После избрания президентом ИРИ Эбрахима Раиси на июньских выборах ряд самых ярых противников ядерной сделки 2015 года, как сообщается, возвращаются в коридоры власти в Иране. На фоне спекуляций о министрах, которых Раиси, скорее всего, назначит, есть и Али Багери Кани — откровенный противник соглашения 2015 года об ограничении ядерной программы Ирана в обмен на смягчение санкций. С большей долей вероятности, он станет следующим министром иностранных дел Ирана. Ряд источников в «реформистском течении» политического класса Ирана сообщило, что Багери Кани, ультраконсервативный дипломат, должен организовать   «переходный процесс»  в МИД ИРИ. Это назначение должно стать  четким сигналом дипломатам, которые вели переговоры в Вене о возможном возвращении США к ядерной сделке, прежде всего имея в виду сложность самого процесса переговоров. В предисловии к переводу на фарси автобиографии заместителя госсекретаря США Венди Шерман «Не для слабонервных: уроки мужества, силы и настойчивости» Багери Кани в свое время резко раскритиковал иранских дипломатов, которые вели переговоры с США о заключении соглашения 2015 года. В администрации бывшего президента Махмуда Ахмадинежада Багери Кани был главным переговорщиком на переговорах между Ираном и Западом по иранской ядерной программе. Однако эти переговоры не привели тогда  ни к каким внятным итогам. Эта информация появилась как раз на фоне  неутешительной динамики  нынешнего хода переговоров в Вене и приостановки иранцами ряда программ взаимодействия с МАГАТЭ. Как полагают американские аналитики, застопорившиеся переговоры Ирана с Соединенными Штатами и нерешительность Тегерана возобновить временное соглашение о мониторинге с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) повысят риск действий Ирана против западных интересов, а также полного провала ядерных переговоров. Седьмой раунд переговоров между Ираном, Соединенными Штатами и другими официальными лицами по возобновлению соблюдения ядерной сделки 2015 года не состоится в Вене на этой неделе, как первоначально планировалось, согласно четырем неназванным официальным лицам, цитируемым в отчете Bloomberg от 30 июня. Чиновники заявили, что пока неясно, когда возобновятся переговоры между Вашингтоном и Тегераном. 1 июля посол России в международных организациях, базирующихся в Вене М.Ульянов, заявил, что сторонам, участвующим в переговорах, нужно больше времени, прежде чем проводить новый раунд переговоров. Отвечая на вопрос о шансах пересмотра ядерного пакта в интервью 29 июня, госсекретарь США Энтони Блинкен сказал, что не может сказать, удастся ли обеим сторонам «преодолеть свои разногласия». Замораживание американо-иранских переговоров произошло после того, как Тегеран позволил временному соглашению, позволяющему инспекторам ООН продолжать мониторинг своей ядерной деятельности, истечь 24 июня, не ответив на просьбу МАГАТЭ о продлении. Решение Ирана не продлевать соглашение с МАГАТЭ, по-видимому, является результатом того, что Тегеран пересматривает и обсуждает свои варианты действий  на после выборов нового президента и вялого прогресса в переговорах с США. Как и ожидалось, консервативный главный судья Ирана Эбрахим Раиси победил на президентских выборах 18 июня. Но теперь иранские лидеры могут разделиться в вопросе о том, должны ли они попытаться завершить ядерные переговоры до того, как Раиси вступит в должность 3 августа, или (что больше касается Запада) просто бесконечно затягивать переговоры с небольшим намерением уступать их максималистским требованиям. Раиси заявил, что намерен продолжить переговоры с Соединенными Штатами и их союзниками. Но для многих более жестких иранских политиков, поддерживающих Раиси, тот факт, что иранская экономика выдержала три года кампании Вашингтона «максимального давления», говорит о том, что Иран может выдерживать санкции бесконечно и, следовательно, может позволить себе затягивать такие переговоры. Продолжительный переговорный процесс увеличит вероятность срыва ядерных переговоров. В Иране Корпус стражей исламской революции (КСИР) будет иметь больше пространства для действий и продвижения своей собственной жесткой региональной стратегии. Это включает в себя потенциальные морские нападения на нефтегазовую инфраструктуру, а также увеличение поддержки проиранских ополченцев в Ираке и Леванте против Соединенных Штатов. Всплеск таких иранских провокаций может привести к еще одной драматической эскалации событий, подобных тем, которые наблюдались в декабре 2019 — январе 2020 года после ракетного удара в Ираке, вызвавшего необходимость ответа США после убийства американского подрядчика. Более того, КСИР может попытаться ограничить сферу действия любого нового специального соглашения о мониторинге с МАГАТЭ, даже если Тегеран, наконец, возьмет на себя обязательство продлить его. Растущий риск провала переговоров США и Ирана в Вене будет по-прежнему вынуждать Израиль саботировать и срывать ядерные и ракетные программы Ирана. Действия Израиля в прошлом доказали свою способность добавить трудностей в дипломатию между Ираном и Соединенными Штатами. В декабре 2020 г. парламент Ирана принял закон, призывающий правительство приостановить действие так называемого Дополнительного протокола к соглашению с МАГАТЭ, который позволяет инспекторам ООН контролировать иранскую ядерную программу и посещать ее объекты, особенно в короткие сроки. Закон был прямым ответом на убийство иранского ученого-ядерщика Мохсена Фахризаде, которое, как считалось, было совершено израильской разведкой Моссад. Приостановление действия Дополнительного протокола потребовало временного специального соглашения между МАГАТЭ и Ираном, которое сейчас находится в центре последней по времени задержки в переговорах. В данном случае рискнем предположить, что речи о срыве переговорного процесса не идет в принципе.  И консерваторы, и реформисты прекрасно отдают себе отчет о сложностях иранской экономики.  В данном случае мы имеем простой восточный торг с точки зрения получения максимума уступок от Запада. И это касается не только вопроса снятия чисто экономических санкций, но и  попыток иранцев вывести за рамки переговоров темы ракетной программы и других щекотливых тем, не имеющих прямого отношения к СВПД.