После возникновения двух империй — Османской на территории Турции, охватившей границы современного Ближнего Востока, и Сефевидской – в Иране, стали вырисовываться торгово-экономические и политические интересы сторон. С самого начала XVI в. столкновение интересов не раз приводило эти страны к кровопролитным войнам. Военные действия на территории противника велись в основном для захвата торгово-транзитных путей, а также для пополнения казны за счет увеличения количества подданных. Позднее появление европейских стран в регионе внесло некоторые изменения в турецко-иранские отношения. Одна из последних войн между Турцией и Ираном имела место в 1821-1823 гг., после ее завершения в Эрзеруме сторонами было заключено мирное соглашение, продержавшееся вплоть до начала 1914 г. Последним аккордом, завершившим продолжительное турецко-иранское противостояние, стали окончание Первой мировой войны и распад Османской империи в 1918 г.
Несмотря на традиционное соперничество между странами, Турция стала играть для Ирана роль «окна» в Европу. Включение Турции, а затем и Ирана в орбиту европейской политики повлекло за собой долгий процесс европеизации всей системы государственной власти этих стран. Однако следует признать, что с плодами европеизации Иран стал знакомиться в основном благодаря Турции. Так было, например, при проведении военной реформы в Иране в начале XIX в., когда иранский наследний принц Аббас-мирза приступил к организации регулярной армии по аналогии с военной реформой турецкого султана Селима III (низами джадид). Реформы в Турции всегда оказывали сильное влияние на развитие гражданского общества в Иране. Достаточно привести для примера влияние реформ «танзимата» на Иран в конце 40-х – начале 50-х гг. XIX в. «Турецкий след» можно обнаружить также в административных реформах в Иране в 70-х гг. того же столетия. Несомненна роль столицы Османской империи, Стамбула, как одного из центров иранского конституционализма в истории конституционной революции в Иране в 1905-1911 гг. Следует заметить, что позднее реформы основателя Турецкой республики Кемаля Ататюрка оказали сильное влияние на Реза-шаха — основателя династии Пехлеви (1925-1941 гг.). Турецко-иранские отношения в период 1925-1979 гг. впервые за всю историю двусторонних связей были стабильными. После окончания Второй мировой войны оба государства стали членами западных военно-политических блоков – НАТО и СЕНТО. Отношения между ними ухудшились после победы в Иране исламской революции 1979 г., когда Турция с опаской стала смотреть на соседа, от которого могла исходить опасность экспорта исламской революции, что могло поставить под вопрос светский характер турецкого государства.
В период президентства Мохаммада Хатами (1997-2004) стали проявляться признаки стабилизации отношений с Турцией. В этом немалую роль сыграл приход к власти в Турции Исламской партии справедливости. Усиление исламистских тенденций в турецком обществе способствовало созданию благодатной почвы для дальнейшего сближении позиций сторон по многим внешнеполитическим вопросам. Например, стороны выработали общую политическую платформу по курдскому вопросу, которая в корне исключает создание любой формы курдской государственности.
Как можно заметить, сближение турецко-иранских позиций не базируется только на общих политических интересах сторон по курдскому вопросу и другим вопросам ближневосточной политики. Здесь все более ведущую роль играют экономические интересы сторон. Экономический примат в турецко-иранских отношениях наглядно прослеживается на примере развития торговых отношений между странами.
В силу своего выгодного географического расположения на стыке Европы и Азии Турция всегда играла и продолжает играть роль транзитной страны для Ирана в его внешнеторговых и экономических отношениях со странами Европы. В последние годы замечается рост торгового оборота между Турцией и ИРИ. Уже в 2006 г. общий объем торгового оборота достиг 6,7 млрд ам. долларов, в котором на долю Турции приходится всего 1,1 млрд. Такой дисбаланс весьма характерен для турцко-иранской торговли. Пользуясь весьма низкими таможенными тарифами в торговле с Турцией, составляющими менее 4%, иранская сторона воздвигает тарифный барьер перед турецкой торговлей для защиты отечественной промышленной продукции. В связи с этим в прошлом году турецкий министр внешней торговли Курсад Тузмен открыто обвинил иранскую сторону в установлении завышенных тарифов (в рамках 40-100%) на турецкий экспорт в Иран. Тогда турецкий министр потребовал от Ирана снижения таможенных тарифов на промышленную продукцию до 4%. Как известно, основную статью иранского экспорта в Турцию составляют энергоресурсы, среди которых газовый сектор занимает самое важное место.
Заинтересованность Турции иранским природным газом еще более усилилась после того, как стал «буксовать» газовый проект NABUCCO, основная цель которого состояла в создании альтернативного пути транспортировки энергоресурсов из Центральной Азии в Европу через территорию Турции. При растущих потребностях в энергоресурсах Турция стала пристально присматриваться к возможности транспортировки иранского газа. Вот уже несколько лет как Турция ведет переговоры с Ираном о строительстве газопровода в восточную часть Турции.
В июле 2007 г. сторонами был подписан «Меморандум о намерениях» по вопросу о транспортировке иранского и туркменского газа в Европу через территорию Ирана и Турции. Стороны также договорились о создании турецко-иранского совместного предприятия по транспортировке природного газа по газопроводу. Тогда США высказались против подписания Турцией подобных сделок с Ираном, сославшись на невыполнение Ираном постановлений Совета Безопасности ООН и МАГАТЭ по вопросу о его ядерной программе. Американская сторона выступает против инвестирования средств в экономику Ирана, в том числе и в энергетические проекты. Тем не менее, несмотря на позицию 5+1 в отношении иранской ядерной программы, во время своего визита в Турцию осенью 2007 г. английский министр энергетики Малкольм Уйкс даже приветствовал запланированное турецко-иранское сотрудничество и строительство газопровода для транспортировки центральноазиатского природного газа в Европу.
Согласно упомянутому меморандуму, Турецкая нефтяная корпорация (TPAO) взяла на себя обязательство разработать газовые поля Южного Парса в трех фазах и извлечь 20 млрд кубометров природного газа. По мнению специалистов, этот объем газа может удовлетворить две трети потребности Турции в природном газе.
Однако многие специалисты, в том числе и турецкий эксперт Неджет Памир, скептически отнеслись к возможностям реализации газового проекта. По его мнению, «пока в США у власти находятся новые консерваторы, налагающие санкции на Иран по причине его ядерных разработок, ввод в действие данного соглашения не кажется возможным». Несмотря на крайне отрицательную позицию США в отношении турецко-иранского газового проекта, Турция продолжила переговорный процесс с Ираном. Следует заметить, что тогда на настоятельный призыв заместителя секретаря Госдепартамента США Николаса Бернса к Турции — не нарушать единство объединенного фронта против иранской ядерной программы, «пожертвовав» тем самым газовым проектом Южного Парса, премьер-министр Эрдоган в свое оправдание заявил, что растущая турецкая экономика остро нуждается в импорте энергетического сырья.
В апреле текущего Турция и Иран подтвердили свою готовность претворить в жизнь статьи «Меморандума о намерениях», подписанного ими в 2007 г., о разработке газового месторождения Южный Парс. На этот раз иранская делегация вела переговоры с TPAO и BOTAS (турецкой газовой компанией, занимающейся строительством газопроводов). Стороны договорились, что строительством газопровода будет заниматься турецкая BOTAS совместно с иранскими компаниями. Они также выразили готовность обсудить модель инвестирования проекта. Тогда стороны заявили, что в течение года заключат окончательное соглашение. Турецкая сторона взяла на себя обязательство подключить новых партнеров к газовой сделке.
Уже в июле с.г. Турция и Иран подписали контракт об импорте иранского газа в объеме 30 млрд кубометров из Ирана и Туркменистана. Стороны договорились, что TPAO будет разрабатывать три газовых поля Южного Парса, для чего будет инвестировано около 3,5 млрд ам. долларов. По мнению специалистов, Турция таким образом сможет избавиться от сильной зависимости от поставок российского газа. Кроме того, в случае успеха турецкого проекта эта страна сможет взять на себя роль ре-экспортера иранского газа, что заметно улучшит ее финансовое положение. Не следует забывать и о том, что такой статус Турции может оказать влияние на позицию Европейского союза относительно ее приема в свой состав. Кроме того, в случае строительства газопровода в Турцию возникнет естественное желание подключения к нему и туркменского газа.
Несмотря на столь радужные перспективы турецко-иранского газового контракта, есть целый ряд причин, по которым осуществление данного проекта в ближайшем будущем кажется маловероятным. Так, по мнению специалистов, турецкие газовые компании не обладают большими финансовыми возможностями для осуществления такого большого проекта и, следовательно, им в одиночку с этим не справиться. Принимая во внимание отношение Запада к иранской ядерной программе, ожидать финансовой помощи со стороны международных банков, опасающихся санкций и жесткой реакции со стороны США, не приходится. Правда, наблюдаются отдельные попытки некоторых западноевропейских стран форсировать иранские газовые проекты. Тем не менее без кардинального изменения позиции США в отношении Ирана и его ядерной программы любые попытки европейских стран Запада, направленные на разработку и транспортировку иранского газа обречены на провал.