Доклад американских военных экспертов об иранских прокси в странах Ближнего Востока. Часть 2

Пределы иранского шиитского исламизма

Важным различием в шиитской религиозности является соперничество между религиозной властью Наджафа в Ираке, и властью Кума в Иране. В течение многих веков после смерти Пророка Мухаммеда Наджаф был самым священным городом в мире для шиитского ислама. В Наджафе находится могила Али, двоюродного брата и зятя Пророка, который считался его законным наследником. Великий аятолла Наджафа Али ас-Систани принадлежит к «квиетистскому» аполитичному подходу к религиозным вопросам в управлении. С этой точки зрения шиитские священнослужители обеспечивают руководство и поддержку населению в его стремлении к правильной и справедливой жизни, но они не принимают непосредственного участия в управлении государством как таковом. Напротив, правящие клерикалы Кума выступают за принцип вилайет-э-факих, или активистский подход к участию в политике, при котором самые высокопоставленные аятоллы удерживают власть над правительством, чтобы устанавливать границы и толковать гражданское право. Концепция вилайет-э-факих стала объединяющим лозунгом сторонников Хомейни  после падения власти шаха в 1979 году. Идеология Хомейни лежит в основе всей природы иранского режима и его внешней политики. Подразумевается, что  недостаточно быть защитником шиитского ислама в Иране: иранское руководство также стремится экспортировать свою форму теократического правления вилайет-э-факих. В этой интерпретации  Тегеран обязан донести свою форму правления до всего шиитского населения, особенно в соседних Ираке и Сирии, но его идентичность как режима по своей сути религиозно-ревизионистская и потому политизированная. Более того, Иран добился успеха благодаря общественному движению-платформе, ориентированной на внутренние перемены, что указывает на то значение, которое он придает развитию влияния в других странах через уполномоченных внутренних союзников, т. е. Тегеран расширяет свое влияние прежде всего за счет мягкой силы: защита шиитских религиозных объектов по всей стране, предоставление ресурсов и услуг обездоленным; и обращение к эмоциям, традициям и общему опыту. Однако с момента возникновения «Исламского государства (ИГ, запрещено в России) Иран смог еще больше расширить свое влияние с помощью жесткой силы в форме поддержки через силы «Аль-Кудс.» В то время как различие между Кумом и Наджафом, как правило, не разжигает враждебности в мирное время, борьба за политическое влияние над шиитскими общинами привела к тому, что сейчас идеологический раскол взял на себя усиленную социокультурную роль.

Иранский режим ведет ревизионистскую внешнюю политику, несмотря на то, что его стратегическая окружающая среда — это ограниченные национальные ресурсы, враждебные соседние государственные режимы в силу исторических, религиозных и геополитических факторов, а также жесткие ограничения традиционных форм национальной власти из-за открытой вражды с великодержавным соперником. Однако многие шиитские общины по всему Ближнему Востоку практикуют различные варианты шиизма. Даже среди шиитов-двунадесятников существуют значительные, политически противоречивые интерпретации теологии, в то время как другие вариации шиизма имеют принципиально иную идентичность, доктринальный и исторический опыт, которые препятствуют полной интеграции с иранскими ревизионистскими целями. В условиях конфликта с нешиитским населением шиизм служит объединяющим принципом, но как только происходит ослабление конфликта, эти внутриконфессиональные  различия становятся  разъединяющим принципом.

Ирак. Этно-религиозный контекст Ирака обеспечивает основу для понимания того, как иранские доверенные лица получили политическую власть и влияние внутри страны. Чтобы понять нынешнюю политическую реальность, важно взглянуть на современную историю шиитского политического активизма внутри Ирака. Исламская партия «Даваа» была одной из первых шиитских партий в Ираке, созданных и получивших влияние на современной иракской политической арене. Образованная в 1957 году партия «Даваа» ориентирована на ислам как на основу законодательства через умму (мусульманскую общину). После свержения иракской монархии в 1958 году партия «Даваа» набрала обороты под руководством известных иракских священнослужителей Мухаммеда Бакра ас -Садра и Махди аль-Хакима, старшего сына великого аятоллы Сайида Табатабаи аль-Хакима. Когда иракское руководство начало проводить земельные реформы в социалистическом стиле, оно встретилось с враждебностью многих шиитских священнослужителей и традиционных землевладельцев. В течение последующих десятилетий партия привлекала лишенную гражданских прав шиитскую молодежь, священнослужителей и видных шиитских ученых. К 1970-м годам партия выросла до такой степени, что стала представлять угрозу для существующего баасистского режима. Из-за этого члены «Даваа» регулярно подвергались репрессиям, арестам и убийствам со стороны партии Баас. Члены «Даваа» в целом поддерживали Исламскую революцию в Иране и приняли  революционную доктрину Хомейни о вилайет-э-факих. На протяжении десятилетий партия считалась враждебной организацией на Западе из-за своей антиимпериалистической направленности, несмотря на то, что она в конечном счете пришла к тому, чтобы отделить свою доктрину о вилайет-э-факихе от доктрины нынешнего верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи, но связи между партией и КСИР остаются прочными. Еще одной шиитской партией в Ираке является Высший совет Исламской революции в Ираке (ВСИРИ), которая была организована в 1982 году. Главное идеологическое  различие:  лидеры «Даваа» сосредоточились на том, принадлежит ли политическая власть улемам (священнослужители) или умме (мусульманская община). Для ВСИРИ главным принципом правления в исламском государстве является отход от народа—это четкая идеологическая установка.   Оперативно (гораздо раньше, чем «Даваа») ВСИРИ сформировала «Бадр умма» (корпус или бригады «Бадр»), свое военное крыло, наряду со своей политической организацией. Корпус «Бадр», имеет одну из самых сильных вооруженных формирований в Ираке. В отличие от этого, военное крыло партии «Даваа» —  «Асаиб Ахль аль-Хакк» (AАХ), — не была официально признана до 2006 года, и она не была официальной частью этой партии. ВСИРИ и его вооруженная ветвь, корпус «Бадр», традиционно принимали доктрину вилайет-э-факиха и идеологию аятоллы Али Хаменеи как свои собственные. К верховному лидеру шиитов Ирака Али ас-Систани, хотя по политическим причинам эта лояльность проявлялась не всегда, что объяснялось стремлением  не допустить восстановления его  превосходства.  При этом  лидеры ВСИРИ регулярно встречались с А.ас-Систани в Наджафе, чтобы обсудить политические события и изменение альянсов. После вторжения США и коалиции в Ирак в 2003 году  многие иранские политики приветствовали новое и более сговорчивое иракское правительство, надеясь на политические и экономические результаты, приносящие пользу группам, которые были маргинализированы при баасистах. Политики и элиты по всему Ирану увидели в этом возможность проникнуть в процесс принятия решений в Ираке. Длительное влияние Ирана на иракское государство было одним из главных факторов его способности распространять и поддерживать свои опосредованные силы на Ближнем Востоке.

Третья крупная шиитская политическая фракция в Ираке не добилась организационного успеха до вторжения коалиции в 2003 году. Молодой, харизматичный религиозный священнослужитель по имени Муктада ас-Садр быстро  заполнил вакуум безопасности в своем родном городе Садр. Его организация выросла и оформила свое военное крыло, которое стало известно как «Джейш аль-Махди», что переводится как  «Армия Махди» (двенадцатый имам). М.ас-Садр уникален своим сочетанием  харизмы и религиозного авторитета, что  быстро сделало его одним из самых влиятельных политиков Ирака. Муктада ас-Садр происходит из знаменитой семьи религиозных теологов ас-Садр и является  сыном бывшего иракского великого аятоллы Мухаммеда Садека ас-Садра, двоюродного брата ученого Мусы ас-Садра и зятя видного члена партии «Даваа» и богослова, великого аятоллы Мухаммеда Бакира ас-Садра. Во время эры (1991-2003), руководства Садека ас-Садра движение развивала сети организации социальной поддержки шиитского сообщества, что привело к  созданию в конечном счете Фонда социального движения и ополчения после падения баасистского режима. При этом М.ас-Садр  не поддерживает доктрину вилайет-э-факих. Вместо этого он позиционирует себя как ярого противника США, арабского (и, возможно, иракского) националиста со  связями с иранским режимом. И Иран, и М.ас-Садр оппортунистически взаимодействуют друг с другом и дистанцируются друг от друга по мере изменения обстоятельств.

Наконец, за пределами Ирака видные шиитские бизнесмены—выходцы из не менее влиятельных городских шиитских семей, изгнанных во время режима Саддама Хусейна,—основали светские политические партии, две из которых получили значительную поддержку западных спонсоров: Ахмед Чалаби — Иракский национальный конгресс (ИНК) и Аяд Алауи — Иракский конгресс Национальное согласие (ИНА). Будучи влиятельными в США и коалиции, они не имели активных ополченческих сетей во время вторжения США.

Баланс угроз в Ираке после Саддама Хусейна.

После падения Саддама Хусейна при отсутствии эффективного центрального правительства этно-сектантская напряженность создала классическую дилемму безопасности внутри Ирака. В то время как США и коалиция пытались восстановить центральный контроль через Иракский руководящий совет, его влияние и потенциал были в лучшем случае незначительными, а ранее существовавшие этноконфессиональные политические ополченцы имели наибольшее влияние на население на местах. Между ними сразу же началась борьба за влияние за создание нового государства. В результате элементы внутри шиитского политического класса Ирана увидели шанс утвердить свое влияние в Ираке. Шиитские лидеры Ирака признали фактор межконфессиональной демографии, выступали за демократическую систему, поэтому «Даваа» и ВСИРИ (позже переименованные в  Верховный исламский совет Ирака или ВИСИ)  поддерживали США в борьбе с терроризмом. Иранцы открыто поддерживали религиозные партии, в частности, предоставляя оружие и помощь партии «Даваа», ВИСИ и элементам  движения М.ас-Садра. За пределами Ирака возглавляемый Алауи ИНА, и возглавляемый Чалаби ИНК увидели шанс претендовать на власть в стране и узаконить свою десятилетнюю работу в изгнании. Муктада ас-Садр, с другой стороны, стал шиитским голосом оппозиции в стране и публично осудил легитимность Иракского руководящего совета. В то время как его риторика оскорбляла многих традиционных политиков, его послание завоевало популярность среди бесправных и городской бедноты — многие из которых жили в Садр-сити и твердо верили, что политическая легитимность исходит от исламской уммы.  Коалиция не решалась напрямую противостоять самому М.ас-Садру, опасаясь еще более массированного шиитского сопротивления. Силы М.ас-Садра сражался с США и их партнерами по коалиции до августа 2007 года, когда он объявил о прекращении огня. Из всех основных шиитских партий только сторонники М.ас-Садра открыто принимали активное участие в сопротивлении присутствию коалиции. Напротив, партия «Даваа» и партия ВИСИ, давние доверенные лица Ирана, призвали своих членов присоединиться к воссозданной иракской армии, полиции и министерствам. То есть, они  получили возможность институционализировать свое богословское влияние в центральном правительстве. По разным причинам и ИНА, и ИНК тесно сотрудничали с США.  Оккупация Ирака со стороны  коалиции была серьезной проблемой для садристов, но «Даваа», ВИСИ и другие партии работали с коалицией. Именно в тот момент суннитское население  осознало свою  маргинализацию, которая дала  импульс развитию  «Аль-Каиде» (запрещена в России) в Ираке.   Когда США и коалиция рассматривалась как угроза, именно «Армия Махди»  взяла на себя ведущую роль в борьбе с ними. Для многих иракцев «Армия Махди» была не более чем криминальным элементом, действующим на периферии общества, но для городской бедноты она рассматривалась  как защита от криминальных и суннитских экстремистских элементов. В течение всего срока  американской и коалиционной оккупации М.ас-Садр оставался непоколебимым противником политического порядка, возглавляемого партией «Даваа». Жесткое обращение шиитского премьер-министра Нури аль-Малики с «Армией Махди» и отколовшимися шиитскими ополченцами только усугубило этот раскол. С 2005 по 2008 годы наблюдались даже открытые боевые столкновения. В результате структура  М.ас-Садра стала мощным политическим движением с религиозной доктриной и наличием  надежного механизма обеспечения безопасности. К концу 2007 году вражда между «Армией Махди» и коалицией прекратилась, и многие садристы добивались амнистии и интеграции в иракскую систему безопасности. М.ас-Садр официально распустил «Армию Махди» в 2007 году, но позже реорганизовал ее в «Бригады обещанного дня». Когда США покинули Ирак в 2011 году, на иракской улице было мало общественной поддержки политических группировок с военными крыльями. При режиме Нури аль-Малики эти настроения изменились, частично потому, что он узаконил ополченцев,  предоставив им официальные полномочия в структурах полиции. Иранские официальные лица быстро ухватились за возможность открыто работать с  шиитскими ополченцами. Однако по мере того, как Иран заполнял вакуум власти, он создавал точку трения как для иракских суннитов, так и для курдов.  Таким образом, расчеты баланса угроз в Ираке осложнялись централизацией сил безопасности в центральном правительстве при контроле иранцев над службами государственной безопасности. Премьер-министр Нури аль-Малики усугубил ситуацию, маргинализировав суннитское сообщество и настойчиво добиваясь уступок от курдов. Суннитская салафитская организация ИГ подняла свой флаг над правительственными зданиями в западном иракском городе Фаллуджа в 2014 году частично с молчаливого согласия суннитов в силу их негативного опыта работы с поддерживаемым Ираном иракским режимом. Несколько месяцев спустя, ИГ полностью захватило Мосул, второй по величине город Ирака. При этом со временем лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади объявил о создании исламского халифатаом. ИГ было во многих отношениях более эффективным в управлении, чем шиитское центральное правительство Ирака. ИГ обладало верховенством закона, порядком, судебной системой, валютными планами и монополией на применение силы в контролируемой им области.

Расширение прокси-сети: иранское влияние в Ираке после 2003 года

Еще в 2008 году американские официальные лица обвинили силы «Аль-Кудс» КСИР ИРИ в оказании финансовой и военной помощи корпусу «Бадр». Еще  до вторжения коалиции, Иран начал подготовку к мятежу против США и их союзников в Ираке. Иранцы использовали специальные группы и шиитское ополчение, подготовленное ливанской  «Хизбаллой» и КСИР, а также «Армию Махди» Муктады ас-Садра. Первые были лучше обучены, чем вторые, и их число быстро росло, когда силы «Аль-Кудс» начали использовать инструкторов  «Хизбаллы» для их обучения. Командование «Аль-Кудс» решил смоделировать эти спецгруппы по образцу «Хизбаллы». Силы «Аль-Кудс» направили двух лидеров «Хизбаллы», Юсефа Хашима, главу спецопераций в Ираке, а его подчиненного Али Мусу Дагдука для  консультации в рамках подготовки этих спецгрупп. По мере того как «Аль-Каида» ослабевала, эти группы стали основной угрозой коалиционным силам к августу 2007 года.  Иран использовал при этом модель, описанную как иракская стратегия мастер-тренера, которая подразумевала направление  иракцев в Иран для повышения квалификации, которую они затем передали другим боевикам внутри Ирака. Этот метод минимизировал риск для Ирана и максимизировал результаты для боевиков с более надежным доступом к экспертной помощи. Курс мастер-тренера был сосредоточен на более продвинутые области ведения войны, включая использование СВУ, стрелковое оружие и реактивные гранатометы (РПГ), а также тактику партизанской войны. Тактика мастер-тренер КСИР имеет дополнительное преимущество в устранении ненужного недоверия и враждебности  между иракскими боевиками и их иранскими спонсорами. Несмотря на социально-религиозные связи, которые эти два народа имеют друг с другом, существует долгая  история предательства и конфликта, которая оказывает гораздо более сильное влияние, чем идеологическая риторика тех, кто поддерживает вилайет-э-факих и ирако-иранскую солидарность. КСИР поставлял оружие иракским шиитским боевикам через различные контрабандные каналы, в том числе и новые самодельные взрывные устройства, которые использовались для терактов против сил коалиции. Главную роль в этой контрабанде играла «Сеть Шейбани». Считается, что «Сеть Шейбани» связана с Ираном на основе связей, которые она имеет через корпус «Бадр».  Ирану было важно сохранить правдоподобное отрицание источника компонентов СВУ, поэтому «Сеть Шейбани» сама не совершала нападений. Коалиционные силы в Ираке  в значительной степени были не в состоянии доказать, что Иран предоставляет оружие силам сопротивления в Ираке. Однако коалиционные силы обнаружили тайники с оружием, которое, как подозревают, было произведено в Иране. В одном докладе Многонациональных сил в Ираке утверждалось, что силы коалиции обнаружили почти 200 тайников с иранским оружием в период с июля 2006 года по май 2008 года. В этот период способность КСИР обучать шиитских боевиков внутри и за пределами Ирака была выгодна интересам режима на нескольких уровнях. Обучение иракцев дало им интеллектуальные и технологические знания и навыки, необходимые для борьбы с врагами, которых они разделяют с КСИР. Одновременным преимуществом этого обучения была возможность индоктринировать иракским шиитам  принципы «вилайет-э-факих, которыми руководствуется иранский режим. В то время как основное внимание политических манипуляций Ирана сосредоточено на  партиях  «Даваа» и ВИСИ, учебные инициативы «Аль-Кудс» были ориентированы на превращение «Аррмии Махди»  и специальных групп в надежных доверенных лиц.

Силы народной мобилизации

После падения Мосула в июне 2014 года баланс угроз внутри Ирака резко  изменился. В ответ на распад иракской армии под ударами ИГ иракское правительство официально оформило программу под руководством Министерства внутренних дел (МВД) по интеграции местных ополченцев в аппарат безопасности Ирака. Точно так же великий аятолла Наджафа Али ас-Систани издал фетву о «праведном джихаде» против ИГ. Важно отметить различие между характером призыва ас-Систани к джихаду и джихадом, поддерживаемым проиранскими ополченцами. Это различие лежит в основе авторитета для приверженцев шиитской ветви ислама. Власть А.ас-Систани институционализирована в Наджафе и большинство шиитов из Африки, Магриба и Индонезии следует его указаниям. Религиозная ссылка для большинства поддерживаемых Ираном ополченцев связана с великим аятоллой Ирана Али Хаменеи, который проживает в Куме. Хотя его почитают миллионы приверженцев шиизма, авторитет ас-Систани как религиозного и теологического деятеля значительно превосходит авторитет Хаменеи. Тем не менее, фетва ас-Систани значительно повысила легитимность иракской власти, и в ее рамках была создана Силы народной мобилизации или «Аль-Хашд аш-Шааби».   Иракские «Аль-Хашд аш-Шааби» часто изображаются как законные организации, которые поддерживают мир, и во многих случаях это точная характеристика. Почти все шиитские ополченцы связаны с официальными политическими партиями, многие из которых существуют десятилетиями. Три наиболее авторитетных шиитских ополчения: корпус «Бадра», который связан с  ВИСИ, «Асаиб Ахль аль-Хак» во главе с Хади аль-Амери, которая имеет опосредованные связи с партией «Даваа»,  возглавляемые  Каисом аль-Хазали все шиитские ополчения популистского шиитского священнослужителя Муктады ас-Садра. Следует отметить, что «Асаиб Ахль аль-Хак» напрямую не связана с иракской партией «Даваа», но совершала нападения под руководством руководства «Даваа» с тех пор, как откололась от «Армии Махди» М.ас-Садра.  Благодаря своим  связям с политическими группами шиитские ополченцы зачастую лучше финансируются и вооружаются, чем иракская армия и полиция. Однако многие из «Аль-Хашд аш-Шааби» превысили свои полномочия, а в некоторых случаях участвовали в «эскадронах смерти».   Многие сунниты в отдаленных провинциях выражали озабоченность по поводу профессионализма «Аль-Хашд аш-Шааби» и не хотели, чтобы они занимались вопросами управления или работой  полиции в суннитских городах и деревнях. Через три месяца после фетвы ас-Систани боевики ИГ захватили Тикрит и хладнокровно убили 1700 молодых шиитских курсантов из Воздушной академии Тикрита. Массовая мобилизация и, в конечном счете, широкая поддержка по всему Ираку «Аль-Хашд аш-Шааби» были отчасти мотивированы этим зверством. В символическом смысле Тикрит стал первым крупным сражением в стремлении иракского правительства вернуть себе территорию, удерживаемую ИГ. «Аль-Хашд аш-Шааби» были ключевой частью битвы и сумели  отбросить ИГ, что резко усилило их авторитет. Лидеры «Аль-Хашд аш-Шааби»  также поддерживал тесные отношения с силами «Аль-Кудс», возглавляемыми иранским генералом Касемом Сулеймани. В разгар конфликта с ИГ конечная численность «Аль-Хашд аш-Шааби»  составляла около 120 000 бойцов. В их число входили не только шиитские бригады, но и суннитские, христианские, езидские, туркоманские и отряды курдов-шабаков. «Аль-Хашд аш-Шааби»  стала полностью санкционированной государством организацией военизированных группировок, ответственных за оказание помощи иракским силам в борьбе с ИГ, и к 2016 году иракский парламент одобрил закон, который в идеале должен был трансформировать «Аль-Хашд аш-Шааби»   в законное формирование, действующее по прямому приказу иракских вооруженных сил. К 2019 году эта группировка в основном разделилась на три основные категории: те, которые использовали иранскую доктрину вилайет-э-факих в качестве ориентира; те, которые использовали квиетизм А.ас-Систани в качестве религиозного ориентира; и те, которые использовали третью религиозную догму. В 2016 году в документе МВД Ирака перечислялось более 67 различных бригад «Аль-Хашд аш-Шааби»  Наиболее известные из них—«Бадр», «Асаиб Ахль аль-Хак», «Катаиб Хизбалла»  и «Сарайя аль-Салам». При этом только группы, связанные с «Бадр» и «Асаиб Ахль аль-Хак», открыто заявляют о своем иранском спонсорстве. «Сарайя аль-Салам» и те, кто следует садристской тенденции, осудили любое иностранное вмешательство в Ирак, включая иранское вмешательство.

62.94MB | MySQL:102 | 0,616sec