Влияние идеологической и психологической обработки на формирование личности террористов

В настоящее время распространено представление о том, что ряды террористов пополняют люди с серьезными психологическими проблемами. Основано оно в первую очередь на мнении, что только безумный фанатик будет убивать невинных жертв во имя какой-то идеи и с готовностью станет живой бомбой.

В то же время, по мнению ряда известных специалистов в области психиатрии, политической психологии и международных отношений, террористы психически «нормальны», то есть не страдают психозом в клинической форме. Они не подвержены депрессии, не испытывают сильной тревоги и не являются безумными фанатиками. На деле террористические группы и организации отсеивают психически неустойчивых людей, которые, в конце концов, представляют угрозу для них самих.

У террористов существует множество личных мотивов для осуществления терактов. Для одних — это жажда власти, у других главным мотивом становится месть, третьим надо обрести чувство собственной значимости. В целом для формирования психологии террориста необходимы три условия: культ мученичества, стратегические наставники для внедрения в сознание людей своих взглядов и приток добровольцев, готовых пойти на смерть.

Специалисты утверждают, что использование методов не только индивидуальной, но и социальной психологии, в рамках которой разработано понятие коллективной идентичности, то есть самосознания личности через принадлежность к группе или организации, совершенно необходимо для серьезного анализа поведения террористов.

В рамках некоторых групп, особенно националистических и террористических, коллективная идентичность складывается на самых ранних стадиях формирования сознания ее членов. При подчинении личной идентичности коллективной, доминирующими элементами в психологии террористов становятся интересы группы, организации или сети.

Так, интервью с заключенными террористами с Ближнего Востока показывают, что коллективная идентичность зарождается очень рано, о чем свидетельствуют характерные высказывания террористов из националистических палестинских организаций — ФАТХ и Народный фронта освобождения Палестины: «Я вырос в религиозной семье, где всегда соблюдались все исламские традиции. Первоначально мое политическое самосознание складывалась во время молитв в мечети. Там же мне предложили пойти в религиозную школу. На уроках шейх приводил исторические сведения и демонстрировал на этом материале, как нас фактически изгнали из Палестины. Он объяснял нам смысл того факта, что посреди лагеря находится военный форпост израильских сил обороны. Шейх сравнивал его с опухолью в человеческом организме, которая угрожает самому его существованию».

В присоединении к террористической группе для них тоже не было ничего необычного. На вопрос о том, почему они в нее вступили, террористы отвечали, что вступали все, что любого, кто не запишется в группу в тот период (когда велась интифада) подвергали остракизму.

Таким образом, подобные идеи прививаются в раннем детстве. Из поколения в поколение передается чувство ненависти между «нами» и «ними». Дети слышат рассказы своих родителей, о том, что «они» сделали с «нами», как они отобрали наши земли, как унижали «нас». Верные своим родителям, которые пострадали от режима, дети совершают акты возмездия против «них».

В то же время примечательно, как эти террористы оправдывали экстремальный характер своих действий в стремлении осуществить намеченную цель. Один ответ был особенно типичен:

«Вооруженная акция подтверждает, что я здесь, я существую, я силен, я владею ситуацией, я на поле боя, мое «Я» поставлено на карту». Это и есть — сила бессильных, значимость незначительных, что, в свою очередь, помогает объяснить, почему так трудно уйти с пути терроризма.

Между тем аналитики отмечают, что в отличие от особенностей психологии террористов, связанных с националистическими сепаратистскими движениями, психология террористов, являющихся сторонниками религиозного фундаментализма, имеет ряд отличий. Главным является то, что эти люди «убивают во имя Бога». Их деяния главное, что в них не понятно иным духовным лицом, будь то аятолла, раввин, священник или проповедник. А поскольку они являются «правоверными», фанатично принимающими радикальное толкование религиозного учения, им не свойственно неоднозначное отношение к масштабам насилия, какое отличает националистов и сепаратистов. Характерен пример, когда при опросе террористов-боевиков из «Хизбаллы» и ХАМАС на вопрос корреспондента одного из западных изданий, чем они оправдывают теракты, совершаемые смертниками, поскольку Коран запрещает самоубийство, один из респондентов пришел в ярость:

«Это — не самоубийство. Самоубийство подразумевает слабость, эгоизм, нездоровую психику. А у нас — истишад — мученичество и самопожертвование во имя Аллаха».

Хасан Саламе, палестинский командир террористов-смертников, заявил: «Мученическая операция представляет собой высший уровень джихада и подчеркивает глубину нашей веры. Люди, совершающие взрывы, являются святыми воинами, которые осуществляют одно из важнейших предписаний веры».

В свою очередь, израильские социологи составили психологические портреты 93 погибших палестинских террористов-смертников. Эти молодые люди в возрасте от 17 до 22 лет были необразованными, неженатыми, безработными (уровень безработицы в лагерях составлял от 40 до 70 процентов, особенно среди лиц, не имеющих полного среднего образования).

Фактически это были еще не сформировавшиеся юноши. Когда они приходили к террористам, командиры смертников говорили им: «Впереди у вас бессмысленная жизнь, но вы можете сделать из своей жизни нечто значимое. Вы вольетесь в ряды мучеников, ваша семья обретет уважение в обществе, родственники будут гордиться вами и получать денежные пособия». Попадая на явочные квартиры, будущие смертники никогда не оставались одни, кто-нибудь ночевал в одной комнате с ними накануне теракта и следил за тем, чтобы они не дрогнули, а потом провожал их на место «мученической операции».

Напротив, смертники, угнавшие самолеты 11 сентября 2001 года, были старше (от 28 до 33 лет). Их главарь, 33-летний Мохаммад Атта, и двое его коллег были аспирантами Технологического университета в Гамбурге. Они были выходцами из благополучных семей, представителей среднего класса Саудовской Аравии и Египта. Это были вполне сформировавшиеся взрослые люди, которые безоговорочно подчинялись деструктивному харизматическому лидеру Усаме бен Ладену. В отличие от палестинских террористов-смертников, они более семи лет прожили на Западе, учились там и знакомились с западным образом жизни, имитировали ассимиляцию, хотя внутренне были готовы выполнить свою миссию — погибнуть, уничтожив тысячи ни в чем не повинных людей.

Аналитики так же отмечают, что тревожной тенденцией, особенно сильной в Западной Европе, является радикализация второго поколения мусульманских иммигрантов. Их родители приехали в Великобританию, Францию, Германию, Нидерланды, Бельгию и Испанию в поисках лучшей жизни, но сохранили культурную обособленность, а второе поколение мусульман подверглось вторичной радикализации, о чем свидетельствуют взрывы на мадридском вокзале 11 марта 2004 года и в лондонском метро 7 июля 2005 года.

Большую роль в идеологическом воздействии на современную мусульманскую молодежь на Западе играют «новые средства массовой информации» — непрерывно работающие новостные каналы кабельного телевидения, такие, как «Аль-Джазира», и особенно Интернет. По оценке, приводящейся в работе Габриэля Вайнманна «Террор в интернете», в 2006 году действовало примерно 4800 радикальных исламских сайтов, которые пропагандировали идею ненависти к Западу, способствуя формированию индивидуальной и коллективной идентичности тех, кто в будущем вступит в ряды террористов.

Таким образом, если рассматривать терроризм как разновидность психологической войны, которая ведется через средства массовой информации, то противостоять ему надо не только высокоточными бомбами и ракетами, а прежде всего средствами психологического контрудара. Это подразумевает четыре элемента программы информационных операций: препятствование вступлению потенциальных террористов в группы; внесение раскола в них; способствование выходу из группы; сокращение поддержки группы и объявление ее лидеров вне закона.

62.85MB | MySQL:102 | 0,508sec