В последнее время делается много заявлений о том, что за последние 20 лет «Талибан» модернизировался и чуть ли не стал прогрессивным суннитским движением, целью которого является реформация ислама.[1] Однако первые действия талибов после ухода США из Афганистана 31 августа 2021 года ставят эти заявления (и многолетние усилия западных дипломатов и общественных деятелей) под сомнения. Да, действительно «Талибан» освоил социальные сети, производство видеоконтента,[2] и не вешает людей на площадях и не отсекает им конечности (пока). Однако ответы талибов на каждый вопрос сопровождаются ссылкой на «в соответствии с шариатом», что позволяет в любой момент вернуться к традиционным для «Талибана» ценностям и практикам.

Для понимания того, что главный спикер «Талибана» Забихулла Муджахид и недавно назначенный на пост министра обороны сын основателя «Талибана» муллы Омара мулла Мохаммад Якуб конкретно имеют в виду отсылкой к шариату, необходимо понимать, какую из многочисленных школ ислама исповедует «Талибан», и как эта школа пересекается с традиционным кодексом чести пуштунских племён Пуштунвали.

После раскола ислама на три основных течения в VII веке на суннизм, шиизм и хариджизм, суннитские общины, объединившись в единое государство создали Арабский халифат, ставший эталоном для современных радикальных суннитов. Упадок ислама вошёл в противоречие с обещаниями исходного суннизма о мировом политическом и военном господстве. От тех времён в призывах к молитве сохранились слова «присоединяйтесь к успеху».

Эти противоречия вызвали дальнейшее дробление суннизма, начиная с XVII века. Первыми раскольниками были последователи Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, аш-Шафии и ибн Таймии, основавшими несколько школ объединёнными общими принципами, получившими название салафизм.

Салафиты всех школ призывают ориентироваться на образ жизни и веру ранней мусульманской общины, на праведных предков (араб. السلف الصالحون‎ — ас-саляф ас-салихун), квалифицируя как бида (новшество) все позднейшие нововведения в указанных сферах, начиная с методов символико-аллегорической трактовки Корана и заканчивая всевозможными новшествами, привнесёнными в мусульманский мир его контактами с миром неверных.

Кроме аль-Ваххаба к салафитам причисляются аш-Шафия, ибн Ханбал, ибн Таймия, являющиеся также идеологами движения «Братья-мусульмане»^.  В западной литературе для характеристики идеологии салафитов используются термины «традиционализм», «фундаментализм», «возрожденчество» Их также называют «мусульманскими пуританами»[3]

Ваххабизм, как одно из течений салафизма в XIX- начале  XX века, пустил глубокие корни в той части арабского мира, которую контролировала Британская Империя. Это наиболее радикальная школа ислама, в центре которой лежит идея о том, что неудачи и поражения исламского мира вызваны несоблюдением мусульманами законов шариата, веры в превосходство ислама и развращением мусульман ценностями и соблазнами неверных (к коим причисляются не только немусульмане, но и все, кто не исповедует салафизм)^[4]. Все современные радикальные и воинствующие суннитские движения, такие как «Хизб-ут-Тахрир», «Братья-мусульмане», «Джамия-э-исламия», «Аль Каида», «Джебхат ан-Нусра» и «Талибан» (запрещены в России) в своей основе имеют принципы салафизма.

Современная идея реформирования ислама восходит корнями к концу 20-х годов прошлого века и возникновению движения «Братья-мусульмане». Можно утверждать, что интерпретация «Братьями-мусульманами» идей Корана дала начало различного вида движениям, которые в сочетании с более ранними ересями породили ханафиские школы современного Ислама, от одной из которых и пошло движение «Талибан».

Салафиты, включая ваххабитов, «Исламское государство» (запрещено в России) и  «Аш-Шабаб» в Сомали отрицают необходимость любых нововведений и изменений в исламе, и буквального исполнения требований шариата.

Однако идеология «Талибана» это не салафизм, не ваххабизм в чистом виде. Огромное влияние на идеологию движения оказало течение в исламе, называемое «политическим исламом»; краеугольным камнем этой идеологии является зависимость от харизматичного лидера, эмира^[5]. Навязчивая идея идеологии «Братьев-мусульман» заключается не в создании институтов, а в характере и чистоте его лидера, его моральных ценностях и качествах, а также в том, может ли он дозволенным в исламе неповиновением несправедливому правителю, этот постулат обеспечил последователям идеологии «Братьев-мусульман» оправдание каких-либо стремлений к политическим изменениям. Жизнь лично соперничать с личностью Пророка Мухаммеда^[6]. В сочетанием с Пророка Мухаммеда была для них примером поведения истинного джихадиста, поскольку сам пророк восстал против коррумпированного арабского общества, в котором он жил.

Вторым фактором является экстремальная форма деобандизма^[7], согласно которой все школы современного ислама (включая ваххабизм и салафизм) искажают истинный ислам как религию, и которая является по сути агрессивной формой возрождающегося антисветского, антизападного мировоззрения, основанного на толковании Корана, сформулированного в одном из наиболее экстремальных сборников хадис, изложенных ас-Саффарини в 1162 году в трактате «Лавами аль-Анвар». По своему усердию оно не отличается от ранней идеологии протестантов, которые, особенно в Англии, были воинственно нетерпимы к любым отклонением от их религиозных взглядов.

Деобандизм верит в буквальное значение Корана (и тут снова приходят на ум некоторые формы реформации периода раннего христианства) и строгое следование каждому его предписанию, и отвергает даже саму способность человека трактовать слово Аллаха. Для среднестатистического деобандиста слово учителя (муллы) – это слово Аллаха, которому нужно следовать беспрекословно. Деобандисты, как и прочие салафиты, не признают изменений, поскольку религия, по их мнению, это нечто постоянное. В то же время они считают, что человеческий разум не нуждается в помощи при определении того, что является аморальным, и что Аллах вправе ошибаться и может не знать, что нас ждет впереди.^[8] Возрождение единобожия (таухид) даст всем верующим веру в счастливое бессмертие, очистит отношения с Аллахом, который дарует вечное блаженство тем, кто очистится сам и очистит других.

Важнейший элемент деобандизма – это обязательство каждого его последователя стремиться нести в массы слово Аллаха и бороться за ислам (возрождение таухида).

Третий важный элемент мировоззрения «Талибана» – это Пуштунвали ( پښتونوالی), неписанный кодекс чести пуштунских племен, основанный на 4 основных принципах: храбрость (тора), месть (бадал), гостеприимство (мелместия) и великодушие к побежденным^[9].

В результате такого сочетания возникла довольно странная версия суннитско-ханафиского ислама,  которой нет равных во всем мусульманском мире. В отличие от традиционных школ ислама, талибский ислам основан на состоящих из одного предложения, понятных для понимания декларациях, с которыми может соотнести себя каждый простолюдин. Воинствующее презрение «Талибана» к основным школам ислама делает невозможным поддержку талибов шиитами.

Поскольку «Талибан» нетерпим к каким-либо отклонениям от религиозных постулатов в той форме, в которой они были сформулированы еще во времена Пророка, то любое светское общество греховно и должно быть либо обращено в ислам, либо уничтожено.^[10]

Деобандийские муллы отправляли религиозные обряды для узников тюрьмы Гуантанамо скорее всего по упущению Службы военных священников при Корпусе морской пехоты США, и серьезно повлияли на большинство сегодняшних лидеров «Талибана» и представителей старшего поколения, которые отбывали срок в Гуантанамо^[11].

На движение «Талибан» также оказали влияние и контролируемые пакистанской разведкой (ISI) Исламская партия Афганистана («Хизб-и-Ислами»), возглавляемая Гульбеддином Хекматияром, и пакистанская исламская партия «Джаамат-и-Ислами»,  внесшие свой вклад в формирование странной смеси под названием «идеология «Талибана»».

Этим «ислам «Талибана»^[12] напоминает ранний кальвинизм, с присущими ему рвением и нетерпимостью к любым другим взглядам.

Еще одно сходство раннехристианского протестантизма и талибского ислама  заключается в том, что, подобно Святой Церкви до них, все современные основные школы ислама считают талибский ислам ересью^[13].

Таким образом, идеология «Талибана» представляет собой довольно оригинальную смесь крайнего деобандизма с присущими ему стремлением к очищению веры и буквальным толкованием Корана, культом единоличного руководства, и крайнего консерватизма «Пуштунвали», побуждающего своих последователей видеть мир только черно-белым. Все черное подлежит безжалостному истреблению. Миссия сторонников этой идеологии состоит в воссоздании халифата в буквальном значении, в котором толкует это понятие Коран^[14].

Кажущаяся простота постулатов талибского ислама практически не оставляет выбора для молодых пуштунов, которые после индоктринации старейшинами и наставниками воспринимают изгнание неверных (всех, кто не является пуштуном и не исповедует деобандизм) со своей земли. Для молодого поколения пуштунов смерть в бою — это честь и путь в рай, где они смогут просить Аллаха за 60 членов своей семьи. А если вы будете работать или сражаться за неверных, то вы окажетесь в аду. Ни режиму Хамида Карзая и Ашрафа Гани, ни американцам не удалось поставить под сомнение эти постулаты.

Много лет дипломаты и общественные деятели самых разных стран на фоне восточной роскоши резиденций руководства «Талибана» в Дохе пытались убедить его руководство отказаться от самых крайних постулатов и попытаться стать силой, приемлемой и неопасной для других этнических и религиозных общин Афганистана[15].

Последние по времени заявления руководства «Талибана», в которых звучат обещания соблюдать права человека, светские законы и т.д.,  постоянно сопровождаются либо отсылками к шариату либо, к обычаям и культуре афганского народа, под которым талибы понимают пуштунов.

Очевидное доверие западных демократий уверениям талибов основано как на наивной вере в то, что движение «Талибан», пропустившее в своём развитии последние 1300 лет, может в одночасье  реформироваться в обмен на финансирование и гуманитарную помощь, так и на полной теологической безграмотности Запада. Он, Запад, упорно отказывался осознать последствия глобального исламского возрождения, которое набирает обороты уже большую часть столетия. Исламское движение оглядывается на дни славы завоеваний, как на звездный час ислама, и стремится возродить верховенство ислама посредством джихада и самопожертвования. В этом кроется ностальгия по настоящему исламскому государству – возрожденному халифату – и вера в джихад, как Аллахом данное средство для прихода халифата.

Это мировоззрение развивалось в убедительных визионерских трудах индийского мусульманского ученого Абу A’лa Маудуди, которые продолжают широко распространяться в исламских книжных магазинах и мечетях на Западе. Маудуди утверждал в своем труде о радикализации «Давайте будем мусульманами», что для мусульман единственная действительная форма правления – это исламская теократия, т.е. законы шариата, и мусульмане обязаны прилагать все усилия и ресурсы, которые у них есть, чтобы установить ее во всем мире: «Кем бы вы ни были, в какой бы вы стране не жили, вы должны стремиться изменить неправильную форму правления и отобрать все полномочия правления и принятия законов у тех, кто не боится Бога. … Имя этому стремлению – джихад», и: «Если вы верите в ислам, у вас нет выбора, кроме как приложить максимальные усилия, чтобы распространить правление ислама по всей земле: вы или устанавливаете его правление, или отдаете вашу жизнь в борьбе за его верховенство».

Политики Запада занимаются опасным самообманом, когда критикуют пробивающийся время от времени  на поверхность голос разума – достаточно вспомнить шквал критики Папы Бенедикта после его лекции в Регенсбурге в 2006 году, в которой он предположил, что ислам, как религия, был и будет распространен силой.

Абдель Азиз аш-Шейх, верховный муфтий Саудовской Аравии, ответил проливающей на многое свет речью в защиту ислама. Без проблесков иронии он утверждал, что Папа Бенедикт был неправ, когда говорил о распространении ислама силой, потому что «неверные» имели третий выбор, кроме смерти или принятия ислама, а именно: «подчиниться и уплачивать налог, что позволит им оставаться на их земле, держаться своей религии под защитой мусульман». Он утверждал, что те, кто читал Коран и Сунну (деяния и учение Мухаммеда), правильно поймут все факты.

Реальность событий, разворачивающихся в Афганистане сегодня, показывает, что именно учение о трех выборах означает для не мусульманского завоеванного населения, и почему догмат «трех выборов» является слабым аргументом против того, что ислам распространялся «огнем и мечом».

Совершенно очевидно, что «Талибан» не играет по правилам, принятым в мире. Практически незамеченным прошло недавнее заявление «Талибана» распространённое в Южном Афганистане: «Мы предлагаем неверным три варианта: ислам, договор зимми – включая уплату джизьи; если Вы откажетесь, для Вас не будет ничего, кроме меча». Эти слова собраны со страниц исламских священных текстов. Са’д б. Муаз, спутник Мухаммеда, сказал язычникам-мекканцам: «Мы не дадим им ничего, кроме меча» (А. Гийом, «Жизнь Мухаммеда», OUP 1955 год, стр. 454). ПророкМухаммед, как сообщается, сказал: «Когда вы встречаетесь с врагами-многобожниками [т.е. они не мусульмане], предложите им три направления действий. … Пригласите их в ислам … Если они отказываются принять ислам, требуйте от них джизью. … Если они отказываются платить налог, обратитесь за помощью Аллаха и поборите их» (Сахих Муслим. Книга Джихада и Экспедиции [Китаб аль-Джихад Валь-Сийар] 3:27:4294). Когда халиф Умар напал на Персию, он объявил: «Наш Пророк [Мухаммед] … приказал нам сражаться, пока вы не поклонитесь Аллаху или не будете платить джизью» (Сахих аль-Бухари, Книга Аль-джизью и прекращение войны 4:58:3159).

Арабское слово «джизья» (jizya) является производным от корня «J-Z-Y», который подразумевает нечто данное в качестве компенсации, в качестве замены для другого. Согласно арабским лексикографам, джизья является данью немусульман, живущих под исламским правлением, как бы «компенсация за то, что их не убили». Джизья уплачивается побежденными общинами, чтобы компенсировать или вознаградить нападавших за отказ от права их убить, поработить или грабить.

Мухаммед ибн Юсуф ат-Файиш, живший в девятнадцатом веке алжирский комментатор Корана, объяснял, что джизья является «компенсацией за их кровь. Это … компенсация за то, что их не убили». Целью этого налога является заменить обязанности убийства и порабощения … Это в интересах мусульман. Тысячей лет раньше Абу Юсуф Якуб, юрист Ханафи, написал: «Их жизнь и имущество сохранены только за счет уплаты джизьи».

Еще в 1799 Уильям Итон, в исследовании об Османской Империи, написал, что к христианам в Османской Империи, при уплате джизьи, обращались со стандартным набором фраз о том, что «полученная сумма денег – это компенсация за то, что им разрешено носить их головы в этом году (выделено Итоном- авт.)».

Тот факт, что «Талибан» научился умело защищать свою религию основываясь на истории и религиозных традициях ислама, означает, что убедить мусульманских священнослужителей и представителей интеллигенции «развенчать» их, не будет легкой задачей. Проблема в том, что джихадисты имеют слишком много религиозных козырей из Корана и прецедентов из деяний Мухаммеда, чтобы бы их можно было сразить в идеологическом противоборстве. На самом деле, сами же радикалы стали экспертами в развенчании, как показывает их успешный всемирный «рекрутинг».

Рассмотрим некоторые идеи, что стоят за теологией радикалов.

Капитуляция

Согласно исламскому праву, христиане и прочие неверные, которые согласны в обмен на сохранение жизни и свободы вероисповедания уплачивать джизью, подлежат режиму зимми, «договору капитуляции».

Слово «зимма» происходит от арабского «обвинять» и подразумевает наличие проступка или вины. Суть в том, что немусульмане, именуемые «зимми», рассматриваются должниками мусульман, обязанными им своими жизнями. Несоблюдение «договора о капитуляции» является нарушением, влекущем за собой наказание. Условия статуса зимми включают выплату джизьи совершеннолетними, а также наложение на немусульман по всему исламскому миру унизительных правовых запретов и ограничений, некоторые из которых действуют и поныне. Например – широко распространенные ограничения на строительство новых церквей в районах, ранее завоеванных исламом и другие ограничения свободы вероисповедания.

Принижение

Для того чтобы принизить неверных, их заставляли внешне отличаться. Им предписывалось носить особую, унизительно-выглядящую одежду, куски ткани или даже (на заре ислама), особые знаки на шеях. Мало чем отличается от желтой звезды, которую носили евреи в нацистской Германии.

«Талибан» ориентируется на практику первого столетия ислама при определении ставки джизьи. В соответствии с ранними исламскими источниками, ставка налога составляла от одного золотого динара до четырех, в зависимости от благосостояния каждого отдельного зимми.

Долгие века джизья была тяжелым бременем для немусульман. Большое количество христиан обращались в ислам на заре исламского правления, чтобы избежать этого налога. В записях Сирийского патриарха Дионисия, датированных восьмым веком, сообщается, что взимание джизьи часто сопровождалось избиениями, вымогательствами, пытками, изнасилованиями и убийствами. Многие бежали без средств к существованию из города в город после того, как они продали все свое имущество, чтобы заплатить налог.

Артур Триттон в своей книге «Халифы и их подданные немусульмане», описывая Египет в восьмом веке н.э., утверждает, что для обычных рабочих джизья составляла около четверти годового заработка, или в десять раз больше закята, который платили мусульмане. Шломо Дов Гойтейн, описывая положение евреев в средневековом Египте, утверждает, что им приходилось продавать себя или свою семью в рабство, чтобы уплатить налог. Столетиями позже, как и во времена Дионисия Антиохийского, многим, продавшим все, чтобы заплатить налог, приходилось скитаться и нищенствовать.

Законы войны

Обращение «Талибана» с военнопленными также отвечает ортодоксальным правилами войны в исламе, которые позволяют убивать мужчин и забирать в рабство женщин и детей. Сексуальное рабство – сожительство – разрешается в соответствии с принципами шариата, которыми руководствуется «Талибан». В «Опоре путешественника» – уважаемом суннитами «руководстве» по шариату – сказано: «Когда ребенок или женщина взяты в плен, они становятся рабами, и предыдущий брак женщины считается немедленно расторгнутым» (глава о9.13). Возможность принятия ислама, чтобы избежать смерти или плена – также явно поддерживается в «Опоре путешественника»: «Кто бы ни принял ислам до пленения, тот не может быть убит, а его имущество – конфисковано, а его маленькие дети – взяты в плен» (глава о9.12).

К сожалению, правда о зимми отвергалась и не признавалась учеными. Например Бернард Льюис утверждал, что «зимма в целом работала эффективно».

В попытке завуалировать истину, ученые-обскуранты скрывали даже значение слов «джизья» и «зимма».

Англиканский священник Колин Чепмен, архиепископ Кентерберийской миссии в университете «Аль-Азхар» в Каире, утверждал в своей широко известной книге «Крест и полумесяц», что евреи и христиане были «защищены» и предполагал, что джизья взималась в качестве компенсации за освобождение от военной службы или уплаты налога в пользу бедных (закят).

Американский историк, исламовед, профессор Джорджтаунского университета. Директор Центра мусульмано-христианского взаимопонимания имени Аль-Валид ибн Талала при Джорджтаунском университете Джон Эспозито утверждал, что джизья является «компенсацией» за свободу исповедания собственной религии, защиту от «внешней агрессии», и освобождение от военной службы.

Исламское правление

Эти взгляды, поддерживаемые поборниками ислама, питали миф о «золотом веке» гармоничного сосуществования мусульман и христиан под правлением исламских владык.

Создатели политики мультикультурализма и апологеты межконфессионального диалога не устают продвигать этот выдуманный «золотой век» в качестве модели сосуществования разных религий в современной Европе. Эти идеи связаны также с заявлениями, что европейская культура многим обязана исламу, а история ислама была искажена ненавистниками и фанатиками.

В действительности, исламская модель сосуществования с завоеванным населением неверных всегда основывалась на зимме, про которую говорилось выше, и в соответствии с которой неверные вообще не имели врожденного права на жизнь, а должны были покупать это право снова и снова из года в год.

Фанатизм

Умышленное замалчивание крайне плохо сказалось на интеллектуальной элите Запада. Интеллектуалы, уверенные в своей правоте, отвергают любые факты, противоречащие их изначально искаженным представлениям, на том основании, что они борются с фанатизмом исламофобии. Такому самоуничижению они «научились» у своих партнеров-мусульман по диалогу.

Столь же разрушительной оказалась популярная в среде ученых тенденция к отрицанию или занижению воинственной сущности джихада. Ярким примером является абсурдное заявление теолога Мирослава Вольфа из Йельского университета о том, что применение военной силы для расширения ислама «отвергается всеми ведущими мусульманскими учеными сегодня».

Продвижение идеи «великого джихада» как личной духовной борьбы также отвлекло западных лидеров, например бывшего директора ЦРУ Джон Бреннана, который заявил, что «джихад является религиозной борьбой, законным принципом ислама, направленным на собственное очищение и очищение общины».

Истинное значение

На самом деле, по всем источникам шариата, джихад это – война против неверных.

Цивилизационный диалог между исламским миром и постхристианским Западом абсолютно необходим. Однако этот диалог не может основываться на мифах. На повестке дня такого диалога должно быть обсуждение джихада и зиммы. Западу (в самом широком смысле, включая Россию, Индию, Китай и иные страны G20) важно решительно отвергать эти два столпа исламского права, и напоминать мусульманам о  печальных примерах их применения, как на протяжении всей истории так и в современности.

Исходя из вышесказанного, можно с уверенностью утверждать, что «Талибан» намерен создать в Афганистане государство и общество, построенное на буквальном толковании Корана, которое станет основой для мирового джихада. Следуя советам сочувствующих западных политиков и профессиональным консультациям, «Талибан» наиболее вероятно будет стремиться (особенно на этапе укрепления своей власти) сохранять приемлемое для Запада лицо, установит жёсткий контроль над информационным потоком из страны, и будет всячески скрывать преследования групп людей, которых он считает неверными.

Также большие сомнения вызывают заявления о недопущении использования территории Афганистана как базы для террористических атак на другие страны. Даже если такое обязательство и было закреплено в последнем по времени соглашении с американцами, талибский ислам не только разрешает не соблюдать любые соглашения с неверными, но и считает обман неверных благородным делом, угодным Аллаху.

 

[1] https://www.voanews.com/extremism-watch/taliban-reform-pledges-afghanistan-seen-tactical ; https://www.ft.com/content/2aad0b12-7449-4a79-9706-961098312bcf

2 См. Например,  Neil Krishan Aggarwal Ph.D.The Taliban’s Virtual Emirate: The Culture and Psychology of an Onlinе Militant Community, New York, Columbia University Press, 2016,  ISBN-13: 978-0231174268

3 Wes Williams, Religion and Rights: The Oxford Amnesty Lectures, 2013

4 Мохаммад аль Ваххаб, Китаб ат Таухид, цит по: https://ia800303.us.archive.org/30/items/WAQ97861_154/97861.pdf

5 Это очевидно, судя почти по каждому публичному выступления муллы Омара, на некоторых видеозаписях, в которых используются традиционные ихванские формулировки. См. например «Messages from Arḍ al-Melaham 1: Shaykh al-Mujahid Abu Omar al-Ansari,» YouTube, по состоянию на 20 августа 2013 г., http://www.youtube.com/watch?v=Y0QJOrQaMCg (по состоянию на 3 декабря 2013 г.)

6Roy Oliver, “From Holy War to Civil War”, Princenton University Press, 1995

7Название происходит от медресе в г. Деобанд, Индия, где в конце XIX – начале XX века проповедовали его отцы-основатели (Мохаммед Нанаунтави и Рашид Гангохи). См. также Barbara Metcalf, “Islamic Revival in British India, 1860-1900” Royal Book Company, Islamabad, 1982. К 1979 году в Афганистане, Пакистане и Юго-Восточной Азии насчитывалось более 9000 деобандийских медресе.

8 Tafseer Bulgahatul Hairaan, pp.157-158, Doha, 1993

9 Zulfacar Maliha “Afghan Immigrants in the USA and Germany”, Lit, Verlag, 1999, p.33

10 Taqi al-Din Ibn Taymiyyah Fatwa Against Mongols, цитата из: Stanley Trevor “Kuffr-Kaffir-Takfir-Takfiri”, Perspectives of World History and Current Events, по состоянию на 29 сентября 2015 г.

11 See Jeremy Scanhill “Dirty Wars”, New York, 2013.

12 Ислам, исповедуемый «Аль-Каидой», «Талибаном» и ИГ, значительно отличается, но для целей данного обзора это можно не принимать во внимание.

13 Такфир[-изм] – термин, используемый для обозначения исламских ересей и еретиков

14 Robert Baer, “The devil We Know”, New York, Crown, 2008

15 https://www.ft.com/content/2aad0b12-7449-4a79-9706-961098312bcf