Китай не намерен уступать США в ответ на угрозы ввести санкции в отношении Пекина и Москвы в связи с их несогласием с позицией Вашингтона по иранской ядерной проблеме, поскольку считает позицию Белого дома по данному вопросу неправомерной и провокационной. Об этом заявил глава МИД КНР Ван И, сообщило 22 августа китайское внешнеполитическое ведомство. «Это провокация на пустом месте. Напомню, что Соединенные Штаты уже отказались от Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), — подчеркнул Ван И, выступая перед журналистами на Хайнане. — США собираются запустить механизм «быстрого восстановления ограничительных мер». Теперь они готовы применить санкции против всех, кто не согласен с позицией Вашингтона, то есть предпринять еще более дикие и абсурдные шаги». По словам министра, такие намерения и односторонние меры США вызывают у мирового сообщества все большее недовольство и к тому же подрывают доверие к американским властям. «Они сами не придерживаются обязательств, которые на себя взяли, и к тому же требуют, чтобы свои договоренности нарушали все другие страны, которым Вашингтон угрожает санкциями. Разве может кто-нибудь согласиться с такой абсурдной логикой», — добавил глава МИД КНР.
«Мы уже выступили с инициативой, касающейся сохранения СВПД. <…> И я еще раз хочу заявить, что наше предложение остается в силе», — подытожил Ван И.
Как сообщил Госдепартамент США, Вашингтон намерен запустить процесс восстановления антииранских санкций, которые начнут действовать через 30 дней. Такой шаг Соединенные Штаты предприняли после того, как американский проект резолюции о продлении оружейного эмбарго в отношении Ирана 14 августа не набрал в Совете Безопасности ООН необходимого количества голосов: большинство стран при голосовании воздержались, а Россия и КНР выступили против.
По словам госсекретаря Майкла Помпео, США готовы ввести санкции в отношении России и Китая в случае возникновения помех для восстановления ограничительных мер против Тегерана.
Как представляется, такая более акцентированная позиция Пекина по отношению к иранскому досье является прямым следствием нынешней ожесточенной китайско-американской торговой войны. И как следствие, Пекин в ее рамках будет активно использовать экономические рычаги воздействия на политику Вашингтона именно с иранского угла. Согласно имеющейся информации, Китай потратит порядка 120 млрд долларов на развитие транспортной сети Ирана, начиная с 2300-километровой дороги, которая соединит Тегеран с Урумчи в провинции Синьцзян. Этот маршрут будет проложен соединением Урумчи-Гвадар, построенным в рамках «нового Шелкового пути» в Китайско-пакистанском экономическом коридоре. После завершения строительства автодорожная связь будет иметь амбициозный план по соединению с Казахстаном, Кыргызстаном, Узбекистаном и Туркменистаном, а затем через Турцию в Европу. Пекин также планирует разместить более 5000 китайских сотрудников Службы безопасности для защиты своих инвестиций в Иран. Пекин входит в тройку крупнейших поставщиков оружия иранцам, по данным SIPRI, поставил в Иран вооружения на сумму около 270 млн долларов в период с 2008 по 2018 год. Первый трехсторонние военно-морские учения между Китаем, Россией и Ираном уже прошли в Оманском заливе в декабре прошлого года. В стратегическом плане все три страны сейчас укреплены общим восприятием угрозы со стороны США. Таким образом, благодаря «мудрой политике» нынешней американской администрации, формируется ударными темпами тройственный дипломатически-военно-экономический союз (пусть и диктуемый сиюминутной угрозой) между Тегераном, Москвой и Пекином. Первый сигнал о формировании единой дипломатической акцентированной позиции прозвучал в рамках голосования в Совбезе ООН в связи с попытками Вашингтона продавить резолюцию о возобновлении оружейного эмбарго против Ирана. Пекин явно бросил придерживаться уклончиво-негативной позиции по иранскому досье. Таким образом, Трамп планирует воевать сразу против всех, что является априори невозможным делом, особенно с учетом того, что совокупная экономика этих трех стран превышает по уровню экономику не только США, но и ЕС. Политика «максимального давления» и санкции, введенные в отношении Ирана администрацией Дональда Трампа, потерпели неудачу. Отнюдь не изолировав Тегеран, как предполагалось, а оказав значительное экономическое давление на иранский режим, он еще больше подтолкнул его в объятия Пекина. Это не говорит о том, что эта антииранская политика Вашингтона была изначально провальной; она была бы более успешной в случае отказа американкой администрации от своей нынешней политики в отношении сдерживания КНР. Теперь же в силу своего опасения относительно возможного американского военного вмешательства Иран стремится расширить свое военное влияние в регионе, приобретая китайское оружие и опыт, в то время как Китай стремится развивать Иран как прибыльный рынок вооружений и стратегический оплот против американского влияния в Азии. Или проще, стороны таким образом используют взаимные козыри в рамках нарастающего американского давления.
Главным экономическим советником верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи является Али Ага Мохаммади, который недавно обнародовал на государственном телевидении проблему финансовой стабилизации. По его словам, чтобы оставаться активным игроком в энергетическом секторе, Тегерану необходимо увеличить добычу нефти как минимум до 8,5 млн баррелей в сутки, а для этого ему нужен Китай. Будучи крупнейшим торговым партнером Ирана, Китай уже обогнал Европейский союз в 2010 году, когда около трети всей международной торговли Тегерана велось с Пекином. Нефтяная промышленность Ирана была более зависима от Китая как торгового партнера, несмотря на то, что санкции, введенные США и ООН в 2010 году. В 2000 году только 5% от общего объема экспорта иранской нефти шло в Китай; однако к 2011 году этот показатель увеличился до 25%. Китай также стал крупным инвестором в нефтяную и газовую промышленность Ирана, поскольку американские и международные санкции ограничили доступ Тегерана к международным финансам и инновациям, необходимым для развития его приходящей в упадок энергетической отрасли. В 2012 году, в разгар ограничительных экономических санкций, Китай импортировал 54% иранской нефти альтернативным путем через подставные финансовые структуры, включая бартер. У Китая и Ирана есть множество мотивов для сотрудничества, поскольку их экономики дополняют друг друга. Китай является крупнейшим в мире импортером нефти, и Иран хочет, чтобы его клиенты были готовы реально противостоять возможным санкциям США. Кроме того, Иран нуждается в модернизированных технологиях в таких областях, как железные дороги и сети 5G, где китайские компании имеют сильные козыри.
Иран расположен на важнейшем связующем звене между Ближним Востоком, Центральной Азией и Южной Азией, а также на перекрестке важнейших региональных торговых логистических путей. Пекин уже определил Иран как основное связующее звено между Синьцзяном и Ближним Востоком. Отношения между Пекином и Тегераном, которые восходят к политике президента Ирана Махмуда Ахмадинежада в рамках «поворота на Восток»“, получили сейчас новый импульс в ходе реализации амбициозной инициативы Китая в рамках строительства «нового Шелкового пути» на фоне американского давления. Этот союз развивался в течение четырех десятилетий в три этапа: военное сотрудничество во время ирано-иракской войны 1980-88 годов; энергетическое сотрудничество в 1990-е годы, когда Китай быстро развивался; и нефтяные сделки, которые не поддавались санкциям. Пекин также использует растущую уязвимость Тегерана, усиленную кризисом здравоохранения и экономическим кризисом из-за коронавируса. Последние по времени  кибератаки на иранские атомные и морские объекты еще больше обозначили стремление Тегерана установить более тесные отношения с Пекином в области кибер-безопасности. И этот альянс рассматривается сейчас обеими странами не только как взаимовыгодное, но и как возможный инструмент для того, чтобы бросить вызов американской гегемонии на Ближнем Востоке. Китай видит безграничные возможности в своем стратегическом партнерстве с Ираном, с дешевыми поставками нефти, богатыми минеральными ресурсами и нетронутым рынком. На иранскую стратегию Пекина также оказывает влияние его растущее влияние в Персидском заливе, где он осторожно развивает позицию, сосредоточенную на весьма разнообразных связях с региональными державами, наряду с его глобальной конфронтацией с США. Госдепартамент США уже пригрозил нацелиться на китайские компании, если они сделают инвестиции в Иран, которые не поддаются американским санкциям. Тем не менее, Китай уже находится в торговой и технологической войне с США и, похоже, полон решимости продолжать свое партнерство с Ираном. Пекин продолжал покупать иранскую нефть в течение прошлого года даже после того, как в мае 2019 года истек срок действия американских санкций, хотя и в меньшем объеме.
В этой связи необходимо подчеркнуть, что даже если только часть того, что предусмотрено запланированной китайско-иранской сделкой, воплотится в жизнь, это представляет смертельную угрозу для санкционной кампании против Тегерана со стороны администрации Трампа. Инвестиции Китая в Иран позволяют Пекину  оказывать свое влияние на иранскую внешнюю политику и делают возможным для  Китая реализовать три вещи: позволить Китаю диверсифицировать свои энергетические потребности, не слишком полагаясь на российскую энергетику; повысить свои претензии на предложение альтернативы «Вашингтонскому консенсусу», бросив открытый вызов американским санкциям против Ирана и продолжая торговать с Тегераном; а также позволит Китаю контролировать доступ Индии в Центральную Азию.