Политика снижения кредитных ставок имела два негативных результата для турецкой экономики.
Во-первых, инфляция стимулирует местное производство и экспорт товаров, когда экспорт превалирует над импортом. Турция же в настоящее время переживает дефицит внешней торговли. За девять месяцев текущего года турецкий экспорт составил 140 млрд долларов, а импорт – 170 млрд. Таким образом, дефицит торгового баланса составил 30 млрд долларов. Это ведет к инфляции и росту цен на продукты питания и потребительские товары. Потребительская инфляция в октябре 2021 года составила 20%, в то время как производственная инфляция – 46%. В июле 2019 года глава Центрального банка Турции Мурат Четинкая был отправлен в отставку президентом Эрдоганом за то, что противился политике низких процентных ставок.
Во-вторых, отрицательным результатом стал подрыв доверия к лире и долларизация экономики. Несрин Нас отмечает: «Финансисты говорят: доверие, как и душа никогда не возвращается, если оно ушло один раз. Операции с процентной ставкой подобны аспирину, который сбивает температуру и боль, но не излечивает болезнь». В 2015-2020 годах наблюдались массовые продажи национальной валюты (лиры) местными и зарубежными инвесторами. За это время было продано местной валюты на 40 млрд долларов и приобретено 120 млрд долларов США.
Слухи о проведении новой турецкой военной операции в Сирии привели к росту обменного курса американской валюты в январе 2020 года до 6 лир за доллар. Однако наиболее чувствительный удар по турецкой экономике нанесла эпидемия коронавируса. В частности, пандемия нанесла значительный удар по туристическому сектору Турции. Летом 2020 года он сократился на 81%, а турецкая экономика недополучила доходов на сумму в 11 миллиардов долларов. Вместо того, чтобы скупать лиру и стабилизировать тем самым курс местной валюты Центробанк и правительство Турции выбрали иную тактику. Министр финансов Берат Албайрак решил «подогреть» турецкий рынок дешевыми кредитами. От 50 до 60 млрд долларов были выпущены на рынок, чтобы оживить турецкий строительный сектор, находящийся в состоянии стагнации, и стимулировать продажу автомобилей. Однако данные меры не принесли ожидаемых результатов. Курс национальной валюты к концу 2020 года упал до 8,58 лир за доллар. Дополнительной причиной снижения послужили опасения введения новой американской администрацией Дж.Байдена экономических санкций против Турции. К октябрю 2021 года он составлял 9,48 лир за доллар.
Очередной сцена финансовой драмы произошла в октябре-ноябре 2021 года. Кредитная ставка была снижена на 200 пунктов, с 20% до 16%, в то время как инфляция уже составляла 20%. 13 октября президент Реджеп Тайип Эрдоган встретился с главой Центробанка Турции Шехабом Кевчиоглу, дав ему соответствующие указания. Вслед за встречей произошло увольнение трех членов правления Банка, противившихся новой кредитной политике. Новое снижение ставки и падение курса лиры привели к уходу иностранных инвесторов. С Турецкой Фондовой Биржи было выведено 600 млн долларов. Проблема усугубляется закредитованностью турецких банков и компаний у европейских и американских финансовых институтов. В 2020 году совокупный долг турецких банков и частного сектора составлял 200 млрд долларов. После падения курса валюты в ноябре испанский банк BBVA направил на Турецкую Биржу 2 млрд долларов, но обусловил это приобретением одного из крупнейших банков Турции – Garanti Bank.
Тем не менее, турецкое правительство не прекратило борьбу за низкую процентную ставку. 19 ноября она была снижена еще на 100 пунктов, до 15%. Результатом стало падение курса национальной валюты до 12,39, а затем до 13 лир за доллар. Рынок потребительских товаров чутко отреагировал на изменение обменного курса. Стоимость хлеба увеличилась с 2 до 3-4 лир, цена на растительное масло поднялась на 80%. Экономическими проблемами не замедлила воспользоваться оппозиция. Представители Народно-республиканской партии и Партии демократии народов призвали к проведению досрочных выборов. В стране начались массовые протесты. Социологические опросы показывают, что ели бы выборы были проведены в ближайшее время, Партия справедливости и развития вряд ли бы одержала на них победу. Рейтинг президента Эрдогана упал до 38%, что является самым низким показателем за двадцать лет.
В этих условиях единственным спасением для турецкой экономики могут стать новые иностранные инвестиции и дешевые кредиты. Учитывая экономическую и политическую конъюнктуру (многочисленные противоречия и конфликтные моменты в отношениях Турции с Западом), вряд ли новые финансовые потоки придут из США или стран Евросоюза. Сложно надеяться на помощь со стороны МВФ и Всемирного Банка, учитывая доминирование США в этих организациях. Традиционный союзник и стратегический партнер Турции Катар пока отмалчивается и не предлагает Анкаре содействие в преодолении кризиса. Таким образом, последняя надежда остается на другие аравийские монархии: Саудовскую Аравию и ОАЭ. Отношения с ними в последние годы были изрядно испорчены по причине геополитического соперничества во многих регионах Ближнего Востока. Здесь можно упомянуть поддержку Анкарой и Абу-Даби соперничающих фракций в Ливии, геополитическую конкуренцию в регионе Африканского Рога (Сомали и Сомалиленд), в Египте и в Йемене. Главной претензией Анкары к Абу-Даби являлись до недавнего времени обвинения этой аравийской монархии в поддержке неудавшейся попытки переворота в Турции в 2016 году. Можно упомянуть и о предоставлении правительством ОАЭ политического убежища одному из боссов турецкой организованной преступности Седату Пекеру, выступающему в интернете с разоблачениями турецкой правящей элиты.
На этом фоне сенсацией стал визит в Турцию 23 ноября с.г. фактического правителя ОАЭ, наследного принца Абу-Даби Мухаммеда бен Заида. Он послужил долгожданным прорывом в двусторонних отношениях. По сообщениям турецких и западных СМИ, речь на переговорах между лидерами двух стран шла, прежде всего, об экономических вопросах. Было подписано десять соглашений, регулирующих экономическое сотрудничество между государствами. При этом правительство и деловые круги ОАЭ проявили интерес, прежде всего, к энергетическому сектору Турции, здравоохранению, портовой инфраструктуре и электронной промышленности. По уточненным данным, эмиратская сторона пообещала Анкаре инвестиции в объеме 10 млрд долларов.
Подводя итоги визиту наследного принца Абу-Даби в Турцию, позволим себе усомниться в том, что новые капиталовложения из ОАЭ станут спасением для Турции.
Во-первых, это не та сумма, которая может закрыть все проблемы турецкой экономики.
Во-вторых, нет полной уверенности в том, что эти деньги будут выделены до 2023 года, то есть до президентских выборов и окажут услугу Реджепу Тайипу Эрдогану.
В-третьих, предоставление этих инвестиций, наверняка было обставлено серьезными политическими условиями. ОАЭ в последнее время проявляет значительную внешнеполитическую активность по двум направлениям.
Во-первых, сдерживание влияние Ирана в регионе.
Во-вторых, акции с целью ослабления политического ислама и движения «Братья-мусульмане».
Недавний визит в Сирию министра иностранных дел ОАЭ Абдаллы бен Заида был посвящен выполнению первой задачи. Дамаску были предложены ослаблению санкций и некоторые меры эконмической помощи в обмен за дистанцирование от Ирана. Что касается Турции, то Абу-Даби, наверняка, поставили ряд условий по уменьшению военно-политической активности Анкары в спорных регионах. ОАЭ уже удалось добиться определенных успехов по сокращению активности политэмигрантов из числа египетских «Братьев-мусульман» на турецкой территории. Будущее покажет, на какие уступки аравийским монархиям готова пойти Анкара.