15 декабря прошлого года король Марокко Мухаммед VI поздравил Абдельмаджида Теббуна с избранием на пост президента Алжира. Об этом сообщило в воскресенье информационное агентство Магриб Араб Пресс. В своем послании монарх передал «искренние поздравления и пожелал полного успеха Теббуну в решении важных задач». Он вновь призвал к «открытию новой страницы в отношениях между двумя соседними странами на основе обоюдного доверия и конструктивного диалога». Камнем преткновения в отношениях между Марокко и Алжиром более четырех десятилетий остается конфликт в Западной Сахаре. Рабат считает эти территории неотъемлемой частью королевства и допускает лишь предоставление им широкой автономии. Поддерживаемый Алжиром Фронт ПОЛИСАРИО добивается проведения референдума о предоставлении независимости сахарским регионам. В ноябре 2018 года Мухаммед VI в обращении к нации заявил о «готовности Марокко к проведению прямого и открытого диалога с Алжиром, созданию совместного политического механизма согласований с целью преодоления конъюнктурных споров, которые препятствуют развитию двусторонних отношений». Он также призвал к открытию границы (закрыта с 1994 года) между Марокко и Алжиром и нормализации двусторонних отношений. А уже 23 января практически сразу после этих многообещающих заявлений монарха Палата представителей (ПП, нижняя палата) парламента Марокко проголосовала за принятие двух законопроектов, согласно которым национальная юрисдикция распространяется на все территориальные воды страны, включая сахарские провинции. Об этом сообщает информационное агентство Магриб Араб Пресс (МАП). Таким образом депутаты ПП поддержали включение территориальных вод Западной Сахары, независимости которой добивается Фронт ПОЛИСАРИО (Народный фронт освобождения Сегиет-эль-Хамра и Рио-де-Оро), в морское пространство страны. Представлявший законопроекты министр иностранных дел, африканского сотрудничества и по вопросам марокканцев, проживающих за рубежом Насер Бурита подчеркнул, что утвержденные документы «имеют принципиально важное значение в контексте актуализации национального правового арсенала, относящегося к морскому пространству королевства». Тем самым, продолжал глава МИД, «заполняется законодательный пробел в национальном правовом арсенале, регулирующий морское пространство, который согласовывается с полным суверенитетом Марокко над всей территорией, территориальными водами и воздушным пространством». Принятие ПП обоих законопроектов призвано «завершить процесс установления правового суверенитета Марокко над всеми своими водными пространствами», заявил он. «Установление национальных морских границ — это внутренне дело и суверенный акт, который согласуется с Конвенцией ООН по морскому праву», — добавил Бурита. Вот уже более четырех десятилетий западносахарский вопрос по-прежнему не решен и продолжает оставаться предметом длительного международного спора. Независимости Западной Сахары добивается созданный в середине 1970-х годов Фронт ПОЛИСАРИО, который после ухода испанских колонизаторов провозгласил Сахарскую Арабскую Демократическую Республику (САДР) и при поддержке Алжира развернул вооруженную борьбу. Боевые действия в зоне конфликта продолжались до 1991 года и были прекращены после того, как ООН создала Миссию Организации Объединенных Наций по проведению референдума в Западной Сахаре (МООНРЗС). Несмотря на многочисленные мирные инициативы международного сообщества, в том числе ООН, разрешить этот спор пока никак не удается, во многом из-за диаметрально противоположных позиций сторон. Марокко считает Западную Сахару своей неотъемлемой частью и допускает лишь предоставление ей широкой автономии в составе королевства. Так, с июня 2007 года Марокко и Фронт ПОЛИСАРИО провели четыре раунда переговоров, однако все они завершились безрезультатно.
В этой связи американские эксперты делают выводы о том, что, стремясь уменьшить свою зависимость в плане безопасности от союзников, Марокко будет продолжать свои усилия по укреплению своих вооруженных сил в стремлении к региональному доминированию. Экономическая благоприятная конъюнктура и другие отвлекающие факторы создали благоприятные условия для Марокко в рамках его стратегии по вытеснению своего основного регионального конкурента в лице Алжира с перспективных африканских рынков. Наращивание военной мощи Марокко, вероятно, приведет к тому, что Алжир предпримет аналогичные шаги, тем самым разжигая региональную гонку вооружений, которая будет препятствовать дипломатическому прорыву и способствовать дальнейшей взаимной враждебной политике. В течение многих лет Алжир занимал ведущее место в Магрибе, прежде всего за счет аккумулирования своих углеводородных доходов для строительства самой мощной армии в регионе. Однако на сегодня Алжир все чаще сталкивается с вызовом со стороны своего давнего соперника на западе в лице Марокко, которое надеется извлечь выгоду из внутриполитической нестабильности своего соседа для того, чтобы укрепить свое региональное доминирование. Такие усилия Марокко по вытеснению Алжира в качестве ведущей военной державы в регионе не лишены риска, поскольку это может дополнительно стимулировать внутреннюю напряженность между соседями с проекцией на усиление общей региональной нестабильности.
Марокко и Алжир являются традиционными геополитическими соперниками в регионе Магриба. Тем не менее, обе страны до сих пор избегали открытых военных действий, сосредоточившись вместо этого на внутренних приоритетах в течение последних нескольких десятилетий. Однако растущая гонка вооружений может обострить их соперничество, еще больше снизив потенциал для сближения в отношениях. Вскоре после того, как Марокко (1956) и Алжир (1962) получили независимость, обе страны вели приграничную войну, и даже сегодня их протяженная сухопутная граница остается закрытой на фоне взаимного недоверия. Более того, Рабат и Алжир остаются втянутыми в бесконечный спор о статусе Западной Сахары-региона, на который претендует Марокко, и чье стремление к независимости уже давно пользуется поддержкой Алжира. Учитывая это геополитическое соперничество, обе страны остаются подвержены рискам потенциального конфликта, что вынуждает их искать новые стратегии для повышения своего военного потенциала. Алжирские лидеры использовали энергетические богатства страны для укрепления своих вооруженных сил, что сделало Алжир одним из крупнейших импортеров оружия в Африке. Марокко, с другой стороны, не имело углеводородных ресурсов, необходимых для финансирования военных расходов, а это означало по определению, что Рабат стремился к культивированию тесных партнерских связей в области ВТС и обороны с Соединенными Штатами, Францией и арабскими странами Персидского залива, таким как Саудовская Аравия. Марокко и Алжир проводили эти отдельные стратегии в течение последних двух десятилетий, способствуя в значительной степени стабильному, хотя и непростому, сохранению баланса сил между ними. Однако сейчас вполне вероятен сдвиг в этом балансе сил. В последние полдюжины лет Алжир сталкивается с растущей экономической напряженностью и внутренними беспорядками, особенно после обвала цен на энергоносители в 2014 году и их медленного и неполного восстановления с тех пор. Марокко, тем временем, оказалось в напряженной дипломатической перепалке со своими традиционными экономическими партнерами, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами, из-за своей попытки придерживаться нейтральной позиции в споре двух стран с Катаром. Хотя Марокко с тех пор восстановило некоторые из этих связей, сам факт возникновения таких разногласий послали Рабату тревожный сигнал относительно потенциальной хрупкости его прежних альянсов. Эти опасения вкупе с политикой Марокко, стремящегося распространить свою экономическую мощь и вес на всю Африку, заставили страну исповедовать более амбициозную политику в плане повышения своего внутреннего военного потенциала и самообеспеченности. Отметим, что за прошлый год военные расходы Алжира составили около 8 млрд долларов, а Марокко — около 3,8 млрд долларов.
В рамках сокращения этого разрыва Марокко впервые заявило о своих усилиях по достижению «регионального военного превосходства» еще в 2017 году. С тех пор Рабат направил на эти цели около 20 млрд долларов, подписав несколько крупных контрактов с такими странами, как США и Франция, на закупку боевых самолетов F-16, ударных вертолетов AH-64E, боевых танков M1A1, самоходных гаубиц Caesar и зенитных ракетных комплексов VL-MICA. В рамках своей стратегии Марокко также инвестировало средства в свою собственную нарождающуюся военную производственную базу. Еще в январе 2018 года американцы обозначили новое направление приложений своих усилий сотрудничества в области безопасности с теми же марокканцами. Суть новой программы — модернизация системы мониторинга радиопространства и территорий с помощью американских самолетов с израильской электронной начинкой при саудовском финансировании. По данным французских разведывательных источников, Рабат завершил сделку по приобретению четырех американских самолетов разведки, наблюдения и рекогносцировки (ISR). Для этих целей планируется использовать самолеты «Гольфстрим» и Bombardier, переоборудованных для мониторинга фирмой Raytheon. То есть речь идет об очень небольших и локальных объектах воздушного мониторинга. Израильская компания Elta («дочка» Israel Aerospace Industries (IAI)), должна будет в рамках контракта предоставить для этих самолетов систему разведмониторинга (SIGINT) и электронной разведки (ELINT), а также системы защиты от ПЗРК. Вашингтон в свою очередь, который все больше ставит на Рабат как партнера по вопросам безопасности, готов согласиться на передачу современной технологии мониторинга и обнаружения целей ISR, которая гораздо более актуальна и современней, чем та, которую он был готов уже ранее поставлять соседнему Алжиру. Контракт должен был полностью оплачиваться КСА, которое соответственно должно было получать доступ к получаемым разведанным. Причем формально эти затраты будут проведены в рамках содействия со стороны созданной под эгидой Эр-Рияда Исламской антитеррористической коалиции. Саудовцы также в обмен на последнее решение Рабата согласились финансировать и операции по закупке марокканцами новых типов вооружения, которыми они планируют оснастить воинские части в непосредственной близости к линии разграничения с Фронтом ПОЛИСАРИО. Но после прошлогоднего кризиса в двусторонних отношениях по вопросу блокады Катара ряд этих контрактов остались непрофинансированными саудитами, и их оплатили сами марокканцы. В этой связи отметим особо, что дополнительным толчком к активизации своего военного строительства послужили конкретные действия руководства ПОЛИСАРИО при согласовании с Алжиром еще два года назад. Речь идет о планомерных попытках Фронта ПОЛИСАРИО при содействии Алжира изменить юридический и исторический статус-кво в буферной зоне на территории марокканской Сахары путем строительства в буферной зоне военных объектов и перемещения туда беженцев.
Американские эксперты прогнозируют, что путь Марокко к региональному военному доминированию в Магрибе будет нелегким. Алжир десятилетиями вкладывал значительные средства в военные закупки и сохраняет значительные преимущества перед Марокко в ряде областей военного строительства. Алжир, например, имеет значительное количественное преимущество в боевых самолетах и транспортных вертолетах, обладает значительно более надежной и современной наземной противовоздушной обороной, подводными лодками (у Марокко их нет, но Рабат рассматривает возможность приобретения некоторых немецких образцов для своего флота) и в целом превосходящими арсеналами транспортных средств и бронетранспортеров для поддержки пехоты. Конечно, Марокко имеет некоторые преимущества перед своим восточным соседом, включая лучшую подготовку своих войск и лидерство в артиллерии, но алжирские военные продолжают сохранять общее преимущество. Новые контракты Рабата в области ВТС и ожидаемые инвестиции в предстоящие годы могут облегчить Марокко реализацию программы укрепления своего военного потенциала, однако это почти наверняка заставит Алжир инвестировать еще больше в военные закупки и модернизацию. Это, в конечном счете, вероятно, приведет к усилению гонки вооружений в регионе, что еще больше усилит существующее недоверие, конкуренцию и враждебность между соседями, разжигая еще большую региональную нестабильность.