Опубликованный накануне новый годовой доклад ООН о положении дел в области продовольственной безопасности и питания в мире в 2021 году вызвал широкий резонанс среди мировой общественности в контексте очередного роста статистики голода в мире. В докладе рефреном звучала мысль о том, что под воздействием пандемии коронавируса в 2020 году число голодающих в мире вновь выросла спустя многие годы сокращения и достигла отметки в 811 млн человек. Прирост составил 161 млн человек по сравнению с 2019 годом. При этом, общее число мирового населения, которое испытывает те или иные ограничения в плане доступа к продовольствию составляет 2.4 млрд человек.
Большую тревогу в докладе вызывает ситуация с голодом в регионах Ближнего Востока и Северной Африки, где только за 2020 год доля недоедающих достигла 15.1% и 7.1 % от общего числа населения соответственно. По этому показателю Ближний Восток сопоставим со странами Южной Азии, и его опережают только страны Центральной, Западной и Восточной Африки (где в среднем 20-28% населения голодает). Тогда как в большинстве остальных регионов ситуация остается более стабильной. В абсолютных размерах число голодающих в регионе увеличилось с 55 до почти 60 млн человек только за прошлый год.
Разумеется главным драйвером роста числа голодающих в 2020-2021 гг. стал коронавирус, однако непосредственно на Ближнем Востоке ухудшение ситуации было обусловлено также и затяжными военными конфликтами и насилием в Сирии, Йемене, Ливии, Афганистане, Ираке и Южном Судане, и сопутствующими факторами внутренней миграции и беженцев. Последний в свою очередь воздействовал на рост голода в ряде соседних государств — Иордания, Турция, Ливан, Египет. Наконец, климатические катаклизмы потрясающие регион в 2020-2021 гг, особенно сильнейшая засуха и проблема дефицита водных ресурсов стали дополнительным серьезным фактором дестабилизации ситуации в области продовольственной безопасности на Ближнем Востоке, в том числе в таких относительно благополучных странах как Марокко и Египет.
Что касается коронавируса и его социально-экономических последствий для экономик стран Ближнего Востока, то это воздействие напрямую спровоцировало рост нищеты и голода вследствие как общего экономического спада, так и роста безработицы и сокращения источников доходов населения. По данным Международного валютного фонда (МВФ), в 2020 году в среднем по региону ВВП сократился на 3.4%, а в текущем году прогнозируется осторожный рост на 4%. Однако, коронавирус как известно привел к росту неравенства и ситуация в странах региона довольно разноплановая. Например, в Ливане ВВП в прошлом году сократился на 25%, что беспрецедентно и привело к многократному росту числа голодающих. Сокращение ВВП в Иордании и Афганистане было менее резким – минус 2-5%, однако даже такие колебания крайне негативно воздействовали на ситуацию в сфере продовольственной безопасности. В то же время сокращение ВВП в среднем на 6-10% в 2020 году среди экспортеров нефти – в ОАЭ, Ираке, Омане, Кувейте и Алжире — не могло, разумеется, сильно повлиять на рост числа голодающих в большинстве этих стран. Важно также учитывать этот фактор в корреляции с ростом безработицы. В то же Судане в прошлом году ВВП сократился на 4%, однако безработица под воздействием пандемии выросла на 28%. При этом, cущественного прироста числа голодающих в этой стране не произошло – как раз наоборот.
Разумеется, сочетание и степень воздействия различных факторов на рост голода следует рассматривать с учетом национальных особенностей и странового контекста. При этом, следует особо выделить «пятерку» cтран, в которых в 2020-2021 году сошлись все выше обозначенные факторы – коронавирус и вызванный им экономический спад, вооруженный конфликт и насилие и наконец климатические катаклизмы. В этом списке значатся две страны ближневосточного региона – Афганистан и Йемен.
В списке «лидеров» по росту голода в регионе следует выделить Йемен, где с 2006 по 2020 год доля голодающих выросла соответственно с 28% до 46%, и Ирак, где доля выросла с 24% до 38%. Видимо где-то в этих же границах значится Сирия, однако она не раскрывает свою статистику и потому не фигурирует в докладе ООН по продовольственной безопасности. Наконец, среди стран Западной Азии озабоченность вызывает Иордания, где доля недоедающих за последние годы взлетела вдвое – с 5% до 10%, разумеется под воздействием сирийского кризиса и потока беженцев. При этом отметим, что по прежнему первым по удельной доле голодающих в регионе является Сомали, где за последние два десятилетия особенного прогресса по сокращению голода достичь не удалось и доля недоедающих уверенно держится на уровне 60%. Зато Судан показал наиболее успешную положительную динамику в Северной Африке, сумев с 2006 года сократить долю голодающих с 19% до 12%. Также ситуация с голодом улучшилась в Саудовской Аравии, ОАЭ и Омане.
Резюмируя, регион Ближнего Востока и Северной Африки продолжает оставаться одним из наиболее уязвимых с точки зрения проблемы голода. Разумеется, по абсолютной численности голодающих он уступает Южной Азии и Центральной Африке. Однако именно на Ближнем Востоке как одном из очагов голода прогресс наиболее труднодостижимый. Именно здесь в ближайшие годы следует ожидать негативной тенденции ввиду концентрации всех ключевых предпосылок и факторов, ведущих к дальнейшему росту числа голодающих. Речь идет о вооруженных конфликтах и насилии, которые в этом регионе приобрели долгосрочный характер, а также о климатических катаклизмах и обостряющемся дефиците водных, земельных и лесных ресурсов в этом регионе, способных обеспечить средства к существованию и продовольственную безопасность. Особенно это касается беднейших стран с высокой долей аграрного сектора в структуре национальной экономики, где нет явных предпосылок для устойчивого экономического роста, за исключением поддерживаемых международными структурами систем социальной защиты населения. В меньшей степени угроза голода относится к странам-экспортерам нефти, однако последние колебания на мировых энергетических рынках, активизация перехода ведущих стран мира к модели «зеленой» экономики и посткоронавирусных тенденции не оставляют сомнений, что в среднесрочной перспективе богатым странам Персидского залива придется искать новые решения для того, чтобы обеспечивать устойчивое развитие и избежать новой волны бедности и голода.