Как известно, 2 мая «Ливийское братство» («Братья-мусульмане», запрещены в РФ) объявило о своем переходе в новое качество — «Ассоциацию возрождения и обновления». Организация сообщила об этом в заявлении, копия которого была предоставлена информационному порталу Al Wasat Gate, отметив, что это решение было принято «после раундов диалога и исследований, в ходе которых члены группы организовали многочисленные семинары, университетские слушания и необычные конференции». Мы ранее затрагивали эту проблему на страницах сайта Института Ближнего Востока (http://www.iimes.ru/?p=77032).
Бывший посол Ливии в Швеции, Ибрагим Каррада подтвердил, что преобразование «Братьев-мусульман» в «Ассоциацию возрождения и обновления» представляется ему гораздо глубже, чем просто изменение названия и лозунгов, задав вопросы: «Чего Братство хочет? И что происходит?». По мнению отставного дипломата, следует понять, что происходит: разделение и конфликт или просто перераспределение ролей?
В своем достаточно пространном сообщении, посвященном теме «Братьев-мусульман» на своей личной странице в социальной сети Facebook, И.Каррада подчеркивает, что когда 2 мая «Братья-мусульмане» преобразовывались в «Ассоциацию возрождения и обновления», это произошло не одномоментно, а после нескольких достаточно необычных диалогов и большой конференции, являющихся, своего рода, эволюционным путем, закончившимся итоговым заявлением, в котором часть «Братства» позаботилось о сохранении смысла первоначального названия и требований своего исторического пути.
И.Каррада пишет: «Юнус аль-Билали, который был выбран в качестве ответственного за организацию, и который затем, в видео-заявлении, отказался изменить название группы и ее мотивы — в то время как «Возрождение и обновление» еще не было объявлено официально для общественности, указал на то, что внутренние организационные дела «Братства» в Ливии являются делом исключительно его членов». Однако, «Братья-мусульмане», как хорошо известно, в силу своей природы, являются организацией, которая практиковала и практикует активное участие в общественных делах, работала и работает в различных политических сферах, а также вносила свой вклад и участвовала во всех событиях общественно-политической жизни. По мнению И.Каррады, эти интеллектуальные, политические и, следовательно, организационные разработки кажутся борьбой между прагматичными новаторами, с одной стороны, и системными консерваторами, с другой.
В связи с этим он задает несколько вопросов: «Идущие в «Братстве» процессы — это продукт интеллектуальных размышлений или политических соображений? Является ли это результатом оценки существования интеллектуальной стагнации, которая требует от него обновления, чтобы идти в ногу с будущим? Является ли отражением неудач в политической деятельности? Чувствует ли оно и реагирует на то, что распространяется в ливийском обществе о существовании растущего расхождения в народе с мыслями и поведением «Братьев-мусульман» за последнее десятилетие, включая даже некоторых из их союзников? Является ли это отменой результатов Женевского диалога и неспособностью группы и ее партийного подразделения (Партия справедливости и строительства) добиться успеха в своем политическом списке для исполнительной власти?».
И.Каррада продолжил: «Есть ли в группе внутреннее движение, которое возлагает ответственность за эти результаты на свое руководство? Является ли это упреждающей локализацией и адаптацией, или она справляется с региональными политическими событиями, включая ускоряющееся сближение Турции (считающейся многими инкубатором террористического «Братства») с Египтом и Саудовской Аравией (занятыми борьбой с этим самым террористическим «Братством»)? Связано ли с развитием событий внешнее давление? Или это воздействие какой–то другой конъюнктурной составляющей?».
Рассуждая об этом процессе, И.Каррада продолжал задавать свои вопросы: «Являются ли изменения преимуществами переходной фазы, перспективой выборов и подготовки к возможностям или усилиям по примирению и общению с политическими оппонентами? Этот раскол в сообществе «Братьев-мусульман» — временное обстоятельство или серьезная долгосрочная тенденция? Как это повлияет на организацию, в целом, и общее направление политического ислама?».
Эксперт отмечает, что воздействующих факторов много, они зачастую совпадают с вопросами, и ответы на них различаются в зависимости от местоположения точки зрения и угла обзора, отметив, что это, безусловно, все обобщение и группировка, хотя есть три основных элемента, которые могут объяснить эти изменения.
Первый элемент состоит в том, что известно, что «Братство» в Ливии является одной из старейших, самых сильных, выдающихся, наиболее последовательных и организованных среди вооруженных организаций, а также наиболее влиятельным и вовлеченным в государственную политику за последнее десятилетие, и даже ранее. «Братья-мусульмане» были важными участниками и действующими лицами оппозиции и до революции 2011 года.
В этой революции, а позднее, в террористической операции «Рассвет Ливии» они были ключевой стороной в формировании всех сил, начиная с февраля. Их противники обвиняют их в том, что они являются частью кризиса и его продолжения, в то время как некоторые из их союзников обвиняют их в неоднократной монополизации власти и превосходстве над своими союзниками в политических контрактах или эпизодах каждого политического или состязательного права.
Эти обстоятельства, по мнению И.Каррады, вызывают усиление подозрений и раздражение среди политических классов, будь то союзники или противники «Братства». Поскольку есть те, кто обвиняет их во всех смертных грехах после революции, в событиях войны 2014 года и ее последствиях, соглашения в Схирате и его результатах, войне в Триполи и результатах в Женеве. Потому что, когда они были во все это непосредственным образом вовлечены, они запустили сопутствующие политические процессы с известным результатом.
Автор продолжил: «Негативное взаимодействие политических классов сопровождалось кампаниями в СМИ с обеих сторон, и общественное мнение в Ливии, в итоге, нашло себя уставшим, истощенным и пострадавшим от этого». Возможно, это одна из самых важных причин внутреннего развития Братства». Вторым элементом, стоящим за этим, является то, что усилия по сдерживанию и разрядке «холодной войны» между Турцией, с одной стороны, и между Египтом и Саудовской Аравией, с другой стороны, можно рассматривать, как еще один, ключевой фактор, влияющий на развитие «Братства».
Нынешний путь сближения Турции, Египта и стран Персидского залива, движимый и направляемый чувствительными региональными событиями в Восточном Средиземноморье, Персидском заливе, Красном море, истоках Нила, Украине и Ливии, также заставил и подтолкнул к тому, что Турция адаптирует и ограничивает рабочее пространство египетской оппозиции и оппозиции «Братства» в странах Персидского залива, которые воспринимают Турцию в качестве своей базы и платформы. Процесс этот идет в рамках турецкого прагматизма, так называемого, «эрдоганизма», известного своей изобретательностью и прагматической хитростью, параллельно с волей и жестким централизованным управлением. Египетский «политический» тренд также решителен и имеет долговременную программу действий.
Ливийское «Братство» внимательно наблюдало и следило за тем, что происходило и что должно было произойти с их единомышленниками в Египте и странах Персидского залива, и это не обязательно означает, что турецкие «братья» и ливийское «Братство» не участвовали в политической солидарности со своими единомышленниками. По большому счету солидарность международных политических партий не ограничивается примером «Братства». Скорее, социалистические или либеральные партии во всем мире солидарны и координируют свои действия друг с другом. И это не новый или ошибочный вопрос, если он совершается не за счет суверенитета и интересов конкретного собственного государства, или направлен против его безопасности, стабильности и мира на его границах.
Третьим элементом, обуславливающим трансформацию, является ближайшее будущее, наиболее важным из которого является готовность принять участие в предстоящих президентских и парламентских выборах в декабре, если они состоятся или, в том случае, если они вдруг будут отложены и отменены. «Последствия этого, вероятно, будут серьезными, в обоих случаях», — считает И.Каррада, добавляя: «Это включает в себя то, что произойдет в течение оставшихся семи месяцев, «Братство», как и другие, должно организовать свой внутренний порядок, свою организацию и свою дисциплину, решить внутренние проблемы, хорошо известные ему самому, а затем искать союзников для совместного выступления на политической сцене».
Таким образом, считает И.Каррада, политическое движение «Братства» доказало стойкость, долговечность и гибкость на всех этапах, но следующей фазой станет «гораздо более обширный стадион, при более сильном освещении, и в присутствии более широкой аудитории», и это вызов, для встречи с которым, и это приходится признать, возможности, опыт и тактика «Братства» отработаны — по сравнению с другими — но его многочисленные противники тоже приобрели опыт.
Автор завершает свой обзор предупреждением: «Остается вопрос, что происходит внутри «Братства»? Насколько серьезны сила, глубина, влияние и отражения этого разделения внутри него? С вероятностью того, что модернисты или прагматики окажутся сильнее, чем традиционные консерваторы внутри него, это расскажет о том, кто возглавит Партию справедливости и строительства, их политическую руку и каковым будет вектор ее ориентации в преддверии выборов в Ливии».