О последствиях снижения военного присутствия Франции в странах Сахеля

Президент Франции Эммануэль Макрон 17 февраля объявил, что он выведет  все оставшиеся французские войска из Мали, ссылаясь на ухудшение отношений с  военной хунты. Макрон отметил, вывод произойдет через 4-6 месяцев, а некоторые выведенные французские войска будут переброшены в Нигер, для участия в борьбе с терроризмом в Сахеле и странах  Гвинейского залива. Так же стало известно, что все силы НАТО также покинут Мали. Министр иностранных дел Франции упомянул о выводе войск в публичном выступлении 14 февраля. Кроме того, в последние недели другие европейские страны вывели свои войска из Мали, включая Эстонию и Данию. В последнее время джихадистские группировки, помимо Мали,  распространились и на другие страны Сахеля, такие как Буркина-Фасо и Бенин. Сам Эммануэль Макрон встретился 16 февраля с главами сахельских государств G5, чтобы обсудить будущее французского присутствия в Мали. Центр оперативного планирования  французской армии уже несколько недель работает над планами вывода своих войск. Ожидается, что Франция в приоритетном порядке выведет свои 200 бронетранспортеров и 300 транспортных средств материально-технического снабжения, а также несколько тысяч контейнеров с запасными частями и боеприпасами. Большая часть оборудования операции «Бархан», скорее всего, будет эвакуирована автомобильным транспортом через Нигер при условии, что Ниамей согласится временно принять дополнительные французские контингенты и оборудование на своей территории. Транзит французских военных конвоев, который активизировался с ноября с учетом отказа Алжира предоставлять свое воздушное пространство для логистических операций французских войск в Сахеле,  уже вызвал острую внутреннюю напряженность и трения Ниамея с Парижем, в ноябре.  Нестратегическое оборудование или оборудование, которое слишком дорого для эвакуации, как стало известно из французских источников, будет уничтожено. Часть его останется на месте или может быть перераспределена на другие французские базы, такие как Нджамена и Абиджан, которые в начале этого месяца посетил начальник Генштаба французской армии Тьерри Буркхард. Почти весь срочный груз будет погружен в Гао в Мали и отправлен в Абиджан, где часть останется на хранении, а часть отправится морским путем во Францию. Французские военные могут в ближайшие недели создать крупный конвой, чтобы доставить свое оборудование через Буркина-Фасо в Кот-д’Ивуар, где находится французский 43-й батальон морской пехоты. Но это будет зависеть от политической ситуации и ситуации в области безопасности в Буркина-Фасо, гдекоторая 22 января была совершен государственный переворот. Конвой также может стать объектом нападений исламских боевиков или столкнуться с враждебным местным населением, как это было в ноябре в городе Буркинабе Кайя. Французские военные изучают несколько других возможных маршрутов на тот случай, если маршрут из Буркина-Фасо станет неосуществимым. Воздушный маршрут может быть использован, если сухопутный транзит через Буркина-Фасо будет нести в себе очевидные риски.   Гао, главная французская база в Мали, может принимать транспортные самолеты Ан-124, С-17 и А400М. Массированное использование воздушного транспорта позволило бы вывести французскую технику из Мали всего за несколько недель. Но в настоящее время существует лишь несколько самолетов Ан-124, способных перевозить от 100 до 150 тонн груза из Мали в Кот-д’Ивуар в условиях коротких взлетно-посадочных полос или высоких температур Сахеля. Некоторые из этих Ан-124 эксплуатируются российскими компаниями, что делает их наем спорным для Парижа в нынешнем международном контексте. Решение может быть европейским, поскольку Европейский союз располагает несколькими десятками А400М, которые могут перевозить более 30 тонн, а в случае французской армии в Мали это может быть либо одна 30-тонная колесная боевая машина пехоты VBCI, либо один 24-тонный бронетранспортер Griffon. Франция также могла бы обратиться к своим союзникам из США, Великобритании или Канады. Вашингтон уже оказывает материально-техническую поддержку операции «Бархан» в Сахеле. Воздушный вариант тоже не лишен опасности. В последние месяцы джихадистские группировки наносили минометные и ракетные удары по французским военным объектам в Мали и по МИНУСМА, миротворческой миссии Организации Объединенных Наций. В последние месяцы риск нападения  боевиков на самолеты возрос до такой степени, что министру обороны Франции Флоранс Парли пришлось принять особые меры предосторожности во время своего визита в Мали. Большая часть вертолетов, находящихся в настоящее время в Гао, скорее всего, вернется во Францию. Воздушный компонент операции «Бархан», который в основном дислоцируется в Нигере, скорее всего, мало пострадает от вывода войск из Мали. Однако число самолетов Mirage 2000, которое в настоящее время установлено на уровне 7, вероятно, сократится. Ожидается, что Париж еще больше увеличит развертывание беспилотных летательных аппаратов Reaper, которые оказались особенно эффективными против местных группировок боевиков. Французские беспилотники оснащаются противотанковыми управляемыми ракетами «Хеллфайр», которые лучше подходят для операций в Сахеле, чем бомбы GBU-12. Reaper также смогут осуществлять перехват коммуникаций благодаря оборудованию, предоставленному американскими военными. С выводом французской армии из Мали охота на лидеров связанной с «Аль-Каидой» (запрещена в России) «Группы в поддержку ислама и мусульман» (GSIM) и «Исламского государства в Большой Сахаре» (ISGS) будет «рационализирована».  Лидер GSIM Ияд Аг Гали, которому в течение некоторого времени удавалось скрываться вдоль границы Мали и Алжира, с середины 2021 года имел гораздо меньшую свободу передвижения. Американская модель использования дронов для осуществления «точечных ликвидаций» главарей боевиков скорее всего будет все более активно использоваться французскими военными. Соединенные Штаты не развернули ни истребителей, ни вертолетов в Африке, где они используют только вооруженные беспилотники для отслеживания своих врагов в основном с базы в Нигере. Французская военная база в столице Нигера Ниамее, которая за последние месяцы увеличилась численно втрое, может стать эпицентром французских операций. Но это будет зависеть от готовности президента Мухаммеда Базума принять больше французских военных, учитывая, что многие из его людей враждебно относятся к их присутствию. Будущее французской оперативной группы «Сейбр» в Буркина-Фасо — 12 самолетов и несколько сотен военнослужащих и спецназовцев, разбросанных по всему Сахелю, — также находится под сомнением. Обстоятельства, которые сделали Буркина-Фасо идеальным местом в 2010 году, больше не будут иметь места в 2022 году. После свержения  президента Блеза Компаоре в 2014 году ситуация с безопасностью на севере страны продолжала ухудшаться. Переворот в прошлом месяце явно не облегчил жизнь французским военным планировщикам. В краткосрочной перспективе джихадистские группировки, скорее всего, воспримут уход французов как победу, но неясно, смогут ли они воспользоваться этим развитием событий, учитывая потери, которые они понесли в последние годы. Долгосрочные контртеррористические последствия вывода французских войск менее очевидны, но они могут послужить новым стимулом для вербовки, которое позволит джихадистским группировкам возместить свои потери, особенно в сочетании с возросшей российской активностью в регионе (имеется в виду размещение в Мали 500 сотрудников ЧВК «Вагнер»). Эта террористическая угроза еще больше возрастет, если малийская хунта не сможет смягчить основные причины, способствующие развитию джихадистских группировок, такие как бедность. Если джихадистские группировки в Мали действительно окрепнут после ухода французов, предприятия, работающие в секторе добычи ресурсов Сахеля в сельских районах, будут подвергаться особенно высокому риску нападения, как и неправительственные организации, работающие в суровых районах региона.

 

Британские эксперты в этой связи делают вывод о том, что недавнее заявление президента Эммануэля Макрона о выводе французских войск из Мали не вызывает удивления. В прошлом месяце хунта в Мали потребовала отставки французского посла, отражая популярные в стране антифранцузские настроения. Хотя Франция продолжала присутствовать в Мали с момента обретения страной независимости в 1958 году, массовое развертывание французских военных ресурсов в ходе операции «Серваль» в 2013 году ознаменовало начало новой динамики. Малийцы восприняли эту операцию как освобождение от ига радикальных исламистских группировок (рискнем предположить, что речь шла все-таки о помощи Парижа в борьбе с туарегским сепаратизмом, а какую они имеют идеологическую обертку было вторичным фактором — авт.).  Следует также помнить, с кем в то время вела переговоры Франция. В январе 2013 года Мали пережил кризис исполнительной власти: Дионкунда Траоре был назначен временным президентом после государственного переворота против Амаду Тумани Туре. Лидер президентской гонки того года Ибрагим Бубакар Кейта (ИБК) имел прочные связи с Францией и рассчитывал на военную победу с ее помощью, которая восстановит верховенство закона и позволит ему стать законно избранным президентом Мали. К сентябрю 2013 года дело было сделано. Операция «Серваль» достигла своих основных целей, и ИБК занял самый высокий пост в Мали — должность, на которую он никогда не смог бы претендовать без поддержки французских военных. Несколько лет спустя, на саммите Африка-Франция в 2017 году, он отметил в этой связи  решающую роль бывшего президента Франции Франсуа Олланда. Короче говоря, 2013-2018 годы были периодом относительного спокойствия. Переворот 18 августа 2020 года полностью изменил эту динамику. Асими Гойта захватил власть у ИБК и учредил Национальный комитет спасения народа. Классический продукт военных академий Мали, Гойта проявлял гораздо менее благоприятное и даже враждебное отношение к французскому военному присутствию в Мали. Его роль нового «силача Мали» была закреплена, когда позже он пришел к власти, свергнув Бах Ндау после второго переворота в 2021 году, что положение укрепило его положение в стране.  Тем временем, когда Париж перешл от операции «Серваль» к операции «Бархан», часть населения Мали уже начала рассматривать Францию скорее как оккупационную силу, чем как освободительную. Это было понятно, учитывая гораздо более широкие, но и гораздо более расплывчатые цели операции «Бархан»: обеспечить безопасность Западного Сахеля в сотрудничестве с Объединенными силами G5 Sahel, которые координируют региональное сотрудничество в области политики развития и вопросов безопасности в Западной Африке. Таким образом, запятнанный сейчас имидж Франции в Мали напрямую проистекает из ее неспособности добиться политических побед в Западном Сахеле — попросту говоря, из-за непропорционального характера ее целей и невнятных военных итогов. От себя рискнем заметить, что суть вопроса кроется в туарегской социально-экономической автономии, что Париж и малийские военные категорически отрицают. Без прогресса на этом пути сложно ожидать устойчивого мирного процесса в принципе.

Кроме того, прошлогоднее объявление о частичном выводе французских войск могло бы свидетельствовать о том, что Мали пора подумать о новых союзах. Естественно, в первую очередь идет речь о нынешнем альянсе Бамако с российской ЧВК «Вагнер» (при этом все почему-то забывают про Китай, который уже направил несколько партий военной технике малийской хунте — авт.). Совместное заявление, подписанное Францией и другими странами в декабре 2021 года, осудило размещение наемников на малийской территории. По мнению Франции, эта военизированная организация не имеет полномочий вмешиваться и рискует поставить под угрозу долгосрочную стабильность в Мали, о чем вновь заявило Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС). В коммюнике отмечалось, что ЕС ввел ограничительные меры в отношении ЧВК «Вагнер» на фоне расследований серьезных нарушений прав человека. При этом, несмотря на сокращение численности военного контингента Франции в Мали, Париж, тем не менее, является незаменимой военной державой в Сахеле, несмотря на отсутствие других заслуживающих доверия африканских или международных партнеров. Франция контролирует основные объекты, включая воздушные и сухопутные базы в Ниамее, Нджамене и Гао. Без такой инфраструктуры в их распоряжении персонал ЧВК «Вагнер» вряд ли смогут проводить обширные операции на сахельском театре военных действий. Французские военные по-прежнему активно участвуют в вооруженных операциях, ежегодно проводя десятки миссий и регулярно уничтожая комбатантов, считающихся террористами. Но нельзя ожидать, что только французское вмешательство положит конец небезопасной обстановке в Мали и более широком Сахельском регионе. Франция стала жертвой хрестоматийного синдрома борьбы с повстанцами в войнах: чем больше ресурсов вы вкладываете в конфликт, тем больше угроза. В Мали решение носит, прежде всего, политический характер: отсутствие безопасности будет продолжаться до тех пор, пока не будет найдено долгосрочное решение кризиса переходного правительства. Односторонняя война с терроризмом не является жизнеспособной долгосрочной политической целью для такой внешней державы, как Франция. Переход «Серваль» и «Бархан» высветил эволюционирующий характер того, как вооруженные силы используются западными правительствами в 21 веке. Обычные военные державы, такие как Франция, находят свою силу в быстрых, высокоинтенсивных операциях с точными военными целями. Однако как только они увязают в затяжных конфликтах, связанных с такими разрозненными проблемами, как терроризм, слаборазвитость и внутриполитические проблемы суверенных государств, политическое влияние операции уменьшается, даже если она приносит результаты на тактическом уровне. Заставлять Францию поддерживать безопасность в Сахельском регионе в долгосрочной перспективе нежизнеспособно. Операция «Бархан» обошлась Франции в сотни миллионов евро, а скорость ротации французских войск неприемлема. В то же время для стран Сахеля наличие безопасности, обеспечиваемой иностранной державой, может препятствовать политическому развитию. Малийская армия недостаточно оснащена и обучена, несмотря на миллионные вливания международного сообщества. Действительно, международное сообщество больше не должно оплачивать счета за долгосрочное финансирование армий в Мали или других сахельских государствах. Африканские государства должны найти новаторские решения для объединения дорогостоящих военных ресурсов. Это могло бы дать им возможность переформировать, например, Сахельскую группу G5 в строго африканские устойчивые силы безопасности, которые могут свободно определять свою собственную политическую и военную повестку дня. Африканские армии слишком часто сталкиваются с проблемами коррупции, нарушений прав человека, недофинансирования и так далее. Такой пессимизм отчасти основан на объективных наблюдениях: африканские страны неоднократно не могли обуздать злоупотребления, совершаемые их вооруженными силами, включая грабежи, изнасилования и выкупы. Армии, которые способствуют политической нестабильности и переворотам, в Африке боятся и отвергают, но они также играют неотъемлемую роль в формировании современных африканских политических режимов. Это противоречие часто приводит к путанице в отношении их роли как стабилизирующей силы, способствуя представлению о том, что суверенные государства региона неспособны обеспечить безопасность своих собственных территорий. В Мали выход Франции открывает ценное окно для пересмотра инструментов, имеющихся в распоряжении африканских стран, начиная с инструментов, разработанных ЭКОВАС. Санкции, введенные ЭКОВАС в отношении Мали, лишь вызвали гнев Бамако. И все же это обнадеживающий знак со стороны учреждения, которое регулярно критикуют за бездействие: ЭКОВАС пытается играть свою роль регионального органа власти. Нынешний малийский кризис следует рассматривать в контексте глубоких политических кризисов и кризисов в области безопасности, сотрясающих ряд сахельских государств, которые свидетельствуют о подлинном сдвиге в динамике власти в регионе. Из семи переворотов или попыток переворотов в прошлом году два потерпели неудачу (в Гвинее-Бисау и Нигере) и пять увенчались успехом (в Буркина-Фасо, Гвинее, Мали, Судане и Чаде, хотя последний носит скорее военный характер). Добавьте к этому особенно нестабильную Эфиопию —  ситуацию в восточном Сахеле слишком часто упускают из виду, — центральное правительство которой борется с повстанцами в северной провинции Тиграй. В этой связи необходимо констатировать, что происходит серьезный сдвиг в политическом балансе Сахеля. Сейчас задача состоит в том, чтобы понять, смогут ли переходные режимы предложить Сахелю новые демократические перспективы. Хотя свержение правительств военными хунтами является обычным делом в большинстве этих стран, это не обязательно означает, что демократические переходы обречены на провал. Вооруженные силы в Африке — это политический инструмент, который часто вмешивается в дела государств. С другой стороны, решения, возможно, могут быть найдены в руководящих организациях континента, а именно в Африканском союзе. Таким образом, реальная задача для стран региона будет заключаться в том, чтобы развить этот период значительных преобразований для осуществления долгосрочных изменений: завершить процессы демократического перехода в странах, потрясенных кризисами, и разработать автономную политику регионального сотрудничества, адаптированную к социальным вызовам и угрозам безопасности, характерным для стран Сахеля. От себя отметим, что британские и французские эксперты снова выдвигают вперед некий «демократический процесс», для реализации которого в регионе просто нет никаких исторических и социальных условий. При этом все попытки французов преобразовать  G5 в некий боеспособный орган на протяжении последних лет ни к чему не привели. Создать какой-то боеспособный межрегиональный орган на базе этой группы не получилось, эти страны все время требуют дополнительных денег, но вот реальных положительных результатов этого до сих пор не наблюдается.

62.91MB | MySQL:102 | 0,616sec