О некоторых аспектах военного строительства в Ливийской национальной армии. Часть 2.

Расширение влияния за счет модели «франшиза»

За пределами Восточной Ливии ЛНА использует франчайзинговую модель, в соответствии с которой отдельные командиры могут договориться с Хафтаром и его ближайшим окружением о расширении своих сил под эгидой ЛНА. Эта стратегия отражает раннее взаимодействие между Хафтаром и местными группами в Восточной Ливии в ходе разработки операции «Достоинство». Эти «франшизы» не являются естественным сочетанием с организационной структурой военных зон и операционных театров ЛНА, что возможно  объясняет регулярные изменения в формальной структуре последней. Аналитики по-разному описывали ЛНА как что-то вроде схемы Понци или модели франчайзинга. Действительно, вступление в альянс обеспечивает доступ к финансовым ресурсам, а также к технической и оперативной поддержке со стороны внешних государств-спонсоров. Возможно, лучшим примером модели «Франшизы» ЛНА является история «батальона 128», который был создан в сентябре 2016 года Хасаном Маатуком аль-Задмой, молодым майором военной полиции, прошедшим подготовку при режиме Каддафи. С помощью частного финансирования он собрал свою группу бойцов в родном городе Харава, в основном из племени Ауляд сулейман, чтобы защитить его от вторжений «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России)), которое в то время контролировала Сирт. Союз с Маатуком аль-Задмой предоставил командованию ЛНА возможность установить отношения с племенем  Ауляд сулейман и, следовательно, укрепить влияние в Феццане. В контексте стратегии расширения ЛНА на запад этот альянс отражал изменение политической ситуации в то время, а именно привлечение ЛНА группировок  сторонников Каддафи. Первоначально называясь 2-я ротой 204-го батальона, группа Маатука аль-Задма затем стала «батальоном 128» в июне 2017 года, когда она официально интегрировалась в ЛНА. С тех пор она превратилась в одну из крупнейших и наиболее влиятельных сил альянса. С 2018 года «батальон 128» базируется недалеко от Хуна, Джуфра. Через свои многочисленные филиалы он также имеет присутствие в других частях Ливии, в том числе в Адждабии, Себхе, Убари, Увайнате и Гате. Основной состав «батальона 128» происходит из Харавы, расположенной в 70 километрах к востоку от Сирта, где Маатук аль-Задма вербовал родственников и соплеменников из Ауяд сулейман. Большинство других «членов первого поколения» бойцов также из Большого Сирта или Адждабии и включают в себя многих членов племени Звай. По мере того как «батальон 128» расширялся, набирая отдельных бойцов и объединяя ранее существовавшие группы в разных частях страны, он становился гораздо более разнообразным, объединяя выходцев из племен Варфалла, Маджабра, Хамамлы, Ахали, Хасавна, туарегов, Таварга и других. До того, как они присоединились к «батальону 128», некоторые из этих групп действовали в качестве вспомогательных подразделений. С 2017 года Махамид, туареги и другие вспомогательные бойцы из южной и центральной частей Ливии вербовались для военных операций. Маатука аль-Задма также принимал бойцов от двух суданских повстанческих групп на базе батальона в Джуфре. Расширение «батальона 128» ускорилось в 2019 году в контексте наступления на Триполи, в котором участвовало большинство его рот. С момента его создания его структура часто изменялась; новые подразделения (роты) создавались для конкретных операций  или для  участия во  вспомогательных группах, а некоторые из них были потом реструктурированы и переименованы. «Батальон 128» в некоторых случаях «охотился» на членов вооруженных групп, которые были оттеснены на обочину наступлениями ЛНА, устанавливая контроль  над некоторыми из них. Эта стратегия была особенно заметна в Себхе и Убари. «Приобретение» «батальоном 128» боевиков в Западной Ливии также способствует его расширению, например привлечению Мухаммеда Абу Нувара, одного из влиятельных полевых командиров, родом из Завии. «Батальон 128» может иметь самый большой географический охват из всех сил ЛНА. За счет включения небольших групп из районов, расположенных  далеко друг от друга в  Адждабии и Гате, он имеет влияние на обширной территории, а также во многих племенах и общинах. Командование ЛНА содействовало этому расширению за счет предоставления ресурсов и мандатов в области безопасности. Действительно, «батальон 128» сыграл важную роль в постепенной экспансии ЛНА в Феццан, чему способствовали его связи с Ауляд сулейманом в Себхе. Он стал заметен в начале 2019 года, когда  был одним из немногих не-феццанских филиалов ЛНА, принимающих участие в операции «Южная чистка» на юге страны. Отношения между ЛНА и ее «франшизами» опираются на взаимный интерес: горизонтальные связи между внутренним кругом Хафтара и командирами «франшиз» скорее персонифицированы, чем институционализированы. Это делает их склонными к фрагментации. Такая динамика проиллюстрирована вербовкой сил Масуда Джедди в ЛНА. Вооруженные группы Джедди изменили свою лояльность  в соответствии с преобладающей структурой власти на национальном уровне, что иллюстрирует ситуационный подход племенных ополчений к формированию альянсов. Офицер полиции низкого ранга в эпоху Каддафи, который боролся за режим в 2011 году, Джедди закрепился в Себхе.  Он стал соучредителем в начале 2012 года батальона «Фарук», полицейского подразделения, которое было печально известно своей жесткой практикой задержаний. Он был распущен в 2013 году, когда Джедди создал филиал Сил быстрого реагирования (СБР) в Себхе с помощью СБР Триполи и их лидера Абдулы Рауфа Кары. В период с 2014 по 2017 год этот филиал СБР в целом был связан с «Рассветом Ливии» и «Третьей силой Мисураты»  в Феццане (обе враждебны по отношению к ЛНА). Но, когда Хафтар переключил свое внимание на Феццан и в начале 2017 года поддержал покойного Мухаммеда бен Найеля, Джедди тут же присягнул на верность ЛНА и, сохраняя связи с центральными СБР,  создал новое подразделение: «батальон 116», который стал одним из самых мощных элементов ЛНА в Феццане, несмотря на его размытый мандат, неопределенность в отношении его официального формирования, ограниченную профессиональную подготовку и широко распространенные обвинения в причастности Джедди к незаконной практике. В этом новом структурном воплощении группа стала менее внешне религиозной. Она состоит в основном из бойцов с ограниченной военной подготовкой, и, хотя она имела смешанный племенной состав, когда была частью структуры СБР, сегодня ее состав значительно менее разнообразен, поскольку большинство ее бойцов являются выходцами из племени Ауляд  сулейман. С 2018 года «батальон 116» участвует в ряде военных кампаний ЛНА в Южной и Центральной Ливии, а также в Триполи. В течение операции «Южная чистка» «батальон 116» занял позиции в Себхе.  Он принял участие в спорном наступлении на  Марзук  вместе с «батальоном 128» и другими меньшими контингентами. В 2019 году в составе «батальона 116» было создано несколько новых подразделений от Джуфры до Тархуны, вероятно, в попытке диверсифицировать состав его сил. Эти новые подразделения сформировали значительный контингент «батальона 116», развернутого на линии фронта в Триполи. Тем не менее, история работы Джедди с военными акторами по всему спектру вызывает вопросы устойчивости его отношений с ЛНА.

Использование посредников

ЛНА стремится выявить лиц, которые могут выступать в качестве посредников с другими сетями общин и вооруженными группировками для заключения союзов. Это происходило в разных формах, например, через назначение командиров, имеющих отношения с общественными лидерами, такими как генерал Белгасим аль-Абадж, а также через невоенных деятелей. Например, Салех аль-Латюш, лидер племени Магарба, базирующегося в Бенгази, был ключевой фигурой в переговорах о переходе контроля над «нефтяным полумесяцем» – регионом, включающим большую часть нефтегазовой инфраструктуры Ливии, – от командиров, связанных с Ибрагимом Джадраном к Наджи аль-Мограби, офицеру ЛНА, который командовал «батальоном 298», и который также родом из племени Магарба. Он  был привлечен для руководства охраной нефтяных объектов, связанной с ЛНА и восточными властями. ЛНА также стремилась связаться с религиозными деятелями. Его отношения с выдающимся мадхали-салафитским проповедником Тариком аль-Дурманом (также известным как Абу аль-Хатаб), в частности, представляется критически важным для поддержания поддержки со стороны вооруженных групп, в которых доминируют мадхали, и которые набраны из горного города Нафуса в Зинтане и северо-западных прибрежных городов Сабрата и Сурман. Они включают в себя бригаду «Аль-Адият», которая, как сообщается, выполняет приказы аль-Дурмана. Ее бойцы стремятся позиционировать себя как элитную ударную силу и активно действовали на передовой в наступлении на Триполи в 2019 году. Аль-Дурман также поддерживает тесные отношения с группой, похожей на народную полицию, под названием «Комитет 200», в состав которого входят представители всех социальных групп Зинтана. Священнослужитель из Зинтана Тарик аль- Дурман за последние несколько лет стал влиятельной мадхали-салафитской фигурой. В контексте борьбы за контроль над религиозным пространством Ливии он стал известен как сильный противник исламистского течения, которое выступает за прямое участие в политике, воплощенной муфтием аль-Садеком аль-Гарьяни и «Братьями-мусульманами». Последователи аль-Дурмана быстро набрали силу не только в Зинтане, но и в близлежащих городах и по всей стране, когда он начал читать пятничные проповеди и обращения к последователям через социальные сети и еженедельную программу на местном религиозном канале (канал «аль-Коран аль-Карим»). По сообщениям, возвышению аль-Дурмана способствовали его прочные отношения с властями Саудовской Аравии и ОАЭ. Он долго придерживался осторожной линии в отношении поддержки Хафтара, вероятно, в результате учета его существующих отношений с группами, ориентированными на мадхали и связанных с ПНС, и необходимости избегать обострения внутренних разногласий внутри клана Зинтан по поводу однозначной поддержки ПНС и ЛНА. В декабре 2019 года аль-Дурман занял более определенную позицию в рамках  присоединения к ЛНА против «предателей» в Триполи и «турецких агрессоров». После того, как ПНС выдало ордер на его арест, власти сообщили, что в январе 2020 года аль-Дурман переехал в Восточную Ливию. Он и тесно связанные с ним сети имеют прочные отношения с сыном Х.Хафтара Саддамом – это их канал доверительных связей с командующим ЛНА, а не официальная цепочка командования. Другие участники стремились позиционировать себя в качестве посредников для ЛНА. Месбах Басим, известный старейшина города Завия, поселившийся в Бенгази, присоединился к нескольким делегациям в Завии, чтобы обсудить то, что казалось нейтралитетом в преддверии наступления ЛНА на Триполи в 2019 году. В результате переговоров с ним в марте 2019 года Хафтар освободил нескольких высокопоставленных заключенных и в обмен на этот нейтралитет и  создание лагеря материально-технического снабжения ЛНА близ Завии. Однако сделка не привела к полному нейтралитету групп из Завии. Один из заключенных, освобожденных Хафтаром, Махмуд бен Раджаб, был первым командиром, который нарушил пакт о нейтралитете. Значительное число групп и бойцов из Завии было мобилизовано для противостояния наступлению ЛНА. То, что осталось от хрупкого соглашения, рухнуло после того, как ВВС США нанесли авиаудары по Завии в конце 2019 года, и местные вооруженные группы захватили  лагерь снабжения ЛНА близ Завии. Несмотря на провал соглашения о нейтралитете, Месбах Басим продолжал посещать собрания, чтобы продемонстрировать «племенную» поддержку Хафтара в Тархуне в феврале 2020 года и в Каире в июне 2020 года.

Внешняя поддержка

Развитие ЛНА стало возможным благодаря обширной внешней поддержке. После военных поражений в 2020 году ЛНА больше, чем когда-либо прежде, полагается на внешние государства и сети иностранных боевиков. Степень поддержки, оказываемой внешними государствами ЛНА, была основополагающей для способности Хафтара реструктурировать свои силы и осуществлять контроль над ними. Финансовая и материальная поддержка главным образом со стороны Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) и Египта позволили ему развивать воздушную мощь ЛНА, а также обеспечить поставку современного оружия, финансов и обучение существующих и потенциальных союзников. Контроль за поставками оружия способствовал усилиям ЛНА по установлению монополии на тяжелое вооружение. Растущие военные ресурсы Хафтара дополнялись увеличением финансирования по мере того, как ЛНА укрепляла свои потоки доходов от базирующихся на востоке властей, которые поддерживались печатанием для него денег российской государственной компанией «Госзнак». Хафтар полагался на ресурсы и союзнические сети своих внешних покровителей в рамках  финансирования вооруженных групп для укрепления ЛНА. Привлечение наемников позволило ЛНА проводить свои кампании за пределами Восточной Ливии, где они изо всех сил пытались проецировать силу, и что продемонстрировало  лимиты резерва сил Хафтара, базирующихся в Киренаике. Это также, вероятно, свидетельствует об опасениях по поводу последствий того, что в его опорных пунктах образуется вакуум из-за развертывания крупных контингентов его наиболее лояльных сил за пределами региона. С 2014 года вооруженные группировки суданского Дарфура стремятся использовать свои связи с Хафтаром, чтобы укрепить свои связи с Египтом, Саудовской Аравией и ОАЭ, которые поддерживали Хафтара и, что немаловажно, выступали против тогдашнего суданского правительства  Омара аль-Башира. Фракция Суданской освободительной армии  во главе с Минни Минави (СОД-ММ) стал основным повстанческим движением из Дарфура в Ливии. К ней присоединились и координировали свою деятельность другие отколовшиеся фракции, которые должны были сформировать Объединение освободительных сил Судана (ООСС). Эти силы участвовали в штурме ЛНА Джуфры в 2017 году и  расширение зоны ее влияния на юге Ливии в 2019 году, а также они обеспечили защиту тыла ЛНА в «нефтяном полумесяце» после начала наступления на Триполи в 2019 году. Однако сами вооруженные группировки из Дарфура действуют как сеть местных организаций, лидеры которых разделяют стратегические цели и координируют действия, но эти организации далеки от интеграции в ЛНА. Дарфурские повстанцы воевали на стороне  конкурирующих сил в Ливии. Например, Движение за справедливость и равенство (ДСР) сражалось бок о бок с силами, выступающими против ЛНА, в 2018 году, как сообщается, столкнувшись с СОД-ММ в «нефтяном полумесяце». Дарфурские группировки не играли заметной роли на ранних этапах наступления на Триполи, а СОД-ММ и ДСР якобы договорились в мае 2019 года не воевать друг с другом. Тем не менее, поступали сообщения о размещении сил СОД-ММ  на линии фронта в Триполи после ноября 2019 года по прямому приказу  Египта и ОАЭ. Их развертывание там продолжалось до июня 2020 года, когда силы ЛНА потерпели поражение на фронтах в Триполи и были вынуждены отступить. Впоследствии дарфурские группы переместились в Хараву и район Джуфры. Взаимодействие дарфурских групп с ЛНА стало более тесным, что  отражает важность их роли в военных усилиях Хафтара. Сообщается, что дарфурские командиры отправились в Бенгази, чтобы встретиться с высшими командирами ЛНА; однако, как сообщается, именно Саддам Хафтар является их главным собеседником в руководстве. На оперативном уровне вооруженные группы из Дарфура имеют дело с филиалами ЛНА. Те группы суданцев, которые базируется в городе Харава, ежедневно получают припасы, боеприпасы, продовольствие и топливо от батальона Хасана Маатука аль-Задмы. Силы, базирующиеся в Зилле, ежедневно получают припасы от сил Хиляля Мусы. Подписание Джубского соглашения о мире в Судане в ноябре 2020 года повлияло на будущий статус дарфурских вооруженных групп в Ливии.  Соглашение в Джубе спровоцировало перемещение суданских наемников в Дарфур. Сообщается, что СОД-ММ переместила 40 транспортных средств, в то время как ДСР, по-видимому, переместило десятки. У дарфурских командиров сложились прямые отношения с ОАЭ. ЛНА распределяет поддержку, оказываемую ОАЭ дарфурским группам. Имеются сообщения о том, что дарфурские командиры встречались с эмиратскими представителями в Восточной Ливии, а также в ОАЭ, эффективно обходя ЛНА. ОАЭ также стремились укрепить ЛНА иностранными наемниками. Это включало вербовку суданских боевиков через организацию под названием Black Shield Services и обучение их в ОАЭ для развертывания в Ливии. В настоящее время в Судане ведутся судебные дела, в которых такие наемники утверждали, что их обманом заставили работать в ливийском «нефтяном полумесяце» вместо обещанного трудоустройства   в качестве охранников в ОАЭ. Взаимодействие дарфурских групп с ЛНА стало более формализованным, что отражает важность их роли в общих военных усилиях.

Роль наемников, развернутых российской ЧВК «Вагнер» в поддержку ЛНА также сыграла важную роль. Эти отношения, по-видимому, зависят от отношений на уровне государства. ЧВК «Вагнер» вошла в Ливию в первой половине 2018 года, но, что критически важно, она вступила в битву за Триполи в августе 2019 года. Осенью 2019 года бойцы ЧВК «Вагнер»стали важным компонентом операции Хафтара. ЧВК «Вагнер», как утверждается в докладе, имеет тесные связи с российскими властями и описывается Госдепартаментом США как «суррогат Министерства обороны России». Москва продолжает  отрицать такие связи, настаивая на том, что ЧВК «Вагнер» является частным военным подрядчиком, несмотря на распространенные сообщения.  По оценкам Африканского командования США, около 2000 бойцов ЧВК «Вагнер» находились в Ливии в период с июля по сентябрь 2020 года. ЕЕ финансирование также является предметом спекуляций. В 2020 году Разведывательное управление Министерства обороны США пришло к выводу, что, хотя доказательства неоднозначны, ОАЭ «могут предоставить некоторое финансирование для операций группы». Посол ОАЭ в США отрицает, что его страна финансировала ЧВК «Вагнер». Ясно, что командиры ЛНА не обладают каким-либо значимым контролем над ЧВК «Вагнер», о чем свидетельствует внезапный вывод последних с линии фронта в Триполи в марте 2020 года. В других странах, где действует ЧВК «Вагнер», таких как Сирия и ЦАП, она стремился развивать свои собственные источники доходов за счет участия в нефтяном и горнодобывающем секторах.

В 2019 году ряды ЛНА пополнились сирийскими наемниками. Вербовка этих бойцов осуществлялась через сети внешних покровителей ЛНА. В марте 2019 года Хафтар открыл «посольство» в Дамаске, и вербовка (организованная ЧВК «Вагнер» и ОАЭ), похоже, началась всерьез, нацелившись, в частности, на бывших повстанцев, которые воевали против сирийского режима Башара Асада и затем примирились с ним. Некоторые из них были рекрутированы  из поддерживаемых Россией сирийских сил. К июню–сентябрю 2020 года Пентагон пришел к выводу, что 2000 «поддерживаемых Россией»  сирийских боевиков находились в Ливии. Таким образом, неливийские наемники стали важным компонентом ЛНА, которая явно зависит от финансирования со стороны внешних спонсоров и использования их сетей. Их присутствие в корне подрывает националистический нарратив ЛНА и иллюстрирует противоречия между его публичной позицией и его операционной моделью. Вывод иностранных боевиков является ключевым элементом соглашения о прекращении огня в рамках переговоров Совместного военного комитета  «5 + 5», достигнутого в октябре 2020 года, но ожидания на прогресс в этом вопросе невелики. Основные успехи ЛНА в своем наступлении на Триполи, были достигнуты после притока иностранной поддержки, и внешняя поддержка помогла ей предотвратить дальнейшее продвижение связанных с ПНС сил после провала наступления. Следовательно, скорее всего, именно внешние покровители  ЛНА будут иметь решающее слово в отношении того, какие силы могут остаться или уйти.

ЛНА воспользовалась слабостью гражданских властей на востоке Ливии, чтобы доминировать в «государственном» пространстве. Формирование Правительства национального единства угрожает подорвать привилегированный доступ ЛНА к ресурсам. Рост влияния ЛНА следует рассматривать и в контексте развития и разделения государственных структур в Ливии. Операция «Достоинство» была согласована с фракцией Палаты представителей (законодательный орган, избранный в 2014 году), которая переехала в Тобрук на востоке Ливии и вновь сформировала Временное правительство. Это  дает возможность ЛНА оказывать влияние на разрозненные гражданские власти со слабыми вертикальными связями с их социальными базами. Способность ЛНА использовать нарративы борьбы с терроризмом и представление о себе как о «национальной армии» способствовали развитию таких связей. В то время как эта система работала в интересах ЛНА, слабость экономики на востоке Ливии – неспособность продавать нефть или получать доступ к международным финансам без участия властей Триполи и нехватка капитала – привела к развитию системы, зависящей от растущего долга. В последние годы это наложило ограничения на финансовую поддержку, которую могли бы получить ЛНА. Избрание в марте 2021 года нового Правительства национального единства нарушило контроль ЛНА над сетями власти в гражданских органах в районах, находящихся под ее контролем. Это, вероятно, приведет к ряду переговорных процессов, поскольку восточные субъекты и сообщества ищут доступ к государственной ренте через ПНЕ напрямую, а не под эгидой ЛНА. На момент написания настоящей статьи неясно, в какой степени ПНЕ будет способствовать финансированию ЛНА, что ставит под сомнение ее способность поддерживать лояльные ей сети.

Подрыв государственной власти

Палата представителей, в которой доминировал ее спикер Акила Салех, действовала на востоке страны в качестве средства, узаконившего формальную «государственную» власть ЛНА, хотя и на спорной основе. С 2015 года она приняла целый ряд законов, которые позволяют ЛНА получить полномочия в обход  Временного правительства, иметь доступ к значительным доходам и все больше контролировать государственный и частный секторы. Ключевое законодательство включает в себя создание в январе 2015 года поста главнокомандующего вооруженными силами (на который был назначен Хафтар в марте 2015 года), закон о борьбе с терроризмом того же года и два закона о военных инвестициях в 2016 и 2018 годах. В период с 2014 по 2021 год А.Салех доминировал в законодательной повестке дня Палаты представителей, которая была сокращена в размерах и подвергалась постоянным процедурным нарушениям и отсутствию надлежащей правовой процедуры. Хафтар, согласно законодательству, создавшему его должность, формально находится под надзором А.Салеха. Однако на практике это не так. После заключения Ливийского политического соглашения при посредничестве ООН в 2015 году, А.Салех работал с Хафтаром, чтобы подорвать недавно созданное ПНС. Формирование Комитета по обороне в 2016 году создало механизм прямого направления средств от восточных властей в ЛНА, дополняющий заработную плату военных, получаемую от внешних спонсоров.  Этот механизм обеспечил средства, с помощью которых отделение Центрального банка Ливии (ЦБЛ) в Аль-Байде могло бы оказать финансовую поддержку Хафтару. Его глава сообщил в 2019 году, что треть его расходов была направлена в ЛНА в течение предыдущих трех лет. ЛНА постепенно стремилась свергнуть правящие власти в Восточной Ливии, ясно давая понять желание Хафтара «стать» государством. Процесс, посредством которого ЛНА стремилась расширить свои полномочия и в конечном итоге заменить гражданское правительство, показывает это. После начала наступления на Триполи в апреле 2019 года А.Салех объявил «состояние мобилизации», инициировав дополнительные процедуры по обеспечению ресурсами ЛНА.  Впоследствии в коммюнике, приписываемом ЛНА, было объявлено, что все налоги и таможенные пошлины, взимаемые государственными учреждениями и государственными компаниями, будут находиться под контролем недавно созданного мобилизационного органа ЛНА. Тем не менее, в то время как некоторые средства были привлечены – в том числе сообщалось о 200 млн ливийских динаров (примерно 140 млн долларов, в соответствии с обменным курсом на тот момент) от телекоммуникационных компаний – бюджеты школ и других государственных служб не были перенаправлены в ЛНА. Мобилизационный орган так официально и не был создан. В апреле 2020 года Хафтар выступил с речью, в которой потребовал народного мандата на военное правление. Заявление было сделано более чем через три месяца после того, как  ЛНА ввела блокаду восточноливийских нефтяных портов и всего за несколько недель до провала своего наступления на Триполи. Это также произошло в то время, когда А.Салех выдвигал международному сообществу свой политический план по согласованию формирования единого правительства, что было прямым вызовом Хафтару, который эффективно контролировал международные переговоры по Восточной Ливии с 2017 года.  Провал наступления Хафтара на Триполи в июне 2020 года привел к дальнейшим усилиям по укреплению позиций А.Салеха на международных переговорах. Образ осажденного Хафтара, предоставленного Салеху на пресс-конференции в июне 2020 года в Каире, иллюстрирует это. Хафтар был вынужден поддержать инициативу своего соперника. Однако угроза, исходящая от Салеха, была серьезно лимитирована  его ограниченными возможностями контролировать избирательные округа в Киренаике. Будучи спикером Палаты представителей, Салех стремился представить себя человеком, который может отстаивать интересы племенных группировок на востоке страны. Но в то время как гражданские власти спорили между собой, прохафтарские группировки в Палате представителей окончательно ликвидировали то, что осталось от механизмов надзора парламента над армией. Одним из заметных членов прохафтаровского блока в парламенте является представитель Бенгази Тарик аль-Яруши, который является сыном старшего командира ЛНА Сакра аль-Яруши. Тарик был видным сторонником повестки дня ЛНА в Палате представителей. Другой сторонник  Хафтара — Саид Сбака, член Комитета по делам мучеников, раненых и пропавших без вести. Сбака известен как человек, который будет выступать против любой дискуссии, которая негативно влияет на ЛНА в Палате представителей. Несколько членов Палаты представителей также являются лоббистами Хафтара.   Ярким примером является аль-Салихин Абдул Наби Саад, депутат от Тобрука, который входит в Комитет по иностранным делам и международному сотрудничеству, и который открыто поддерживает Хафтара. Эти политические деятели связали свою политическую судьбу с судьбой Хафтара и являются частью расширенной сети ЛНА. ЛНА, таким образом, работала над подчинением государственных учреждений, действующих в районах, находящихся под ее контролем, что привело к конфликту с Временным правительством. Отношения Хафтара с премьер-министром Временного правительства Абдаллой аль-Тани были всегда напряженными, и, поскольку финансирование снизилось в 2020 году, отношения между двумя сторонами ухудшились. В частности, возник спор о выделении средств для ЛНА. Министр финансов Временного правительства Камаль аль-Хасси был задержан ЛНА за то, что, как сообщается, отказался подписать документы для этого финансирования. ЛНА публично обвинила аь-Хасси в финансовых махинациях. Споры по поводу коммерческих обязательств ЛНА в рамках ее военных инвестиций привели к тому, что в июне 2020 года Аэаь-Тани направил своим министрам письмо, в котором предписал прекратить сотрудничество с ЛНА. За этим последовало аналогичное письмо министра внутренних дел Ибрагима Бушанефа. В письмах четко говорится, что правительство считало, что коммерческая деятельность ЛНА нарушает закон.

63.05MB | MySQL:105 | 0,810sec