Продолжаем разбирать книгу главного мозгового центра Турции – Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции под заголовком «Большая стратегия Турции».

Перед собой мы видим попытку осмысления новой роли Турции, предпринятую главным мозговым центром Турции – Фондом политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV), на фоне того, как это новое, укрепившееся положение Турции стало все более отчетливо проявляться, как минимум, в регионе нахождения страны.

Главный вопрос, который в наши дни занимает Турцию: каким образом страна может воспользоваться теми тектоническими сдвигами, которые сейчас наблюдаются в мире, чтобы укрепить свой статус региональной державы и даже сделать себе «апгрейд» до статуса державы глобальной?

Предыдущая, 29-я часть публикации доступна по ссылке на сайте Института Ближнего Востока: http://www.iimes.ru/?p=77775.

Напомним, что мы остановились на завершающей, четвертой главе книги, которая озаглавлена как «Турецкая внешняя политика и стратегия в сфере безопасности».

Продолжаем рассматривать так называемый «второй стратегический пояс». В предыдущем обзоре мы коснулись стратегии Турции в Восточном Средиземном море, согласно турецким авторам. И указали на то, что на этом поле Россия ещё пока не сказала своего веского слова, предпочитая держаться в тени, точечно проявляясь в Ливии (если вывести за скобки участие в сирийском конфликте – И.С.).

Следующий участок «второго стратегического пояса», на котором останавливаются турецкие авторы – это восточная граница страны. Авторы говорят о Грузии, которая переживает серьезные проблемы с Россией, однако, как они отмечают, обстановка там не внушает им серьезных опасений. В первую очередь, говоря о восточной границе авторы фокусируются на Нагорном Карабахе и на армяно-азербайджанском конфликте.

Впрочем, к моменту написания данной публикации ситуация в Нагорном Карабахе претерпела серьезные изменения. Ещё тогда, авторы написали о том, что возврат Азербайджану «оккупированных территорий» окажет положительное влияние на стабильность во втором стратегическом поясе. Пока же нельзя сказать о том, что это положительное влияние стало отчетливо проявляться.

Завершая свой анализ второго стратегического пояса, наименее рискованным его элементом турецкие авторы называют Болгарию. Возможные же проблемы со страной авторами предлагается решать «штатно», с использованием экономических и дипломатических инструментов. При этом, роль Болгарии для Турции заключается в том, что страна представляет для себя одни из важнейших ворот для Турции в Европу. Это предопределяет то, что углубление отношений с Болгарией – не является для Турции стратегическим выбором, а является, попросту, необходимостью.

Здесь стоит подчеркнуть, что две страны для Турции играют роль ворот в Европу – это Греция и Болгария. И, по понятным причинам, греческие ворота для Турции являются далеко не беспроблемными, что предопределяет тот акцент, который Турция должна делать на поддержании полностью в «работоспособном состоянии» ворот болгарских.

Переходим к рассмотрению следующего раздела издания, который озаглавлен как «Третий стратегический пояс: соседи без общей границы».

В этом разделе, авторы говорят про такие регионы, как: Ближний Восток и Северная Африка, Европа, Балканы и Центральная Азия. Как и во втором стратегическом поясе, авторы говорят о необходимости создания и поддержания там не абсолютной, а относительной стабильности.

Однако, говоря про достижение данной цели, авторы упоминают про те ограничения, которые накладываются на способность Турции к тому, чтобы непосредственно и ощутимо повлиять на события, происходящие в указанных регионах. Как минимум, с учетом того, что каждый из этих регионов имеет свои собственные особенности.

Здесь авторы поднимают вопрос о тех границах на «стратегическую автономность» Турции, которые задаются региональной динамикой развития событий. Турция, как не раз писали авторы издания, должна стремиться к тому, чтобы углублять свою стратегическую автономность. И это должно сопровождаться тем, что действия страны в третьем стратегическом поясе должны все чаще носить не реактивный, пассивный характер, а характер проактивный, инициативный. Такие действия Турции, как отмечается турецкими авторами, должны повышать её способность к тому, чтобы определять региональные тренды / региональное развитие событий.

Важность третьего стратегического пояса для Турции заключается в той наличествующей непосредственной связи со вторым стратегическим поясом и с опосредованной связью с первым стратегическим поясом. И тот, и другой пояса являются органическими частями и подсистемами третьего стратегического пояса.

Рассматривая по одному каждый из регионов третьего стратегического пояса, в качестве региональной подсистемы, как отмечается турецкими авторами, те тренды, которые там обнаруживаются, со всей неизбежностью, влияют и на страны из второго стратегического пояса и из «скорлупы» (первого стратегического пояса) вокруг Турции. По этой причине, каждый из упомянутых выше регионов, имеет для Турции «незаменимую» важность.

При подходе к этим регионам, как пишут авторы, нельзя говорить о формировании какой-либо иерархии (приоритетов; то есть, эти регионы имеют для Турции равное значение – И.С.). Напротив, «дрейфуя» в направлении повышения своей стратегической автономии, Турция, с использованием всего своего потенциала и имеющихся в распоряжении страны инструментов, должна сформировать по отношению к упомянутым регионам, к каждому в отдельности, как пишется авторами, целостный и индивидуальный подход.

При этом, как подчеркивается турецкими авторами, это не означает того, что у Турции будет одинаковая реакция во всех регионах на возникающие тренды или риски. Поскольку, в период, предшествующий пандемии коронавируса, некоторые из стран третьего пояса выходили для Турции на передний план, с точки зрения интересов страны, а также формировали риски для второго и первого стратегических поясов страны.

В конце концов, в период после того, как последствия пандемии будут преодолены, упомянутая выше ситуация, как отмечается турецкими авторами, сохранится. Однако, как они подчеркивают, приоритет или срочность в каком-либо регионе не должна порождать ситуацию, когда игнорируется какой-либо другой регион.

Проще говоря, авторы, по сути, заявляют о том, что интересы Турции расширились и укрепились по всему периметру международной повестки и никакой из вопросов теперь не должен выпадать из поля зрения страны. Хотя, разумеется, они не могут не признавать того обстоятельства, что у страны есть приоритеты. Однако, как подчеркивается авторами, вне зависимости от приоритетов и срочности «поле зрения Турции не должно сужаться».

Как отмечается турецкими авторами, как до пандемии коронавируса один из главных пунктов турецкой повестки дня в сферах внешней политики и безопасности был сформирован регионами третьего стратегического пояса – Ближним Востоком и Северной Африкой – так такая же ситуация будет продолжать сохраняться и в период после пандемии.

Это – те регионы, которые, по замечанию авторов, содержат в себе повышенную «концентрацию» элементов нестабильности. Роль важного катализатора для проведения турецкой «большой стратегии» является рост турецкой стратегической автономности.

При этом, как пишется турецкими авторами, Ближний Восток переживает в последнее время большие перемены, а баланс сил, с небольшими перерывами, является крайне изменчивым. Динамика этих изменений такова, что она сильно влияет на союзнические и партнёрские отношения в регионе и вокруг региона, и, вместо того, чтобы формировать целостность по отношению к региональным событиям, возникает все большая фрагментированность.

Из приведенного выше, авторами делается общий вывод о том, что в регионах Ближнего Востока и Северной Африке борьба на «микро-» и «макро-» уровнях будет вестись на разных фронтах. Говоря о «субрегионах», авторы выделяют: Северную Африку, Палестину, Персидский залив и Аравийский полуостров, который, каждый по-своему, будет формировать повестку дня.

Если же переходить от географического аспекта к тематическому, то авторы, в первую очередь, вновь возвращаются к событиям так называемой «арабской весны». Ими ставится вопрос о том, что борьба между теми, кто радует за перемены и за развитие в регионе, и теми, кто борется за сохранение статус-кво, будет продолжена.

Другим вопросом будет, по-прежнему, Палестина и, как указали авторы, «оккупационная» политика Израиля.

Здесь авторами также упоминается Иран с его вопросами, который также составляет и часть второго стратегического пояса Турции.

И, наконец, напряженность будет создавать экспансионистская политика ОАЭ, которая встречается Турцией с неизменной обеспокоенностью.

Полагаем совершенно неслучайно, что разоблачения турецкого мафиозного лидера Седата Пекера в адрес турецкого руководства раздаются именно из ОАЭ, создавая весьма болезненную и даже рискованную ситуацию для турецкого руководства. Заметим, что ранее Турция, не раз, говорила о том, что именно ОАЭ финансируются и поощряются протестные движения в Турции (в 2013 году). Более того, были и те, кто был склонен увидеть эмиратский след и в попытке военного переворота в Турции в июле 2016 года. Так что, история турецко-эмиратского противостояния, к настоящему времени, имеет уже свою историю и продолжается полным ходом. Вне зависимости от турецких заявлений о том, что страна собирается «перезагрузить» свои отношения на Ближнем Востоке.

Заметим, что турецкие авторы называют одним из главных элементов риска в регионе Ближнего Востока и Северной Африки ситуацию в ОАЭ и Саудовской Аравии, которые, как указывается в турецком издании», «игнорируют возникший запрос на перемены». Точнее, авторами ведется речь о той группе лиц, которая находится у власти в указанных странах, и, исходя из своего желания по сохранению существующей ситуации, эта группа занимается тем, что, игнорируя на протяжении 10 лет запрос на перемены, пытается переформатировать регион под свою собственную повестку дня.

Подобная ситуация, как отмечается турецкими авторами, формирует для Турции риски, причем, сразу в нескольких стратегических поясах – втором, третьем и даже четвертом. В настоящее время, эта ситуация проявила себя в Йемене, Ливии и Сирии (перечисление – в порядке перечисления авторами – И.С.).

Опять же, подчеркнем принципиально важное обстоятельство: как следует из сказанного турецкими авторами, Турция, возможно, и допустила тактические просчеты в ходе событий арабской весны, особенно, в её начале – в 2010 и в 2011-м годах.

Однако, стратегически, в главном, со слов турецких авторов получается, Турция была права, когда говорила о том, что: а) в регионе назрели кардинальные перемены, в результате которых «неактуальными» станут сложившиеся там монархии и диктатуры, б) Турция является не просто одним из выразителей данного мнения, но она может стать одним из проводников этих перемен и образцом, по которому будет осуществлена «пересборка» региона после того, как уйдут в прошлое отжившие элементы.

На самом деле, это важный момент – потому что ранее могло показаться, что сама жизнь опровергла тезис о том, что перемены действительно назрели. Да и активное участие Турции в этих процессах нельзя было назвать сколь-нибудь результативным. Оно привело к большим политическим и экономическим потерям. Помимо всего прочего, оно и внесло свою лепту в то, что регион Ближнего Востока и Северной Африки оказался ещё больше фрагментированным.

Так что, исходя из этого, а также, исходя из практических шагов Турции в регионе последнего времени, могло сложиться впечатление о том, что турецкое руководство отказалась от взглядов и попыток 10-летней давности. Однако, как следует из изложенного выше турецкими авторами, мнение о том, что в регионе есть запрос на перемены и Турция должна в них принимать активное участие сохраняется. Что, собственно, и объясняет тезис о том, что Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты являются источником риска для Турции в третьем стратегическом поясе.

Как отмечается турецкими авторами, КСА и ОАЭ пытаются действовать против Катара. При этом, они используют такие свои преимущества, как пересечение своих интересов с рядом других игроков, а также наличие с ними разного рода партнёрств и альянсов, получение, открытой или закамуфлированной, помощи от внерегиональных игроков, использование, благодаря нефтедолларам, различных негосударственных акторов. Все это позволяет указанным странам осуществлять финансирование своей деятельности.

В ряду региональных игроков, КСА и ОАЭ, как указывается турецкими авторами, могут входить в партнёрство со следующими странами: Израилем, Египтом и Бахрейном. Из числа внерегиональных партнёров указанных стран авторами упоминаются, в зависимости от текущей ситуации: США, Греция, Республика Кипр, Россия и Франция.

Другим элементом напряженности в третьем стратегическом поясе, турецкими авторами указывается политика Израиля по отношению к Палестине. Как отмечается авторами, в период до наступления пандемии коронавируса, «в тени интенсивной повестки и борьбы (глобальных) сил», Израиль продолжал свои шаги, направленные на продолжение оккупации Палестины. И, как ожидается, эти шаги будут продолжены и дальше. Действуя таким образом, Израиль пользуется своими преимуществами, важнейшими из которых является открытая поддержка со стороны США и скрытая поддержка со стороны таких стран как Египет, КСА и ОАЭ.

Однако, как подчеркивается турецкими авторами, те шаги, которые предпринимаются со стороны Израиля не являются «устойчивыми» (то есть, не приводят к тому, чтобы в зоне конфликта формировалась бы устойчивая ситуация – И.С.), эти шаги далеки от того, чтобы обеспечить справедливый и устойчивый мир в Палестине, а также способны лишь принести ещё больше нестабильности в регион.

Другим фактором риска в регионе, турецкие авторы называют вмешательство внерегиональных игроков в происходящие там события. Что лишь приводить к осложнениям в имеющихся там проблемах и отдалению от ситуации их решения.

Невзирая на то, что с момента формирования Ближнего Востока в современном виде прошло уже более 100 лет, а с момента окончания Холодной войны прошло 30 лет, такие игроки, как США, Россия и Франция продолжают участвовать в региональных событиях и большинство таких вмешательств становится лишь фактором дестабилизации.

Как отмечается турецкими авторами, приведенные выше факторы нестабильности не могут быть ликвидированы Турцией в краткосрочной перспективе. Разумеется, Турция открыто и четко заявляет свою позицию по перечисленным выше региональным аспектам, однако, нынешняя Турция, её потенциал и возможности, не позволяют ей устранять, на данном этапе, полностью эти элементы. В результате Турции приходится рассматривать региональные риски, «в рамках диверсифицированного геополитического портфолио», на фрагментарной (индивидуальной) основе. В рамках этого подхода, на первый план должны выйти, стратегическая гибкость, формирование норм и принципов, общественная дипломатия и политика помощи.