Соединенные Штаты используют турецкие военные базы, в числе которых авиабаза Инджирлик, только с разрешения Анкары. Так в Пентагоне в воскресенье прокомментировали слова президента Турции Тайипа Эрдогана о возможном закрытии для США баз Инджирлик и Куреджик в случае введения Вашингтоном санкций против Анкары за приобретение российских зенитных ракетных систем (ЗРС) С-400. «Присутствие сил США на турецких базах, в том числе на базе Инджирлик, осуществляется с разрешения правительства Турции. Мы рассматриваем статус наших сил в Турции как символ нашей многолетней приверженности сотрудничеству и защите нашего союзника по НАТО и стратегического партнера», — заявили корр. ТАСС в Пентагоне. Как отметили в оборонном ведомстве, Турция «вносит свой вклад в миссии [НАТО] в Афганистане, Косово, Ираке» и важна для целей Стратегии национальной обороны США. «Пентагон стремится сохранить эти отношения, призывая при этом Турцию проводить более конструктивную политику в отношении С-400 и других сфер разногласий», — добавили в ведомстве. В Турции уже не в первый раз возникают разговоры о вероятности закрытия авиабазы Инджирлик для американских военных. Обычно подобная риторика Анкары возникает в свете угроз из Вашингтона, однако до каких-либо конкретных шагов в этом направлении дело еще не доходило. Ранее в Конгрессе США согласовали на 2020 финансовый год военный бюджет, в котором демократы и республиканцы выразили мнение о том, что приобретение Анкарой С-400 подпадает под положения закона «О противодействии российскому влиянию в Европе и Евразии», а это предусматривает введение президентом санкций. Законодатели разрешили Пентагону «затратить до 30 млн долларов на хранение шести турецких [истребителей] F-35, которые ранее использовались для обучения пилотов Турции» на американской авиабазе до того, как Анкара была исключена из этой программы из-за покупки С-400. Соединенные Штаты считают, что Турцию следует держать ближе к союзникам по НАТО, при этом они отказывают Анкаре в американских истребителях-бомбардировщиках пятого поколения F-35. Об этом заявил в пятницу 13 декабря министр обороны США Марк Эспер, отвечая на вопросы журналистов в Пентагоне. «Они [турецкие власти] приняли [российские зенитные ракетные системы (ЗРС)] С-400. Это означает, что они не получат F-35. <…> Нам нужно держать их [Турцию] ближе к НАТО», — отметил глава оборонного ведомства. Его попросили прокомментировать заявление президента Турции Тайипа Эрдогана о том, что его страна может закрыть авиабазу Инджирлик для США, если Вашингтон решится ввести санкции в отношении Анкары. «Мне нужно обратиться [к своему турецкому коллеге], чтобы я понимал, что происходит и насколько это серьезно», — ответил Эспер. Ранее и глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу говорил о готовности Анкары рассмотреть возможность закрытия базы Инджирлик для американских военнослужащих, если Соединенные Штаты введут санкции из-за приобретения российских зенитных ракетных систем С-400. Между тем в Пентагоне, комментируя слова президента Турции, ранее заявили, что Соединенные Штаты используют турецкие военные базы, в числе которых авиабаза Инджирлик, только с разрешения Анкары. Но несмотря на все заявления реальных шагов по закрытию баз Анкара не предпринимала.
Рискнем предположить, что и не предпримет, поскольку глубинно и Вашингтон, и Анкара заинтересованны в том, чтобы Турция осталась в составе НАТО. При этом этот момент совершенно не отменяет факта общего кризиса отношений в настоящее время между Турцией и ее европейскими союзниками по Североатлантическому альянсу. Например, с 2015 года Турция отказывается давать разрешение самолетам наблюдения E-3D и E-3F AWACS от союзников по НАТО Великобритании и Франции совершать облет ее воздушного пространства. Согласно военным документам, выданным Управлением планов Генерального штаба ВС Турции в декабре 2015 года, Великобритания направила запрос на пролет своего военного самолета наблюдения E-3D в турецкий Генеральный штаб, и параллельно французское посольство в Анкаре запросило еще одно разрешение на пролет для своего самолета E-3F для проведения наблюдательного полета над турецкой территорией. Однако турецкие военные власти отклонили оба запроса на пролет из-за электронных мер поддержки (Elektronik Destek Tedbirleri, EDT) этих самолетов. В документе Генерального штаба ВС Турции по этому вопросу также утверждалось, что самолеты E-3D/F AWACS (бортовая система предупреждения и управления) были запрограммированы на сбор данных, угрожающих национальным интересам Турции. В этой связи турецкие военные хотели бы разместить пилота/диспетчера радиолокационной защиты и операторов электронной разведки в системе АВАКС E-3D / F во время их полета над воздушным пространством Турции; получить копию данных наблюдения, собранных в воздушном пространстве Турции; и выполнять наблюдательные полеты над территорией Великобритании и Франции. Но Франция и Великобритания отклонили требования Турции и отозвали свою просьбу о разрешении на пролет. С тех пор такие полеты не проводились.
Самолет E-3D/F AWACS, созданный на основе Boeing 707, выполняет функции раннего предупреждения и наблюдения и позволяет более предметно планировать воздушные кампании. Компания Boeing передала четвертый самолет Peace Eagle Airborne Early Warning & Control (AEW&C) турецким военно-воздушным силам в 2015 году, завершив тем самым формирование турецкого авиакрыла AEW&C. Помимо этого, Турция, Франция и Великобритания являются участниками Договора по открытому небу. Этот договор, насчитывающий 34 государства-участника, устанавливает режим ведения государствами-участниками воздушного наблюдения в короткие сроки без оружия в районе, простирающемся от Ванкувера до Владивостока. Договор наделяет каждое государство правом осуществлять наблюдательные полеты над своей территорией и обязанностью принимать их. В рамках режима открытого неба каждая страна имеет право проводить определенное количество беспрепятственных наблюдательных полетов, согласованных ежегодно, в воздушном пространстве других государств-участников. Согласно договору, для наблюдения с воздуха могут использоваться датчики для фотографирования, радиолокации и инфракрасной съемки. Турция также отвергла все французские и греческие аргументов о выполнении национальных предписаний во время учений НАТО. Франция и Греция заявили, что национальные правила должны применяться в случае конфликта, вытекающего из несоответствия между планом НАТО по противовоздушной и противоракетной обороне (SUPLAN 24600D) и национальными законами, а Франция настаивала на том, что национальные законы, регулирующие ее воздушное пространство, должны были применяться к аналогичным случаям во время военных учений НАТО Ramstein Aspect 14. Военные документы также выявили стратегию Турции по ограничению участия стран, не входящих в НАТО, в деятельности мониторинга ракетных установок НАТО (NAMFI) в качестве государств-наблюдателей в соответствии с решениями Чикагского саммита НАТО 2012 года и меморандумами Военного комитета (MCM)-0086-2011. Однако Германия, Греция и Нидерланды возразили против аргументов Турции и подчеркнули, что (MCM)-0086-2011 регулирует операции по такому мониторингу государствами, не входящими в НАТО, и что этим странам разрешено присутствовать на мероприятиях NAMFI в качестве наблюдателей без одобрения военного комитета НАТО (MC). NAMFI-это многонациональная учебная программа, которая была создана на Крите в соответствии с многосторонним соглашением (MA), подписанным 11 июня 1964 года. Германия, Греция и Нидерланды, которые называются странами-пользователями, все еще являются участниками соглашения, и они поддерживают и используют NAMFI на постоянной основе. Проектирование и строительство NAMFI осуществлялось агентствами НАТО. МК НАТО имеет последнее слово в отношении процедуры одобрения запусков ракет в NAMFI страной, не входящей в НАТО. Таким образом, Анкара всячески дистанцировала европейских партнеров по НАТО и нейтральных стран по мониторингу своего воздушного пространства уже на протяжении последних пяти лет, и последние по времени их шаги в этой связи выглядят просто логичным продолжением такой политики.
Помимо запретов на мониторинг своего воздушного пространства в рамках существующих международных договоров и обязательств в рамках своего участия в Североатлантическом блоке Турция проводила все это время проводила планомерную политику по исключению Египта и Израиля из основных аспектов военной активности НАТО, включая совместные учения в 2015 году в рамках платформы Средиземноморского диалога (MD). В этой связи согласно директивам Турция настаивала на принятии отдельных решений Североатлантического совета (НАК) по каждому учению, которое должно было проводиться альянсом НАТО в рамках MD, с тем чтобы ограничить участие Израиля и Египта в этих мероприятиях. НАК является директивным органом НАТО, и все решения принимаются на основе единогласия. Однако государства-члены НАТО, включая США, Францию, Великобританию, Испанию, Италию и Грецию, выступили против предложения Турции и заявили, что такие требования подорвут сотрудничество НАТО со своими партнерами в Средиземноморском регионе, говорится в меморандумах. Эта тактика также подразумевала изоляцию Израиля от военных учений НАТО, проводимых в рамках инициативы MD. В этой связи Турция обратилась с просьбой о том, чтобы военные учения были открыты только для государств-партнеров НАТО после утверждения военного комитета НАТО (МК) и решения НАК, а также чтобы партнерам по НАТО было разрешено присутствовать на совместных учениях в качестве государств-наблюдателей. Это вызвало ожесточенные дискуссии в рамках НАТО. Согласно документам, США, Чехия, Франция, Нидерланды, Великобритания, Канада и Греция утверждали, что государства-члены имеют право запрашивать одобрение МК и НАК для военных учений, которые считаются политически чувствительными, но утверждали, что политика НАТО в области образования, подготовки, учений и оценки (МК 0458/3) не дает союзникам права блокировать все совместные учения, проводимые в рамках программы партнерства. Этот проект был инициирован в 1994 году Североатлантическим советом. В настоящее время в нем участвуют семь стран Средиземноморского региона, не входящих в НАТО: Алжир, Египет, Израиль, Иордания, Мавритания, Марокко и Тунис. Эти рамки были созданы для развития политического диалога и практического сотрудничества между Североатлантическим союзом и его партнерами в Средиземноморском регионе.
В чем причина такого резкой позиции Анкары по отношению к европейским в первую очередь союзникам по НАТО? Прежде всего, по причине диаметрально противоположных позиций Анкары и Брюсселя по чувствительным для Турции проблемам. К ним надо отнести в первую очередь солидарную позицию ЕС по вопросу принадлежности территориальных вод вокруг Кипра и поддержка в этом вопросе члена ЕС Греции, а не члена НАТО Турции. Как мы видим на этом примере европейская солидарность перевешивает все обязательства в формате НАТО. Кроме этого, существуют и разногласия в отношении позиции по вопросу роли «Братьев-мусульман», на Ближнем востоке и Магрибе. Первый серьезный звонок прозвучал сразу после военного переворота в Египте. Тогда турецкие дипломаты выступили с демаршами в Брюсселе с требованием включить позицию Турции (поддержка «Братьев-мусульман») по политическим событиям в Египте в документ стратегической разведки НАТО (NSIE/2015). Это требование было проигнорировано США, Францией, Грецией и Италией, которые мотивировали это тем, что инициатива Турции включала политические мотивы и не было основано на разведывательных данных. С тех пор напряженность в отношениях между Турцией и Египтом все более обостряется, что, в свою очередь, сказывается на политической ситуации в регионе Восточного Средиземноморья. 14 декабря турецкое правительство представило парламенту недавно подписанный Меморандум о взаимопонимании (MoU), в котором заявило о своей готовности направить войска на помощь правительству национального согласия Ливии вне решений ООН. На следующий день президент Египта Абдель-Фаттах ас-Сиси призвал другие страны прекратить вмешательство в Ливию, явно упрекая Турцию: «мы могли бы вмешаться в Ливию. Но мы этого не сделали и уважали обстоятельства Ливии, чтобы сохранить братство». Египетский президент при этом «забыл» участие своего спецназа и ВВС в штурме Дерны и Бенгази. Кроме того, Египет также пытается заблокировать регистрацию в ООН соглашения по определению турецко-ливийского континентального шельфа и координат исключительной экономической зоны из-за нарушения международного права.
Еще один принципиальный пункт разногласий: признание «Сил народной самообороны» (СНС), военного крыла курдской Партии демократического союза (ПДС) в Сирии, в качестве террористической организации в официальной формулировке. Это является важным пунктом спора между Анкарой и ее союзниками по НАТО с 2015 года. Турция была возмущена поддержкой, которую союзники НАТО оказали СНС, партнеру по борьбе с боевиками «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России), и хочет, чтобы альянс официально классифицировал ополчение СНС, как террористов. В этом месяце Турция временно отказалась поддержать оборонный план НАТО для стран Балтии и Польши, если только она не получит больше политической поддержки для своей борьбы против боевиков СНС на севере Сирии. Военные документы Генштаба Вооруженных сил Турции подтверждают, что некоторые государства-члены НАТО, включая Соединенные Штаты, Германию, Францию, Грецию и Соединенное Королевство, отвергли требование Турции определить СНС как террористическую организацию и угрозу Турции в согласованных документах разведки НАТО (NAI) и совместных отчетах об оценке угрозы (JTA), начиная с 2015 года, который вообще можно считать неким переломным моментом в рамках формирования негативных отношений между Турцией и НАТО. Согласно меморандуму, выпущенному Управлением по планам турецкого Генерального штаба в декабре 2015 года, ПДС и СНС ранее были описаны как аффилированные структуры с РПК/KCK и указывалось, что Альянс отказался включать этот пункт в генеральный документ по разведке. Кроме того, в этом меморандуме говорилось о том, что турецкие власти предвидели, как этот спор будет трансформирован в проблему между НАТО и Турцией. В документе турецкие военные подчеркнули тот факт, что квалификация СНС удалены в обновленных версиях разведдокументов НАТО из-за давления со стороны ведущих членов альянса. Как указывалось в последних по времени докладах, Турция не смогла убедить своих союзников считать СНС угрозой своей безопасности в течение последних четырех лет. В меморандуме также указывалось, что турецкие представители предложили использовать нейтральную терминологию, такую как «повстанческие группы, террористическая организация, экстремистская радикальная группа, угроза, вдохновленная «Аль-Каидой» (АК, запрещена в России), экстремизм из-за связанной с АК идеологии, связанная с АК террористическая организация, связанная с АК группа, радикалы или повстанцы, индоктринированные или вдохновленные идеологией АК» вместо классификации «исламистского террора/терроризма, джихадистского исламистского ополчения, которые связывают ислам с терроризмом» в разведывательных документах НАТО. Правительство президента Реджепа Тайипа Эрдогана настаивает на том, что СНС являются продолжением Рабочей партии Курдистана (РПК), которая борется за курдскую автономию в Турции с 1984 года и обозначена как террористическая группа Турцией, США и ЕС. СНС и PПK разделяют схожую идеологию, но говорят, что они являются отдельными субъектами. Турецкое правительство обвиняет НАТО в неспособности поддержать свои военные наступления на севере Сирии и утверждает, что СНС представляет угрозу для его безопасности. В соответствии с основополагающим договором НАТО 1949 года нападение на одного союзника является нападением на всех, и Североатлантический альянс имеет военные стратегии коллективной обороны на всей своей территории. По данным турецких СМИ, Турция выдвинула свои требования еще до начала своего последнего по времени наступления на севере Сирии, и НАТО согласилось поддержать план альянса по обороне Турции, который включал признание СНС угрозой для Турции. Но позже США отозвали свою поддержку, после чего другие страны блока также выступили против нее. В отместку Турция отказалась одобрить обнародование плана обороны НАТО для стран Балтии и Польши до тех пор, пока альянс не подготовит почву для предварительного соглашения. Это вопрос стал камнем преткновения между Турцией и ее союзниками и в период проведения 70-летнего юбилейного саммита НАТО в Лондоне, на котором должны были быть утверждены документы по безопасности.