Иран вступил в новый год по солнечному календарю хиджры – тридцатый год исламской революции.  Традиционно духовный лидер и президент страны обратились к народу с новогодними посланиями, в которых подводят итоги прошедшего года и определяют приоритеты на будущее А. Хаменеи провозгласил новый 1357 год  «годом новаторства и процветания», подчеркнув, что за прошлый год были достигнуты большие успехи, благодаря которым страны сможет достичь прогресса в научной, технологической и социальной сферах и станет  годом новых побед и свершений на благо иранского народа.[1]

Если духовный лидер страны наметил лишь общие перспективы, то М. Ахмадинежад, заявив, что страна вступает в год глубоких экономических преобразований, сообщил о  том, что иранские экономисты подготовили всеобъемлющий план развитии страны, цель которого  —  устранение существующих диспропорций. Этот план в ближайшее время будет обнародован.

Конкретизируя основные направления деятельности правительства в новом году, президент особо подчеркнул следующие: укрепление связи  с народом, улучшение положения в сфере распределения социальной помощи, увеличение капиталовложений в различные отрасли экономики, особенно в жилищный сектор, стимулирование инвестиций за границей.

Основной целью внешнеполитической деятельности президент назвал обеспечение присутствия   Ирана на международном уровне принятия решений.

М. Ахмадинежад, выдвигая новые задачи, отметил, что основные достижения страны за прошедший ход заложили хороший фундамент для осуществления поставленных целей. К таким достижениям он отнес  высокий экономический рост,  сокращение  уровня безработицы, осуществление   структурных преобразований экономики. Проведенные в стране выборы в парламент он охарактеризовал как еще одну победу иранского народа в психологической войне, навязанной врагом.[2]

В прошедших недавно выборах, согласно официальным данным, приняло участие свыше 25 млн. человек или около 60% имеющих право голоса, что в СМИ страны было расценено как «большая победа режима» и еще одно «подтверждение существования демократии»[3].  Особо подчеркивалось широкое участие молодежи.

Накануне выборов большие опасения у представителей основных политических течений, выставлявших своих кандидатов, вызывала ожидаемая низкая активность населения. По данным аналитического сайта «Табнак», основанным на  проведенных социологических опросах, в городах  можно было твердо рассчитывать только на 30-35% голосов. Так, определенная часть избирателей не собиралась принимать участия в выборах  по причине общей разочарованности в политическом курсе, как правых, так и левых движений. Другие заявили о своем неучастии в выборах из-за недовольства большим количеством недопущенных кандидатов. Кто-то вообще принципиально никогда не участвует в избирательных кампаниях.

В среднем по стране явка избирателей оказалась выше, чем на предыдущих парламентских выборах, в которых принимал участие лишь 51,2 % избирателей, хотя этот показатель оказался значительно ниже для столицы страны. В  Тегеране проголосовало лишь около 40%, несмотря на то, что выборы были продлены  на 3 часа сверх установленного срока. В ряде других городов на выборы пришло менее 30% избирателей.[4]

Организаторы выборов отказались от предоставления какой-либо предварительной поэтапной информации в день выборов, и первые данные о результатах по стране были озвучены министром иностранных дел  М. Пурмохаммади только через сутки. Его информация о том, что более 70% избранных составляют представители консервативного лагеря, вызвала недоумение, а предварительные списки депутатов  по Тегерану, опубликованные лишь на 3-й день, повергли представителей оппозиционных правительству сил в шоковое состояние.

По сообщениям официального органа правительства газеты «Иран», из 30 кандидатов в меджлис от столицы в первом туре выборов было избрано 19 человек – все они представители Объединенного фронта фундаменталистов[5].  Среди прошедших во второй тур только один представитель от реформаторов. Согласно этим данным, доля консерваторов в будущем меджлисе возрастает до 74%. Результаты выборов по Тегерану стали поводом для протестов со стороны реформаторов и представителей других течении. Ссылаясь на многочисленные нарушения, имевшие место на избирательных участках: недопущение наблюдателей, подмена кодов кандидатов в отпечатанных списках, открытая пропаганда в день выборов в пользу Объединенного фронта и другие — они потребовали  предоставления в их распоряжение протоколов подсчета голосов и пересчета бюллетеней на отдельных участках. Ввиду наступивших праздников и 15-дневных каникул до сих пор эти протесты оставлены без внимания. Тем не менее, сразу же по окончании выборов пресс-секретарь Наблюдательного совета А. Кедходаи заявил, что «в ходе нынешних выборов не было зафиксировано практически никаких нарушений»[6].

Отдельно в выборах принимали участие религиозные меньшинства страны, которые избирали 10 депутатов: по 3 – зороастрийцы,  и армяне (христиане),    2 — иудеи,  по 1 — ассирийцы и халдеи.

Очевидно, что детальный анализ результатов выборов и расстановки сил в новом меджлисе можно будет провести лишь по получении окончательных данных по итогам второго тура голосования, которое пройдет 15 апреля с.г. Опубликованные списки избранных по стране, как по количеству, так и по партийной принадлежности имеют значительные расхождения в зависимости от позиции, занимаемой СМИ. Так, оценивая поименные данные  175 депутатов, приведенные в газете «Иран» за 16 марта, можно констатировать, что от лагеря реформаторов прошло только 23 кандидата и 23 – от  независимых движений. Все остальные позиционируются как представители консерваторов, независимо от объединений, их выставлявших. Согласно информации, приведенной в газете «Этемад-е мелли» за это же число,  из 210 кресел в меджлисе реформаторы заняли 40 мест (причем, партия Народного доверия называет цифру 40, считая их всех своими депутатами, Коалиция реформаторов оценивает свои места цифрой 35), независимые – более 40, консерваторы — 120. Такие несоответствия  могут объясняться, во-первых,  большим количеством общих кандидатур в списках движений. Во-вторых, лагерь реформаторов склонен рассматривать большую часть независимых в качестве своих возможных сторонников, так как «многие кандидаты предпочитают в период регистрации скрывать свои политические убеждения, чтобы легче пройти процедуру одобрения в комиссиях наблюдательного совета»[7]. Пока нет полной ясности с количеством избранных  и  от других политических объединений. Так, по словам, руководителя избирательного штаба этой коалиции, ее представители получили 113 мест в меджлисе, по другим источникам -75, а по расчетам, проведенным на основе таблицы, опубликованной в газете «Каргозаран», всего – 41[8].

Судьба еще 50 мест по стране и 11 по Тегерану будет решаться во втором туре, на 15 из этих мест претендуют реформаторы.

Нет точных данных и о количестве избирательных участков, на которых борьба проходила на конкурентной основе, так как именно сравнение количества избранных с количеством округов, где соперничали представители разных политических объединений, поможет оценить реальные позиции партий и их влияние.  Тем не менее, нужно обратить внимание на некоторые моменты, которые помогут оценить внутриполитическую ситуацию в стране и вынести суждения относительно расклада сил в новом парламенте.

1.                            Завоевание большинства кресел в меджлисе консервативным лагерем было абсолютно предсказуемо, и, хотя ожидается второй  этап выборов, уже ясно, что консерваторы станут наиболее многочисленной фракцией в новом меджлисе. Однако эта победа не означает полной победы сил, поддерживающих правительство и президента (хотя Объединенный фронт и заявляет о том, что они уже сейчас представляют 65% депутатов[9]), так как помимо кандидатов Объединенного фронта значительное количество мест получили представители других коалиций,   и фракция большинства может разделиться на несколько подгрупп. Несмотря на то, что накануне выборов Всеобщая коалиция и не смогла стать действительно всеобщей и объединить всех консерваторов, а с переходом А. Лариджани в Кумский избирательный округ[1] и заявлением М.Б. Галибафа о том, что дела городской власти для него важнее политических разногласий, утратила роль центра, аккумулирующего недовольных правительством, и противостояние двух объединений консерваторов несколько ослабло, весьма вероятно, что эта группа депутатов будет стремиться к проведению своей линии в меджлисе и дистанцироваться от представителей Объединенного фронта. Всеобщая коалиция консерваторов, опираясь на своих представителей в парламенте,  противопоставляющих  себя сторонникам  президента, может  превратиться в значительную политическую силу при подготовке президентских выборов.

2.                            Фактом, свидетельствующим о сокращении поддержки проправительственных сил со стороны электората, могут служить данные о том, что без учета данных по Тегерану, 60% тех депутатов меджлиса 7-го созыва, которые выставили вновь свои кандидатуры, не получили поддержки. Сократилось и количество голосов, отданных некоторым известным кандидатам от Объединенного фронта.  Так, например, нынешний спикер меджлиса Г.А. Ходад Адель, кандидат №1,  на прошлой избирательной кампании набрал на 40 тыс. голосов больше, чем в ходе нынешней, хотя явка на выборы  2004 г. была ниже.[10] Аналогичный анализ может быть проведен и по другим кандидатам.

3.                            Несомненно, что состав нового меджлиса будет в значительной степени отличаться от состава ныне действующего, не только с точки зрения доли участия основных политических сил, но и с точки зрения его политической структуры. Консерваторы будут разделены на несколько подтечений, реформаторы, возможно, также не смогут полностью интегрироваться, а группа депутатов от партии Народного доверия в каких-то вопросах может поддерживать умеренных консерваторов. Независимые, ранее не выступавшие в парламенте отдельной силой (предварительно их численность оценивается в 60 чел.), тоже могут заявить о себе. Таким образом, помимо двух традиционных течений, противостоявших друг другу в последние годы, весьма вероятно появление объединения центристов.

4.                            До начала работы нового меджлиса (27 мая) невозможно говорить  о проценте мест, который реально получат реформаторы, однако уже ясно, что при любом исходе второго тура, они смогут сформировать более сильную фракцию, чем в нынешнем меджлисе.

5.                            Сравнение даже предварительных данных  итогов выборов по шахрестанам и столице вызывает удивление. Если  в целом по стране поддержка реформаторов и независимых, даже согласно официальным данным, составляет почти 30% (по словам главы предвыборного штаба коалиции реформаторов, доходит до 55%)[11], то в Тегеране, где реформаторы рассчитывали получить абсолютную поддержку и сконцентрировали свои главные силы, оставив некоторые провинциальные округа, они не провели ни одного кандидата. Их первое лицо – М.  Ансари – прошел во второй тур выборов под №29. По данным присутствующих на выборах наблюдателей, представители этого течения получили поддержку на 5 избирательных участках юга Тегерана и на большинстве участков севера и запада столицы, которые традиционно рассматриваются их основной опорой. На следующий после выборов день прореформаторские издания  даже называли имена победивших кандидатов, однако эта информация не подтвердилась.    Не провели ни одного своего кандидата в Тегеране ни Всеобщая коалиция, ни независимые. Относительно такой ситуации в СМИ были высказаны интересные суждения. Так, например,   полагает, что в правительственных кругах был заранее разработан план полного вытеснения реформаторов с политической арены страны. На первом этапе инструментом его осуществления стал Наблюдательный совет, который снял с дистанции большинство самых активных представителей течения.

Второй этап заранее предусматривал значительное занижение процента голосов реформаторов, с тем, чтобы продемонстрировать  полное отсутствие поддержки этого лагеря электоратом страны.

6.                            Реформаторы, даже если допустить использование административного ресурса на выборах, должны констатировать отсутствие прочной социальной опоры в обществе. Не пришедшие на выборы не могут рассматриваться как надежный электорат, и на будущих выборах вряд ли стоит рассчитывать на их поддержку[12]. Сегодня народ, разочаровавшийся в реформаторах за годы их нахождения у власти, продолжает испытывать к ним недоверие, что необходимо учитывать в свете предстоящих в 2009 г. президентских выборах.

7.                            В своем большинстве провинция и  особенно население небольших  городов голосует не за политические лозунги, а оказывает поддержку  наиболее известным представителям своего клана. При подготовке нынешних выборов все усилия реформаторов были сконцентрированы на формировании полного (даже 3-х) списка в Тегеране, и все   яркие представители были  собраны в столице, что ограничило их конкурентные возможности на местах.

8.                            Обращает на себя внимание факт практически полного отсутствия среди избранных в первом туре депутатов-женщин. В составе предыдущих меджлисов женская группа насчитывала 12-14 человек. При подготовке этих выборов женские организации активизировали свою деятельность и поставили вопрос о необходимости  добиваться не представительского процента участия женщин в законодательном органе страны, а доли, соразмерной их культурному и общественному потенциалу. Однако избрание только двух  представительниц женских движений от Объединенного фронта в Тегеране  отодвигает осуществление этой цели в будущее. Очевидно, что традиционное в своей массе иранское общество еще не готово принимать женщин как равноправных партнеров на политической сцене.

9.                            Несмотря на то, что новый меджлис еще не сформирован, представители различных политических сил рассматривают возможные кандидатуры на пост спикера. Традиционно это место занимает кандидат от фракции большинства, набравший большее количество голосов по Тегерану. На сегодняшний день им может остаться  Г.А.Ходад Адель. Однако, поскольку в последние месяцы он неоднократно выступал с критикой правительства и президента, а также дал согласие на участие в списке Всеобщей коалиции, некоторые аналитики рассматривают возможность предложения на этот пост другой кандидатуры  от этого течения – М. Ага Техрани – представителя сторонников  правительства и президента, духовного ученика Месбаха Язди, занимающего 2-е место в списке по Тегерану. Сохраняет все шансы быть избранным на этот пост и А. Лариджани, которого могут поддержать не только депутаты от второй коалиции, но и независимые.