Сложная обстановка сохраняется на северо-западе Сирии в идлибской зоне деэскалации, где боевики экстремистских и террористических группировок продолжают провоцировать столкновения с правительственными войсками. «Боевики террористических группировок воспользовались передышкой, подлечились, перевооружились, в том числе благодаря поддержке извне, и теперь предпринимают контрнаступательные действия» — заявили 16 марта в МИД России. Так, 20 марта джихадисты попытались прорвать оборону правительственных войск вблизи города Хазарин в провинции Идлиб. Атака была оперативно отражена, а террористы полностью разгромлены. Отмечается, что это был первый случай нападения джихадистов после установления 6 марта режима прекращения огня. Ранее террористы лишь обстреливали позиции вооруженных сил САР и союзных им формирований.
Боевики совершают нападения и на подразделения турецкой армии в Идлибе. В частности, 19 марта колонна бронетехники ВС Турции, которая попыталась разблокировать трассу М4 Алеппо – Латакия, подверглась нападению. Двое турецких военнослужащих погибли. В ответ, как сообщили в военном ведомстве Турции, турецкая армия нанесла «молниеносный и многократный ответный удар» по экстремистам.
С целью недопущения совместного российско-турецкого патрулирования трассы М4 боевики и их сторонники сделали ее во многих местах непроходимой для автомобильной техники. С помощью строительной техники они на ряде участков разрушили дорожное покрытие, выкопали рвы и насыпали валы, взорвали мост. Вместе с тем, сообщается, что «Турция, похоже, вняла российскому и сирийскому требованию об освобождении трассы М4 в провинции Идлиб. Боевики протурецких формирований начали демонтаж созданных ими же самими препятствий и заграждений. Бульдозеры, принадлежащие протурецким вооруженным группировкам, приступили к расчистке участков автодороги М4. Распоряжение о расчистке дороги отдало турецкое военное командование». В расчистке завалов и заграждений участвовали и турецкие военнослужащие. Однако 22 марта боевики разрушили оборонительные сооружения турецкой армии, установленные у трассы.
По имеющейся информации, после вступления 6 марта в силу соглашения о прекращения огня, турецкое командование перебросило в идлибскую зону до 10 тыс. военнослужащих и большое количество вооружения, различной техники и боеприпасов.
20 марта президенты России и Сирии В. Путин и Б. Асад обсудили ситуацию в Сирии, в том числе в контексте реализации российско-турецких договоренностей от 5 марта по стабилизации обстановки в идлибской зоне. Были «рассмотрены вопросы продвижения политического процесса в рамках сирийского Конституционного комитета, а также тематика гуманитарного содействия Сирии». Лидеры двух стран обсудили также «непрекращающиеся нарушения российско-турецких договоренностей со стороны террористических группировок».
Власти США 17 марта расширили список санкций в связи с ситуацией в Сирии, включив в него министра обороны САР генерала А. А. Айюба. В этот же день глава американской дипломатии М. Помпео заявил: «Мы уверены, что Россия [несет ответственность за] убийство десятков турецких военных в ходе своих военных операций. Мы поддерживаем Турцию — нашего партнера по НАТО — и рассмотрим принятие дополнительных мер для того, чтобы оказать помощь Турции и положить конец насилию в [провинции] Идлиб и на остальной территории Сирии». В Москве заявления Помпео назвали «откровенной ложью». США не довольны российско-турецкими договоренностями по Идлибу и готовы использовать любой повод для подрыва политического урегулирования в Сирии, заявили 19 марта в МИД России.
Президент Сирии Б. Асад подписал указ о всеобщей амнистии по преступлениям, совершенным до 22 марта 2020 г.
17 марта состоялась видеоконференция президента Турции Р. Т. Эрдогана с канцлером Германии А. Меркель, президентом Франции Э. Макроном и премьер-министром Великобритании Б. Джонсоном. Главы государств обсудили общие возможности в борьбе с новым коронавирусом, пути решения сирийского кризиса и оказания гуманитарной помощи в сирийском Идлибе. Также были рассмотрены вопросы, связанные с беженцами из Турции в страны Евросоюза, ситуацией в Ливии и отношениями между Турцией и ЕС. А. Меркель назвала переговоры «очень полезными». Было сообщено, что европейские страны привержены сохранению соглашения с Турцией по беженцам и не исключают предоставления Анкаре большей финансовой помощи.
Президент Ирака Б. Салех 17 марта «официально уполномочил депутата иракского парламента Аднана аз-Зурфи сформировать новый кабинет министров Ирака». А. аз-Зурфи отводится 30 дней на подбор кандидатов на министерские посты. В то же время шиитская коалиция «Фатх» (одна из крупнейших в парламенте), возглавляемая Х. аль-Амири, отклонила кандидатуру А. аз-Зурфи, назвав его назначение «неконституционным». В коалиции заявили, что решение президента не правомочно, поскольку только крупнейший парламентский блок имеет право назначить нового премьер-министра страны. Участники продолжающихся в Ираке акций протеста прохладно приняли кандидатуру нового премьера, требуя назначения на этот пост человека, который не занимал в прошлом никаких государственных постов и не связан ни с одной из политических сил в стране.
Силы международной антитеррористической коалиции во главе с США в течение 2020 г. покинут три базы на территории Ирака. Это – база в Аль-Каиме у границы с Сирией, авиабаза «Карайя» («Ки-Вест») к югу от Мосула и авиабаза в Киркуке («Кэмп Ренегэйд»). Пентагон объявил причиной вывода войск «победу над ИГ». Вывод с американских подразделений из базы в Аль-Каиме произошел 18 марта. Она была передана армии Ирака. «Коалиция будет действовать из меньшего количества мест, но остается приверженной поддержке наших партнеров в их борьбе против «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ). Сейчас в Ираке находится примерно 6 тыс. американских военнослужащих. Сообщается, что вскоре этот контингент будет усилен подразделениями 101-ой воздушно-десантной дивизии. На базах близ Багдада продолжается развертывание батарей ЗРК «Пэтриот» и систем тактической ПВО C-RAM для защиты от ракет, артиллерийских и минометных обстрелов. Отметим, что передислокация сил коалиции происходит на фоне растущего числа атак проиранских боевиков на силы США и коалиции.
20 марта командование международной коалиции сообщило о приостановке подготовки сил безопасности Ирака из-за распространения нового коронавируса и выводе военнослужащих с небольших баз в этой стране.
Президент Израиля Р. Ривлин вручил 16 марта мандат на формирование правительства страны по итогам парламентских выборов 2 марта лидеру центристского блока «Кахоль-лаван» Бени Ганцу. С 17 марта у Б. Ганца будет 28 дней на формирование правительственной коалиции. По информации израильских СМИ, 20 марта «члены «Кахоль-лаван» попросили Ривлина о дополнительных 14 днях на формирование правительства во главе с председателем партии Ганцем».
19 марта власти Афганистана отдали распоряжение национальной армии возобновить боевые операции против отрядов радикального движения «Талибан» (запрещено в РФ). Согласно приказу и. о. министра обороны А. Халида, правительственные силы должны «перейти от обороны к активной оборонительной позиции по отношению к отрядам талибов». А. Халид отметил, что возобновление боевых действий против «Талибан» вызвано «сохраняющимся высоким уровнем насилия со стороны талибов, несмотря на договоренности, заключенные между радикальным движением и США».
Ливийская национальная армии под командованием фельдмаршала Х. Хафтара 22 марта объявила о приостановке военных действий против сил Правительства национального согласия (ПНС) во главе с Ф. Сарраджем по гуманитарным соображениям в связи эпидемиологической обстановкой, вызванной новым коронавирусом.
Тем временем ливийские племена продолжают блокировать основную нефтяную инфраструктуру в стране из-за незаконного использования нефтяных доходов заседающим в Триполи ПНС. В результате добыча нефти в Ливии продолжает снижаться и по состоянию на 15 марта составила всего 91,1 тыс. баррелей в сутки, а финансовые потери с января этого года почти достигли $3,3 млрд. По оценке ливийской Национальной нефтяной компании, страна теряет почти $47,16 млн в день после блокировки поставок. В столице Триполи и некоторых прилегающих к городу районах, а также на юге Ливии наблюдается нехватка поставок топлива.
18 марта министерство энергетики Саудовской Аравии поручило компании Saudi Aramco продолжить поставки нефти на уровне 12,3 млн баррелей в сутки в течение ближайших месяцев». Ранее глава Saudi Aramco А. Нассер говорил, что компания готова обеспечить добычу 12 млн баррелей нефти в сутки в течение года без дополнительных инвестиций. Еще 300 тыс. баррелей компания планировала задействовать из резервов. В то же время из-за падения цен на нефть Саудовская Аравия начала сокращать расходы бюджета текущего года. К настоящему времени пострадали наименее значимые статьи, которые лишились финансирования на 50 млард риалов (13,32 млрд долларов). В совокупности эта сумма составляет менее 5% бюджета. Саудовское руководство не исключает, что в случае обострения ситуации с распространением нового коронавируса во всем мире и новых проблем на нефтяном рынке статьи бюджетных расходов могут пересмотреть дополнительно.
20 марта Саудовская Аравия и Ирак заявили, что не смогут предоставить обещанные ранее скидки на поставки нефти в рамках условий контракта из-за рекордного роста ставок на перевозку танкерами.
Вспышка нового коронавируса побудила оппозиционные силы в Алжире приостановить проведение еженедельных массовых антиправительственных акций протеста. Лидеры протестующих заявили о «медицинском перемирии» и даже о превращении своего движения во «фронт солидарности против пандемии». В частности, было заявлено: «Мы призываем всех активистов движения «Хирак» ставить национальные интересы выше любых других соображений и не выходить на улицу, чтобы сохранить свое здоровье и здоровье страны». При этом призывы приостановить протесты поступили до того, как президент Алжира А. Теббун официально запретил демонстрации в рамках мероприятий властей по борьбе с распространением болезни.
О распространении нового коронавируса на Ближнем Востоке
и в Северной Африке (по состоянию на утро 22 марта)
Алжир: заражений 94, смертей 11, выздоровлений 39;
Египет: заражений 294, смертей 10, выздоровлений 27;
Марокко: заражений 86, смертей 3, выздоровлений 1;
Судан: заражений 2, смертей 1, выздоровлений 0;
Тунис: заражений 54, смертей 1, выздоровлений 0;
Бахрейн: заражений 298, смертей 1, выздоровлений 100;
Израиль: заражений 943, смертей 1, выздоровлений 37;
Иордания: заражений 85, смертей 0, выздоровлений 2;
Ирак: заражений 208, смертей 17, выздоровлений 50;
Катар: заражений 470, смертей 0, выздоровлений: 10;
Кувейт: заражений 159, смертей 0, выздоровлений 22;
Ливан: заражений 177, смертей 4, выздоровлений: 3;
ОАЭ: заражений 140, смертей 2, выздоровлений 31;
Оман: заражений 48, смертей 0, выздоровлений 13;
Палестинские территории: заражений 48, смертей 0, выздоровлений 17;
Саудовская Аравия: заражений 344, смертей 0, выздоровлений 8;
Турция: заражений 670, смертей 9, выздоровлений: 0;
Афганистан: заражений 24, смертей 0, выздоровлений 0;
Иран: заражений: 20638, смертей 1685, выздоровлений 7513;
Пакистан: заражений 501, смертей 3, выздоровлений 13
В Ливии. Сирии и Йемене случаев заражения официально не отмечено.
Итого: заражений 25282, смертей 1748, выздоровлений 7866.
Приложение
О некоторых особенностях оманско-иранских отношений
Внешнеполитический курс Омана характеризуется прагматизмом, гибкостью и осторожностью, стремлением поддерживать сбалансированные отношения со всеми странами региона. Руководство Султаната Оман тщательно анализирует возможные последствия того или иного шага на региональной и международной арене. В Маскате предпочитают, по возможности, не вмешиваться в региональные и межарабские разногласия, выступают за урегулирование конфликтов мирными средствами, заинтересованы в обеспечении внешней стабильности для упрочения положения правящего в стране монархического режима. Именно на основе этих принципов оманское руководство строит свои отношения с Ираном.
Оманско-иранские связи имеют давние и глубокие исторические корни, обусловленные географической близостью двух стран и кровно-родственными связями племен, проживающих на берегах Персидского залива. К тому же Иран делит с Оманом контроль над Ормузским проливом — водным коридором, через который проходит значительная часть экспорта нефти и сжиженного природного газа из государств Персидского залива. Существенно и то, что двусторонние отношения не осложняет шиитский фактор, так как в Султанате Оман не имеется крупной шиитской общины, которая к тому же не испытывает притеснений, как их единоверцы в Бахрейне и Саудовской Аравии. К тому же ибадизм – течение в исламе, которое исповедует большинство оманцев, считается более близким к шиизму, чем к суннизму.
На сегодняшний день политические, экономические и иные связи между двумя странами отличаются прочностью и устойчивостью, они «рациональны и сбалансированы». Иранское направление по праву считается одним из приоритетных в оманской внешней политике. Обе страны всегда были в тесном контакте друг с другом по региональным вопросам. При этом, по оценке американских экспертов, Султанат Оман «наиболее близок и наименее критичен» по отношению к Исламской Республике из всех аравийских монархий, что зачастую вызывает недовольство последних.
В Маскате признают место и значимость Ирана, его политический вес в регионе Персидского залива и на Ближнем Востоке в целом, что обусловлено стратегическим положением, численностью населения, экономическим и военным потенциалом Исламской Республики Иран. В значительной степени особый курс Омана в отношении ИРИ проистекает из стремления Маската иметь в лице Тегерана противовес курсу Саудовской Аравии на утверждение своего безусловного лидерства в ССАГПЗ и сохранить самостоятельность национальной внешней политики. Оманское руководство считает, что развитие многопланового сотрудничества с Ираном оказывает позитивное воздействие «на региональные взаимоотношения».
Оман являлся одной из немногих стран, которые поддерживают экономическое, финансовое иное сотрудничество с Ираном в условиях жестких санкций со стороны США. Султанат Оман стремится дистанцироваться от региональных кризисных центров, а именно ирано-саудовского противостояния и конфликта между Катаром и ССАГПЗ, и развивать двусторонние отношения с аравийскими союзниками самостоятельно.
Проводимый Оманом внешнеполитический курс, лояльность в отношении ИРИ находят понимание и поддержку в Тегеране, где неоднократно заявляли, что Иран и Оман являются «надежными и стратегическими партнерами», подчеркивали, что между Тегераном и Маскатом «очень хорошие отношения, демонстрирующие, какого рода взаимодействие Исламская Республика стремится поддерживать со всеми соседними государствами в Персидском заливе». Развитие разносторонних отношений с Султанатом является составной частью иранской установки на укрепление своих позиций в зоне Персидского залива не через региональных «тяжеловесов» (КСА и ОАЭ), с которыми у ИРИ имеются очень серьезные разногласия по целому ряду проблем, а через страны, демонстрирующие свое желание поддерживать добрососедские отношения с Ираном. В любом случае, Тегеран умело использует Оман в своих интересах, внося разлад в ряды своих аравийских противников, а пример отношений с Оманом наглядно демонстрирует гибкость иранских подходов в отношениях со своими соседями.
Динамично развиваются политические связи между двумя государствами. Маскат и Тегеран регулярно консультируются по ситуации на Ближнем Востоке и различным международным проблемам. Оман и Иран постоянно подчеркивают важность развития двустороннего политического сотрудничества для поддержания мира и стабильности в регионе, прежде всего, в зоне Персидского залива и Ормузского пролива.
Оман изначально признавал право Ирана на мирное использование атомной энергии, но не одобрял предполагаемые намерения Тегерана по созданию ядерного оружия. В Маскате выступали за политическое урегулирование иранской ядерной проблемы, против ее силового решения. В 2015 г. Оман приветствовал подписание соглашения между Тегераном и ведущими мировыми державами по урегулированию проблемы иранского атома.
Особое место в оманской внешней политике занимает посредническая деятельность по поддержанию негласных контактов между Ираном и США, а в ряде случаев между Ираном и КСА, Ираном и Европой. Такую деликатную роль Оман выполняет «в силу достаточно продвинутых и конструктивных отношений как с ИРИ, так и США». Только в 2019 г. — начале 2020 г. Маскат неоднократно посредничал между Тегераном и Вашингтоном, что способствовало снятию остроты напряженности в ирано-американских отношениях.
В 2015 г. Иран и Оман подписали соглашение о демаркации морской границы между двумя странами, которая имеет протяженность 450 км.
Оман и Иран подписали в 2010 г. соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности, а в 2012 г. – соглашение о сотрудничестве ВМС двух стран в Ормузском проливе и прилегающих акваториях. Регулярно проходят заседания ирано-оманской совместной военной комиссии, в ходе которых обсуждаются состояние и развитие двусторонних вопросов в сфере военно-технического сотрудничества двух стран на море. Вместе с тем, нет оснований говорить о полноценном оманско-иранском военном сотрудничестве – Султанат Оман остается верен союзническим обязательствам в рамках ССАГПЗ. К тому же следует отметить, что, поддерживая дружественные, добрососедские отношения с Ираном, руководство Омана «чувствует» угрозу со стороны Тегерана, опасается наращивания иранской военной мощи.
В целом успешно развиваются оманско-иранские торгово-экономические связи, сотрудничество в сфере банковского дела, транспорта, энергетики, совместных инвестиций. Многие иранские компании самого различного профиля работают в Султанате Оман, пользуясь особой поддержкой местного правительства, и предлагают, по признанию оманских властей, «хорошие услуги». В значительной степени этому способствовало то, что Иран, лишившись из-за международных санкций европейского рынка, сосредоточил свои усилия на поиске новых покупателей, прежде всего среди стран-соседей. Вместе с тем, торгово-экономическое сотрудничество между Ираном и Оманом осуществляется в относительно скромных масштабах. Объем двусторонней торговли в 2018 г. составил 1,16 млрд долларов. На Иран приходится не более 3% от общего импорта султаната и менее 1% соответствующего показателя ИРИ. Однако показатели взаимной торговли имеют тенденцию к расширению. Маскат не принял меры, направленные на ограничение торгово-экономических связей с Тегераном в 2018 г. в связи с введением новых санкций в отношении Ирана.
Развивая добрососедские отношения с Ираном, Оман в то же время поддерживает общую критическую линию в отношении иранской политики, которой придерживаются аравийские монархии, а имеющиеся военно-политические обязательства Омана в рамках ССАГПЗ накладывают ограничения на его отношения с ИРИ. Маскат при формировании политического курса в отношении Тегерана принимает во внимание потенциальную враждебность к аравийским монархиям режима, существующего в Иране с 1979 г., сохраняющиеся между ИРИ и странами, входящими в ССАГПЗ, политические, территориально-пограничные и другие разногласия, а также договорные обязательства Султаната Оман в рамках ССАГПЗ. В частности, Оман поддерживает ОАЭ в споре о принадлежности трех островов в Персидском заливе. Также отметим, что нынешний характер отношений между Ираном и Оманом вызывает резкое неприятие со стороны Саудовской Аравии.
В январе 2020 г. в Маскате глава МИД ИРИ М. Д. Зариф встретился с новым султаном Омана Хайтемом бен Тареком Аль Саидом. В ходе встречи иранский министр подтвердил готовность Тегерана «развивать и углублять давние дружеские отношения во всех областях между двумя странами».
Как видится, Оман и при новом монархе будет стремиться поддерживать разносторонние связи с Исламской республикой на основе добрососедства и взаимной выгоды, рассматривая ее в качестве важного политического и экономического партнера.