Элисон Парджер, старший научный сотрудник Школы исследований в области безопасности Королевского колледжа в Лондоне и старший научный сотрудник в Институте ближневосточных исследований, чьим основным направлением исследований являются политические проблемы и проблемы безопасности в Северной Африке и на Ближнем Востоке, причем особое внимание уделяется Ливии, в настоящее время проводит исследование роли племен в Ливии и Ираке. Его рассуждения представляют интерес и помогают понять роль племенного фактора, который, по нашей оценке, является основным и определяющим в ливийском противостоянии и, зачастую, либо полностью игнорируется теми, кто считает возможным вмешиваться в него, полагая, что деньги или поставки бывшего в употреблении, а иногда, и самого нового оружия, способны обеспечить успех. Либо подменяется однобоким и ангажированным представлением об отношении противника к террористам, перемешивая в кучу всех, салафитов, сенуситов, мадхалитов и «Братьев-мусульман». До сих пор подобный примитивистский подход не привел к успеху, точно так же как и однобокая политика разделения структур и сторонников ПНС и парламента, как на «хороших» и плохих», «их и наших». Не следует во всем подражать США, которые, кстати, на деле ведут себя совершенно противоположно. Кого и на каком основании в Ливии считают «своим», например, в РФ, мы не беремся судить, отметим лишь, что вопрос выстраивания отношений с племенами при формировании политики с ливийцами является одним из важнейших и требующих системного и комплексного подхода, а не посылки эмиссаров с сомнительными, якобы социологическими исследованиями, к тому же совершенно не представляющих куда и к кому они направляются.  Как, по мнению, Э.Парджера использует племенной фактор командующий ЛНА Халифа Хафтар?

25 апреля 2020 года Халифа Хафтар заявил по телевидению, что ему «был предоставлен народный мандат на управление всей Ливией». Это объявление последовало за чередой громких военных поражений отрядов ЛНА на западе страны, где в течение прошлого года и более, Хафтар вел войну за ливийскую столицу.

Весьма самонадеянная декларация, ожидаемо отвергнутая со стороны поддерживаемого на международном уровне правительства национального согласия (ПНС) в Триполи и осужденная США и другими международными державами, включая и РФ, считающейся союзником Хафтара, не была такой уж неожиданной. С начала своей кампании «Операция достоинство», начавшейся с Бенгази, в 2014 году Хафтар доказал, что является мастером громких жестов и напыщенных высказываний. Как и все, которые были озвучены ранее, это последнее по времени заявление было нацелено прежде всего на то, чтобы сплотить его сторонников перед лицом того, что становится все более неприятным и непримиримым конфликтом на западе страны.

И все же, хотя методы Хафтара могут вызывать удивление и неприятие как внутри, так и за пределами Ливии, он смог преуспеть в создании силовой базы, лояльность которой не поколеблена такими претензионными жестами. База эта включает восточные и некоторые другие ливийские племена, на поддержку которых Хафтар рассчитывал, как на более значимый фактор, чем та помощь, которую он получает от внешних спонсоров. И, хотя, некогда считалось, что модернизация и урбанизация привели к тому, что традиционный уклад жизни был выброшен на свалку истории, племена продолжали представлять важную силу в Ливии. С распадом централизованного государства в 2011 году племена вышли на передний план, и динамика племенных процессов, возможно, сегодня важнее, чем в последние годы правления М.Каддафи. Умение Хафтара заключалось в том, чтобы использовать племенной фактор в своих интересах, таким образом, каким до сих пор не удавалось его противникам.

Хотя племена ни в коем случае не являются единственной силой в сложном конфликте в Ливии, и не действуют, как единое целое, они стали решающими для выживания Хафтара. Действительно, отношения между Хафтаром и племенами, особенно на востоке, оказывают значительное влияние на развитие конфликта.

Брак по расчету

Брак по расчету между Хафтаром и ливийскими восточными племенами начался с битвы за Бенгази в 2014 году. Центр второй столицы Ливии —  Большого Бенгази состоит из племенной зоны, простирающейся от Токра на востоке, до Сулука и Каминис — на юге. В этих районах преобладают отдельные племена, которые долгое время являлись частью социальной структуры региона, но также были вплетены в политические структуры как монархии, так и режима М.Каддафи.

После событий 2011 года Бенгази попал под контроль целого ряда вооруженных группировок и ополченцев, которые вели борьбу против прежнего режима. Эти силы были урбанизированы, то есть состояли из городских жителей, и, в основном, исламистской ориентации, некоторые из них придерживались умеренной, а другие — более жесткой линии. Свержение старого порядка этими, идеологически управляемыми, революционными силами плохо сочеталось с ментальностью племен, которые по своей природе склонны к осмотрительности и осторожно относятся к неблагоприятным изменениям. Многие из племенной элиты явно чувствовали себя неловко из-за направления, в котором шла «революция».

Этот дискомфорт усиливался по мере того, как политический климат в Бенгази становился все более жестоким, а воинствующие группировки начали кампанию террора и убийств против нынешних и бывших военнослужащих и сотрудников служб безопасности, а также сотрудников судебных органов. Многие восточные племена начали чувствовать себя обособленными и лишенными власти.  Некоторые из их представителей, с которыми Э.Парджер беседовал в Тунисе в 2019 году, описывали революцию 2011 года как «акт мести» урбанизированной элиты против племенных слоев общества, которых преследовал прежний режим. По словам одного представителя племени, с которым он разговаривал еще в 2012 году, члены Авляд аль-Авакир, крупнейшей племенной группировки в районе Большого Бенгази, поклялись очистить город от исламистских и революционных элементов и взять его силой.

Таким образом, когда в мае 2014 года Хафтар начал свою «Операцию достоинство» по избавлению Бенгази от исламистских сил, племена быстро собрались под его знамена. Несмотря на то, что корни самого Хафтара и его карьеры находятся западнее Бенгази, многие восточные племена считали его приемлемой альтернативой М.Каддафи, представляя в его персоне некоторые традиции и преемственность, и созвучно их твердым представлениям о идентичности, коренящимся в арабизме и исламе. Что еще более важно, его кампания предоставила им возможность заявить о себе и забрать то, что, по их мнению, по праву принадлежало им.

Ополченцы племен принялись вступать в ряды сил Хафтара. Авляд аль-Авакир составляли основную часть первых новобранцев в ЛНА, формируя свои собственные бригады и занимая ключевые руководящие роли в новой структуре командования. Племена из других восточных городов, включая Барасса и Аль-Обейдат, также присоединились к ним, надеясь поставить своих выходцев на ключевые стратегические объекты в Бенгази. Эти племенные силы составляли важнейший компонент ЛНА, обыскивая окрестности города и выслеживая исламистских противников. Как заметил один ливийский комментатор, с которым Э.Парджер беседовал в Тунисе в 2019 году: «Хафтар призвал бедуинов атаковать городские кварталы и их население в Бенгази».

Для многих из этих племен Хафтар предоставил средство, с помощью которого были соблюдены их интересы, в то время как они де-факто позволили ему стать «сильным человеком» на востоке страны. Не то чтобы между Хафтаром и некоторыми компонентами этих племен не было различий, некоторые из племенных лидеров откололись от него. Одним из таких примеров является бывший командир ЛНА, Мехди Баргути, выходец из небольшого племени в группе Авляд аль-Авакир, который в 2016 году стал министром обороны ПНС. Однако, в основном, восточные племена продолжали поддерживать Хафтара и были готовы снабдить его новобранцами для его военных операций, а их страницы в социальных сетях были полны уважения к их павшим «мученикам».

Расширение контроля

Племена также способствовали усилению Хафтара в других областях. Ввиду ограниченности военного потенциала ЛНА, завоевание расположения племенных шейхов и видных деятелей вскоре стало ключевым компонентом стратегии Хафтара по расширению территории его контроля. Именно через племена Хафтар взял под контроль стратегически важные порты т.н. «нефтяного полумесяца» в сентябре 2016 года. Эти экспортные узлы расположены в районах, где доминирует племя Магарба. В течение многих лет они контролировались полевым командиром, Ибрагимом Джадраном, выходцем из Магарба, который после ссоры с Хафтаром присоединился к ПНС.

В то время как Джадрану была оказана поддержка со стороны части молодежи из Магарба, другие члены племени, включая его главу, шейха Салеха Латеуша, полагали, что интересы племен лучше обеспечивались поддержкой ЛНА. Хафтар извлек выгоду из этого раскола в рядах племени и убедил шейхов и старейшин отречься от Джадрана, что в значительной степени облегчило захват портов. Сам Латеуш позднее описал ситуацию так:

«Мы заставили шейхов Магарбы убедить своих сыновей отколоться от Джадрана и вернуться в лоно племени… Когда Хафтар атаковал, сопротивления не было. Они (сторонники Джадрана – авт.) сложили оружие, потому что они выполнили инструкции своих отцов и старейшин».

Хафтар применил подобную тактику на юге Ливии, ведя переговоры с племенными шейхами, чтобы обеспечить свой обходной маневр через Феццан. В этом отношении особенно сложными оказались те арабские племена, которые остались верными Каддафи, такие как Магарха, Хасавна и его собственное племя, Каддафа. В то время как Хафтар смог одержать победу над некоторыми влиятельными фигурами из этих племен, такими как Мухаммед бен Найал из Магарха, он изо всех сил пытался получить их полную поддержку. Эти племена неоднократно заявляли, что полностью поддержат его, только если он откажется от поддержки т.н. «революции». Другие южные племена было менее трудно привлечь на свою сторону, и, хотя установление ЛНА контроля над югом Ливии до сих пор остается формальным, а местами, просто условным, успехи Хафтара в обхаживании крупных племен Звейя и Авляд Сулейман, хотя и за счет потери поддержки племен Тубу, позволил ему претендовать на большие участки территории Феццана.

Именно эта способность привлекать племена позволила Хафтару подняться от доминирующей силы в Бенгази к позиции главного влиятельного лица на всей территории Ливии, что, до недавнего времени, делало его незаменимым для любой потенциальной мирной сделки, которая может заключаться или не заключаться при участии международного сообщества.

Битва за Западную Ливию

Хотя Западная Ливия является значительно менее племенной, чем восток и юг страны, когда Хафтар начал свою кампанию по захвату столицы в апреле 2019 года, он рассчитывал использовать подобную тактику. Слишком слабый, чтобы силой захватить Триполи, он надеялся договориться с местными племенами о захвате некоторых городов и районов, что позволило бы ему сделать последний рывок на столицу.

Ему удалось привлечь некоторые города и районы, особенно те, в которых имеется сильное племенное присутствие. Это, прежде всего, Тархуна, расположенная в 65 км к юго-востоку от Триполи, где под эгидой племенного союза Тархуна собираются более 60 племен.

Тархуна была оплотом бывшего режима, хорошо известная тем, что поставляла новобранцев для силовых структур М.Каддафи. Несмотря на то, что первоначально она отвергла военную кампанию Хафтара на том основании, что та «нарушает их идеалы», и, несмотря на то, что некоторые силы в городе на какое-то время вступили в союз с ПНС, к 2019 году племена Тархуна были готовы протянуть руку Хафтару.

После неудачных вторжений в столицу в августе 2018 года и в январе 2019 года племенные лидеры в Тархуне решили действовать. В 2019 году один из племенных источников в Тархуне сообщил Э.Парджеру , что на большом племенном собрании была достигнута договоренность открыть городские ворота для ЛНА. Делегация племени была направлена ​​в Бенгази, где они договорились с Хафтаром о том, что тархунцы объединятся с 20-й бригадой ЛНА под командованием Абдель Вахаба аль-Магри. Другими словами, в ЛНА было инкорпорировано в тархунское племенное ополчение, чтобы обеспечить процессу некоторую респектабельность.

Эти отношения оказались критически важными для первых успехов Хафтара в его кампании в Триполи, поскольку Тархуна способствовали проникновению ЛНА в район к юго-востоку от столицы. Благодаря тому, что жители близлежащих районов Айн-Зара, Вади-Рабиа и Каср-бин-Гашир представляют племенные ответвления того же племени Тархуна, ЛНА смогла продвинуться еще дальше.

Просчеты ПНС

То, что Тархуна, наряду с другими племенными районами на западе Ливии, должна была встать на сторону Хафтара, неудивительно. Многие западные ливийские племена чувствовали себя брошенными и маргинализованными «революцией» в 2011 году. Они также чувствовали себя «козлами отпущения»: после падения М.Каддафи «революционные» силы из Мисураты и других мест начали нападения на районы, связанные с бывшим режимом, включая районы проживания племен Вершифанна, Машашия, Таверга и Варфалла, обосновывая это необходимостью разгрома сторонников Каддафи. Хотя это были в основном акты мести, некоторые племена воспринимали их как преднамеренную попытку новых «революционных» сил страны уничтожить племенную структуру страны. Ситуация усугублялась исключением некоторых наиболее важных племен страны, таких как Варфалла, Магарха, Каддафа и Вершифанна (все известные своей лояльностью режиму Каддафи), из новых политических структур Ливии и из контроля над богатством страны.

Хотя не все эти племена зашли так далеко, чтобы отбросить свой прежний багаж и сплотится вокруг Хафтара — многие из более крупных племен отказались втягиваться в нынешний конфликт – другие, менее значимые — поддержали и отвернулись от ПНС, которое мало что сделало для того, чтобы попытаться связаться с ними. Действительно, ПНС не может влиять на племенные районы Западной Ливии, такие как Вершфанна, Аджайлат, Бени-Валид, Рагдалин и Таверга, а также на некоторые части Зинтана. Как объяснил один шейх из племени Авляд бу Сейф, в ПНС должен быть такой человек, как Халифа Хнейш, которому в первые годы правления Каддафи было поручено руководить племенными делами.

Частично, проблема заключается в том, что ПНС, рассматриваемое международным сообществом как легитимная власть, представлена урбанизированными, в значительной степени идеологически мотивированными силами, такими как городские фракции из Триполи и Мисураты. Решение ПНС обратиться к Турции с просьбой о военной поддержке и об использовании сирийских наемников в борьбе против ЛНА только дискредитировало его. Хотя в ливийские дела вмешивается множество внешних акторов, турецкая интервенция стала «красной тряпкой» для многих ливийцев, но особенно для племен, которые ценят свою арабскую родословную и для которых Турция вызывает в памяти воспоминания о сопротивлении османским захватчикам.

Более тесно связав себя с исламистскими и революционными лагерями через союз с Анкарой, ПНС, возможно, вернуло себе какое-то военное влияние, но это также дало Хафтару мгновенную пропагандистскую победу, которую он использовал в своих интересах. Именно турецкая интервенция послужила оправданием для массового отключения нефтяной инфраструктуры страны, осуществленного ЛНА и ее союзниками в январе 2020 года, которое поставило экономику Западной Ливии на колени. Хафтар долгое время был зол на тот факт, что большая часть энергетической инфраструктуры страны была в его руках, но он не контролировал долларовую выручку от продажи нефти, которая направляется через Национальную нефтяную корпорацию (ННК) и Центральный банк в Триполи. Этот его гнев совпал с негодованием племен, живущих в обедневших и слаборазвитых районах вокруг нефтяных месторождений, которые также не видят выгоды от этих ресурсов. Эти племена оставались решительными и отказывались отменить блокаду до тех пор, пока ПНС не согласится на более справедливую формулу распределения богатства.

Что двльше?

Хотя ПНС при поддержке Турции одержала серию военных побед в апреле 2020 года, захватив несколько городов на западе Ливии и отбив авиабазу Аль-Утия, фактически навязать свою власть над этими районами может быть непросто. Такие районы, как Рагдалин, Сурман и Джамиль, тот же Зинтан, вряд ли легко откроются для сил ПНС. Точно так же, если ПНС удастся победить Тархуну, что само по себе сомнительно, оно столкнется с тяжелой борьбой за сохранение контроля и подчинение племен Тархуны. Для этих племен, ПНС является иностранным органом, контролируемым ополченцами, поддерживаемыми Турцией. Действительно, эти племенные области всегда будут иметь больше сходства с фигурой, подобной Хафтару, чем с аморфным органом, подобным ПНС.

Что касается Хафтара, то, хотя он далеко не М.Каддафи, и племенная поддержка никогда не бывает безоговорочной, его влияние на востоке страны будет по-прежнему зависеть от его неизменной способности эффективно обрабатывать племена и манипулировать ими. Не то, чтобы надо было завышать их важность. Племена являются лишь частью сложной головоломки ливийского кризиса, и в игре есть множество других факторов и сил. Тем не менее, племена остаются важным компонентом ливийского общества, и хотя некоторые городские жители могут относиться к ним с пренебрежением, связывая их с отсталостью и колониальными заговорами с целью разделения и правления, они доказали свою способность не только выживать, но и адаптироваться и модернизироваться, тоже. Действительно, племена по-прежнему представляют собой важную силу в стране как в социальном плане, так и в политической сфере и сфере безопасности, и они будут и впредь оказывать влияние на развитие конфликта и его последствия.

Выводы британского эксперта в значительной мере представляются справедливыми. Мы можем добавить к ним то, что необходимо принимать в расчет и неприятие Западной Ливией племенного диктата восточных племен. Те же Вершифанна, Ригдалин и Сурман оказали весьма прохладный прием ЛНА и если речь вести о выборе между Хафтаром и ПНС, выберут скорее все-таки ПНС. Нельзя не принимать в расчет и огромный пласт южных племен, они, как и крупнейшее племенное объединение Ливии, Варфалла, по большей части, предпочитают не участвовать в гражданской войне, за исключением отдельных персонажей, чья деятельность носит частный характер и не является выражением позиции их племени.