В июле газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала на своей первой странице статью о просочившемся документе, подчеркивающем стратегическое партнерство между Китаем и Ираном. Согласно документу речь идет о сделке на сумму 400 млрд долларов, которая будет включать инвестиции в энергетику, инфраструктуру и телекоммуникации, а также углубление военного сотрудничества, которое будет включать совместные исследования и разработку оружия, а также обмен разведданными. Официального подтверждения из Пекина пока не поступало. Однако, по словам министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа, Тегеран ведет переговоры о «25-летнем соглашении с Китаем с уверенностью и убежденностью». Он пояснил, что переговоры продолжаются с момента визита председателя КНР Си Цзиньпина в Тегеран в 2016 году. Взамен, добавил Зариф, Китай получит гарантированные поставки иранской нефти по премиальной цене на ближайшие четверть века. Как полагают те же американские эксперты, эти утверждения необходимо полагать как оформление уже практически свершившегося факта, а молчание Пекина вызвано прежде всего осторожной позицией в связи с предстоящими в США президентскими выборами и возможными трансформациями политики новой администрации на китайском направлении. Эта сделка дает спасательный круг для экономики Ирана, а также укрепляет экономическое влияние Китая на Ближнем Востоке. Кроме того, она будет иметь региональные и международные последствия, оказывая непосредственное воздействие не только на Иран и Китай, а также на «проверенного временем» друга Пекина — Пакистан. Помимо всего прочего, эта сделка предоставляет Пакистану возможность восстановить свои связи с Ираном, что правительство премьер-министра Имрана Хана пытается сделать с тех пор, как оно пришло к власти в 2018 году. Иран — одна из немногих стран, которая громко высказалась по кашмирскому вопросу и поддержала Пакистан, несмотря на то, что Исламабад тогда открыто склонялся к Саудовской Аравии.
Такая сделка и общее улучшение отношений проложит путь к повышению безопасности границ как для Пакистана, так и для Ирана. Несмотря на то, что инциденты на границе обычно разрешаются путем диалога, после этого обычно возникает атмосфера взаимного недоверия. Иран обвиняет Пакистан в предоставлении убежища иранским группировкам боевиков , таким как «Джейш уль-Адль», в то время как Пакистан указывает на сепаратистов-белуджей, которые совершают аналогичные нападения с баз в иранской провинции Систан-Белуджистан. В апреле 2019 года обе страны объявили о формировании сил быстрого реагирования чтобы противостоять угрозам со стороны боевиков. В январе этого года в ходе 23-го заседания совместной пограничной комиссии Пакистан-Иран они подписали соглашение, целью которого является решение пограничных вопросов, включая контрабанду , торговлю людьми и все акты террористического характера. Усиление доверия в области безопасности между Ираном и Пакистаном приветствуется Китаем, чьи экономические интересы требуют стабильной пакистано-иранской границы. В настоящее время это относится, в частности, к Китайско-пакистанскому экономическому коридору (CPEC), который является флагманским проектом китайской инициативы «Пояс и путь» (BRI). Предполагаемое расширение партнерства Китая с Ираном также будет подпадать под BRI с целью соединения Центральной Азии и Афганистана с Европой через CPEC. Иранцы неоднократно выражали свое желание стать частью СРЕС либо в рамках двустороннего, либо трехстороннего соглашения. Для Пакистана реализация этого проекта коридор преодолеть энергетические и инфраструктурные проблемы. Имран Хан лишь недавно подтвердил важность, которую Пакистан придает СРЕС, заявив, что экономическое будущее его страны тесно связано с Китаем. Нет никаких сомнений в том, что официальное включение Ирана в проект BRI будет способствовать ослаблению энергетического кризиса Пакистана, поскольку будет предусматривать поставки из Ирана на экспорт 3000 МВт электроэнергии в Пакистан по низким тарифам. Соответственно, строительство ирано-пакистанского трубопровода, который «подвис» в первую очередь из-за задержек со строительством на пакистанской стороне, теперь может получить дополнительный импульс. Иран завершил строительство своей части газопровода в 2011 году. Китайское нефтепроводное бюро (CPPB) продемонстрировало свое желание работать над оставшейся частью этого проекта от Гвадара до иранской границы в 2016 году. В рамках планируемого партнерства с Китаем Иран также обсуждает строительство трубопровода сжиженного природного газа (СПГ) в Китай по линии CPEC. Если этот проект материализуется, то это будет иметь массу преимуществ для всех трех стран.
Помимо всего, сделка между Ираном и Китаем позволит увеличить товарооборот между Пакистаном и Ираном. Обе страны уже обсудили, как потенциальный объем двусторонней торговли может составить 5 млрд долларов. При наличии китайско-иранского взаимопонимания Пакистан может использовать китайские банки для облегчения торговли с Ираном. Следует также отметить, что если в будущем не будет снижения накала санкционного давления США в отношении Ирана, то пакиранский бизнес может осуществляться в форме бартерной торговли, в которой обе страны могут опираться на свои соответствующие сравнительные преимущества, а именно в сельском хозяйстве и энергетике.
В июле Китай отстранил Индию от железнодорожного проекта Чабахар-Захедан, сославшись на задержку финансирования в качестве причины. Однако считается, что истинной причиной были заигрывания Индии с Соединенными Штатами. Независимо от причины, этот шаг Пекина оставил Нью-Дели без стратегического рычага влияния в Афганистане и Центральной Азии. Все это, несомненно, играет на руку Пакистану. Еще один фактор, который может быть полезен Пакистану — это предложенный Тегераном обмен разведданными, который является важным компонентом китайско-иранской сделки.
Один из ключевых вопросов заключается в том, утратит ли порт Гвадар в Пакистане свое значение после китайских инвестиций. Короткий ответ — нет. С точки зрения глубины акватории, географического расположения и КПД Гвадар безусловно предпочтителен иранскому Чабахару. Это не означает, однако, что следует игнорировать важность последнего, поскольку оба порта неизменно дополняют друг друга. Обе страны также подписали меморандум о взаимопонимании (MoU) двух портов, так что дальнейшее слияние их двух мощностей вполне вероятно. Это кажется более правдоподобным, учитывая, что китайско-иранская сделка предусматривает модернизацию двусторонних и региональных связей и связей с соседними странами, что подразумевает, что оба порта выиграют от китайских инвестиций.
Но есть и оборотная сторона медали. Исламабад также должен осознавать надвигающиеся вызовы, с которыми он сталкивается, прежде всего в форме серьезной ответной реакции со стороны саудовского, эмиратского, израильского, индийского и американского лагерей. Кроме того, Пакистану необходимо в ближайшее время привести в порядок свою собственную экономику, если он хочет своевременно воплотить в жизнь проекты в формате CPEC. Помимо того, чтобы избежать полного финансового кризиса, это также включает в себя минимизацию бюрократических барьеров и поддержание политического равновесия между гражданскими и военными.