Печально известные своим происхождением из ополченцев «Джанджавид» («дьяволов на конях), обвиненных в геноциде в Дарфуре, — Силы быстрого реагирования (СБР) теперь формализованное военизированное формирование, которое является доминирующей военной силой в Судане.  На фоне борьбы за будущее Судана после нескольких месяцев протестов, приведших к свержению многолетнего правителя Омара аль-Башира, СБР стали одной из самых могущественных сил страны, и многие считают их командира Мухаммеда Хамдана Дагало (Хемити), фактическим лидером Судана.  Путь, по которому лидеры «Джанджавид» шли к богатству и власти,  включал в себя контроль над  перемещением оружия и боевиков через границы с Ливией и другими соседями Судана (продажа оружия ополченцам в соседней ЦАР продолжалась в течение всего прошлого года), экспортом продукции золотодобывающей монополии в ОАЭ и превращение в денежный эквивалент  желания Европы остановить поток беженцев из Африки. Это не говоря об участии джанджавидов в войнах в Ливии и Йемене под патронажем ОАЭ.  «СБР — это просто еще одно название «Джанджавид», переупакованных в новую форму, с большим количеством ресурсов, которые им удалось получить как внутри страны, так и из-за рубежа. СБР — это страна внутри страны. У них есть свои экономические инвестиции, свои политические отношения со странами. Здесь много чего происходит», — считает  профессор Али Динар, старший преподаватель Кафедры африканских исследований Пенсильванского университета.

Протяженные границы Дарфура с Ливией, Чадом и ЦАР пористы, их пересекают как торговцы, так и  племена скотоводов, которые мало что делают, чтобы остановить движение транснациональных ополчений. Поэтому, когда в мае прошлого года Хемити подписал  соглашение с ОАЭ  на сумму 6 млн долларов,  которое предусматривало  направление им военной поддержки базирующемуся в Восточной Ливии Халифе Хафтару, это был далеко не первый случай, когда суданские боевики или оружие пересекали эти границы. Падение Муаммара Каддафи в 2011 году и последующий раздел страны привели к избытку оружия в регионе, которое часто контрабандой направлялось на юг. Но задолго до этого, в 1980-х годах, Каддафи сам был связан с потоком оружия в страны к югу от Сахары. «Каддафи, как до, так и после его падения, был главным источником оружия для большого Сахельского региона», — полагает суданский исследователь Эрик Ривз, указывая, как даже сейчас большая часть современного оружия СБР, похоже, пришла из Ливии. Когда Каддафи начал серию войн против Чада в течение 1980-х годов, он разместил в Дарфуре свой «Исламский легион», военизированные силы, созданные для арабизации Сахеля. Там их принимало племя ум джалул и отец будущего лидера «Джанджавид» Мусы Хилаля. Согласно информации ЦРУ США в 1986 году, Ливия направила конвои с военной техникой, специалистами, спецназом и другими лицами, описанными как работники по оказанию помощи, но имевшие военную подготовку. Два года спустя газета «Нью-Йорк таймс» сообщила, что чадские чиновники обвинили Ливию в «контрабанде винтовок в мешках с мукой», используя дороги, построенные под предлогом помощи. Примерно в то же время росла напряженность между кочевыми арабскими племенами, такими как хиляль, которые теряли свои традиционные пастбища из-за изменения окружающей среды, и коренными сельскохозяйственными общинами, такими как этнические мех. Напряженность к 1987 году привела к созданию группы под названием «Арабское собрание», которая в письме тогдашнему президенту Судана Джаафару Нимейри продвигала идею арабского превосходства, отражавшую панарабские идеалы Каддафи. «Давным-давно [там была] своего рода война между различными арабскими группами, которые поселились в этом регионе, и мех и фур, которые там жили. Этот конфликт продолжался на протяжении 1980-х годов с большим количеством разрушений с обеих сторон, и эта проблема усилилась с доступом к оружию во время чадской войны», — сказал Динар.  Суданское правительство, по его словам, мало вмешивалось и даже потенциально извлекало выгоду из этой напряженности. Позже Хартум и его спецслужбы подключится к этим арабским общинам, чтобы сформировать «Джанджавид». Хилаль был одним из тех арабских членов Собрания, и к 2000-м годам он приказывал своим бойцам из  «Джанджавид» изменить демографию Дарфура и «очистить его от африканских племен», сыграв решающую роль в спонсируемой государством кампании, в которой, по оценкам ООН, погибло не менее 300 000 человек. Спустя два десятилетия после вторжения Каддафи в Чад еще одно чадское восстание, начатое из Дарфура в 2008 году, помогло укрепить связи Хемити с правительством аль-Башира  в то время, когда различные ополченцы «Джанджавид» раскалывались и даже восстали против правительства после того, как их первоначальная кампания против повстанцев Дарфура замедлилась с точки зрения уменьшения финансирования из Хартума. Сам Хемити ненадолго дезертировал, прежде чем вернуться на сторону правительства и возглавить 4000 человек вблизи границы для поддержки чадских повстанцев, пытающихся свергнуть президента Идриса Деби, который сам пришел в свое время к власти при поддержке Хартума, но потом рассорился с аль-Баширом. Согласно телеграмме, отправленной поверенным в делах США в то время, потребность Хартума в бойцах для поддержки наступления на Чад привела к тому, что он согласился на условия Хемити, которые ранее отверг, включая формальную интеграцию его сил в структуру МВД, продвижение его командиров и выплату 3 млрд суданских фунтов, которые тогда стоили около 120 млн долларов. К 2012 году другой лидер «Джанджавид» Муса Ассим по заданию суданских спецслужб  начал вербовать боевиков в  Дарфуре для участия  войны в ЦАР.  Ассим присвоил себе звание генерала, когда стал одним из ведущих командиров группировки ополченцев, известной как «Селека», которая привлекала в основном мусульманских жителей ЦАР для свержения правительства в Банги. «Селека» временно достигла своей цели, но насилие, развязанное против христиан в ЦАР вызвало ответную реакцию против мусульман, и коалиция «Селека» вскоре распалась. По подсчетам агентства Ассошиэйтед пресс, в столкновениях между общинами тогда погибло более 5000 человек. Ассим также отвечал за контакты суданских спецслужб с  LRA Кони в Уганде. Хотя Ассим не входил в состав «Джанджавид» Хемити, часть его бойцов, сражавшиеся в ЦАР, позже были поглощены СБР. Согласно сообщениям ООН, РСФ и сейчас продолжает продавать оружие, оборудование и пикапы, используемые для перевозки боевиков в  ополчении «Селека» в ЦАР, несмотря на мирное соглашение, подписанное с правительством. В этих продажах по-прежнему участвуют Ассим и даже Хилаль, несмотря на то, что последний был заключен в тюрьму в Судане с 2017 года. В этих документах подробно рассказывается о том, как ополченцы ремонтируют свои транспортные средства для этой цели в городе Ньяла в Южном Дарфуре, в то время как сам Хемити встретился с Нуреддином Адамом, одним из самых влиятельных лидеров остатков коалиции  «Селека».

Когда в 2015 году аль-Баширу понадобились бойцы для отправки в Йемен для поддержки своих саудовских и эмиратских союзников, он обратился именно к Хемити. СБР были в идеальном положении, чтобы предоставить войска для борьбы в Йемене, обеспечивая физическое присутствие в дополнение к саудовским и эмиратским воздушным ударам. Добровольцев вербовали не только  в Дарфуре, но и в Чаде. «Это не секрет. Людей в Йемен вербовали специально из Южного Дарфура, из Ньялы, и им обещали много денег, — сказал Динар. – Это логично,  если иметь в виду огромный  уровень безработицы в Судане в целом и в Дарфуре в частности». Сам Хемити утверждает, что у него в Йемене было 30 000 боевиков. По словам Камерона Хадсона, старшего научного сотрудника Атлантического совета и бывшего аналитика ЦРУ, аль-Башир использовал СБР для углубления своих отношений с КСА и ОАЭ, но эти отношения также помогли самому Хемити нарастить политический вес. «Он бывал в Йемене и регулярно посещал Абу-Даби и Эр-Рияд, встречался с военными и политическими деятелями по поводу планов боевых действий в йеменской кампании и заслужил их доверие и уважение», — сказал Хадсон. После того, как суданские силы, возглавляемые СБР, разогнали в Хартуме многомесячную мирную сидячую забастовку против военного правления, убив при этом более 100 протестующих, его влияние еще больше усилилось. При этом интересно, что во время этих событий СБР использовали для передвижения военные автомобили производства ОАЭ. После того как Военный совет сверг аль-Башира, а Хемити официально был назначен заместителем лидера, ему была обещана помощь в размере 3 млрд долларов от Саудовской Аравии и ОАЭ. Однако отношения Хемити с КСА и ОАЭ основывались не только на вооружении и военных миссиях за рубежом. Были  еще и золотые рудники Дарфура. Шахты Джебель-Амера привлекали мелких золотодобытчиков из этого района и даже через границы в Чаде и ЦАР с 2010 года, но они быстро попали под контроль  «Джанджавид». Силы Хиляля установили монополию, вводя пошлины на старателей и добычу полезных ископаемых, и самостоятельно экспортируя золото. По оценкам ООН, с 2010 по 2014 год из Судана в ОАЭ было незаконно вывезено золота на сумму 4,6 млрд долларов. К 2017 году Хемити сумел сосредоточить эту монополию исключительно в своих руках во время спонсируемой правительством кампании разоружения в Дарфуре, в ходе которой СБР разгромили силы Хилаля и заключили в тюрьму конкурирующего лидера «Джанджавид. «Золото — это деньги, золото — это власть, и я думаю, что тот, кто контролирует это золото, может многое сказать в политике, — сказал Динар. — Хотя правительство Судана знает, что вместо того, чтобы наложить на него свою руку, оно передает его в субподряд Хемити, и Хемити должен в ответ продемонстрировать свою лояльность». Но сейчас гражданское правительство решило положить конец этому балансу сил. Возможная выдача аль-Башира МУС, арест в прошлом месяце 9 командиров СБР по обвинению в расстреле мирной демонстрации в Хартуме, а также переговоры с канадцами о входе их компаний на золотой рынок Судана — это только начало этого процесса.

Еще одна тема – беженцы. На длинном пути на север в Европу через Средиземное море Судан является одновременно и остановочным пунктом, и источником беженцев. Европейский союз, желая остановить это движение людей и число погибших во время пересечения границы, начал в 2015 году процесс инвестирования в проекты в Африке. Хотя эти проекты были направлены на улучшение условий жизни беженцев в своих странах, они также включали работу с пограничными войсками, чтобы помешать людям добраться до Ливии, главного пункта отправления для Европы. В Судане эти обязанности взяли на себя СБР. Хотя ЕС отрицает, что он когда-либо предоставлял финансовые средства непосредственно СБР или суданскому правительству, сотрудник ООН на условиях анонимности сказал, что организации-партнеры ЕС делают это. Сам Хемити утверждал, что СБР работает от имени Европы, чтобы «защитить ее национальную безопасность», останавливая тысячи мигрантов. Между тем в докладе голландского аналитического центра Clingendael за 2018 год приводились интервью с мигрантами, утверждавшими, что СБР также была вовлечены в торговлю людьми в Ливии. «ЕС смотрел в другую сторону, он не замечал, что СБП были причастны к нескольким случаям участия в торговле людьми. ЕС должен серьезно подвергнуть себя тщательному анализу негативных последствий, которые он имел, главным из которых было то, что он фактически узаконил смертоносное ополчение», — сказал суданский исследователь Сулейман Бальдо, старший советник проекта Enough, который выступает за решение крупных конфликтов в Африке.  Соглашение о лоббировании Хемити, подписанное в мае с канадской компанией «Диккенс и Мэдсон», обещало развитие более широких международных связей за пределами Африки и Ближнего Востока, в то числе обеспечения встреч с американскими официальными лицами, включая президента Дональда Трампа. Фирма также пообещала лоббировать его интересы в России, с которой суданские военные  имеют прочные отношения. Российские ЧВК обучают суданских военных и с 2018 года действуют в Южном Дарфуре, обучая бойцов из ЦАР, сообщает суданская телекомпания Radio Dabanga. В контексте этого возникает версия: не из этих ли усилий растут ноги фактически провального проекта по созданию базы ВМФ России в Порт-Судане? Впрочем, это только версия, но само желание Москвы заставить Хартум пойти на эту сделку чревато серьезным разочарованием.  Россия точно не готова платить за такие  услуги, а это основной фактор успеха любой дипломатии в Судане на сегодня. Временный поверенный в делах США в Хартуме писал в феврале 2008 года, что «безжалостные ополченцы «Джанджавид» в Дарфуре показали в своих отношениях с суданским правительством, что они прагматичны и озабочены прежде всего сохранением своих собственных политических и экономических интересов». «[Они] пойдут с тем, кто предложит им лучшую сделку», — писал он. По словам Хадсона, большие силы, которыми теперь командует Хемити, всегда будут нуждаться в работе, чтобы поддерживать бойцов сытыми и лояльными, что увеличивает их вероятность продолжения работы за пределами границ Судана. «Он должен кормить их и радовать», — сказал Хадсон. – «По сути, у него есть наемные силы, которые он теперь готов сдать в аренду региону, и это должно беспокоить все государства региона. Я думаю, саудовцам и эмиратовцам следует иметь в виду, что он может быть вашим человеком в Хартуме, но знайте, что в один прекрасный день он может продать свои услуги тому, кто больше заплатит». И с этим утверждением сложно не согласится. Причем оно справедливо не только для Хемити, но и практически для всего слоя нынешней суданской власти.