27 марта 2009 г. указом короля Абдаллы бен Абдель Азиза принц Наеф бен Абдель Азиз был назначен на пост второго заместителя председателя (его обязанности исполняет сам саудовский монарх) Совета министров Саудовской Аравии. Текст указа гласил: «С помощью Всевышнего Господа мы, Абдалла бен Абдель Азиз Аль Сауд, король Королевства Саудовская Аравия, ознакомившись с 57 статьей Основного закона правления, опубликованного королевским указом А/90 27.08.1412 г. Хиджры, а также, ознакомившись с регламентом Совета министров, опубликованном королевским указом А/13 03.03.1414 г. Хиджры, как и опираясь на необходимость заботы об общественном благе, мы издаем следующий указ: принц Наеф бен Абдель Азиз, министр внутренних дел, назначается вторым заместителем председателя Совета министров. Настоящий указ доводится до сведения заинтересованных организаций, которые должны его претворять в жизнь».
Политическое значение этого указа очевидно. Но, все же, стоило бы, прежде всего, отметить некоторые, казалось бы, «технические» детали, связанные с новым документом саудовской внутренней политики.
Цитировавшийся выше королевский указ доказывает приверженность высшего представителя саудовского политического истеблишмента уже действующим в его стране конституционным актам, важнейшим из которых выступает принятый в 1992 г. Основной закон правления. Статья 57 этого Закона гласит: «Король назначает и освобождает от занимаемых должностей заместителей председателя Совета министров и министров — членов Совета министров». В свою очередь, регламент Совета министров предполагает, что как его председатель, так и оба его заместителя (первым заместителем главы саудовского кабинета министров, по уже сложившейся традиции, является наследный принц) несут непосредственную ответственность «за контроль над всеми доходами и расходами государства, над всем движимым и недвижимым имуществом государства», предоставляя ежегодные отчеты (если речь идет о заместителях председателя Совета министров) «об использовании этих средств главе Совета министров». Осуществляя назначение принца Наефа на одну
из высших должностей государственного аппарата, саудовский монарх не только действовал в пределах уже существующего в его стране правового поля, но и четко отдавал себе отчет в том, сколь серьезными становятся полномочия его сводного брата и двадцать третьего сына основателя современного саудовского государства — короля Абдель Азиза Ибн Сауда. Наконец, важна и содержащаяся в указе религиозно-патриархальная нота «заботы об общественном благе», определяющая отношения между правителем и его подданными.
Все же, вновь преданный гласности указ короля Абдаллы — явление внутрисаудовской политики. Его значение состоит в том, что отныне в саудовской государственной иерархии принц Наеф будет занимать тот пост, который ранее, в эпоху правления предшественника нынешнего монарха — короля Фахда бен Абдель Азиза занимал нынешний саудовский наследный принц Султан бен Абдель Азиз. Именно тогда нынешний саудовский король являлся наследным принцем и, одновременно, первым заместителем председателя Совета министров (в те годы — короля Фахда). Эта ситуация недвусмысленно подтвердила справедливость многочисленных и основывающихся на реальных фактах слухов о тяжелой болезни нынешнего саудовского наследного принца. Скорее всего, назначение принца Наефа на его новый государственный пост означает, что в дальнейшем, в случае обострения болезни принца Султана наследным принцем Саудовской Аравии станет ее нынешний министр внутренних дел и второй заместитель председателя Совета министров.
Однако все это вряд ли способно изменить положение в саудовском королевстве. Как и после смерти короля Фахда, когда пост наследника престола занял представитель так называемой «семерки клана Судейри», так и в будущем этот пост, а впоследствии и пост правящего монарха будет принадлежать представителю этого клана — одному из сыновей короля-основателя от Хиссы бинт Ахмед Ас-Судейри. Кроме принца Наефа и ушедшего из жизни Фахда, в эту «семерку» входят ныне живущие принцы — Султан, заместитель министра обороны и авиации Абдель Рахман, губернатор провинции Эр-Рияд Сальман, прежний заместитель министра обороны и авиации Турки и заместитель министра внутренних дел Ахмед.
Родившийся в 1934 г. (некоторые данные указывают на то, что датой его рождения является 1933 г.) в хиджазском Таифе принц Наеф был введен в политический истеблишмент королевства его отцом — королем Ибн Саудом, — в 1952 г. он был назначен заместителем губернатора провинции Эр-Рияд. Через год, когда умершего Ибн Сауда сменил на троне Сауд бен Абдель Азиз, принц Наеф получил пост губернатора столичной провинции. Последующие правители страны неизменно повышали его политический статус, — принц Наеф становился заместителем министра внутренних дел в эпоху правления короля Фейсала, «государственным министром по внутренним делам», а затем (с 1975 г.) и министром внутренних дел после прихода к власти короля Халеда, сохраняя этот пост не только во время правления короля Фахда, но и нынешнего саудовского монарха — короля Абдаллы. В общей сложности время пребывания принца Наефа на этом посту составляет 34 года. Вторая половина 1990-х и 2000-е гг. активно выдвигали его на авансцену внутрисаудовской политической жизни. Тому были весомые основания — деятельность террористического подполья, официально называемого в Саудовской Аравии «заблудшей сектой». Сумев жестко и серьезно сократить сферу операций этой «секты», как и число ее сторонников, принц Наеф в глазах общественного мнения его страны сегодня — «победитель терроризма».
Однако он располагает не только высоким моральным авторитетом, но и значительными «материальными» возможностями, принадлежащими ему в его качестве министра внутренних дел. Имея свои представительства во всех провинциях страны, саудовское министерство внутренних дел осуществляет задачи охраны общественной безопасности. Этому министерству подчинены силы береговой охраны, пограничной службы, гражданской обороны и пожарной службы. Это министерство контролирует также (что действительно существенно) службу специальной безопасности, внутренней безопасности, как и ведет уголовные расследования, опираясь, в частности, и на религиозную полицию нравов.
В качестве министра внутренних дел принц Наеф возглавляет Саудовский комитет поддержки интифады мечети Аль-Акса, оказывающий немалую финансовую поддержку не только палестинцам, но и многим пострадавшим от природных катастроф (в частности, жителям тех стран, которых пострадали от цунами). Общий личный вклад принца Наефа в дела благотворительности оценивается в сумму 33 млн. американских долларов. Но, кроме того, принц Наеф возглавляет и Саудовский высший совет по вопросам информации, основной задачей которого выступает цензура публикаций «внутренней» саудовской прессы, как и других средств массовой информации, а также контроль над доступом к ресурсам Интернета. Наряду с этими должностями, нынешний второй заместитель председателя Совета министров возглавляет и Высший комитет по делам хаджа, что позволяет ему лично контролировать процессы, связанные с паломничеством мусульман мира к святыням Мекки и Медины. Не стоит говорить о том, сколь значима и эта должность принца Наефа.
Назначение принца Наефа на один из высших постов в иерархии саудовского политического истеблишмента (как и потенциальная вероятность его дальнейшего продвижения на вершину саудовской политической власти) имеет немало оттенков и нюансов. Некоторые из них заслуживают упоминания.
Саудовская королевская семья не впервые сталкивается с бросаемыми ей (и очень часто серьезными) вызовами. Достаточно вспомнить события второй половины 1950-х гг., закончившиеся, по сути дела, насильственным отстранением от власти короля Сауда в 1964 году, убийство сменившего его на троне короля Фейсала, осуществленное одним из членов семьи Аль Сауд, длительную болезнь короля Фахда, когда обязанности монарха в течение значительного периода времени лежали на (в то время) наследном принце Абдалле. Тем не менее, королевская семья с большим или меньшим успехом преодолевала последствия этих вызовов, сохраняя стабильность государства в силу того, что ее члены находили возможность достижения внутреннего консенсуса по вопросам престолонаследия, а также проблем внутренней и внешней политики. Разумеется, все это не означает, что в семье Аль Сауд более не существует внутренних трений и разногласий, как и не означает, что в ней более нет многообразия борющихся за ресурсы власти фракций. Тем не менее,
эта семья остается единой, осознавая лежащую на ней ответственность за сохранение государства, важнейшей основой легитимации которого является глубокая внутренняя связь между самим его существованием и правящей в этом государстве династией.
Собственно, ради сохранения этого внутрисемейного единства и консенсуса в октябре 2006 г. в Саудовской Аравии был принят Закон о комитете по принесению клятвы, определяющий порядок престолонаследия. Этот закон внес коррективы и в Основной закон правления. Если ранее текст третьего раздела статьи 5 Основного закона правления гласил, что «король выбирает наследного принца и смещает его своим указом», то новая редакция этого положения подчеркивает, что «выбор наследника престола осуществляется на основе закона о Комитете по принесению клятвы». Иными словами, существовавшая ранее исключительная прерогатива правящего монарха самостоятельно назначать вторую фигуру национального политического истеблишмента перешла к коллективному органу — Комитету по принесению клятвы, состоящему из живых сыновей Абдель Азиза Ибн Сауда или представителей их семей. Назначение принца Наефа было, таким образом, не только одобрено членами этого Комитета, но и его вероятное продвижение на вершину политического истеблишмента было все так же санкционировано всеми потомками короля-основателя. Процесс престолонаследия в саудовском королевстве окончательно формализован, что предполагает, в частности, сохранение стабильности страны.
Другой же стороной назначения принца Наефа выступает, естественно, вопрос о его отношении к тем процессам, которые связаны в его стране с тем, что там обычно называют «этапом реформ». Наверное, принц Наеф едва ли может рассматриваться как человек, в полной мере согласный со всеми теми начинаниями, которые саудовское общественное мнение (и, прежде всего, саудовские «либералы») связывает сегодня с именем правящего монарха — короля Абдаллы. Он известен, в частности, тем, что не является сторонником введения принципа выборов членов Консультативного совета, ему вменяют в вину безграничность действий религиозной полиции нравов, его же рассматривают в качестве того представителя официального политического истеблишмента, который во многом скептичен в отношении свободы саудовской прессы или женской эмансипации. Однако не стоило бы думать, что для нынешнего монарха характерна беспредельная склонность к «либеральной демократии», — еще не став королем, Абдалла жесткой рукой подавил развернувшуюся в середине 1990-х гг. и приветствовавшуюся саудовскими интеллектуалами «эр-риядскую весну». Его обоснованно страшила возможность установления контактов (было много свидетельств того, что эти контакты устанавливались) между сторонниками «либеральных» взглядов и теми, кто действовал в рядах «заблудшей секты». Впрочем, даже став королем, провозглашая идеи, воспринимавшиеся многими саудовскими интеллигентами как указания на то, что он будет их сторонником, Абдалла оказался достаточно далек от того, чтобы проводить эти идеи в жизнь в их полном объеме. Те, кто слишком серьезно связывали с ним свои надежды, оказались (и, порой, в огромной степени) разочарованными.
Но существует и другой аспект этой же проблемы. Он связан с реальностью саудовских связей с международным сообществом, членом которого Саудовскую Аравию сделала королевская семья. Он имеет отношение к задачам ее внутреннего развития и завершения модернизации (инициаторами которой была семья Аль Сауд), — впрочем, это внутреннее развитие очень тесно связано с интересами королевства в современном мире. Наконец, этот аспект касается объективно продолжающейся (и вовсе не зависящей только лишь от точки зрения того или иного правителя) в Саудовской Аравии социальной мобильности, которая всегда пестовалась ее королевской семьей и которая уже вызвала к жизни защищающий собственные интересы «образованный класс».
Если принц Наеф когда-либо и станет саудовским монархом, то нынешний «этап реформ» может быть и замедлен (а разве он и сегодня не крайне медленен и во многом декларативен?). Но это, вряд ли, изменит уже существующую тенденцию саудовского движения в направлении перемен.