Сомали: клубок противоречий между внутренними силами и внешними спонсорами

Сомали еще 20 января сделала предложение Турции о проведении геолого-разведывательного бурения в своих водах. Об этом заявил президент Турции Р.Т.Эрдоган турецким журналистам на борту самолета, возвращаясь с международной конференции по Ливии из Берлина. Фрагменты его интервью приводит газета «Тюркие».  «Сейчас нам поступило предложение от Сомали», — сказал он. Эрдоган процитировал слова представителей сомалийской стороны, с которыми они обратились к Анкаре: «У нас в морях есть нефть. Вы проводите подобную работу в Ливии, но вы также можете проводить ее у нас здесь». Других деталей турецкий лидер не привел. В этой связи отметим, что президент Сомали Мохаммед Абдуллахи Мохаммед (Формаджо) 8 февраля подписал закон, реформирующий нефтяные правила страны, чтобы инициировать переговоры об увеличении инвестиций международных нефтяных компаний. Этот закон создает новые рамки для регулирующего режима страны и устанавливает Национальное нефтяное управление, а также Национальную нефтяную компанию, поскольку Сомали готовится к своему первому раунду лицензирования. Новый закон также предусматривает механизм распределения доходов между правительством и региональными штатами, но два штата — Джубаленд и Пунтленд — уже отвергли эту реформу. Если говорить более упрощенно: Сомали стремится выставить на аукцион несколько разведочных блоков в южных районах страны, которые являются предметом взаимных территориальных претензий с Кенией. И совершенно не случайно 5 февраля подразделения сомалийской армии установили контроль федерального правительства над городами Балад-Хаво и Долоу в автономном регионе Джубаленд на юге страны. Об этом сообщил в среду сомалийский портал «Гарове онлайн» со ссылкой на местные власти. «Мы не хотим начала войны в регионе, поэтому наши силы покинули эти пограничные города», — заявил министр информации правительства Джубаленда Абди Хусейн Ахмед. Указанные два города находятся на границе Сомали с Кенией и Эфиопией. По словам министра, они были заняты сомалийским спецназом, который был подготовлен турецкими инструкторами. В последние недели обострились отношения между федеральным правительством Сомали и правительством автономного региона Джубаленд. Могадишо добивается ареста министра безопасности Джубаленда Абдирашида Джанана, который бежал из Сомали в Кению. В этой связи кратко напомним предысторию вопроса.  Шейх Ахмед Мохамед Ислам Мадобе был избран 22 августа президентом расположенного на юге Сомали автономного образования (штата) Джубаленд. За кандидатуру Мадобе свои голоса отдали 56 парламентариев, отметил Абди Хусейн, указав, что в голосовании приняли участие 74 депутата. 17 августа федеральное правительство Сомали в Могадишо пригрозило не признать результаты предстоящих выборов президента Джубаленда. При этом центральные власти обвинили Мадобе в нарушении конституции страны и вмешательстве в избирательный процесс. Отношения между Джубалендом и федеральным правительством Сомали всегда отличались сложностью, переходя от союзных к прямой политической конфронтации. На Джубаленд сильное влияние оказывают соседние страны — Эфиопия и Кения. На территории автономного образования также активно действуют отряды исламистской террористической группировки «Аш-Шабаб».
В этой связи закономерен вопрос: почему президентские выборы в автономном районе Джубаленде приобрели ярко выраженный характер международной конкуренции? Если конкретнее, то между сомалийским правительством, Турцией и Эфиопией в одном лагере и Джубалендом при поддержке Кении в другом? Избирательный процесс, кульминацией которого стали выборы 22 августа, спровоцировал конфликт, который накалился до такой степени, что эфиопские и кенийские войска едва не вступили в открытое вооруженное столкновение.   Эта напряженность грозила быстро перерасти в открытые вооруженные противостояния уже 19 августа, когда эфиопский самолет, перевозивший эфиопские войска для поддержки контингента Эфиопских национальных сил обороны (ENDF) в составе АМИСОМ, получил отказ в разрешении на посадку в аэропорту Кисмайо от военных Джубаленда, которые были поддержаны солдатами из Кенийских сил обороны (KDF). Затем ситуация обострилась по мере того, как в Кисмайо и Гедо вспыхнули столкновения между ENDF и KDF, что побудило командующего АМИСОМ эфиопского генерала Тигабу Йилму вмешаться в попытке разрядить напряженность. Эти инциденты отражают раскол, возникший между сомалийским правительством, поддерживаемым Эфиопией и Турций, с одной стороны, и Мадобе с Кенией — с другой. Согласно нашим источникам, Мадобе оказывается настоящей головной болью для сомалийского президента Мохамеда Абдуллахи Мохамеда (Фармаджо). Во-первых, он находится в хороших отношениях с президентом Сомалиленда Мусой Бихи Абди и не будет поддерживать Фармаджо в его заявке на переизбрание в 2021 году. И за этой позицией необходимо прежде всего видеть участие ОАЭ, которые пытаются сколотить единый фронт против Формаджо из числа полугосударственных анклавов на территории Сомали. Во-вторых, Мадобе позволил лидерам Огаденского фронта национального освобождения (ОФНО) — Эфиопской повстанческой группы, которая ведет кампанию за независимость региона Сомали от Аддис-Абебы, организовать свои тыловые базы в Джубаленде. Напомним при этом, что Мадобе — бывший член-основатель «Аш-Шабаб», который в свое время отделился от исламистской вооруженной группировки и сейчас активно борется с ее руководством, что совершенное не означает того, что он отказался от идей джихадизма. В настоящее время он активно занимается защитой кенийской границы от вторжений конкурирующих фракций «Аш-Шабаб» и борьбой с незаконной торговлей между Сомали и Кенией.
В этой связи отметим, что в подоплеке этого конфликта стоит прежде всего спор о морских участках шельфа между Могадишо и Найроби. Кенийский президент Ухуру Кениата явно решил разрешить свой морской пограничный спор с Сомали в короткие сроки (и в его пользу), путем оказания жесткого прессинга на Могадишо. Этой связи кенийский президент прямо попросил лидера большинства в парламенте страны Адена Дуале представить предложение с просьбой к правительству вмешаться в военную ситуацию. Дуале сделал это 8 августа вместе со своим оппозиционным коллегой Джоном Мбади. Африканский союз (АС) не очень доволен этим шагом, опасаясь, что такая стратегия расстроит усилия АМИСОМ по умиротворению Сомали. При этом риск того, что участие кенийских KDF в споре о морских границах повлечет за собой их окончательный вывод (частичный вывод начался в начале этого года) из состава АМИСОМ, остается на повестке дня. Таким прессингом президент Кении надеется вынудить президента Сомали Фармаджо уступить до слушаний по делу в Международном суде по рассмотрению пограничного спора, намеченных на 9 сентября. Отметим, что суд снова взял тогда паузу, на этот раз последнюю. В этой ситуации история с выборами в непризнанном мировым сообществом анклаве Джубаленд просто является одним из проявлений такой стратегии Найроби.
Еще одним аспектом дестабилизации стали попытки Формаджо привлечь турецкий бизнес к разработке нефтяных месторождений на шельфе, что было критически негативно встречено в ОАЭ и Кении. Как следствие, последовало ряд нападений на турецких инженеров и гражданских служащих в Могадишо. 18 января 2020 г. боевики движения «Аш-Шабаб», имеющего связи с «Аль-Каидой» (запрещена в России), напали на конвой KDF, сопровождавший турецких инженеров, участвовавших в модернизации дороги Афгойе. Шестеро инженеров были ранены в засаде. Это было третье нападение на турецких граждан с 28 декабря 2019 года, когда двое инженеров страны были среди 81 убитого в результате взрыва грузовика. Этот всплеск нападений на турок, работающих в Сомали, происходит на фоне растущего сближения между «Аш-Шабаб» и Тегераном. 28 декабря представитель «Аш-Шабаб» Али Мохамуд Радж, он же Али Дхере, взял на себя ответственность за нападение на турецких граждан — чего он обычно не делает, когда есть много жертв среди местного населения. Извинившись за большое число жертв среди сомалийцев, он обрушился с критикой на Турцию, обвинив ее в стремлении «завоевать» Сомали и взять «под свой контроль все [ее] экономические ресурсы». «Мы никогда не прекратим борьбу, пока [она] не уйдет из нашей страны», — предупредил он.
Однако эти угрозы, похоже, мало влияют на позицию турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана. Во время перелета домой с саммита по Ливии из Берлине 20 января он рассказал сопровождающим его журналистам, что получил предложение от правительства Мохаммеда Абдуллахи Мохаммеда Фармаджо заняться добычей нефти. Несмотря на то, что Могадишо еще не выставил свои оффшорные блоки на продажу, по данным ряда источников, первые лицензии должны были первоначально выданы турецким компаниям еще в декабре 2019 года. Как мы сейчас видим Могадишо этого сделать не смогло в силу отсутствия необходимой законодательной базы и активизацией борьбы за Джубаленд. Исходя из последних событий, можно сделать вывод о том, что теперь эти барьеры преодолены. И соответственно все антитурецкие выступления в Сомали за последнее время надо связывать именно с этой борьбой за право участвовать в бурении на спорных участках морского шельфа. «Аш-Шабаб» в данном случае выступает прежде всего как наемник различных противоборствующих сил, как местных, так и зарубежных.
При чем здесь Иран? Очень сомневаемся, что Тегеран имеет прямое отношение к организации нападений исламистов на турецкие интересы, в отличие от нападения 5 января на кенийско-американский военный лагерь Симба в Ламу. Это безусловно было выражением солидарности с Ираном, который двумя днями ранее потерял своего человека «номер два» в режиме генерала Касема Сулеймани в результате удара американского беспилотника. В этой связи французские эксперты задаются вопросом: как объяснить этот маловероятный союз между двумя соперничающими конфессиями мусульманского мира — шиитским Ираном и суннитской группировкой «Аш-Шабаб», когда религиозные убеждения, казалось бы, диктуют более логическое сближение Анкары и сомалийских моджахедов через сети «Братьев-мусульман»? Вопрос логичен, особенно если учесть, что «Аш-Шабаб» позиционирует себя как часть «Аль-Каиды», которая является ярым антагонистом «Братьев-мусульман». Но ответ на этот вопрос очевиден: сомалийские исламистские группировки (а «Аш-Шабаб» далеко не однородна: одни фракции атакуют за деньги турок, то другие кенийцев, и т.п.) являются очевидным наемниками, и скрытые коммерческие мотивы перевешивают все религиозные разногласия. В случае с Сомали Иран предпочел игнорировать политические и идеологические разногласия, чтобы установить тайные связи с «Аш-Шабаб». С 2014 года Тегеран использует торговые сети сомалийских исламистов для материально-техническое снабжение повстанцев-хоуситам в Йемене. Лидер «Аш-Шабаб» Ахмед Дирийе (он же Абу Обейда) в прошлом месяце пообещал представителю Касема Сулеймани в Сане Резе Шахлаи, что его движение специально создали материально-техническое подразделение, которое будет снабжать йеменских повстанцев военной техникой и другой амуниции. Абу Обейда также четко обозначил «глубокое взаимопонимание» с Ираном в аудиообращении, транслируемом на радиостанции «Аль-Андалус» в конце января. В этой связи снова напомним, что основной такого взаимопонимания между сомалийскими исламистами и иранцами является крайне прибыльная торговля сомалийским древесным углем через иранские острова Киш и Кешм, которые являются зонами свободной торговли, в страны Персидского залива. Эта незаконная торговля между Ираном, Йеменом и Сомали за последние годы неуклонно росла и стала важным рычагом влияния для Тегерана в добавление к участию «Аш-Шабаб» в операции по контрабанде иранского оружия в страны Африки и Йемен.

62.86MB | MySQL:102 | 0,620sec