К вопросу об интервью посла США в Турции и «Нового старта» для турецко-американских отношений. Часть 1

С момента прихода ко власти в США нового президента Джо Байдена, до сих пор, не было телефонного разговора между ним и президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом. Этот факт создает в Турции атмосферу неопределенности по одному из ключевых направлений её внешней политики. При этом, заметно, что Турция пытается «перебирает» ключи к «замку» американской Администрации в поисках её «болей».

Разумеется, торгово-экономические отношения между Турцией и США продолжаются и будут продолжаться. Однако, оттолкнуться в двусторонних отношениях от экономики, похоже, что не удается. Простой пример: 16 марта состоялась торжественная церемония, посвященная расширению предприятия по производству автомобилей марки Ford. Их сборка осуществляется на совместном американо-турецком предприятии Ford Otosan, где турецкую сторону представляет крупный турецкий холдинг Koç. Не будем вдаваться в детали этого крупного проекта, целью которого является, если одной фразой, увеличение производственных мощностей предприятия приблизительно на одну треть. Общая стоимость инвестиций, которые должны быть произведены до 2026 года, составляет сумму около 2 млрд евро.

У всех в Турции, перед глазами, — церемония заливки фундамента третьего реактора АЭС «Аккую», на которой лично, в режиме телемоста, присутствовали президенты Путин и Эрдоган. Салют был такой, как вроде станцию уже подключали к турецкой сети и приступали к выработке электроэнергии, а не осуществлялся всего-навсего переход к очередному этапу работ. Таких этапов работ в ходе строительства атомной электростанции – «сотня на дню». Тем не менее, два президента провели эту церемонию, которая имела и внутриполитическое и внешнеполитическое измерения. В плане внешнеполитического измерения, был направлен сигнал в «окружающее пространство», что российско-турецкие отношения продолжают развиваться и «особый диалог» между Путиным и Эрдоганом продолжается.

Турция, поддерживая такую интенсивную повестку дня с Россией, помимо извлечения для себя прямых выгод, имеет и очевидные косвенные выгоды. Эти выгоды заключаются в том, что Турция в глазах окружающего мира, включая самых влиятельных игроков – США, ЕС и Китай – предстает в качестве игрока, равновеликого России и, таким образом в том числе, получает свой пригласительный билет в эдакий закрытый Clubhouse.

Более того, Турция позиционирует себя, как страну, которая «важна для России», а это, заметим, — ценный актив, по её мнению, по крайней мере, в глазах Запада. Ну и, кроме того, Турция делает явным свое присутствие практически во всех зонах российских интересов, причем присутствие скорее конкурентное, нежели партнёрское.

Делается то же самое Турцией с США. Ну, то есть, есть конкретная церемония инвестиций в проект Ford Otosan, причем на заметную сумму в 2 млрд евро. На этой церемонии будет знаковая презентация взгляда компании на будущее в Турции и на будущее самой Турции, если смотреть в разрезе автомобильной промышленности. Последнее, однозначно, встраивается в важную для Турции тему производства национального автомобиля. То есть, тут просятся прямо слова со стороны американского автогиганта о том, что инвестиции служат делу реализации Турцией своих национальных проектов, при политическом благословении из США. Бальзам на душу турецкому руководству, в свете нынешней турецкой повестки, ну и политические очки в Турции.

Но, в результате, на мероприятии не было никаких официальных заявлений со стороны американского политического истеблишмента – ни от посла, ни говоря уже о каких-то там телемостах с Вашингтоном. То есть, там, где Россия и Турция демонстрируют наличие у каждого крупного проекта политического измерения, американцы показательно дистанцируются.

Причем, не можем не высказать свою гипотезу о том, что турки пытались, не могли не пытаться — так уж они устроены и такой момент в двусторонних турецко-американских отношениях — придать упомянутой нами церемонии Ford Otosan и политическое измерение. Это – отличная площадка в том случае, если бы США хотели сыграть на позитиве с Турцией. Лишний раз подтвердить то, что отношения между США и Турцией – это не только Ф.Гюлен, сирийские курды, F-35, дело банка Halk и С-400. Но и серьезная повестка торгово-экономических отношений тоже. Так сказать, бросить в нынешнюю бочку дёгтя, хоть какую-то ложку меда.

Тем не менее, повторимся, американская сторона показательно молчит на эту знаковую со стороны американского глобального автоконцерна инвестицию.

Далее, если смотреть на прочие действия Турции в последнее время. Опять же крупными мазками: Турция пытается нормализовать отношения с Египтом, с тем самым режимом А.Ф.ас-Сиси, которого турецкое руководство склоняло на каждом углу, как путчистов и убийц законно избранного и свергнутого президента М.Мурси.

Или же, как сообщили турецкие СМИ в конце 2020 года, Турция после двухлетнего перерыва назначает нового посла в Израиле. Напомним, что в мае 2018 года Анкара отозвала своего посланника, протестуя против решения президента США Дональда Трампа перенести посольство США из Тель-Авива в Иерусалим и нападений на палестинцев в Газе. Уфук Улуташ, который был назначен новым послом Турции в Израиле, был руководителем Центра стратегических исследований Министерства иностранных дел. В частности, как отмечено, Улуташ занимается ближневосточной политикой и историей, израильской политикой и еврейской историей, но не имеет дипломатического опыта. Это решение Анкары было рассмотрено турецкой стороной как «подготовка к администрации Джо Байдена». Проще говоря, жест в сторону администрации Байдена.

Тем не менее, ни Египет, ни Израиль в турецко-американской повестке, пока, во всяком случае, «не выстрелили».

Есть ещё крайне важная для Турции и, к слову говоря, для США тема Кавказа и Центральной Азии, где, как указывается Турцией, она может и уже выполняет такую функцию, как «балансирование России» или, как иногда, прямо или косвенно, указывается «сдерживание» России на постсоветском пространстве (в ответ на её «агрессивную политику» — И.С.).

При этом, есть целый ряд «историй успеха», флагом которых является победа Азербайджана при поддержке Турции в войне за территорию Нагорного Карабаха.

Есть очень разные оценки произошедшего, в которых выделяется идея о том, что, в итоге, Россия собрала немалый «урожай» дивидендов от Нагорного Карабаха. Но правда заключается в том – и это крайне сложно отрицать – что выиграла и Турция тоже. Она стала полноценным игроком на Кавказе, показав, что теперь она на него может проецировать свое военно-политическое влияние.

Неслучайно ведь в последнее время немало взглядов обращено в сторону Кремля и Смоленской площади, как именно российское руководство и внешнеполитическое ведомство прокомментируют турецкие шаги на постсоветском пространстве и возросшее влияние Турции на нем. Сразу отметим, что заявления главы российского МИДА Сергея Лаврова о том, что он не верит в «Туран» и Россию возросшая активность Турции в Центральной Азии не беспокоит, рассматриваются в Турции, выразимся так, что не как до конца искренние.

На протяжении долгого времени, Турция пытается «нащупать боль» у США, там, где Турция была бы для американцев незаменима. И, вне всяких сомнений, «российское беспокойство» рассматривается как актив, который можно и нужно разыгрывать с американцами.

Собственно, не слишком в этой связи удивительно появление в американском издании National Interest статьи известного турецкого обозревателя и комментатора на телеканале TRT World Юсуфа Эрима как раз на эту тему. 7 марта с.г. изданием была опубликована статья авторства Юсуфа Эрима под заголовком «Растущее влияние Турции в Центральной Азии – это возможность для Джо Байдена».

Считаем необходимым чуть глубже ознакомиться с содержанием этой статьи, которую, со всеми на то основаниями, можно считать программной для турецко-американских отношений. По крайней мере, это можно считать турецким предложением США, озвученным посредством автора — не только влиятельного турецкого обозревателя, но и одного из ведущих турецких американистов, получивших образование и работавших в США.

Цитируем вступление Юсуфа Эрима к этой сватье: «Пока президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган с гордостью наблюдает за главным беспилотником своей страны, Baykar TB2, на параде победы в Баку со своим азербайджанским коллегой Ильхамом Алиевым, разговоры о достижениях Азербайджана отзываются эхом в Центральной Азии на общем тюркском языке. После тридцати лет поддерживаемой Россией армянской оккупации и множества неудачных попыток международного сообщества добиться урегулирования, некогда немыслимая идея освобождения Нагорного Карабаха стала реальностью. Дипломатическая и военная поддержка Турции сыграла ключевую роль в последнем эпизоде ​​этого замороженного конфликта, который закончился прекращением огня при посредничестве России. В то время как Азербайджан был самым большим победителем, в результате Турция получила военное присутствие на Кавказе и желанный коридор через Нахичевань, который напрямую свяжет Турцию с собственно Азербайджаном и республиками Центральной Азии».

Первый раздел статьи, характерным образом, озаглавлен как «Тюркское пробуждение».

Цитируем автора:

«Стремление к прочным связям и единству между Турцией и центральноазиатскими республиками Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и Туркменистана всегда было стратегической целью Анкары. Несмотря на глубокие культурные связи, общий тюркский язык и родословную, век российской гегемонии в советское время не позволил отношениям развиваться. После распада Советского Союза в 1991 году в Вашингтоне ожидали, что Анкара сможет сыграть определенную роль в противодействии русским на их бывшей территории. Однако, власть Москвы в своих бывших республиках все еще была слишком сильной, и Турция решала множество внутренних проблем, от экономических проблем до борьбы с терроризмом.

Спустя три десятилетия после падения «железного занавеса» эти молодые республики стремятся сбросить советскую шкуру, формируя национальную идентичность, устанавливая стратегическую автономию, предпринимая шаги по дальнейшей демократизации, открывая свою экономику и модернизируя свою инфраструктуру. Трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан стал важным первым шагом в обеспечении выхода азербайджанского газа на европейские рынки и в предоставлении Баку большей экономической независимости. Казахстанская нефть и туркменский газ также могут вскоре найти маршруты через Турцию для доступа в Европу. Создание в 2009 году межправительственной организации, Тюркского совета, стало переломным моментом в отношениях между этой группой, поскольку их лидеры выразили политическую волю заложить основу для сотрудничества как блока, а не на двусторонней основе. В беседах с членами Тюркского совета было четко выражено видение создания безвизового таможенного союза для географии к 2040 году».

Итак, заметим, что, вопреки мнению, которое нередко исходит от отечественных уполномоченных лиц и от экспертного сообщества, Тюркский совет – это далеко не только гуманитарная организация. Да, на начальном этапе она выполняет и такую функцию – ознакомительную, создает контакты, связи и канал общения между тюркскими государствами. Однако, в конце концов, речь идет о том, чтобы прийти к «безвизу» и к «таможенному союзу». И даже указывается вполне конкретный срок – приблизительно к 2040 году.

Сразу скажем, что два десятилетия – это совсем немного ни по каким меркам, включая мерки исторические. А заявка про безвизовый режим и про таможенный союз – является лишь задачей минимум. Заметим, что «безвиз» — это практика, которая не представляет особой сложности. По крайней мере, с турецкой стороны, как она наглядно показывает все последние годы. Некоторые проблемы возникают с другой стороны – допустим, с тем же Туркменистаном, являющимся достаточно закрытой страной. Или с Казахстаном, являющимся членом ЕАЭС, в рамках которого также предусматривается безвизовое перемещение.

Таможенный союз – это вещь, которая требует не только гармонизации его со всеми предыдущими соглашениями. Допустим, Турции надо будет гармонизироваться со своим соглашением с ЕС, а Казахстану с ЕАЭС. Тут есть ещё вопрос защиты внутреннего рынка. Представляется, что, по своему промышленно-технологическому потенциалу, Турция заметно превосходит страны Кавказа и Центральной Азии. И им есть причина заниматься протекционизмом, защищая от турок свой внутренний рынок.

Но, подчеркнем, что это – лишь задача минимум. Идеальным, конечно же, было бы обеспечить переход на единую валюту. Но вот здесь, конечно, перспективы туманны. Переход на турецкую лиру – маловероятен, в том числе, и по причинам политического свойства. Не говоря уже о волатильности турецкой валюты. А создание полностью новой валюты требует, поистине европейских финансовых, политических и административных возможностей. Так что, более вероятно то, о чем говорит Юсуф Эрим – то есть, безвизовый режим между странами – участницами, помноженный на Таможенный союз. Хотя, подчеркнем, (тюркская) дружба – дружбой, а защищать каждая страна свой внутренний рынок будет настойчиво. И эту задачу Турции, как инициатору проекта, придется решать.

Тем не менее, Юсуф Эрим выглядит, по этому поводу, достаточно оптимистично:

«Успех Турции в поддержке своих партнеров в Сирии, Ливии и Нагорном Карабахе нашел отклик среди лидеров Центральной Азии, которые теперь рассматривают Анкару как альтернативу Москве. Это понимание сделает Турцию влиятельным игроком в регионе с молодым населением почти 200 миллионов человек и общим ВВП, приближающимся к двум триллионам долларов. Планируемый переход с кириллицы на латиницу в Казахстане и Узбекистане, заинтересованность в приобретении турецких дронов, переговоры о будущих трубопроводах и увеличение двусторонней торговли с Турцией подтверждают эту растущую тенденцию. Укрепление суверенитета и независимости стран региона и модернизация их вооруженных сил для повышения оперативной совместимости и региональной безопасности будет приоритетом для Турции в следующем десятилетии. Центральноазиатские республики, похоже, стремятся вывести отношения с Анкарой на новый уровень, поскольку на март и октябрь этого (2021 года – прим.) года запланированы две встречи на уровне лидеров (президентов стран – И.С.)».

Разумеется, в этой игре за влияние на постсоветском пространстве, в особенности, в Центральной Азии, есть ещё один влиятельный игрок, ведущий себя одновременно очень настойчиво и весьма тихо. Речь, разумеется, идет про Китай.

Цитируем автора:

«В то время как большая часть Центральной Азии находится на постсоветском пространстве и находилась под монополией Москвы, в последнее десятилетие Пекин ворвался в эту географию со своей инициативой «Один пояс, один путь». Одна из наиболее стратегических транспортных магистралей региона, известная как Транскаспийский средний коридор Восток-Запад, является самым коротким и быстрым связующим звеном с европейскими рынками. Маршрут проходит в обход России и проходит через Казахстан, Азербайджан и Турцию. В ближайшие годы ожидается больше китайских инвестиций и участия, поскольку Пекин стремится обезопасить артерии своей логистической империи через регион. Китай уже начал «ухаживать» за Турцией и хочет вывести региональную державу на свою орбиту подальше от Соединенных Штатов. Россия захочет противостоять китайскому влиянию и вновь стать основным игроком в регионе».

62.89MB | MySQL:102 | 0,527sec