О причинах роста напряженности в отношениях Марокко с Алжиром и ЕС

Хотя отношения между «братскими странами» никогда не были безоблачными, холодные отношения Марокко и Алжира за последние несколько месяцев уступили место открытой враждебности. Дошло до того, что алжирские газеты на прошлой неделе опубликовали серию карикатур на марокканского монарха, а они в свою очередь спровоцировали в марокканских и алжирских средств массовой информации широкомасштабные и зачатую откровенно фейковые кампании против правительств друг друга.  Главная причина — конфликт в Западной Сахаре. Прогресс в этом вопросе застопорился с тех пор, как Марокко и Фронт ПОЛИСАРИО подписали соглашение о прекращении огня в 1991 году, но в последнее время Рабат одержал несколько серьезных дипломатических побед, прежде всего, таких как решение США признать марокканский суверенитет над спорной территорией в конце прошлого года. Это развитие событий вкупе с влиянием Франции на франкоязычные африканские государства, одно из которых в настоящее время стоит у руля Африканского союза, укрепило уверенность Марокко в том, что у нее развязаны руки  в Западной Сахаре. Благодаря активному подходу королевства к дипломатии в рамках африканских учреждений за немногим более чем год несколько африканских стран уже открыли свои консульства в Западной Сахаре. При этом они фактически пообещали свою поддержку Марокко в АС.  Кроме того, по сделке, заключенной при посредничестве США, королевство согласилось в декабре прошлого года возобновить дипломатические отношения с Израилем. Такой шаг остается давним табу для Алжира, который также является главным сторонником стремления Фронта ПОЛИСАРИО к независимости Западной Сахары.  В Алжире последние по времени шаги Марокко стали явным источником напряженности в то время, когда некогда очень влиятельный дипломатический корпус Алжира начинает восстанавливаться после двадцатилетнего застоя при бывшем президенте Абдельазизе Бутефлике. Даже в рамках Африканского союза фактическая монополия Алжира на Совет мира и безопасности, который ранее предоставлял стране платформу, на которой она могла обсуждать  вопрос Западной Сахары всякий раз, когда собиралась панафриканская организация, ушла в прошлое. Помимо дипломатического противостояния  между северо-западными африканскими соседями теперь разыгрывается борьба и на военном фронте. После того как в середине ноября марокканские силы провели операцию по изгнанию сахарских сепаратистов из контрольно-пропускного пункта Гергерат — Фронт ПОЛИСАРИО заблокировал доступ в этот район — и вновь заявляет о том, что с Рабатом началась война. Едва ли неделя проходит без нового сообщения о нападении на оборонительную стену Марокко. На этом фоне алжирская и марокканская армии (занимающие второе и пятое места в Африке соответственно) выделяют огромные средства на приобретение новейшей военной техники. Рабат отдает предпочтение американскому и французскому оружию, в то время как Алжир делает упор на оружие российского производства. В январе прошлого года Марокко приобрело американскую систему ПВО Patriot — ракетный комплекс средней дальности класса «земля-воздух», предназначенный для нейтрализации воздушных угроз. Марокко считает, что закупка большего количества вооружений позволит сократить значительный разрыв, поставив его в более выгодное положение по отношению к алжирской армии, оснащенной российской ракетной системой С-300. Королевство также купило два радара Ground Master 400 у французского производителя Thales Group, которые будут добавлены к трем аналогичным системам, которыми оно уже владеет. Ожидается, что Рабат также вскоре  получит 7 радаров от американской корпорации Lockheed Martin. Эти сделки помогут обеспечить Марокко системой наблюдения, способной обнаруживать цели, требующие низковысотных радиолокационных станций. Идут переговоры с испанцами и французами о покупке 5 патрульных военных катеров. С другой стороны, Алжир владеет широким спектром высококачественных радиолокационных систем, таких как российский «Резонанс-НЭ» и китайский YLC-8B. Алжирская армия также приобрела российские истребители, в первую очередь истребители «Сухой» с мощными маневренными возможностями, в то время как Марокко располагает американскими самолетами F-16. Напряженность в отношениях между Алжиром и Марокко резко возросла за последние несколько месяцев. Совершенно очевидно, что ни Марокко, ни Алжир не хотят полномасштабного военного конфликта, поскольку он будет иметь катастрофические последствия для обеих стран. Однако история показывает, что эти страны не всегда полностью контролируют масштабы своей собственной агрессии, и, казалось бы, незначительные эскалации в прошлом  быстро перерастали в серьезные столкновения. Таким образом, нельзя до конца сбрасывать со счетов возможность полномасштабной войны между двумя странами.  АС в этой связи  находится в сложном положении, он косвенно спровоцировал нынешнюю напряженность, позволив Марокко вернуться к членству в организации, не выполнив резолюцию АС, в которой четко говорится, что королевство должно выйти из Западной Сахары и позволить этой  стране стать независимой в соответствии с резолюциями ООН. Однако на данный момент это представляется весьма маловероятным сценарием, учитывая нынешнюю динамику, преобладающую в АС и во франкоязычной Западной Африке.

При этом не все так гладко обстоит у Рабата в рамках его дипломатических усилий в ЕС. Посол Марокко в Брюсселе Ахмед Раху становится основной фигурой лоббирования марокканских интересов  в ЕС, но явно сталкивается с серьезной обструкцией. Тем более, что теперь у Рабата меньше союзников в Европейском парламенте, чем раньше, на фоне того как  новый председатель Западносахарской межпарламентской группы стремится быть более активным.

 

Избрание 19 февраля Андреаса Шидера председателем межпарламентской группы по Западной Сахаре в Европейском парламенте может стать головной болью для марокканских дипломатов, стремящихся убедить ЕС и его государства-члены последовать примеру Дональда Трампа и признать притязания Марокко на суверенитет над спорной территорией. Австрийский депутат Европарламента, который является членом группы социалистов и демократов, выглядит более воинственным, чем его немецкий предшественник Иоахим Шустер, который ушел в отставку в декабре в знак протеста против захвата ПОЛИСАРИО  пограничного поста в Гергерате. С учетом этой неблагоприятной конъюнктуры  посол Марокко в Брюсселе Ахмед Раху  был занят работой над сугубо техническим вопросом исключения Марокко из «серого списка» налоговых гаваней ЕС, и хотя это было успешно достигнуто 22 февраля, фактически этот процесс в основном контролировался министром финансов Мухаммедом Бенчаабуном, согласно ряду источников  в Рабате. Среди евродепутатов Рабат потерял своего ведущего союзника с уходом в 2019 году Жиля Парно, председателя неофициальной группы дружбы ЕС-Марокко. Его фонд «Евромеда», в состав которого входили в основном убежденные сторонники Рабата, не пережил его ухода. Его веб-сайт больше не находится в сети, и фонд больше не входит в реестр «прозрачности ЕС». Бельгиец Фредерик Риз и французский экс-министр Брис Ортефе являются на сегодня немногими  из тех, кто сейчас пытается сохранить положительную динамику отношений по оси  ЕС-Марокко. Кроме того, Рабат больше не использует никаких лоббистских фирм в Брюсселе. Cambre Associates, которая помогла министру сельского хозяйства Азизу Аханнушу пересмотреть соглашения его страны о сельском хозяйстве и рыболовстве с ЕС в 2018 году, контракт с Рабатом не продлила.

Эта напряженность Рабата с ЕС не является ничем  принципиальным новым, но в данном случае надо учитывать тот факт, что на острие антимарокканского фронта сейчас находится Берлин. В прошлое воскресенье министр иностранных дел Марокко Насер Бурита сообщил в письме премьер-министру Саадеддину эль-Османи  о решении «приостановить все контакты» с посольством ФРГ в Марокко в связи с «глубокими недоразумениями» с Берлином по различным вопросам, включая судьбу оспариваемой Западной Сахары.

Все министерские ведомства обязаны прекратить все контакты, взаимодействие и действия как с посольством Германии в Марокко, так и с любыми связанными с этим учреждениями сотрудничества и политическими фондами, говорится в официальном письме. «Министр иностранных дел также принял решение приостановить все контакты и деятельность с посольством», — говорилось в письме, ссылаясь на «глубокое недопонимание» по «фундаментальным для Марокко вопросам». «Никаких контактов не будет до тех пор, пока не будут даны ответы на различные вопросы, которые были заданы», — подчеркнул он.

Но что это за точки трения? По словам высокопоставленного чиновника Министерства иностранных дел Марокко, в основе этой напряженности лежит позиция Германии в отношении Западной Сахары. Берлин, прикрываясь дипломатическими банальностями, выступает за поиск «справедливого, прочного политического решения, которое работает для обеих сторон под эгидой Организации Объединенных Наций». При этом он не скрывал своего неодобрения решениями бывшего президента США Дональда Трампа  признать марокканский суверенитет  над Западной Сахарой в декабре, в обмен на восстановление дипломатических отношений между Марокко и Израиль. «Принятие на себя руководства (резолюциями по Западной Сахаре) сопряжено с ответственностью. Это идет рука об руку с твердой приверженностью решению проблемы. Окончательное решение этой проблемы следует искать под эгидой ООН, в соответствии с международными резолюциями», — заявил 24 декабря посол ФРГ в ООН Кристоф Хойсген. Эта позиция Берлина не является большим секретом, но к нынешнему кризису привел локальный случай.  27 января флаг Фронта ПОЛИСАРИО был поднят перед зданием парламента в немецком региональном собрании в Бремене в течение нескольких часов после обращения к Европейскому союзу и Международному Комитету Красного Креста нового австрийского председателя Парламентской межпарламентской группы Западной Сахары в Европейском парламенте Андреаса Шидера с призывом принять меры против «злоупотреблений»Марокко.

Вторая точка противоречий, это то, что Рабат, как и Тунис, был более чем недоволен своим исключением из Берлинской международной конференции по Ливии в январе 2020 года. Марокко в то время официально выразило свое «глубокое удивление» в пресс-релизе МИДа. «Королевство всегда было на переднем крае международных усилий по урегулированию ливийского кризиса. Королевство не понимает ни критериев, ни мотивов, определяющих выбор стран, участвующих в этой встрече», — говорится в заявлении, в котором Германия упоминается как «эта принимающая страна, которая, будучи далека от региона и от сложностей ливийского кризиса, не должна превращать его в инструмент для продвижения своих национальных интересов». Однако в октябре прошлого года  Бурита отклонил приглашение своего немецкого коллеги принять участие в новой конференции, связанной с Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций. «Это приглашение является попыткой насильственного вторжения, совпадающей по времени с началом нового раунда межливийского диалога в Бузнике»,-говорится в сообщении МИД Марокко. При этом в начале декабря Бурита отметил в пресс-релизе «прекрасное двустороннее сотрудничество между двумя странами» после телефонного азговора с Гердом Мюллером, министром экономического сотрудничества и развития ФРГ. Берлин тогда только что выделил финансовую поддержку в размере 1,38 млрд. евро (1,66 млрд долларов), из которых 202,6 млн евро (244 млн долларов) поступили в виде грантов, а остальная часть — в виде субсидированных кредитов на реформу марокканской финансовой системы и срочной помощи для принятия контрмер против коронавируса. Но это была только как видно чисто косметическая мера со стороны Германии.

Еще один источник напряженности, который уже несколько лет подрывает отношения между двумя странами, — это немецкие политические устои. В декабре 2019 года в секретном докладе марокканской разведки монарху, было «обозначена»  эскалация напряженности между Рабатом и Берлином, коренящуюся в фондах Конрада Аденауэра, Фридриха Эберта, Фридриха Наумана и Ханна Зайделя, в результате чего «переговоры  о партнерстве о многосекторальных реформах» были приостановлены. «Эта хорошо финансируемая программа — 571 миллион евро (687 миллионов долларов) на период 2020-2022 годов — была предметом меморандума, подписанного в Берлине 29 ноября. Участниками этой дискуссии были фонды, которые запросили особый статус в Марокко, где они классифицируются просто как ассоциации», — поясняется в докладе. По оценке МИД Марокко, финансирование, которое эти фонды предоставляют некоторым марокканским НПО, включая Марокканскую ассоциацию по правам человека, представляет собой акты «вмешательства». В 2015 году  бывший директор Фонда Фридриха Науманна в Марокко Андреа Нуссе была выслана из страны «после давления со стороны марокканских властей», по словам коллег. Марокканские власти дали ей 24 часа на то, чтобы покинуть королевство, «поскольку ее присутствие в Марокко больше нецелесообразно». Это решение Рабата было бы принято в ответ на финансирование немецким фондом деятельности, которая считается «вредной для интересов государства», сообщили источники.

Последний пункт разногласий: дело германо-марокканского гражданина Мухаммеда Хаджиба. Первоначально задержанный в 2009 году во время поездки в Пакистан, Хаджиб был впоследствии арестован в Германии и освобожден при условии возвращения в Марокко, где он был приговорен к 10 годам тюремного заключения — срок был сокращен через два года до 5 лет — по обвинению в «терроризме». Освобожденный в 2017 году, он потребовал от Германии возмещения ущерба в размере 1,5 млн евро (1,8 млн долларов), из-зв того, что власти ФРГ, по его словам, вынудили его вернуться в Марокко в 2010 году, где, по его словам, его пытали. В 2011 году, когда он отбывал наказание в Марокко, «Международная амнистия» призвала марокканские власти расследовать утверждения о том, что Хаджиб подвергался пыткам и угрозам изнасилования во время своего содержания в заключении. После детального расследования этого дела Совет ООН по правам человека пришел к выводу, что арест Хаджиба был произвольным, и в 2012 году обратился к марокканскому правительству с просьбой немедленно освободить его и выплатить компенсацию. В настоящее время проживающий в Германии Хаджиб утверждает, что он стал объектом международного ордера на арест, выданного Марокко. 8 февраля он отметил в своем твиттере, что Интерпол отозвал его имя из своего списка разыскиваемых лиц, назвав это решение «тяжелым ударом для марокканской полиции».

62.9MB | MySQL:102 | 0,536sec