Согласно решению правительства ФРГ, нынешней осенью число военнослужащих бундесвера в Афганистане должно увеличиться почти на треть и составить 4500 человек. При этом, как сообщается в официальной хронике, Германия впервые отправляет туда боевое подразделение. К этой формулировке мы еще вернемся.
Какими же причинами объясняется столь стремительное увеличение контингента?
Первая причина — изменение акцентов внутри структуры сил быстрого реагирования (Quick Reaction Force). Напомним, что 30 июня с.г. бундесвер принял у Норвегии командование силами быстрого реагирования международного контингента ISAF в северных районах Афганистана. Такова реакция ФРГ на просьбу НАТО от 29 января текущего года о выделении дополнительного контингента для сил быстрого реагирования, действующих на севере Афганистана.
Теперь ответственность за все достижения и просчеты в действиях антитеррористического блока ложится в основном на плечи ФРГ.
Вторая причина – действия талибов, которые значительно активизировались, начиная с апреля нынешнего года. По иронии судьбы, случилось это как раз нынешней весной, в момент подготовки и проведения саммита НАТО в Бухаресте. Затем события развивались по нарастающей, пока не достигли июньского пика напряженности, степень которой, как определили эксперты, не шла ни в какое сравнение с началом антитерритористической операции. А участвовует в ней ФРГ, напомним, с января 2002 г.
Третья причина – необходимость изменения тактики обеих воюющих сторон. Сейчас происходит перераспределение сил. Задача – найти такую тактику, при которой можно было бы наносить противнику наибольший ущерб. А это весьма непросто, если учесть, что укрепление позиций ISAF происходит на севере Афганистана, где его вооруженные силы, прикрытые натовским щитом, и без того действуют достаточно эффективно. Гибнуть на юге они не желают, предоставляя эту возможность американцам.
Как изменится ситуация после того, как прирастающий контингент бундесвера пополнит состав международных войск ISAF в Мазар-и-Шарифе? Способны ли усилить противостояние террору талибов несколько сот немецких специалистов по обезвреживанию мин из Аугустдорфской 21-й бронетанковой бригады и других подразделений армии ФРГ?
Чтобы ответить на эти вопросы, надо учесть, что фактически международные войска ISAF и талибы ведут две разные войны. Причем о первой войне «НАТО против движения Талибан» известно не так уж много. Концепция участия натовского контингента в преобразованиях в Афганистане либо остается секретной, либо ее вовсе не существует. Наверняка известно одно – идет численное наращивание бундесверовского контингента. Правда, по утверждению министра обороны ФРГ Франца Йозефа Юнга (Franz Josef Jung), усиление немецкого военного присутствия до 4500 военнослужащих «не означает, что солдаты будут использованы в наступательных операциях». По идее, концепция действий НАТО в Афганистане могла быть изложена на встрече глав государств и правительств, участвовавших в заседании Североатлантического совета в Бухаресте 3 апреля с.г. Однако в заявлении по итогам встречи, в частности, говорится лишь о четырех принципах, которые представляются НАТО в качестве решения афганской темы: «твердая, общая и долгосрочная приверженность; поддержка возрастающей руководящей роли и ответственности Афганистана; всеобъемлющий подход международного сообщества, объединяющий гражданские и военные усилия; расширение сотрудничества и взаимодействия с соседними с Афганистаном государствами, в частности, с Пакистаном».
Из этого перечня с размытыми формулировками непонятно, как в ближайшем будущем собираются действовать международные войска ISAF.
Вызывает удивление и другая фраза из этого документа: «Ведя совместную работу с афганцами, мы существенно продвинулись вперед». Не очень ясно, о каком существенном продвижении идет речь, если учесть, что побывавшие в Афганистане с многодневным визитом в марте (за месяц до саммита в Бухаресте) замминистра внутренних дел ФРГ Аугуст Ханнинг (August Hanning) и глава МВД федеральной земли Бранденбург Йорг Шёнбом (Jorg Schonbohm) своими глазами убедились в том, как радикально ухудшилась безопасность в стране. Обозреватель «Немецкой волны» Нина Веркхойзер дает такую оценку: «Если посмотреть на вещи трезво, то успехи, достигнутые за последние пять лет, представляются мизерными».
Между тем число жертв со стороны ФРГ растет.
«Солдаты бундесвера, гибнущие в ходе военной операции, — это представление, ставшее нам совсем чуждым в послевоенные годы, в последнее десятилетие вновь превратилось в удручающее явление повседневной действительности», — отмечает еженедельник Rheinischer Merkur.
Но таковым оно видится лишь журналистам, да и то далеко не всем. Гораздо существеннее официальное видение ситуации. К примеру, на траурной церемонии в аэропорту Кельн-Ван по случаю доставки на родину тел трех военнослужащих (23 мая 2007 г.), убитых в результате взрыва смертника на рынке в Кундузе, министр обороны ФРГ Франц Йозеф Юнг назвал случившееся с ними термином «удар судьбы».
Лишь немногие партийные лидеры пытаются называть вещи своими именами.
В августе 2007 г. в результате теракта погибли трое немецких полицейских — сотрудников службы охраны посольства Германии в Кабуле, в том числе личный телохранитель посла. Это случилось в кабульском районе Баграми, когда охранники посольства на внедорожниках с немецким флагом находились на пути в тир, где им предстояло упражняться в стрельбе. Их жизнь была оборвана взрывом дистанционно управляемого фугаса, заложенного у обочины дороги. Комментируя случившееся, представитель Левой партии Вольфганг Герк (Wolfgang Gehrcke) заявил, что Германия все чаще воспринимается в Афганистане как оккупационная держава. Он призвал к кардинальной смене курса и выводу немецкого контингента из страны.
Однако призыв Герка не был ни услышан, ни поддержан. Правительство ФРГ старается не комментировать радикальные предложения. И это — норма. «Всякий раз, когда в Афганистане гибнут граждане Германии, политики начинают наперебой увещевать: мол, это ужасно и трагично, но отнюдь не повод для сокращения численности немецкого контингента в Афганистане», — отмечает обозреватель «Немецкой волны» Нина Веркхойзер.
Между тем известно, что Германия (по данным на август 2007 г.) потеряла в Афганистане 25 своих граждан, в том числе полицейских, военнослужащих, сотрудников благотворительной организации и инженеров. Это означает, что для талибов могут представлять цель не только лица при оружии и с нашивкой ISAF на правом рукаве, но и гражданские специалисты, которые, по представлениям талибов, несут чуждые афганскому народу ценности западной культуры, в том числе и принципы демократии. Их, как считают руководители движения «Талибан», приносят не только НАТО на своих штыках, но и обычные граждане западного мира. В этой связи потенциально опасными для народа Афганистана, который и пытаются олицетворять собой шефы талибов, являются даже проекты по сооружению школ, дорог и ирригационных сооружений, которые привозят в планшетах время от времени похищаемые и убиваемые инженеры Германии. Сегодня в Афганистане трудятся около 500 немцев, половина из которых — предприниматели. Ряды бизнесменов из ФРГ могли бы существенно пополниться, если бы им была гарантирована личная безопасность.
Между тем сами афганские полицейские чувствуют себя весьма неуютно в собственной стране. Продолжается их повсеместный отстрел. По данным на март текущего года, в Афганистане за 12 предшествующих месяцев были убиты более 1200 полицейских и около 500 исчезли — значительная их часть, по мнению наблюдателей, попросту перешли в ряды Талибана.
Пополнение рядов террористов бывшими полицейскими, прельщенными более высоким денежным вознаграждением, означает, кроме всего прочего, что талибы способны стать обладателями баз данных, представляющих служебную тайну. Этим тоже объясняется успех кровавых акций движения «Талибан». На таком фоне весьма двусмысленно выглядит идея Берлина о создании полицейской академии в Мазар-и-Шарифе. Никто из инициаторов дорогостоящей затеи не задается вопросом: против кого будут использованы впоследствии результаты обучения афганских полицейских?
Теперь несколько слов о войне под условным названием «Движение Талибан против НАТО».
Террористы на виду и планов своих не скрывают. Талибы приноровились к противнику и основательно его изучили. Опыт ведения боевых действий убедил талибов: они не должны собираться вместе в больших количествах, потому что тогда их легко уничтожат подразделения натовского контингента. Поэтому они избрали самую удобную для себя форму противодействия — так называемую сетевую войну. Ее принципы были отработаны в Ираке, и потому их принято именовать иракской тактикой.
Суть ее проста. Созданные движением «Талибан» мобильные боевые ячейки, позволяющие им быстро и не столь заметно передислоцироваться, наносят точечные удары. Цели – средоточие силовых структур: бронированная и небронированная военная техника, полицейские участки и блокпосты. Средства – мины, дистанционно управляемые фугасы, пояса шахидов, начиненные взрывчаткой автомобили. Эта амуниция плюс вооружение в виде религиозного лозунга «Афганистан наводняют неверные, пополним ряды патриотов и мучеников» являются движущими факторами для сторонников Талибана.
Иракская тактика наглядно показывает, как талибы могут сводить к минимуму человеческие потери при сохранении высокой боеспособности. Если учесть к тому же, что талибы имеют постоянную подпитку из Пакистана в виде оружия, продовольствия и отрядов из подготовленных инструкторами, можно предположить, что подобную войну можно вести бесконечно.
Вводя в Афганистан свежее боевое пополнение, международные войска ISAF рискуют получить новую головную боль. Таково мнение д-ра Руперта Нойдека (Rupert Neudeck), который известен в Германии как автор и участник успешных гуманитарных проектов, в частности, в провинции Кундуз, где он трудился в 2001-2002 гг. С его точки зрения, «только с того момента, как туда пришли силы бундесвера, там стало опасно», потому что «оружие притягивает к себе оружие». По мнению Нойдека, необходимо найти такую форму, при которой будет сочетаться обеспечение безопасности и восстановление, и при этом приоритет должен быть обеспечен именно экономическим, а не военным проектам. Особенно убедителен подобный аргумент в связи с тем, что, по утверждению Нойдека, «натовский солдат стоит 5 тысяч евро ежемесячно».
На этом финансовом фоне наращивание бундесвером военного потенциала в Афганистане и впервые декларируемая им формулировка «боевое подразделение с боевыми задачами» выглядят странно. Двое из трех опрошенных немцев против военного присутствия в Афганистане. Распространяемому оппозиционными кругами ФРГ мнению о том, что фактически страна вступила в военные действия на стороне США, правительство противопоставляет иную точку зрения. Она основана на том, что немецкий контингент действует в рамках мандата ООН и операцией руководят не США, а НАТО.
Возникает закономерный вопрос: если сейчас, осенью 2008-го, в Афганистан прибывает первое подразделение с боевой задачей, чем же до сих пор занимались 3500 прежде дислоцированных в этой стране бундесверовцев?
Дело в том, что до сих пор руководители военного ведомства ФРГ рисовали иную картину немецкого присутствия. По ней, оно заключается лишь в охране военных объектов в Кабуле и участии в реализации программы по восстановлению разрушенной войной инфраструктуры. Но все это касалось севера страны. Когда же журналисты начинали интересоваться, как воспринимать совершаемые на юге Афганистана полеты немецких боевых самолетов «Торнадо» и участие в разведоперациях против талибов немецких связистов, генералы бундесвера изображали полное непонимание.
Наиболее ретивым журналистам стараются втолковать, что прежние бундесверовские миссии не имели ничего общего с подлинными боевыми действиями, а уж если и случились жертвы среди личного состава, то военнослужащие – не дети, знали, куда их посылают и какому риску они подвергаются. «Разве не настоящий цинизм то обстоятельство, что только жертвы среди немецких солдат заставили политиков вспомнить об опасности миссии в Афганистане и о той ответственности, которую они за нее несут», — указывает еженедельник Zeit.