Неделю назад Сирия и Израиль официально объявили о начале мирных переговоров. 21 мая премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт заявил, что в течение года продолжались предварительные контакты двух сторон, добавив, что лучше говорить, чем стрелять. Для еврейского государства, по словам Ольмерта, это будет означать готовность «пойти на нелегкие уступки», хотя в конце концов игра стоит свеч.
По всей вероятности, нынешнее желание Сирии приступить к мирным переговорам с Израилем продиктовано рядом обстоятельств, к числу важнейших из которых можно отнести ливанский фактор. Президенту Сирии Башару Асаду хотелось бы избавиться от многочисленных обвинений, связанных с вмешательством во внутренние дела этой страны и причастностью к делу об убийстве бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири. Обвиняют сирийского лидера и в причастности к проникновению различных террористических группировок в Ирак, в помощи таким экстремистским организациям, как ХАМАС и «Исламский джихад», штаб-квартиры которых расположены в сирийской столице. Сирийскому лидеру хотелось бы и укрепления международных позиций своей страны, особенно на Западе, путь к которому лежит через мирные переговоры с соседним Израилем. Можно предположить, что определенный импульс «миролюбию» сирийского президента навязан с бомбардировкой израильской авиацией в сентябре 2007 г. сирийского военного объекта, по всей вероятности, имеющего отношение к атомному проекту. Однако Б. Асад должен понимать, что мирный процесс с Израилем неизбежно потребует от него пересмотра таких компонентов статус-кво, как тесное партнерство с Ираном, «Хизбаллой», возможно даже — уступок по Голанам. Мир с Израилем вряд ли совместим с поддержкой Дамаском ХАМАСа и «Исламского джихада».
Ввиду того, что нынешняя попытка начать мирный диалог — отнюдь не первая для обеих сторон, подходы к нему давно выработаны. Изложенная неоднократно израильским МИДом позиция Иерусалима по отношению к переговорам с Дамаском выглядит следующим образом.
А) Израиль является сторонником прямых переговоров с Сирией, при этом Дамаск традиционно требовал посредника.
Б) Обе страны поддерживают открытые, а не секретные переговоры.
В) В то время как Сирия настаивает на продолжении переговоров с той точки, на которой они были прерваны во время президентства Хафеза Асада, Израиль исходит из того, что поскольку в то время Сирия отклонила все его предложения и не согласилась с предложенными уступками, нынешние переговоры должны начаться с «чистого листа».
На нынешнем этапе, однако, переговоры не являются прямыми и проводятся при посредничестве Турции.
Призывы сирийского президента Башара Асада к израильскому руководству положительно и конструктивно откликнуться на его готовность начать мирные переговоры звучали в последнее время неоднократно, причем одновременно углублялся и усиливался стратегический союз между Сирией и Ираном — страной, постоянно декларирующей необходимость уничтожения еврейского государства.
Такое «раздвоение» обусловливало для Израиля серьезные сомнения в миролюбивом подходе Башара Асада к решению проблемы сирийско-израильского урегулирования. Многие израильские политики считают, что постоянные контакты Б. Асада с руководителями таких террористических организаций, как «Хизбалла», ХАМАС и «Исламский джихад», и тот факт, что президент Ирана Ахмадинежад при каждом визите в Дамаск считает своим долгом расширять и укреплять политический диалог с руководством этих организаций, не позволяет поверить в декларируемое миролюбие соседней Сирии. Известный израильский политик, министр кабинета Э. Ольмерта, бывший кадровый сотрудник службы внешней разведки «Мосад» Рафи Эйтан признал сложившееся стратегическое партнерство Ирана и Сирии несовместимым с идеей готовности Сирии вступить в политический диалог с Израилем. По его мнению, образовался некий союз, связавший единством целей президента Сирии Б. Асада, президента Ирана М. Ахмадинежада, политического руководителя ХАМАСа Халеда Машаля и лидера «Хизбаллы» Хасана Насраллу. Их задача — создать пояс враждебности вокруг Израиля. В таком контексте невозможно согласиться на передачу Сирии Голанских высот как важного стратегического плацдарма, отсутствие которого серьезно ослабит обороноспособность Израиля.
Тревогу Израиля усиливает стремление Ирана обзавестись ядерным оружием. В таком контексте политическая оппозиция в Израиле неоднократно декларировала как единственно возможную линию поведения еврейского государства опору на военную силу, которая может снизить до возможного минимума противостоящие Израилю угрозы. Однако после ливанской войны ряд политиков левого и центристского направления стали высказывать мнение о том, что настало время для возобновления мирного процесса на сирийском направлении. По их аргументации, нужно учитывать все возрастающую роль Сирии в Ближневосточном регионе, что диктует насущную необходимость скорейшего подписания мира с ней. Удача на сирийском направлении может оказать положительное воздействие и на продвижение на палестинском направлении. Кроме того, произойдет дистанцирование Сирии от «оси зла» в лице Ирана, что положительно повлияет и на ситуацию в Ираке.
Несомненной реальностью стало стратегическое партнерство Сирии и Ирана. В его основе серьезно задействован антиизраильский компонент. Так, в коммюнике по итогам первого визита Ахмадинежада в Дамаск главное внимание уделено попыткам убедить Сирию решительно требовать от Израиля безусловного возврата Голанских высот и отступления к границам между двумя странами на 4 июня 1967 г. Этой же теме были посвящены переговоры двух президентов, состоявшиеся в середине февраля 2007 г. в Тегеране. Там же содержалось требование деполитизировать международное расследование по делу Рафика Харири и отвести все подозрения от причастности к этому делу высшего сирийского руководства. Обе страны постоянно подчеркивают свою близость по конфессиональной составляющей (президент Сирии принадлежит к шиитской секте алавитов, составляющей в этой стране меньшинство, но сконцентрировавшей в своих руках основные государственные рычаги, главным образом силовой и политический блок). На сирийской территории до сих пор действуют пользующиеся иранским покровительством экстремистские исламистские группировки, деятельность которых направлена главным образом против Израиля. Базой для сплочения Сирии и Ирана являются и тождество взглядов двух стран в отношение США, единый взгляд на проблемы ближневосточного урегулирования, общая опасность в виде наложения на них экономических санкций и угроза всеобъемлющей политической изоляции в современном мирe.
Начало сирийско-израильских переговоров означает для Ирана, как минимум, ослабление его позиций на сирийском направлени, ибо Сирия декларативно демонстрирует несоблюдение военно-стратегического договора, подписанного обеими странами в 2006 г. В условиях, когда Дамаск является единственным стратегическим союзником Ирана в Ближневосточном регионе, такой шаг не может не вызывать беспокойства в Тегеране. Внешне, однако, Иран не высказывал никакой реакции. Как писала 24 мая издающаяся в Лондоне на арабском языке газета «Аш-Шарк аль-Аусат», иранским политикам было предписано никоим образом не высказываться по поводу возобновления сирийско-израильских переговоров. Высший Совет национальной безопасности (ВСНБ) Ирана разослал специальную инструкцию всем иранским СМИ, в том числе электронным и работающим в Интернете, в которой потребовал от них воздержаться от публикации любой информации и реакции по поводу сирийско-израильских переговоров. Однако та же «Аш-Шарк аль-Аусат» сообщила, что иранский президент был потрясен представленным ему докладом о том, что контакты между двумя странами при посредничестве Турции ведутся уже несколько месяцев. Это никак не согласуется с выработанной в последнее время практикой двусторонних контактов, предусматривавшей взаимное информирование по всем важным вопросам. Сам иранский президент, по свидетельству интернет-сайта hamdami.com от 24 мая, выразил это следующими словами: «Сирия нарушила взятые на себя перед Ираном обязательства».
Эту же обеспокоенность М. Ахмадинежад выразил 26 мая в ходе беседы с прибывшим в Тегеран министром обороны Сирии генералом Хасаном Туркмани, добавив, что он верит в благоразумие своего сирийского коллеги, которые не откажется от борьбы до той минуты, когда будет покончено с угрозой сионистского режима. Учтем при этом, что всего несколько недель назад в Тегеране с официальным визитом побывал глава сирийского МИДа Валид Муаллем, которого беспрецедентно тепло принимали на всех уровнях и которому в очередной раз было рекомендоано держаться подальше от израильтян. Одновременно с этим В. Муаллем получил заверения в том, что Иран и впредь будет оказывать его стране всю необходимую помощь и поддержку. На встрече с Муаллемом иранцы настаивали и на дальнейшем дистанцировании от США, которым, по словам М. Ахмадинежада, «грозит близкий конец». Однако ныне сирийская сторона высказывает мнение о том, что к переговорам с Израилем следует привлечь и США. Его озвучил на днях в телеинтервью бывший министр информации Сирии Махди Дахалулла. Эту же мысль высказал один из ближайших советников президента Сирии д-р Самир Таги, добавивший при этом, что такое развитие событий отвечает жизненным интересам Сирии.
Вряд ли следует ожидать резких действий Ирана по отношению к Дамаску как реакции на начавшийся сирийско-израильский мирный процесс. В Иране уверены, что переговоры на нынешнем этапе представляют важность как некий процесс, как демонстрация намерений, независимо от того, будут ли они иметь продолжение. А если так, Сирии скорее всего простят ее очередное тактическое отклонение от навязываемого стратегическим партнером курса. Это подтверждается и заявлениями ряда иранских политиков. В частности, на встрече в Тегеране 25 мая между министром обороны Сирии генералом Х. Туркмани и его иранским коллегой Мустафой Мохаммадом Наджаром последний назвал Сирию стратегическим союзником, охарактеризовал двусторонние отношения как имеющие большую важность для всего исламского мира и призвал к укреплению союза двух стран как залогу успешного противостояния существующим угрозам безопасности. Та же констатация содержалась и в высказываниях другого видного иранского политика, командующего Корпусом стражей исламской революции генерала Мохаммада-Али Джафари на встрече с сирийским военачальником.