Процессы реформ и модернизации, которые начались в государствах Ближнего Востока в конце XVIII в. оказали заметное влияние на развитие арабо-иранских отношений.   К 1920 г. тема реформ и модернизации активно дискутировалась в среде так называемого образованного класса. Именно представители этой группы населения выступали в этот период своеобразным драйвером реформ.  Рост  национализма как сопутствующего продукта развития процесса модернизации в арабских странах и Иране, способствовал углублению их национального и культурного соперничества и усилил напряженность в двусторонних отношениях.

В этот период заметно усилилось проникновение европейцев на Ближний Восток  Колониальные захваты  и их последствия коренным образом изменили мировоззрение мусульман в Иране и арабских странах. В ближневосточной общественной мысли возникли два базовых понятия. Первое искало причины отсталости в исламе, который определял поведенческий стереотип общества. Они считали, что мусульмане должны отойти от некоторых норм, практик ислама, заменив их иными  поведенческими моделями.

Между арабскими и неарабскими мусульманскими мыслителями и философами существовала серьезная разница в подходах к выявлению роли ислама в этом процессе. Поскольку родиной ислама была Аравия, и  ислам был драйвером развития языка, культуры и власти, многие арабские интеллектуалы не считали ислам ответственным за отставание мусульманских стран Ближнего Востока. Они обвиняли неарабские народы в извращении и неверном толковании ислама. Так, арабский мыслитель Абд аль-Рахман аль-Кавакиби обвинял турок во внедрении в ислам практик, которые привели к его упадку. Иранцев обвиняли в том, что персидские культура и традиции извратили первоначальный ислам Аравии. В Египте одной из форм национализма стало движение «фараонизма» Известный египетский просветитель Таха Хуссейн полагал, что Египет способен существенно прогрессировать, вернувшись к своим древнеегипетским корням.          Схожие тенденции наблюдались и в Иране. В определенных кругах иранского общества уже давно зародилась своя  концепция нации и государства. В Иране стал развиваться партикулярный национализм, который рассматривал ислам как источник всех его несчастий. Иранский мыслитель Мирза Ага Хан Кермани превозносил доисламский Иран, его культуру, традиции и религию (зороастризм).  Другой подход  усматривал причины отсталости исламского мира в недостаточном учете и использовании для прогресса исламских ценностей. Ряд иранских философов считали, что отход Ирана от истинных исламских ценностей привел к его ослаблению. В качестве аргумента они указывали на тот факт, что имея истинную конституцию в лице Корана, иранские власти пытались взять за образец основного закона конституции Франции и Бельгии.

Другие интеллектуалы практиковали гибридный подход, говоря о необходимости взять все положительное из ислама и европейской прогрессивной мысли. Они полагали, что сам по себе ислам не виноват в упадке. Видели проблему в том, что на каком-то этапе мусульмане утратили присущий раннему исламу дух победоносности, рационализма и стремления к знаниям. Это были ранние  исламские модернисты (Аль Афгани и М.Абдо), которые  использовали ислам как наиболее удобную форму распространения своих учений и доведения их до наибольшего числа людей. Европейские идеи «романтического» национализма  были успешно восприняты в большинстве ближневосточных государств и оказали сильное воздействие на мировоззрение ближневосточного общества.  Преимущественная опора на этнос, язык, культуру и вторичность территории как путь развития национализма и создания нации-государства импонировали многим мусульманским странам. После распада Османской Империи турки на основе идей европейского национализма создали светский вариант пантюркизма. Европейские идеи романтического национализма оказали незначительное влияние на Иран.

После двух мировых войн религия как основной идеологический инструмент в управлении массами в арабских странах Ближнего Востока стал уступать место национализму, к которому на рубеже 1950-х гг. добавились светские идеи социализма и коммунизма. В Иране идеи социализма и коммунизма не пользовались популярностью в силу того, что большинство их адептов были представителями этнических меньшинств. Так, в 1945-1946 гг. коммунистическая партия Ирана «Туде» поддержала движение за отделение Южного Азербайджана и Иранского Курдистана и создание на их основе автономий с их последующим вхождением в состав СССР. В противоположность этому, иранский национализм строился, прежде всего, на единстве территории и сохранении территориальной целостности национального государства.

При этом, современные модели арабского и иранского национализма имели много общих черт. Во-первых, национализм рассматривался, прежде всего, как защитный механизм. Достаточно  быстро защитная функция национализма стала дополняться экспансионистской составляющей. Все «пан» националистические теории носили экспансионистский характер. Это касалось и панарабизма и пантюркизма.

Первые арабские националисты были во многом одержимы романтическими идеями. Они делали упор на язык, и считали каждого, кто говорил на арабском языке и его диалектах арабом. Такой подход существенно расширял экспансионистские возможности арабского национализма. Иран был обеспокоен ростом арабского национального движения, опасаясь арабских  территориальных претензий.  Создание единого арабского национального государства было мечтой арабских националистов. Несмотря на то, что эта мечта так и остается нереализованной, за последние десятилетия в арабских странах было предпринято несколько попыток осуществить ее. А созданные в тот период общеарабские организаций и институты существуют до сих пор. Иран был особо обеспокоен чувством арабской коллективной солидарности, что ярко проявилось в ходе ирако-иранской войны.

Иранский национализм в свою очередь отличался некоторым романтизмом, ностальгией по славному прошлому и этноцентричным характером. Ряд иранских националистов пропагандировали исключительность иранской нации. Центральной установкой иранского национализма как политической идеологии была концепция «иранских земель» (Иран замин). Она носила не только земляческий характер, но и отличалась культурными коннотациями.  С точки зрения иранских националистов любое место, где доминирует иранская культура, и говорят на фарси, даже если оно управляется не иранцами, может считаться «Иран замин»^*. Акцент на персидском характере иранского национализма мог оттолкнуть от власти национальные меньшинства. Поэтому власть, прежде всего, делала упор на «иранизм» как основу единой иранской нации. Сасанидская концепция  Eranshahr (Iran=Eran) означала единство земли и империи. Персия (Парс) была одной из провинций «Иран замин». Персы были одним из народов иранской нации. Греки идентифицировали Иран как Персию. В отличие от Османов с их агрессивной политикой «отуречивания», Иран никогда не проводил «персианизацию». Однако в результате развития образования и распространения  фарси, он занял ведущее место и является официальным языком ИРИ. Оборонительный характер иранского национализма  проявился в том, что даже во время правления Реза Шаха,- первого шаха из династии Пехлеви (1926-1941 гг.) Иран не выступал с территориальным притязаниями в отношении своих соседей, на землях которых проживало персо-говорящее население, включая Герат, который до 1856 г. входил в состав Ирана. Исключением могу являться спорные острова в Персидском заливе, два из которых  (Большой и Малый Томб) отошли к Ирану в рамках соглашения с Великобританией об отказе Ирана от претензий на Бахрейн. Остров Абу Муса в административном управлении был разделен между эмиратом Шарджа и Ираном.

^* С этой точки зрения понятна обеспокоенность сирийцев расселением  выходцев из Ирана в ряде районов Дамаска, его пригородах, других сирийских провинциях.