Большая стратегия Турции. Часть 35

Продолжаем разбирать книгу главного мозгового центра Турции – Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции под заголовком «Большая стратегия Турции».

Перед собой мы видим попытку осмысления новой роли Турции, предпринятую главным мозговым центром Турции – Фондом политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV), на фоне того, как это новое, укрепившееся положение Турции стало все более отчетливо проявляться, как минимум, в регионе нахождения страны.

Главный вопрос, который в наши дни занимает Турцию: каким образом страна может воспользоваться теми тектоническими сдвигами, которые сейчас наблюдаются в мире, чтобы укрепить свой статус региональной державы и даже сделать себе «апгрейд» до статуса державы глобальной?

Предыдущая, 34-я часть публикации доступна по ссылке на сайте Института Ближнего Востока: http://www.iimes.ru/?p=77987.

Напомним, что мы остановились на рассмотрении так называемого «третьего стратегического пояса», к которому турецкие авторы, в частности, относят регион Центральной Азии.

В отношении этого региона, турецкими авторами выделяется три фактора риска: смена лидера / руководителя той или иной страны региона, которая может привести к дестабилизации там обстановки, выход США из Афганистана, что может также стать дестабилизирующим фактором, и обострение индо-пакистанского конфликта со всеми вытекающими последствиями для региона.

При этом Турция, как можно судить из ремарок турецких авторов, чувствует себя вполне уверенно в регионе, чтобы не рассматривать нахождение того или иного лидера на посту главы государства в Центральной Азии в качестве фактора, который может кардинальным образом изменить там положение и влияние Турции.

Подчеркнем, что за истекшие 30 лет с момента распада СССР Турция с нуля создала достаточно прочную, устойчивую и растущую систему связей с регионом: отталкиваясь от гуманитарных связей и переходя к торгово-экономическим, чтобы далее их конвертировать в политические и уже и военно-политические. В этом смысле серьезным триггером становится Нагорный Карабах и так называемая «Карабахская осень».

Касательно Афганистана, как мы сказали в предыдущей части публикации, Турция, преследуя свои цели (в двух направлениях – Западном и Восточном – И.С..), планирует «подставить американцам свое плечо» в деле управления Кабульским аэропортом.

При этом, как подчеркивается турецкими авторами, исходя из возможностей Турции, не следует ожидать того, чтобы она положила бы конец нестабильности в Афганистане в одиночку.

Было бы странно, если бы Турция, вообще, ставила бы такой вопрос, с учетом того, что ранее ни СССР, ни США не смогли этого сделать, находясь на пиках своего влияния. Турция же, при всем её растущем потенциале, экономически и близко не подбирается к первой десятке самых развитых стран мира.

Впрочем, даже сама постановка вопроса турками наводит на мысль о том, что ответ на этот вопрос не кажется, сам по себе, им уже самоочевидным. Налицо – возросшие амбиции Турции, которые она декларирует, несмотря ни на что, включая достаточно непростую внутриполитическую ситуацию, а также ослабевшую за последнее десятилетие экономику.

Более того, как отмечается турецкими авторами, Турция может, на новом историческом отрезке, с помощью политических и дипломатических средств, принимать более активное участие в том, чтобы минимизировать нестабильность в Афганистане.

Отметим, что, говоря про эту задачу в Афганистане, турецкие авторы говорят о том, что им необходимо выйти за рамки миссии НАТО в стране. Они отмечают, что необходимо учитывать «местную динамику в Афганистане» (проще говоря, фактор талибов — И.С.), и расширять свое сотрудничество с приграничными для Афганистана странами, а также с внерегиональным странам, которые также являются вовлеченными в урегулирование этого конфликта. Проще говоря, Турция хочет перехватить инициативу в Афганистане у НАТО и повести там свою игру. Первые признаки этого – попытка привлечения Турцией Пакистана и Венгрии к вопросу управления кабульским аэропортом.

Необходимо подчеркнуть, что Турция, которая, предположительно, будет управлять аэропортом в г. Кабул, не только, как мы писали в своих предыдущих публикациях для сайта ИБВ, создает важный пункт в положительной повестке её отношений с Североатлантическим альянсом и с США. Она создает ещё поле для сотрудничества со всеми, без исключения, странами – внешними игроками, которые, по тем или иными причинам, участвуют в афганском урегулировании.

Но, возможно, самое главное заключается в том, что Турция становится (пока исподволь, не стоит преувеличивать значение одного отдельно взятого, пусть и важного логистического объекта — И.С.) фактором, влияющим на стабильность в «подбрюшье» Центральной Азии. Это добавляет граней в отношениях Турции с теми же Узбекистаном, Таджикистаном и Туркменистаном. Плюс безусловным интересантом этой ситуации выступает и Киргизия и даже Казахстан. С последним напомним у Турции – тесные связи по линии так называемого Тюркского совета (к слову сказать, наличие в составе Тюркского совета Казахстана, который являлся одним из инициаторов и идеологов его создания, создает в нем внутреннюю конкуренцию за влияние, далеко не очевидной, выражаясь мягко, является готовность Казахстана уйти на второй план, отдав инициативу и ведущую роль Турции – И.С.).

Иными словами, не можем не согласиться с мнением турецких авторов о том, что Афганистан – это один из ключей для Турции в регион Центральная Азия.

В идеальном для Турции раскладе, страна бы достигла взаимопонимания с талибами, и вышла бы на передний край в политическом урегулировании в стране. Это, в свою очередь, привело бы и к тому, что в диалоге с центральноазиатскими государствами, Турция стала бы своего рода гарантором безопасности их южных границ.

Вполне возможно, что соответствующие положения могут появиться в договоренностях сторон – участниц Совета сотрудничества тюркоязычных государств, который ждет переформатирование и, предположительно, появление и военно-политического измерения в целях и задачах деятельности.

А появление аспекта региональной безопасности моментально превращает этот союз в большее, чем экономический и гуманитарный союз. Появляется ещё и серьезное военно-политическое измерение, где Турция может играть, как минимум, одну из лидирующих ролей.

И, наконец, говоря о третьем факторе возможной нестабильности в регионе Центральной Азии, турецкие авторы упоминают индо-пакистанский конфликт и угрозу его эскалации.

Стоит напомнить о том, что Анкару и Исламабад связывают прочные связи на всех уровнях – экономическом, политическом и гуманитарном. Так что, совершенно не случайно, что Турция предлагает именно Пакистан в качестве возможного союзника в деле управления аэропортом в г. Кабул.

Если совсем просто, то крепкие позиции Турции в Пакистане, со всей неизбежностью, приводят к укреплению турецкого влияния в направлении Центральной Азии. При этом, от себя заметим, что та однозначная поддержка, которую оказывает Анкара Пакистану в его конфликте с Индией имеет риски и для самой Турции по втягиванию в дорогостоящий конфликт во всех отношениях, где она является чужой.

Тем не менее, до тех пор, пока индо-пакистанский конфликт существует в перманентно вялотекущем качестве, риторика Турции и её политическая поддержка приносят ей со стороны Пакистана немалые дивиденды. Как можно заключить, турецкая сторона не считает, что она рискует, «вписываясь» в этот конфликт просто потому, что не прогнозирует его эскалации до такого уровня, что может встать вопрос о «союзнических обязательствах» Турции. Ну и, кроме того, всегда можно демонстрировать поддержку на различных «дискуссионных площадках», вроде ООН, выдавая её за поддержку реальную и на что-то влияющую.

С другой же стороны, речь идет, причем «здесь и сейчас», о торгово-экономическом сотрудничестве с крупной страной мира, о ещё одной оси в исламском мире, а также о военно-техническом сотрудничестве между неядерной Турцией и ядерным Пакистаном.

Просто напомним в этой связи про ту фразу президента Р.Т.Эрдогана, где он говорит о том, что обладание одними странами и необладание другими странами запасами ядерного оружия является ещё одной несправедливостью, наряду с несправедливостью функционирования ООН, где СБ ООН состоит только из пяти стран мира (Турция противопоставляет такому административному устройству свой слоган: Мир – больше пяти (постоянных членов СБ ООН)» — И.С.).

Понятно, что Турция – участница всех международных соглашений и договоренностей по нераспространению, да и кейс Ирана и Северной Кореи является достаточно показательным, все же, у Турции нет задачи становится одномоментно страной-изгоем и попадать под массированные международные санкции. Однако, с учетом такого подхода, Турция вполне может достичь и оставаться на пороге обладания ядерным оружием на случай перемены международной обстановки. Есть ведь вполне конвенциональная техническая проблема, которую Турции надо решать – речь идет о том, что нужно развивать средства доставки. А уж боезаряды – это тема, которая, в нынешних условиях, не должна представлять непреодолимой проблемы в случае необходимости.

Как и в случае с Афганистаном, авторы подчеркивают, что невозможно силами одной лишь Турции добиться урегулирования индо-пакистанского конфликта.

Впрочем, урегулирование этого конфликта, как они указывают, будет не только в интересах противоборствующих сторон – это урегулирование является необходимым фактором для реализации Турцией своей «Большой стратегии».

Авторы подчеркивают, что участие Турции в том, чтобы снизить напряженность между Индией и Пакистаном, существующую в части спорных территорий, и минимизировать существующие риски, может быть весьма ценным. При этом, как они считают, по мере роста стратегической автономности Турции, её вклад в урегулирование индо-пакистанского конфликта является может заметно возрастать.

С другой стороны, авторами отмечается, что следует ожидать, что обеспокоенность Турции политикой Индии в отношении мусульман в штате Кашмир и в целом в стране также будет нарастать.

Переводя этот тезис на русский язык, это звучит как намерение Турции по тому, чтобы наращивать давление на Индию. Как, допустим, турки делают по отношению к Китаю. Заметим, что турки, ничуть не смущаясь «сверхдержавным» статусом Китая, оказывают на него перманентное давление и даже умудряются принуждать его к какому-то подобию (разумеется, не полноценному) диалога по этой теме. При этом, понятно, что Турция рассматривает себя также в качестве третьей стороны в отношениях между Западом и Китаем. И именно заручившись западной поддержкой, в первую очередь, со стороны США, Турция продолжает «бомбить» Китай заявлениями о своей обеспокоенности положением уйгурского населения страна.

Что же до Индии, то, как пишется турецкими авторами, для того, чтобы добиться изменения ситуации с трудным положением мусульман Индии, авторами предлагается, прежде всего, развивать свои отношения с самой Индией. Которые, заметим, складываются у Турции далеко не безоблачным образом.

Наряду с этим, авторами предлагается Турции активнее использовать международные платформы (для того, чтобы обратить внимание международного сообщества на положение мусульман в Индии – И.С.). По мнению турецких авторов, необходимо активно использовать оба этих фактора для того, чтобы изменить складывающуюся ситуацию.

Говоря об отношениях Анкары и Исламабада, турецкие авторы подчеркивают то, что их особый статус, который существовал до пандемии коронавируса, сохранит свое значение и после того, как она будет преодолена.

Более того, авторами предлагается наращивать эти отношения как в торгово-экономической сфере, так и в области оборонно-промышленного комплекса, вооружений и ядерных технологий (см. ремарку выше относительно нахождения Турции «на технологическом пороге» обладания ядерным оружием – И.С.). Как указывается турецкими авторами, такое сотрудничество послужит на пользу обеим странам – как Турции, так и Пакистану.

В особенности, как подчеркивается авторами, большое значение будет иметь военное сотрудничество, а также сотрудничество в сфере ядерных технологий, что, во-первых, должно приводить к росту стратегической автономии Турции в мире. А, кроме того, развитие таких контактов между двумя странами будет способствовать укреплению позиций Турции в других стратегических поясах (понимаем, что, все-таки, с уклоном в четвертый, глобальный стратегический пояс, которому посвящен следующий раздел книги – И.С.).

Как заключается турецкими авторами, у Турции в целом сформированы все необходимые механизмы, которые позволяют стране развивать свои отношения с центральноазиатским регионом.

В этой связи, авторами, в первую очередь, достаточно предсказуемо, упоминается Тюркский совет, а также те механизмы взаимодействия между его странами-участницами, которые строятся на базе этой организации. При наличии готовой структуры, то, что требуется на новом этапе, — это лишь диверсифицировать существующие механизмы сотрудничества и углублять то, что было заложено ранее. Это, как указывается турецкими авторами, сформирует ситуацию взаимного выигрыша для стран региона, для региона в целом и для самой Турции.

Итак, на этом раздел, посвященный третьему стратегическому поясу, завершается.

Отдельно стоит отметить, что фактор России в связи с Центральной Азией и взглядом РФ на советское наследие авторами не упоминается. В принципе, это то, чем характеризуется это издание: говоря о целях и задачах своей Большой стратегии – риски, угрозы и внешнее давление на Турцию, в связи с реализацией этой стратегии, выносятся авторами за скобки рассмотрения или же упоминаются по касательной, образом достаточным для того, чтобы заинтересованный читатель мог бы считать эту информацию. Впрочем, делается это по достаточно понятной причине: написанного уже достаточно, чтобы понять общее направление мысли турецких идеологов Большой стратегии страны, не все 100% которой подлежат публикации на широкую публику.

Переходим к завершающему разделу последней главы книги, который называется «Четвертый стратегический пояс: регионы».

Как отмечается турецкими авторами, этот пояс имеет широкий региональный охват. В этой связи авторами упоминаются следующие, очевидно, представляющие интерес для Турции регионы, как Африканский рог, Африка южнее Сахары, Латинская Америка и Азия. Целью Большой стратегии Турции, как отмечается авторами, как и в предыдущих регионах, обеспечение там относительной стабильности. Впрочем, ровно с той же самой оговоркой, что турецкие возможности и, соответственно, участие в этом вопросе, демонстрируют вариативность от региона к региону. То есть, в каких-то регионах, как отмечается авторами, Турция может играть достаточно активную роль в деле обеспечения стабильности, в каких-то она может «поощрять» эти процессы.

К первой группе регионов, то есть, к той группе, где Турция может оказывать непосредственное влияние на происходящие процессы, относится Африканский рог и Африка, южнее Сахары. Ко второй группе регионов, где влияние Турции может быть лишь только «поощрительное» — Латинская Америка и Азия.

62.92MB | MySQL:102 | 0,502sec