Отношения между ИРИ и Азербайджанской Республикой при президенте Х.Роухани. Часть 1

В Иране завершается президентская каденция Хасана Роухани.  Как все последние  по времени главы  исполнительной власти в Иране, Х.Роухани находился в президентском   офисе два срока, с 2013 по 2021 гг.  Он сменил на этом посту консерватора М.Ахмадинежада (2005-2013 гг.),  основой внешней политики которого все годы его нахождения у власти было  крайне враждебное противостояние с США, реализуемое в связке с подобной же политикой по отношению к Израилю, вкупе с жесткой позицией в палестинской проблеме. Во всех этих вопросах среди военно-политической элиты страны было незыблемое единодушие, демонстрировавшее стабильность основного идеологического постулата исламского режима.

На таком фоне вполне объяснимо, что период президентства М.Ахмадинежада ознаменовался и обострением враждебных действий Ирана против Азербайджанской Республики.  Иран в тот период выдвигал  идеи денонсации Гюлистанского и Туркменчайского договоров с целью присоединения территории АР к Ирану. Добавим сюда как факт «критические замечания в адрес Ирана, сделанные на Втором съезде азербайджанцев мира председателем Конгресса азербайджанцев мира Джавадом Дерехти». Они вызвали серьезный протест посла ИРИ в АР. Подобную же реакцию имело и сообщение о визите официальных представителей Ирана в Нагорный Карабах.

Отметим и то, что иранский религиозно-политический истеблишмент не раз в годы президентских каденций М.Ахмадинежада критиковал руководство Азербайджана за неуважение к исламским ценностям, нарушения прав мусульман, преследования верующих, «сотрудничество с сионистами». Тегеран не раз предостерегал соседнюю страну от деструктивных акций против Ирана. В ответ, Баку обвинял иранские спецслужбы в подготовке терактов против различных, в том числе – стратегических, объектов на территории Азербайджанской Республики.

Победа на выборах 2013 г. либерала Х.Роухани еще раз подтвердила традицию в иранской политике последних десятилетий, где на президентском посту попеременно чередовались фундаменталисты и либералы. Его политическая программа прозвучала уже через несколько месяцев после инаугурации на  пост главы исполнительной власти страны, 24 сентября 2013 г.,  на 68-ой годичной Сессии Генеральной Ассамблеи ООН. К ней было привлечено усиленное внимание лидеров стран мирового сообщества. Это было вполне естественно: после того потока демагогии и антиизраилизма, который ежегодно осенью в ходе Сессии в Нью-Йорке буквально изрыгал недавно ушедший на политический покой президент-консерватор,  в мире хотели знать,  насколько изменилась власть в Иране, насколько оправдывает реноме реформиста человек, который с первых же дней прихода во власть заявляет, что полон решимости добиться изменения отношения к Ирану в мире. Еще до прихода на президентский пост, сразу же после выборов, в июне того же года, Х.Роухани сказал, что  основными принципами практической деятельности своего будущего правительства он считает «справедливость, законность и умеренность». Что касается внешней политики страны, то, отметил он, «умеренный курс вовсе не будет означать подчинение и капитуляцию». В этом заявлении, разумеется, были  отзвуки его политического опыта на посту руководителя достаточно консервативного исламского органа – Высшего совета по национальной безопасности. При этом Х.Роухани отмечал, что международная деятельность нового правительства будет достаточно гибкой, его шаги будут взвешенными, сообразуясь лишь с национальными интересами. Все переговоры, особенно со странами Запада,  будут вестись с учетом равенства сторон и взаимного уважения.

Понятно, что более мягкая и уважительная риторика нового президента  должна была подтверждаться   делами, ибо вполне резонно, что  изменение тактики влечет за собой пересмотр практических подходов к реализации важных политических проблем. Самым насущным был назревавший кризис вокруг иранской национальной атомной программы.  Х.Роухани имел большой опыт курирования этого вопроса на посту руководителя Высшего совета национальной безопасности. Разумеется, этот опыт отнюдь не был сопряжен с либеральными подходами. В любом случае, он не смог помочь новому президенту переломить ситуацию и изменить подходы ИРИ к самому важному направлению его внешней политики. Вот почему, уже по прошествии нескольких месяцев после прихода Х.Роухани к президентской власти,  стало возможным утверждать, что «никаких практических отличий между подходами иранских консерваторов и либералом Роухани не просматривается».  Разница лишь в используемой при этом лексике, которая стала не столь жесткой. Роухани преподносил как новацию свою декларацию о возможности прямых переговоров с США по вопросу иранской атомной программы. Но стремление к прямым контактам с США отнюдь не было вызвано желанием урегулировать иранскую атомную проблему. Оно первоначально касалось лишь гражданской войны в Сирии, перспективы которой как раз и нужно было обсуждать с США. Атомная проблема Ирана резонно отошла на второй план, преобразовавшись в несущественную, чего иранцы и добивались. Кроме этого, Х.Роухани было важно вывести Иран из экономической блокады, поэтому  он и старался довести до Запада мысль о том, что занят поисками путей взаимодействия.

В отношение иранской ядерной программы Х.Роухани с самого начала делал заявления, которые вскоре, под давлением консерваторов, дезавуировались. Еще накануне отъезда в Нью-Йорк  на Генассамблею ООН, Иран инициировал демонтаж  атомного объекта в Фордо в ответ на частичное и постепенное снятие санкций. Не ясно, было ли это реализовано, ибо в тот же день председатель Организации по атомной энергии Ирана, бывший глава МИД А.А.Салехи сказал, что он впервые об этом слышит. В Нью-Йорке Х.Роухани заявляет, что его страна готова в течение трех месяцев – максимум полугода провести комплекс переговоров и добиться решения атомной проблемы. Однако, в тот же день главный иранский переговорщик по атомной проблематике, глава МИД Мохаммад-Джавад Зариф заявляет на встрече с шестеркой международных посредников, среди которых пять постоянных членов Совбеза ООН, что в течение года Иран завершит переговоры.
Посмотрим, однако, что нового внесла эпоха  Х.Роухани в практику политических отношений с Азербайджанской Республикой. На наш взгляд, вполне можно согласиться с их оценкой в азербайджанских СМИ: «При Роухани иранская внешняя политика по отношению к северному соседу коренным образом изменилась, стала конструктивной. Сегодня Иран, как и Азербайджан, уделяет очень большое внимание развитию регионального экономического сотрудничества и в совокупности это обеспечивает формирование взаимозависимости между странами. Оценивая продвижение ирано-азербайджанского диалога при президенте Х.Роухани, нужно прежде всего отметить его насыщенность встречами на высшем уровне. Что касается статистики, то по состоянию на март 2018 г., состоялось 11 встреч между президентами двух стран: Среди этих встреч было четыре визита президента Азербайджана в Иран и три визита президента Ирана в Азербайджан. Такое количество личных переговоров между главами государств свидетельствует о стабильном, устойчивом развитии отношений двух стран.

Последняя  по времени встреча между президентами двух стран произошла 24 октября 2019 г. в Баку в кулуарах саммита Движения неприсоединения и носила относительно церемониальный характер. Однако ее значение и в том, что сделанные двумя лидерами заявления закрепили реалии существующего диалога, высветив его наиболее значительные моменты. Президент АР на этой встрече оценил связи двух стран как находящиеся « на самом высоком уровне» . Он отметил, что в 2018 г. торговый оборот вырос на 70%, назвав это «рекордным показателем», упомянул  успешное функционирование совместно реализуемого  транспортного коридора  Север-Юг,  по которому лишь за 2018 г. «было перевезено в 8 раз больше грузов».  И.Алиев сообщил и о начале функционирования транспортного коридора Юг – Запад, куда обеими странами вложены совместные инвестиции. Президент АР акцентировал внимание  и на начале работы на основе иранских технологий первого в стране автомобильного завода. И.Алиев положительно отозвался и о сотрудничестве в нефтегазовой сфере. По его словам, «определение в августе прошлого года правового статуса Каспийского моря еще больше укрепляет наши как пятисторонние, так и двусторонние связи». Обозначая размах двустороннего диалога, глава АР отметил, что «нет сферы, где бы мы не сотрудничали, и это сотрудничество дает результаты» . В свою очередь, президент Ирана обратил внимание на то, что при каждой встрече он становится свидетелем позитивных явлений, положительных изменений в связях между двумя странами, особенно «в областях экономики, культуры, науки и других направлениях. Осуществляется прекрасное экономическое сотрудничество для расширения связей двух стран, и это радует оба государства». Важна и озвученная лидером Ирана констатация того, что «государство и народ Ирана всегда были и будут рядом с Азербайджанским государством и азербайджанским народом».

62.86MB | MySQL:102 | 0,543sec