебалась (в отношении участия в конференции в Анаполисе – Г.К.). Если бы, — продолжал принц С. Аль-Фейсал, — не общеарабский консенсус, который мы ощутили сегодня, в отношении необходимости присутствия, то мы не участвовали бы (в этой конференции – Г.К.). Королевство никогда не выступало против какого-либо единодушно принятого общеарабского решения. Поскольку и сегодня такой общеарабский консенсус существует, постольку Королевство Саудовская Аравия пойдет в одном строю с арабскими странами». Далее он подчеркнул: «Поскольку общеарабский консенсус достигнут и в отношении арабского участия (в конференции – Г.К.) на уровне министров иностранных дел, постольку Королевство Саудовская Аравия последует за этим решением, полностью соблюдая формат его реализации».
Важные слова! «Умеренность» саудовского политического курса всегда предполагала отказ от каких-либо поспешных инициатив, хотя очень часто к ним королевство намеренно и целенаправленно подталкивали не только те или иные акторы межарабской системы международных отношений, но и их региональные (в масштабе Ближнего Востока) или международные контрагенты. Эта «умеренность» всегда выражала себя в длительной подготовительной работе, осуществлявшейся королевством в интересах достижения единой общеарабской точки зрения в связи с самыми различными аспектами развития арабского мира или его взаимодействия с Израилем. Это касается не только ситуации в самых разных конфликтных точках в пределах арабского геополитического пространства, но, прежде всего, арабо-израильского противостояния, включая, разумеется, и его палестинскую составляющую. Это находило свое выражение в идее выдвижения Саудовской Аравией ближневосточной инициативы (в то время наследного принца) Абдаллы, ставшей арабской мирной инициативой, как и в ее возобновлении нынешним саудовским монархом в ходе последнего саммита ЛАГ в Эр-Рияде. Она была бы невозможна (если исходить из духа саудовской внешней политики), если бы творцы этой инициативы не были бы заранее уверены в ее успехе, имея в виду, что она будет принята (разумеется, в силу различных побуждений и в том или ином ее объеме) другими государствами, партнерами королевства по Лиге.
Собственно, в силу все так же обычной для Саудовской Аравии постановки вопроса о ее лидирующей роли в рядах арабского геополитического пространства С. Аль-Фейсал обращался и к побудительным причинам, заставившим арабский мир принять идею проведения конференции в Анаполисе: «Существует важнейший среди иных факторов, убедивших арабские государства в том, что конференция будет серьезным событием. Этим фактором стало общественное мнение, как общественное мнение в Израиле, так и общественное мнение в Соединенных Штатах и во всем мире. Ранее, — продолжал он, — (столь мощное – Г.К.) общественное мнение не существовало. Ныне оно настойчиво призывает к окончательному разрешению проблемы и достижению в регионе Ближнего Востока справедливого и всеобъемлющего мира. Это общественное мнение не менее сильно, чем стремление арабских стран (решить проблему Ближнего Востока – Г.К.). Мы почувствовали, что оно существует в государствах Европейского Союза, в других европейских государствах, а также в некоторых мусульманских государствах, которых эта проблема волнует так же, как она волнует арабские государства. Это общественное мнение, — вновь отмечал глава саудовского внешнеполитического ведомства, — действительно существует, оно подлинно, и оно желает установить мир в регионе, страдания которого слишком затянулись».
Вновь важное замечание! Саудовская Аравия не только проводила целенаправленную подготовительную работу, связанную, в том числе, и с необходимостью достижения международной поддержки арабской мирной инициативы (рассматриваемой королевством в качестве одной из гарантий успеха конференции в Анаполисе), но и осуществляла широкомасштабные консультации с представителями ведущих стран мира в отношении того, как будет реализована ближневосточная мирная инициатива президента Дж. Буша. Иными словами, цитировавшиеся чуть выше слова принца С. Аль-Фейсала не могут быть истолкованы иначе, чем указание на то, что осуществленные в начале лета и в октябре 2007 г. два европейских турне короля Абдаллы (в ходе первого он посетил Испанию, Францию и Польшу, а второго – Великобританию, Италию, Ватикан, Германию и Турцию) были направлены, в первую очередь, на достижение европейско-саудовского взаимопонимания в отношении конференции в Анаполисе и арабской мирной инициативы. Равным образом, столь же существенные консультации по тем же вопросам саудовский монарх провел и в «мусульманской» Турции. Наконец (это обстоятельство акцентированно подчеркивалось саудовской прессой), идентичные консультации были проведены и саудовским наследным принцем Султаном в ходе его официального визита в ноябре 2007 г. в Москву – столицу «другого европейского государства».
Но каковы с саудовской точки зрения критерии успеха будущей конференции?
Принц С. Аль-Фейсал замечал: «Нормализация (отношений – Г.К.) с Израилем определяется арабской мирной инициативой. Она лежит в основе обязательств арабских государств. Сама же нормализация последует за всеобъемлющим миром, который станет реальностью после также всеобъемлющего (израильского – Г.К.) ухода со всех оккупированных арабских территорий». Говоря иначе, саудовская позиция не подвергается каким-либо коррективам, — она, если использовать, положения принятого в королевстве политического дискурса, опирается на «незыблемые константы курса».
Другой аспект проблемы, — как Саудовская Аравия будет действовать после Анаполиса (если, конечно, эта конференция станет для королевства успешной в том смысле, которое оно вкладывает в понятие «успех»), имея в виду, как подчеркивал задававший этот вопрос журналист, ее «вес и влияние» в арабском мире?
Отвечая на него, саудовский министр иностранных дел вновь возвращался к идее общеарабского консенсуса и единства действий арабских стран: «Если речь и идет о каком-то весе, то это вес всего арабского мира, а не тех или иных арабских государств. Только единство арабской позиции даст ей возможность приобрести необходимый вес на международной арене. Консенсус, — продолжал он далее, — который мы все видим, стал итогом долгих, глубоких и прозрачных поисков. Нынешняя единая арабская позиция способна обеспечить арабской нации тот вес и ту мощь, которая позволит ей влиять на развитие событий в ходе работы конференции, а также в ходе осуществления тех мер, включая и переговоры, которые последуют за этой конференцией».
Будущая ближневосточная мирная конференция уже сейчас ставит немало проблем, касающихся высказанных, в частности, израильской стороной вопросов, которые эта сторона будет ставить перед участниками встречи в Анаполисе, как и, собственно, процедуры переговоров. Иначе говоря, будет ли, например, саудовская делегация обмениваться рукопожатиями со своими израильскими партнерами? Существенный вопрос, хотя бы потому, что едва ли не впервые саудовский политик высокого ранга и представитель правящей семьи будет участвовать в публичной встрече с членами официальной израильской делегации.
Ответ С. Аль-Фейсала был предельно откровенен: «Мы собираемся работать серьезно и без театральных эффектов и надеемся, что другая сторона встретит нас столь же серьезно и искренне. Мы едем туда (в Анаполис – Г.К.) не для того, чтобы кому-то пожать руку или выразить чувства, которые мы не испытываем. Мы едем туда только для того, чтобы добиться мира, который сохранит арабские права, сохранит Палестине ее территорию, сохранит Сирии ее территорию, сохранит Ливану ее территорию. Так мы понимаем серьезную работу, ради которой мы туда и едем». Из этих слов, тем не менее, вытекает важный вывод (который, впрочем, саудовская сторона всегда делала), — границы Израиля – это те линии перемирия между еврейским государством и его арабскими соседями, которые существовали до 5 июня 1967 г. На какие-либо территориальные уступки (в том числе, и по Восточному Иерусалима) Саудовская Аравия идти не только не готова, но и будет им противиться.
С другой стороны, как Саудовская Аравия относится к обращенному к арабскому миру израильскому требованию о признании этим миром «еврейского характера израильского государства»?
Ответ главы саудовского внешнеполитического ведомства был вновь откровенен: «Средства массовой информации и политики должны договориться об одном – мнение всех нас (арабских государств – Г.К.) должно уважаться. Можно ли представить себе, что мы примем израильскую постановку вопроса о еврейском характере Израиля? Для нас бесспорно ее неприятие. Мы лишь просим (израильскую сторону – Г.К.) о том, что любой поставленный вопрос был бы, по меньшей мере, на уровне оценки нами друг друга, оценки нами идей друг друга». Впрочем, и эти слова означают лишь, что Саудовская Аравия ни в коей мере не намерена снять с повестки дня арабо-израильского урегулирования вопрос о палестинских беженцах, конечно же, ни в коей мере не предлагая сегодня каких-либо жестких и абсолютно неприемлемых для израильской стороны форм его решения.
Завершая свою часть совместной с генеральным секретарем ЛАГ А. Мусой пресс-конференции, принц С. Аль-Фейсал замечал: «Ранее мы (Саудовская Аравия – Г.К.) уже были участниками нескольких встреч, связанных с миром (на Ближнем Востоке – Г.К.). Присутствие на этой конференции (в Анаполисе – Г.К.) Израиля ничего не меняет в четкой и ясной арабской позиции (арабской мирной инициативе – Г.К.). Мы преданы ей, мы стремимся к осуществлению выдвинутых ею целей. Мы поедем как единый блок, мы все будем говорить на одном языке, отталкиваться от одних и тех же установок. Мы считаем, что там (в Анаполисе – Г.К.) должен быть и Израиль, чтобы непосредственно и откровенно он смог выслушать арабскую позицию». И, наконец, последний пассаж заявления С. Аль-Фейсала: «Мы едем туда ради израильско-палестинского трека и израильско-сирийского трека. Что такое сирийско-израильский трек? Это – только Голаны, поскольку между Израилем и Сирией нет никаких других проблем, кроме проблемы Голанских высот».
Вновь важное замечание! Свою роль в арабском мире Саудовская Аравия считает не только ведущей, но и миссионерской ролью пастыря. Ради сохранения этой роли она готова идти на уступки тем или иным странам арабского мира (выражая, в частности, свою принципиальную позицию в отношении каких-либо форм «урегулирования» вопроса о Голанских высотах, «подменяющих» возвращение этой территории владевшей ими до июня 1967 г. Сирии) в интересах успеха конференции в Анаполисе. Но стоит ли думать, что арабское сообщество полностью разделяет саудовский подход и к проведению этой конференции, и к урегулированию арабо-израильского конфликта по предложенной нынешним саудовским монархом формуле «арабской мирной инициативе»? Ответ на этот вопрос далек от того, чтобы быть полностью позитивным. Роль «общеарабского» пастыря, возложенная на себя саудовским королевством, слишком сложна в силу многоплановости интересов членов того сообщества, которое это королевство стремится удержать под своим контролем.
Но разве было бы лучше бездействовать, заранее считая конференцию в Анаполисе обреченной на провал? Поступить так может лишь безответственный политик. Ни С. Аль-Фейсал, ни его высшее руководство не могут быть отнесены к этой категории.