Рассмотрев ретроспективу внутренней и внешней ливийской племенной диаспоры, мы хотели обратить внимание на племенную и религиозную составляющие самого ливийского социума, как такового. Много говорилось и говорится о существовании, как общих, так и весьма разительных отличий между Ливией и другими арабскими государствами, причем, разница может быть настолько существенна, что, порой, задаешь себе вопрос: а что такое Ливия с точки с зрения классической отечественной школы востоковедения, и насколько обосновано можно ее вообще отнести к арабскому миру? Являются ли достаточными для этого такие признаки, как язык и религия?
По достаточно многим маркерам Ливию можно рассматривать как уникальное, самобытное государственное образование с наличием четких и присущих только ей характерных социальных, племенных, этнокультурнографических, сформулируем это так, и ментальных признаков, ставящих современный ливийский социум на особое, отдельное место в североафриканском и ближневосточном арабских этносах. Воистину, М.Каддафи не грешил против истины, когда объявил Джамахирию «воротами в Африку», хотя, по сути, Ливия является не только ими, но и своего рода, «солнечным сплетением» Центрального Средиземноморья, что может объяснять такой интерес к ней со стороны внешних держав. И, к сожалению, вполне может послужить поводом для начала регионального военного конфликта с непредсказуемым сценарием развития.
Ответы на многие вопросы по нынешней ситуации внутри, собственно, ливийского общества можно почерпнуть из исследования на которое мы будем ссылаться: это монография «Племя, ислам и государство в Ливии: аналитическое исследование корней ливийского племенного общества, автора Фараджа Наджема, выпущенное школой социальных, гуманитарных и языковых наук Вестминстерского университета.
Предметом рассмотрения в нем являются племя, ислам и государство в Ливии. Это аналитическое исследование корней ливийского племенного общества и взаимодействия между племенами, исламом и государством времен правления династии Караманлы (1711-1835). То есть, периода формирования ливийского общества в том виде, в котором, по сути, оно существует и по сей день.
В исследовании рассматривается родословное и генеалогическое происхождение, которое заставляет всех ливийцев чувствовать себя родственными друг другу. В центре внимания были помещены события, кульминацией которых стали формирование племенных группировок и отношения между племенами и государством Караманлы, которое считается первым ливийским государством, в котором ислам играет важную роль, государством, построенным и разрушенным племенами. В чем мы усматриваем прямую аналогию с историей Ливийской Джамахирии.
В этом исследовании делается попытка объяснить основные или синтезирующие компоненты ливийского общества, а именно берберо-арабский, Мурабитин и Карагла, которые в 18 веке основали Ливию с ее тремя основообразующими измерениями: исламом, арабизмом и ливийской идентичностью. Этот вывод является оригинальным вкладом в ливийские, арабские и исламские социальные и антропологические исследования, поскольку эта тема никогда не рассматривалась с такой специфичностью.
Цели исследования заключались в изучении происхождения племен и их связи с исламом и государством, при этом использовались методологические подходы: сравнительный, аналитический и хронологический. Исследование показало, что Ливия — это племенное общество множества рас и происхождения, основанное на исламе и арабизме, несмотря на то, что многие из ее жителей не являются этническими арабами. Также существовала связь между племенами, исламом и государством. Более того, между исламом и племенами существовал союз, который либо помогал, либо умалял силу и авторитет государства.
Рассматривая тему племен и трайбализма можно натолкнутся на ряд довольно противоречивых и, часто противоречащих друг другу, взглядов. Одни эксперты рассуждают о племени и трайбализме как о феномене отсталости, другие представляют его, как «арабскую» сагу, но с исламской и гуманистической реальностью.
Изучив происхождение и историческое окружение известных ливийских племен, Ф.Наджем пришел к выводу, что Ливия является одним из тех суверенных государств, которые были созданы посредством человеческих группировок, но с племенным измерением из-за его религиозной и социальной структуры. Племя и трайбализм имеют недостатки и достоинства, в зависимости от того, под каким углом вы на них смотрите, и где вы стоите в племенном ландшафте, если бы вы были ливийцем. Ливийцы, вообще говоря, за исключением очень небольшого числа этнических меньшинств, принадлежат к одной смешанной антропологии двух основных рас, и вместе с остальным населением их объединяет сила ислама (веры и истории) и общие устремления. Надо сказать, что племя в Ливии — это скорее социальный зонтик, чем родство в общеупотребимом смысле этого понятия.
Во время правления Караманлы ливийцы впервые почувствовали себя политически идентифицированными как национальное государство, и это было сформировано в виде племенных блоков, спонсируемых исламом, как его политический девиз, и организационного зонтика, под которым они объединились.
Три основных синтетических компонента ливийской племенной идентичности заключаются в следующем:
Первый компонент: это арабская смесь (в том числе арабские элементы), которая включила коренных берберов в отношения брака, родства и союза и способствовала быстрому принятию арабской исламской идентичности. Это еще больше укрепило крепкие братские отношения, недавно налаженные с их соседями во имя ислама и арабизма.
Арабизм не ограничивался только этническими арабами, он скорее имел в виду тех, кто говорил по-арабски. Другими словами, арабизм — это «лингва-франка», не претендующая на расовую чистоту. Говорить по-арабски, прежде всего, это значит подтвердить свою исламскую идентичность в регионе среди политических обстоятельств в данной среде. В конечном итоге, это привело к столь необходимой интеграции и слиянию между туземцами и новоприбывшими, предписав необходимые радикальные изменения и преобразования во всех сферах жизни, таких как язык, его диалекты, имена, обычаи, традиции, архитектура, еда, костюмы, искусство, литература, музыка, экономика, образ мышления. Такое слияние во имя ислама между арабами и берберами было стратегическим выбором, вызванным необходимостью жить вместе в мире и поддерживать безопасность вдоль линий разлома с теми, кто расходится с ними в религии.
Второй компонент: это элита, созданная смесью первого компонента для удовлетворения своих потребностей в подготовке политически квалифицированных кадров, которые должны взять на себя роль защиты ее интересов и защиты ислама как общего знаменателя. Этой элитой были «Священные племена» мурабитов, (Мурабитин) среди которых были потомки Пророка Мухаммеда или его сподвижники. Аш-Шурафа (или Аль-Ашраф), как их в просторечии, называют в Северной Африке, и которые сыграли важную роль во всей исламской истории, где бы они не оказывались. Они известны своей жертвенностью и преданностью делу защиты исламских интересов, а также признанием арабизма как исламского чувства национализма, открытого для любого, кто хочет присоединиться. Племена мурабитин сыграли важную роль в преодолении разрыва между всеми слоями ливийского общества в трех провинциях Ливии.
Третий компонент: Аль-Карагла; в основном арабские берберы и османские солдаты различного этнического происхождения с некоторыми арабами, которые все служили государству и со временем слились в арабоязычное ливийское племя, получившее название Аль-Карагла. (Выходцем из него является председатель ПНС, Ф.Саррадж – авт.) Они укрепили первые два компонента, добавив новую составляющую национализма, символизируемую чувством гражданственности, и укрепили основу арабизма в первом компоненте. В то же время она поддерживала и вторую составляющую, защищая ислам и его представителей. Более того, Аль-Карагла были первыми ливийцами, которые одобрили ливийскую идентичность с ее особенностями, расширив ее, чтобы охватить их спецификации, и настаивали на трех измерениях: арабизм (арабский язык), ислам как их религия и ливийская идентичность. Вдобавок Аль-Карагла приняли ливийскую племенную систему в качестве организационного механизма в обществе и, что более важно, в управлении им.
Племенная система получила признание на всех уровнях государственных институтов и должным образом приобрела всю легитимность, а также стала жизненно важным инструментом в повседневном управлении внутренними делами страны.
Кроме того, на периферии ливийского общества проживали два второстепенных компонента — евреи и чернокожие африканцы. В истории к ним не относились одинаково, и степень взаимодействия со всем обществом между ними была разной.
Племенная система во многом способствовала сохранению как ислама, так и арабского языка в Ливии на протяжении более 14 веков и создала чувство принадлежности к более широкому арабскому миру. Она также укрепила ливийскую идентичность на основе ислама и арабизма. Таким образом, племенная политика сыграла важную роль в создании Ливии как современного и суверенного государства с социальной сплоченностью, институты которого сыграли существенную роль в поддержке ислама. Племена также были готовы оказать ожесточенное сопротивление и, в крайних случаях, отбиваться от врагов ислама, как это было в случае, с сменявшими друг друга колониальными державами, за последние три столетия.
Тема племен и трайбализма в Ливии возникала, в частности, в результате дискуссий, имевших место в ливийских и арабских интеллектуальных кругах в середине 1990-х годов. В пользу отношения к племенам, поскольку реальность проистекает из истории и настоящего, приводился такой пример: когда в дни начала ислама Пророку Мухаммеду пришлось вырваться из политической дилеммы и преследований, которым он подвергался со своими последователями в Мекке, он заключил своего рода союз с двумя не мекканскими племенами, аусами и хазраджами из города Ясриб, которые верили в то, что он проповедовал. Создав этот новый альянс, он сумел при их поддержке заложить фундамент исламского государства, которое просуществовало много веков под разными названиями и продолжало распространять, более или менее, одно и то же послание.
Таким образом, ислам, в широком смысле слова, не возражает против политики племен, пока придерживается своего учения. Однако он предостерегает от чрезмерного использования трайбализма для удовлетворения своей жадности. Другими словами, кумовства и фаворитизма, которые иногда, как незаконный продукт генерируются трайбализмом.
Центральным направлением этого исследования является изучение племени, ислама и государства в Ливии; который представляет собой аналитическое исследование корней ливийского племенного общества и взаимодействия в нем во время правления Караманлы (1711-1835) но это не исследование династии Караманлы или их правления.
Обоснованием задачи исследования этого предмета были, как упоминалось ранее, неопределенные и противоречивые материалы о влиянии племенной политики на арабский мир, который переживает своего рода «демократизацию», которая необходима, как широко предполагалось, для избавления общества от опеки и вражды, присущих племенным традициям. Это могло быть сделано, как предполагалось, только путем разложения племен и их политических объединений или сохранения племен и племенной политики, по крайней мере, нейтральным в политических дебатах.
Ситуация еще больше усугубилась, когда дебаты еще более углубились и когда возникли вопросы о том, чье племя является наиболее влиятельным или «более чистым», что, в конечном итоге, поставило вопрос об этнической принадлежности и происхождении различных слоев ливийского племенного общества.
Существует много вопросов относительно состава ливийского племенного общества. Являются ли племена в Ливии неоднородными в том, что касается этнической принадлежности? Кроме того, какова роль ислама в воспитании людей и их образа жизни, можно ли говорить отсюда о его огромном влиянии на создание Ливии? Другой вопрос касается роли государства в преобразовании страны и людей в процессе, который Ф.Наджем называет «караглаизацией».
Основными рассматриваемыми вопросами являются:
- Является ли племя в Ливии чисто когнитивным (связанным с кровью) институтом, или социальным зонтиком, или и тем и другим?
- Как были арабизированы аборигены, а именно берберы?
- Являются ли Аль-Караглы населением тюркского происхождения, как многие полагают, или коренными ливийцами?
- Жители рибатов одного происхождения или, скорее, свободное братство?
- Роль государства в создании, поддержке и, в некоторых случаях, дисциплине племен для защиты своих интересов?
- Как живет племя и как трайбализм проявляется в Ливии, и какое влияние ливийские племена имели на государство при Караманлы и в соседних странах?
Ответы на эти вопросы позволят составить основу представления о строении и структуре современного ливийского общества, и, соответственно, проследить, что именно лежит в основе, и, лежит ли вообще, того противостояния, которое мы наблюдаем в этой стране, начиная с 2011 года.