Мы именно так решили сформулировать тему этого материала, в котором затронем одну, на наш взгляд, весьма существенную особенность текущего момента в Ливии, практически никем не освещаемую на фоне бесконечных геополитических, геоэнергетических и военно-стратегических дефиниций, пытающихся предугадать, чем же закончится, и закончится ли вообще, противостояние в этой стране.
Ответ, на самом деле, прост. Стоит всем тем, кто поддерживает конфликт извне, умерить свои амбиции, в какой бы сфере или плоскости, они не простирались, и ситуация в Ливии нормализуется в течении, максимум, года. Если, ЕС (или НАТО), при этом, перестанет заниматься пустословием и имитированием миротворческих и гуманитарных усилий, а действительно, возьмет и установит настоящую блокаду, включая контроль воздушного пространства над северной ливийской границей, а также всеми остальными участками, не допуская ее пересечения самолетами третьих стран, то вожделенный мир наступит еще быстрее.
Основанием для такого утверждения является то обстоятельство, что внутренний, собственно ливийский конфликтный потенциал не просто мал, а стремится к нулю, зиждясь исключительно на двух составляющих, обе из которых, после событий 2011 года, практически, приведены к тому знаменателю, который, при отсутствии внешних раздражителей, автоматически означает прекращение столкновений и восстановление относительного спокойствия и порядка. Этими составляющими являются: отношение к распределению общественного продукта, то есть, доходов от экспорта нефти и газа, и баланс родоплеменных системных связей, завязанных на первую составляющую и реализованную в системе власти на всех ее уровнях. При этом сама модель государственного устройства в Ливии, на сегодня, сохранилась практически в неизменном виде, сменив лишь внешнюю атрибутику и попытавшись убрать все, что было связано с М.Каддафи.
Нынешний парламент, практически полностью, повторяет Всеобщий народный конгресс при Джамахирии. Структура исполнительной власти тоже, МВД и спецслужбы, армия, все, включая большинство персоналий, является калькой, или бывшими элементами Джамахирии, а существующий раскол между той же бывшей номенклатурой, во всех ее категориях, объясняется просто: ни у кого из явных лидеров «банкета» не оказалось достаточно желания и возможности стать модератором процесса. Выполнить роль М.Каддафи. Осознав это, часть номенклатуры бежала на восток страны, апеллировала к старым племенным понятийным распрям, а, затем, поняв, что победить друг друга они не в состоянии, обе стороны стали искать поддержки и защиты извне. На этом сходство процессов на востоке и западе Ливии заканчивается и начинается различие.
Мы затрудняемся точно сказать, кто именно рекомендовал «достать из нафталина» Х.Хафтара, который к моменту начала трагических событий 2011 года, если не вполне мог забыть арабский язык, то уж, совершенно точно, сносно освоить американский английский. Санкцию на его возвращение в Ливию могли дать только США, а вот почему на него сделали ставку другие игроки, можно объяснить двумя моментами: так уж получилось, что после того погрома который М.Каддафи устроил собственной армии по итогам многолетней Чадской войны, и не только, ее, его ревнивое отношение к появлению любого, мало-мальски харизматичного персонажа на политической ливийской авансцене, обусловили то, что все видные и популярные военные, включая тех, из числа т.н. «офицеров Свободы», группы, поддержавшей Революцию 1 сентября 1969 года, оказались задвинуты, причем, некоторые, буквально, как генерал Али Кена, например, на дальние приграничные районы, либо, как Ахмед Аун, бывший начальник командования Сухопутных войск, сидели в Триполи, но, что называется, «тише воды и ниже травы». Не были медйиными персонами и народ их, если и знал, то основательно подзабыл. Те, кто воевал за Джамахирию и был на слуху, как командующий артиллерией и ракетными войсками, Тахер Мехдави, либо иммигрировали, или мало тяготели к политике, кто-то погиб, иными словами, кандидатур не нашлось. И второе, это то, что те, кто поставил на Хафтара, в том числе и в Москве, посчитали, что его уровня, влияния и авторитета будет достаточно для того, чтобы возглавить не только то, из чего впоследствии организовалась ЛНА, но и всю страну. Почему бы и нет? Возможно, сыграл свою роль тот факт, что кто-то посчитал, что образ военного лидера, в прошлом, приближенного Каддафи, но впоследствии, «прозревшего», это именно то, что нужно ливийцам. При этом в РФ, тот факт, что Хафтар учился в советской военной академии преподнесли как свидетельство его «благонадежности», в чем потом сильно разочаровались. Впрочем, выбирать было не из кого. Все, мало-мальски подходившие на эту роль на западе Ливии, были бы встречены «в штыки» за участие в войне 2011 года за Джамахирию, а на востоке страны, таковых вообще не оказалось ни одного человека, кроме покойного Абдель Фаттаха Юниса, который, по понятным причинам, тоже не годился для этой роли.
Если бы Х.Хафтар по замыслу тех, чей креатурой он является, ограничился разгромом бандитских группировок времен «первой Шуры» в Бенгази, Аль-Байде и Дерне, где, скажем откровенно, собрались самые оголтелые экстремисты, террористы, лица с психическими и иными отклонениями, которых можно охарактеризовать термином «отъявленная мразь», а затем, занялся бы восстановлением элементов государственности в Киренаике налаживанием диалога с Триполитанией, возможно, события развивались по другому сценарию. Но, то ли он сам, то ли, вероятнее, кто-то из его спонсоров, быть может, ОАЭ, подтолкнули его к военному продвижению в Триполитанию, под предлогом пресловутой борьбы с терроризмом. Забавно, правда, вчерашние террористы из Бенгази схлестнулись с точно такими же террористами из Триполи и Мисураты, тогда как еще «вечера», все они вместе боролись против Джамахирии и с точки зрения ее защитников, разницы между ними не было никакой, кроме того, что деятелей из Мисураты следовало уничтожать в первую очередь.
Сделав такой шаг, закрепленный впоследствии претензиями на лидерство во всей Ливии, Х.Хафтар настолько явно ассоциировал себя с М.Каддафи, что условное равновесное состояние, возникшее в ливийском постджамахирийском обществе было нарушено, что вызвало резкое неприятие личности Хафтара в этом качестве, именно, в следствие прямой аналогии с М.Каддафи, слишком мало времени прошло после его свержения и слишком много усилий было вложено в его «демонизацию». Не только на западе, но и на востоке Ливии многие задумались, а стоит ли воспринимать Х.Хафтара в виде «реинкарнации» брата-лидера?
Проблема заключается в том, что запрос ливийского общества, в той его части, которая относится к молодому поколению (население Ливии стремительно молодеет) и, преимущественно, занята в частном бизнесе, то есть, у тех, кто будет определять будущее Ливии в течении ближайших 5-10 лет, состоит в формировании новой государственной модели, существенно отличной от той, к которой привыкли в Ливии, чего Х.Хафтар и поддерживающие его силы дать не только не готовы, но не могут, по определению. Та часть постджамахирийской элиты, которая находится у власти в Триполитании и сотрудничает с Италией и Турцией расположена по отношению к этим чаяниям несколько ближе, не вплотную, она тоже еще мыслит категориями Джамахирии, но, все-таки, существенно ближе, чем Х.Хафтар, уже примеривший на себя, даже не полковничьи, а фельдмаршальские погоны.
В десятках и сотнях интервью в Триполитании, в ответ на вопрос «о чем вы мечтаете», люди отвечают, не о конце войны, как ни странно, ведущаяся в Ливии война, как мы уже писали, не затрагивает очень значительную часть ее населения, а о построении нового, светского, и это ключевое слово, государства. Пусть они не представляют себе, что это такое, но посыл совершенно ясен: это должна быть новая модель государственного устройства. Но, с сохранением знакомого общественного уклада во всех его составляющих, включая родоплеменную и религиозную. Многим ливийцам претят все эти авторитарные лидеры, будь это военные, как А.Ф.ас-Сиси в Египте, или правящие династии, как в КСА или в ОАЭ. Они устали от института явного моно-лидерства и поэтому турецкая модель, хотя она «костенеет» все больше и больше, кажется им адекватной и той, что можно взять за основу. Светскость нового ливийского государства, по определению, основанному на восприятии его приверженцев, еще должна состоять в его «штатскости», это не должно быть государство, где высшая власть находится под контролем или принадлежит военным. Здесь тоже прослеживается социальный заказ, люди устали от военных во власти, даже от таких, условных, каким был М.Каддафи большую часть своего правления. В упрощенном толковании, «декаддафизация» и «демилитаризация», вот два основных элемента, реализация которых, в принципе, и могла бы ограничить модернизацию Джамахирийской модели, поскольку в своей социальной и представительной части, она настолько удачно совпала с психологией, нравами, обычаями и традициями ливийцев, что при небольшой «племенной» балансировке, могла бы быть перезапущена в «версии 2.0». Естественно, не за один день, и с соответствующим оформлением. Ближе, открытее и более готовым к этому, выглядит на сегодня, Триполитания. Тогда как «инструмент» под названием Х.Хафтар, с какого-то момента, стал вести собственную игру, или был применен для других, изначально не ставившихся целей, и, в итоге, к этому не готов. Не годится от слова «совсем». Одно это обрекает его на неудачу в масштабах всей Ливии, как проект социально-общественный. А свою бесперспективность в качестве проекта военного он уже продемонстрировал: надо было дожимать Триполи раньше, сейчас это невозможно. Последуй сейчас условный раздел Ливии на конфедерацию, рано или поздно, развитие Триполийской модели общественно-государственно устройства неизбежно привлечет к себе остальные части страны.